Российско-японские отношения: системный кризис или новые возможности?

С самого начала обострения ситуации на Украине Япония присоединилась к инициированной Западом санкционной политике против России. Первые три пакета японских санкций ставили своей целью скорее не наказать Россию, а продемонстрировать солидарность с Западом по украинскому вопросу. С введением четвертого санкционного пакета японские санкции перестали быть символическими и получили характер секторальных, затрагивая двустороннее сотрудничество в финансовой сфере. В связи с присоединением Японии к кампании давления на Россию возникает вопрос, имеется ли у нее на данном этапе долгосрочная стратегия на российском направлении, и если да, то в чем заключается ее содержание и логическое обеспечение.

С самого начала обострения ситуации на Украине Япония присоединилась к инициированной Западом санкционной политике против России. Первые три пакета японских санкций ставили своей целью скорее не наказать Россию, а продемонстрировать солидарность с Западом по украинскому вопросу. С введением четвертого санкционного пакета японские санкции перестали быть символическими и получили характер секторальных, затрагивая двустороннее сотрудничество в финансовой сфере. В связи с присоединением Японии к кампании давления на Россию возникает вопрос, имеется ли у нее на данном этапе долгосрочная стратегия на российском направлении, и если да, то в чем заключается ее содержание и логическое обеспечение.

Украинские принципы Японии

Можно выделить четыре основных принципа, которые лежат в основе стратегии Токио по украинскому вопросу. Во-первых, это поддержка консолидированной позиции с «Группой семи» и в более широком смысле с западным сообществом в целом. Во-вторых, это тесная привязка позиции Японии к политике США. В-третьих, это учет принципиальных различий ситуации в Северо-Восточной Азии от ситуации в Европе. И, в четвертых, это проведение такого курса, который бы не блокировал, а по возможности способствовал реализации стратегической цели японской дипломатии – заключения с Россией мирного договора и решения территориальной проблемы.

Первый принцип – общность позиции с Западом – проявляется в безоговорочной поддержке Токио постулата о недопустимости изменения действующего порядка в системе международных границ. Воссоединение Крыма с Россией в результате народного референдума и поддержка Москвой непризнанных республик на юго-востоке Украины рассматриваются Японией как заявка на изменение статус-кво и потому требуют в представлении Токио жесткой реакции. Министр иностранных дел Японии Ф. Кисида, касаясь результатов референдума, заявил, что «Япония не будет признавать его результатов» и «никогда не останется равнодушной к попыткам изменить статус-кво с помощью силы или принуждения».

Точку зрения, согласно которой события на Украине представляют собой «изменение статуса-кво при помощи силы» и аналогичны в этом смысле проблеме «северных территорий», глава внешнеполитического ведомства Японии повторил в ходе своего визита в Бельгию в январе 2015 г.

А в ноябре 2014 г. лидер Японии присоединился на саммите «Группы двадцати» в Брисбене к декларации США и Австралии, в которой выражалось несогласие с «намеренной аннексией Крыма Россией и ее действиями по дестабилизации ситуации в Восточной Украине».

А 21 января 2015 г. Ф.Кисида заявил, что происходящее на Украине – это изменение статуса-кво при помощи силы, проблема северных территорий Японии, четырех островов Южных Курил - это тоже было изменение ситуации при помощи силы.

Особый акцент в позиции Японии на тезис об уважении территориальной целостности государств не случаен. У Японии имеется давний территориальный спор с Китаем, наличия которого она не признает, но вынуждена считаться с ним в реальных внешнеполитических действиях.

Можно возразить, что границы Европы неоднократно изменялись, в том числе в последнее десятилетие (достаточно вспомнить косовский инцидент), однако Япония не продемонстрировала какой-либо заметной реакции по данному поводу. В связи с этим следует отметить принципиальное различие в позициях Европейского союза и Японии по крымскому вопросу. Если для Брюсселя проблема Крыма замыкается на собственное понимание критериев допустимости изменения европейских границ в постбиполярную эпоху (за которым имплицитно стоит постулат о том, что право голоса по вопросу о границах в Европе имеется только у Запада), то для Японии главным является более прагматическое соображение: не «провоцировать» Китай на какие-либо активные действия по изменению границ. Логику официального японского подхода пояснила газета Майнити: «Если Япония признает российские действия (по присоединению Крыма), это может привести Китай к неправильному выводу о допустимости изменения статуса-кво в Южно-Китайском море».

