Российская внешняя политика и коронавирус: возможности и угрозы

Как и каждый серьезный глобальный кризис, пандемия коронавируса не только порождает дополнительные риски, вызовы и угрозы для внешней политики любой страны, но и создает новые возможности и открывает новые перспективы. Россия в этом смысле — не исключение. Специфика российского случая, на наш взгляд, состоит в том, что возможности носят главным образом тактический, ситуативный характер, а угрозы — стратегический и системный. Конкретный баланс возможностей и угроз зависит от большого числа переменных, но в первую очередь от того, как Россия в итоге справится с COVID-19 на фоне других стран мира, в первую очередь, на фоне ее основных международных оппонентов. Любое сравнительное преимущество Москвы в борьбе с вирусом — будь то в статистике числа инфицированных и погибших или в относительных масштабах экономических потерь — будет так или иначе расширять спектр возможностей России в пост-вирусном мире. Любая неудача — усиливать внешнеполитические угрозы с сокращать возможности. Попробуем составить предварительный список этих возможностей и угроз.

«Никогда не позволяйте хорошему кризису пропасть даром», — эта парадоксальная сентенция, которую приписывают Уинстону Черчиллю, сегодня актуальна как никогда. Глобальный системный кризис, спусковым крючком которого стала пандемия коронавируса, не должен пропасть даром ни для России, ни для других государств. Кризис никому не дает оснований зачеркнуть прошлые ошибки или забыть о былых достижениях. Но кризис — это не просто удобный повод, но и основательная причина для того, чтобы основательно перетряхнуть старый внешнеполитический гардероб. Наверняка при ближайшем рассмотрении в этом гардеробе найдутся вещи, изрядно траченные молью, уже не вполне актуальные по своему размеру или просто давно вышедшие из моды.

Текст выступления на заседании Форума деловой элиты РЭНД

Как и каждый серьезный глобальный кризис, пандемия коронавируса не только порождает дополнительные риски, вызовы и угрозы для внешней политики любой страны, но и создает новые возможности и открывает новые перспективы. Россия в этом смысле — не исключение. Специфика российского случая, на наш взгляд, состоит в том, что возможности носят главным образом тактический, ситуативный характер, а угрозы — стратегический и системный. Конкретный баланс возможностей и угроз зависит от большого числа переменных, но в первую очередь от того, как Россия в итоге справится с COVID-19 на фоне других стран мира, в первую очередь, на фоне ее основных международных оппонентов. Любое сравнительное преимущество Москвы в борьбе с вирусом — будь то в статистике числа инфицированных и погибших или в относительных масштабах экономических потерь — будет так или иначе расширять спектр возможностей России в пост-вирусном мире. Любая неудача — усиливать внешнеполитические угрозы с сокращать возможности. Попробуем составить предварительный список этих возможностей и угроз.

Игорь Иванов:
Мир будет другим

Возможности

Подтверждение российского взгляда на мир. На протяжении последних лет российское руководство настойчиво продвигало свою «вестфальскую» картину международных отношений, подчеркивая приоритетность национальных государств и важность суверенитета, выражая сомнение в устойчивости западной солидарности и в эффективности западной многосторонней дипломатии. Эпидемиологический кризис пока в целом подтверждает российский взгляд — усиливает национальные государства, демонстрирует беспомощность международных организаций и порождает сомнения в реальной приверженности Запада декларируемым им ценностям и принципам. Это обстоятельство не только открывает массу дополнительных возможностей для российской внутренней и внешней пропаганды, но и обосновывает амбиции Кремля выступить в качестве одного из главных архитекторов посткризисного мирового порядка.

Возможность коррекции международных приоритетов Запада. Одним из итогов глобальной пандемии, особенно сильно ударившей (на данный момент!) именно по ведущим западным странам, вполне может оказаться перестройка восприятия ими иерархии внешних угроз и, соответственно, коррекция системы внешнеполитических приоритетов. COVID-19 быстро расшатывает устоявшееся за последние годы представление о России как о «главной проблеме» мировой политики и «главной угрозе» интересам Запада. Едва ли такой ментальный сдвиг быстро приведет к практическим позитивным сдвигам в отношениях Москвы со своими западными партнерами, но возможности «для мини-перезагрузки» в этих отношениях, на наш взгляд, появляются. Как минимум, можно рассчитывать на предотвращение дальнейшей эскалации конфронтации и усиления давления Запада на Москву.

