Российско-французские противоречия на фоне сирийского конфликта
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Голосов: 1, Рейтинг: 5) |
(1 голос) |
Д.и.н., профессор, каф. международных отношений и внешней политики России МГИМО МИД России
Недавняя отмена визита В. Путина в Париж вновь заставляет задуматься о состоянии российско-французских отношений. Согласно комментарию российского президента, он отложил визит, чтобы «не навязываться французам», хотя дорожит отношениями с Францией и лично с Ф. Олландом. За этим комментарием стоит оценка неблагоприятных перспектив намеченного визита. Президент и министр иностранных дел Франции дали понять, что у Парижа накопилось немало претензий к российской стороне.
Недавняя отмена визита В. Путина в Париж вновь заставляет задуматься о состоянии российско-французских отношений. Согласно комментарию российского президента, он отложил визит, чтобы «не навязываться французам», хотя дорожит отношениями с Францией и лично с Ф. Олландом. За этим комментарием стоит оценка неблагоприятных перспектив намеченного визита. Президент и министр иностранных дел Франции дали понять, что у Парижа накопилось немало претензий к российской стороне.
На 19 октября 2016 г. был запланирован визит В. Путина во Францию. Предполагалось, что визит будет носить частный характер, и поводом для него послужило желание президента России лично присутствовать на торжественном открытии российского религиозно-культурного центра в Париже. Однако 11 октября 2016 г. стало известно, что В. Путин решил отказаться от поездки.
Задуман этот визит был еще год назад, и активная фаза его подготовки пришлась на время больших ожиданий общего улучшения отношений между Россией и Западом, которые питались успехом сентябрьских переговоров, увенчавшихся инициативой С. Лаврова и Дж. Керри по прекращению огня в Сирии. Разочарование в срыве этого соглашения (Париж обвинил в нем Россию и Б. Асада), недовольство активной операцией сирийских и российских ВС в Алеппо и отказ Москвы поддержать французский проект резолюции по Сирии в СБ ООН серьезно ухудшили отношение официального Парижа к России. В результате в Москве обнаружили, что открытие российского культурного центра вычеркнуто из программы совместных мероприятий двух президентов французской стороной, которая заявила, что сейчас «не время» для культурных мероприятий. Согласно газете Le Monde, Ф. Олланд был готов «говорить с Путиным, но не чествовать Путина» [1]. В действительности, последняя неделя подготовки к визиту сопровождалась жесткой антироссийской риторикой Парижа. На фоне острых разногласий в СБ ООН по Сирии Ф. Олланду трудно было бы оправдать дружественные жесты в отношении российского президента.
В дипломатической традиции, даже во времена холодной войны, было заведено, что при подготовке визита на высшем уровне стороны стараются сосредоточиться на объединительной повестке дня, преодолеть разногласия или хотя бы снизить градус полемики. Можно предположить, что этим хотел воспользоваться Ж.-М. Эйро, готовя французский проект резолюции СБ ООН по Сирии практически накануне знакового культурного мероприятия и встречи двух президентов в Париже. Подготовка к визиту совпала с началом российского председательства в СБ ООН, на экстренном заседании которого был поставлен вопрос о ситуации в Сирии вокруг Алеппо. Дипломатический успех на сирийском направлении очень нужен Ф. Олланду, завершающему свой президентский мандат. Но главе французского МИДа, прибывшему в Москву накануне голосования, не удалось склонить Россию к поддержке франко-испанского проекта резолюции, главным пунктом которой был запрет полетов сирийской и российской авиации над Алеппо. Россия заранее предупредила французского министра иностранных дел, что наложит вето на этот проект, но он все же был представлен и, собрав 11 голосов, не прошел из-за российского вето. Ответом стали резкие выступления главных лиц французской дипломатии. Ф. Олландзаявил:«Я задаюсь вопросом (…), принесет ли это пользу? Является ли это необходимым? Если я его [В. Путина] приму, я ему скажу, что это неприемлемо. Что это плохо, даже для образа России».
На фоне острых разногласий в СБ ООН по Сирии Ф. Олланду трудно было бы оправдать дружественные жесты в отношении российского президента.
Визит В. Путина по инициативе Ф. Олланда был переквалифицирован в рабочий, главной темой которого должна была стать ситуация в Сирии. Президент и министр иностранных дел Франции дали понять, что принимающая сторона намерена высказать накопившиеся у нее претензии к российской стороне. Ж.-М. Эйро, вторя президенту, 10 октября 2016 г. заявил, что «если президент республики решит пригласить своего российского коллегу во Францию, то не для обмена любезностями. Это будет разговор начистоту, указание России на то, что она вступила на опасный путь». Далее министр предупредил, что Франция инициирует привлечение России к Международному суду за причастность преступлениям сил Б. Асада в Алеппо [2]. Иными словами, если бы визит не был отложен по инициативе российской стороны, могло сложиться впечатление, что Ф. Олланд вызвал президента России «на ковер» — ситуация не просто исключительная, но невероятная в дипломатической практике. Между тем, по общему признанию, Москва является неизбежным, «главным, хотя и трудным партнером» [3] в двух важнейших внешнеполитических досье Ф. Олланда— не только в сирийском, но и в украинском, и хотелось бы разобраться в причинах такого рискованного шага французского президента.
Итоги 162-го Бергедорфского круглого стола
Россия и Европа: эскалация отчуждения?
1. Ф. Олланд вступил в завершающий год своего президентского мандата, и, подводя его малоутешительные итоги в преддверие президентских выборов 2017 г., президент вынужден объяснить неудачи своей дипломатии. В комментарии к последнему выступлению Б. Обамы на 71-ой Генеральной Ассамблее ООН 20 сентября 2016 г. французская газета LeMonde назвала сирийский кризис «самой большой трагедией» его правления и, говоря об итогах правления двух президентов — Б. Обамы и Ф. Олланда, — «главным их общим с провалом», поскольку после пяти лет активного вмешательства в сирийский кризис их политика оказалась в «полном тупике» (impassetotale) [4]. При том, что твердая и воинственная линия Ф. Олланда в отношении Б. Асада не нашла поддержки и у Вашингтона из-за стойкого нежелания Б. Обамы активно ввязываться во внутренний конфликт в Сирии, в глазах руководителей французской дипломатии главными виновниками тупикового состояния сирийского досье, продолжения конфликта и массовой гибели мирных граждан стали режим Б. Асада и действия России, которая оказывает ему вооруженную поддержку.
Официальный Париж присоединился к общей натовской русофобии, и равнение на США здесь является сознательным выбором. Франция смирилась с ролью средней державы, не отказавшись от глобальной ответственности, подкрепленной статусом постоянного члена СБ ООН. Понятна ностальгия российской дипломатии по временам, когда Франция отстаивала свою внешнеполитическую независимость от Вашингтона, руководствуясь идеей кооперативной многополярности, что служило хорошей основой для двусторонних отношений, однако такая независимость внешней политики не является для Ф. Олланда самоцелью. Он хотел бы сохранить за Францией заметную роль в консолидирующемся евро-атлантическом ансамбле, а в сирийском кризисе стать главным из союзников США. К этому были направлены и планы нанесения совместного с США удара по Б. Асаду в августе 2013 г. (сорванные соглашением Лаврова–Керри), и проект резолюции о «закрытом небе» над Алеппо, отклоненный вето России в сентябре 2016 г.
Дипломатический успех на сирийском направлении очень нужен Ф. Олланду, завершающему свой президентский мандат.
2. Эта позиция — логическое следствие атлантизации внешней политики Франции, осознавшей, что в сторону атлантизма сместилась главная ось общей европейской политики, что было прямым следствием большого расширения ЕС и НАТО на страны ЦВЕ. По времени этот поворот совпал с окончанием правления голлиста Ж. Ширака. Сегодня особый голос и независимость внешней политики от Вашингтона внутри евро-атлантического ансамбля импонируют части общественного мнения Франции, но сторонники этой линии, как правило, не принадлежат к избирателям Ф. Олланда. Традиционно французские социал-демократы являются атлантистами, и эта тенденция только усиливается с возвращением климата и риторики холодной войны в отношении России. «Отношения между Россией и Западом ни разу после падения Берлинской стены в 1989 г. не были столь напряженными», — констатировала LeMonde на фоне отмены визита российского президента [5].
3. В международной полемике вокруг сирийского конфликта в очередной раз сталкиваются две логики, соответствующие двум разным проектам постбиполярного мира. Первый основан на «державности» — приверженности Вестфальской системы, в которой главными актерами на международной арене являются государства и существует исключительное право государства на насилие во имя поддержания порядка внутри своих границ. Эту модель международных отношений, закрепленную в сложившихся нормах международного права, отстаивает Россия, и на этих принципах основана ее позиция в международных кризисах — от косовского до ливийского и сирийского.
Если бы визит не был отложен по инициативе российской стороны, могло сложиться впечатление, что Ф. Олланд вызвал президента России «на ковер» — ситуация не просто исключительная, но невероятная в дипломатической практике.
Другая модель, за которую выступают страны солидарного Запада, основана на убеждении в преимуществах и универсальном характере евро-атлантической цивилизационной модели и на признании за «международным сообществом» стран, принимающих американское лидерство, права на «гуманитарную интервенцию» против режимов, которые грубо нарушают права человека, вызывая тем самым вооруженные выступления оппозиции. Франция — активный проводник этой модели международных отношений. Таким образом, в основе кризиса франко-российских отношений, некогда считавшихся «привилегированными», лежит фундаментальное идейное расхождение. Именно поэтому в сирийском вопросе двум дипломатиям так трудно договориться.