Расширение «вакуума силы» в мире. Популярность предложений по сворачиванию международных обязательств наблюдалась в развитых странах, в первую очередь, в Соединенных Штатах, задолго до начала пандемии COVID-19. Однако пандемия, по всей видимости, станет мощным катализатором подобных настроений, которые начнут оказывать все большее воздействие на внешнеполитические практики. Это проявится, в частности, в вероятном сокращении двусторонних и многосторонних программ финансово-экономического содействия глобальному Югу, а также в снижении уровня военно-политических обязательств в отношении партнеров в зоне развивающихся стран. Расширение «вакуума силы» на Ближнем Востоке, в Африке, Южной Азии, а также на территории бывшего Советского Союза способно создать дополнительные возможности для российской внешней политики.

Андрей Кортунов:
Глобальная победа над COVID-19: мы за ценой не постоим?

Угрозы

Ухудшение экономических позиций России в мире. Опыт последнего глобального финансово-экономического кризиса 2008–2009 гг. позволяет предположить, что Россия пострадает от нового потрясения сильнее, чем большинство стран мира. Перспективы даже частичного восстановления мировых цен на нефть остаются неясными, накопленные финансовые резервы будут быстро сокращаться, сроки выхода российской экономики на среднемировые темы роста будут пересматриваться, угроза вытеснения страны на периферию мировой экономики будет усиливаться. Соответственно, возникает угроза сокращения ресурсной базы российской оборонной и внешней политики, включая поддержку российских союзников и партнеров, финансирование международных организаций, участия России в затратных многосторонних инициативах (например, в работе по выполнению Парижских соглашений по климату). Не менее важны и негативные последствия для «национального бренда», если нынешняя социально-экономическая модель страны в посткризисном мире останется такой же, какой она была до кризиса.

Подъем изоляционизма в России. Первая реакция российского общества на усилия Москвы оказать поддержку ряду иностранных государств (от Италии до Венесуэлы) в борьбе с коронавирусом оказалась неоднозначной. Однако в целом пандемия, безусловно, усиливает изоляционистские настроения и снижает общественную поддержку активному и энергичному внешнеполитическому курсу. Демонстрация российского присутствия на Ближнем Востоке, на африканском континенте и в Латинской Америке, которое ранее рассматривалось в обществе как подтверждение однозначно позитивно воспринимавшейся «великодержавности» страны, все чаще интерпретируется как необоснованное расточительство сокращающихся ресурсов. Можно заключить, что в условиях пандемии т. н. «крымский консенсус» окончательно перестает работать, а обосновать продолжение нынешнего внешнеполитического курса в глазах населения становится труднее.

Андрей Кортунов:
Баланс слабостей. Как эпидемия изменит отношения России и ЕС

Жесткая биполярность пост-вирусного мира. Представляется очевидным, что пандемия COVID-19 придала дополнительное ускорение процессу формирования новой американо-китайской биполярности. Начавшаяся президентская избирательная кампания в США идет под знаком соревнования Д. Трампа и Дж. Байдена в демонстрации жесткости по отношению к Пекину. Противостояние двух стран препятствует эффективной работе Совбеза ООН, ВОЗ, «Группы двадцати» и других международных организаций. Для России складывание жесткой биполярности, помимо общих для всех участников международных отношений системных рисков, несет с собой и специфические угрозы. В этих условиях растущая асимметрия потенциалов Москвы и Пекина становится все более заметной, а возможности сотрудничества с реальными или потенциальными оппонентам Китая (например, с Индией, Вьетнамом и даже с Японией) становятся все более проблематичными.

P.S.

«Никогда не позволяйте хорошему кризису пропасть даром» — эта парадоксальная сентенция, которую приписывают Уинстону Черчиллю, сегодня актуальна как никогда. Глобальный системный кризис, спусковым крючком которого стала пандемия коронавируса, не должен пропасть даром ни для России, ни для других государств. Кризис никому не дает оснований зачеркнуть прошлые ошибки или забыть о былых достижениях. Но кризис — это не просто удобный повод, но и основательная причина для того, чтобы основательно перетряхнуть старый внешнеполитический гардероб. Наверняка при ближайшем рассмотрении в этом гардеробе найдутся вещи, изрядно траченные молью, уже не вполне актуальные по своему размеру или просто давно вышедшие из моды.