4. Противники в этом конфликте у государств разные: для России — это ИГ, но также все силы, выступающие с оружием в руках против правительственных сил, защищающих Б. Асада. Для Запада — это на протяжении пяти последних лет Б. Асад и значительно позже — ИГ. Изначально целью России было оказание помощи ВВС правительству Б. Асада в Сирии в его борьбе с джихадистами, прежде всего с запрещенным в России ИГ, но не только с ним. В дипломатическом плане Россия стремится ввести Б. Асада в международный процесс политического урегулирования. В. Путин неоднократно заявлял, что, если Асаду суждено уйти, это должны решить сирийские избиратели, поэтому схема урегулирования, предложенная Россией, — всесирийские выборы под строгим международным контролем, но при обязательном предварительном условии прекращения огня. Здесь очень важно сотрудничество с западными дипломатиями, поскольку они могли бы повлиять на т.н. «умеренную» оппозицию, которая наряду с ИГ является стороной, воюющей против Б. Асада.
Но ослабление и уход Б. Асада изначально были целью дипломатии Парижа. В этих условиях введение «бесполетной зоны» открыло бы путь к повторению ливийского сценария 2011 г., о неприемлемости которого Россия заявляет на протяжении пяти лет сирийского конфликта. За это время коренным образом изменились условия противостояния Б. Асада и оппозиции — радикализировалась сама оппозиция, которую Ф. Олланд по-прежнему предпочитает называть «умеренной», на части сирийской территории, неподконтрольной Б. Асаду; появилась качественно новая угроза — террористическая организация «Исламское государство», которая после терактов последнего года признана во Франции угрозой №1; стали очевидными катастрофические последствия инициированного Н. Саркози вмешательства НАТО в Ливию. Однако позиция Ф. Олланда осталась неизменной.
Президент Франции хочет оказать на Москву «моральное давление», показать президенту России, что, поддерживая режим Б. Асада, но стремясь на равных взаимодействовать с США и с Западом в целом, он не должен рассчитывать на особые отношения с Францией.
5. Ф. Олланду не удалось стать вровень с первыми внешними игроками в сирийской конфликте, несмотря на активную поддержку сирийской «умеренной» оппозиции, громкую и жесткую риторику и активное участие как в дебатах по сирийской проблеме в ООН, так и в операциях международной коалиции в Сирии. Ими остались руководители американской и российской дипломатии. Это стало очевидным еще в конце лета 2013 г., когда Ф. Олланд объявил о своем решении ударить по Б. Асаду, которого в Париже посчитали виновным в применении химического оружия против сил сирийской оппозиции и мирных граждан. С тех пор информированные источники во Франции неофициально признали, что применение химического оружия можно инкриминировать в равной степени и Б. Асаду, и силам оппозиции, но, согласно логике Парижа, спрашивать строже всегда следует с государства. В глазах Ф. Олланда и большей части общественного мнения Франции Б. Асад виновен уже потому, что представляет государство, которое должно защищать, а не травить своих граждан.
6. Что в сложившихся условиях оставалось французской дипломатии? В свое время президент Франции Н. Саркози констатировал, что «настало время относительного могущества». Ни одно, даже самое сильное государство мира не способно в одиночку разрешить мировые проблемы, к разряду которых сегодня относится ИГ. В такие времена возрастает роль тактиков, способных найти компромиссные решения. Компромисс по определению не может быть стратегией. Ф. Олланд — не стратег, а тактик. Его поведение — не констатация изолированности России, позволяющей ему ради принципов пренебречь диалогом с Москвой, а стремление показать России ее изоляцию. Президент Франции после провала французской резолюции в ООН хочет оказать на Москву «моральное давление», показать президенту России, что, поддерживая режим Б. Асада, но стремясь на равных взаимодействовать с США и с Западом в целом, он не должен рассчитывать на особые отношения с Францией.
1. Poutine et sa diplomatie du «non» // Le Monde, 11.10.16.
2. Mandraud I. La France et la Russie sont plongées dans la «nouvelle guerre froide» // Le Monde, 12.10.16.
3. Semo M. Syrie: le silence des Etats-Unis, l’impuissance de la France à l’Assemblée générale de l’ONU// Le Monde, 21.09.16.
4. Ibid. Semo M. Syrie: le silence des Etats-Unis, l’impuissance de la France à l’Assemblée générale de l’ONU // Le Monde, 21.09.16.
5. Poutine et sa diplomatie du «non» // Le Monde, 11.10.16.
(Голосов: 1, Рейтинг: 5) |
(1 голос) |