Второй принцип – безоговорочная поддержка США по вопросу о санкциях – вытекает из аксиомы, согласно которой союз с Вашингтоном представляет собой краеугольный камень японской внешней политики, который к тому же требует особого внимания после нескольких «провальных» лет, связанных с правлением кабинетов ДПЯ. Токио сейчас при любых обстоятельствах стремится избегать не только новой трещины в двусторонних отношениях с Вашингтоном, но даже малейшего недопонимания по основным пунктам внешнеполитической повестки дня. Значимость американских гарантий безопасности повысилась для Токио в связи с обострившейся для него в последние годы средой безопасности в Северо-Восточной Азии, особенно в контексте ракетно-ядерной проблемы Пхеньяна и новых вызовов, создаваемых проблемой Сэнкаку. Наиболее откровенно мотивацию Токио пояснил губернатор Токио Ё.Масудзоэ во время своего посещения Томска в сентябре 2014 г., заявивший тогда: «Япония сильно зависит от США в области обеспечения национальной безопасности. У Японии имеется множество проблем с Китаем, Южной Кореей и Северной Кореей, исходя из чего она вынуждена полагаться на американскую военную мощь».

REUTERS/Franck Robichon
Александр Панов:
Япония укрепляет солидарность с США и
Европой на российском направлении

При этом транстихоокеанская солидарность понимается в Токио не в прямом смысле этого слова, т.е. как необходимость безоговорочно «брать под козырек» и механически дублировать все принимаемые Вашингтоном решения на российском направлении, но, скорее как проявление символической поддержки действий США, например, в форме словесных заявлений или принятия на себя определенных ограничительных мер. Конкретный формат антироссийских санкций и их масштабы определяются Токио самостоятельно, хотя консультации по данному вопросу ведутся Токио и с Вашингтоном, и с Брюсселем. Наиболее важным считается негласное соблюдение правила, в соответствии с которым Япония не должна «пользоваться моментом», т.е. получать односторонние преимущества в результате введения американских санкций против России. Например, нельзя допустить ситуацию, при которой японские банки стали бы выдавать российским корпорациям выгодные для себя кредиты, пользуясь уходом с российского рынка американских конкурентов.

Уместно вспомнить, что в недавнем прошлом у Токио был негативный опыт применения санкций против России, заставляющий его сейчас проявлять в этом вопросе еще большую осторожность. В первой половине 1980-х гг. Япония безоговорочно поддержала инициированные США в связи с вводом войск в Афганистан экономические санкции против СССР, отказавшись от кредитования ряда перспективных проектов по освоению природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока. Между тем ряд крупных компаний из европейских стран воспользовались моментом для получения монопольных позиций в отношениях с Москвой, особенно в энергетической сфере. Японии, осознавшей тогда ущерб собственным национальным интересам, пришлось в течение нескольких лет устранять негативные для себя последствия этой политики, демонтируя антисоветские санкции «тихой сапой» .

Третий принцип – особый акцент на отличную по отношению к Европе международно-политическую ситуацию в Северо-Восточной Азии. Токио опасается, что усиление зависимости от Китая в условиях санкций лишит Россию независимости в определении своей внешнеполитической линии, поставив ее в положение «младшего партнера», а это в свою очередь таит в себе дополнительные риски уже для самой Японии. Дополнительную почву для алармистских настроений дает достигнутая лидерами России и Китая договоренность о предстоящем в 2015 году совместном праздновании 70-летней годовщины окончания Второй мировой войны, которое из Токио видится прежде всего как демонстрация солидарности двух стран на антияпонской основе.

Особую тревогу вызывает в Токио укрепление российско-китайского сотрудничества в оборонной сфере. Япония опасается коренного изменения военно-стратегической ситуации в Восточной Азии в результате качественной модернизации китайских вооруженных сил, проведенной с помощью новейших российских вооружений и технологий. И хотя Россия воздерживается от продажи Китаю наиболее современных видов оружия, Япония испытывает тревогу в связи с перспективой снятия Москвой экспортных ограничений в случае дальнейшей поляризации сил в мире.

Reuters
Анатолий Торкунов, Александр Панов:
Энергетическое окно в Японию

Определенную озабоченность высказывают в Японии и в связи с укреплением российско-китайского сотрудничества в финансовой и энергетической областях, результатом которого становится более тесная привязка России к китайским рынкам и технологиям. Вместе с тем имеется в Японии и иная точка зрения, в соответствии с которой масштабный проект поставок российского газа в Китай позволит снизить в регионе конкуренцию за энергоресурсы и, таким образом, будет способствовать выгодному для Японии снижению цен. События на энергетическом фронте заставляют Токио, руководствующегося правилом хеджирования рисков, проявлять инициативу по оживлению сотрудничества с Россией в газовой сфере. В последнее время Япония и Россия вернулись к давней идее строительства газопровода с Сахалина на о. Хонсю протяженностью 1300 км и общей стоимостью около 6 млрд долл., реализация которой позволит России существенно нарастить свою долю на японском рынке природного газа до 17%.

Что касается четвертого принципа – приверженности Японии стратегической линии на подписание мирного договора с Россией – то здесь, по понятным причинам, наблюдается наиболее сильное по отношению к Западу расхождение в мотивации на российском направлении. Прогресс на пути к решению территориальной проблемы становится для С. Абэ важным свидетельством внешнеполитических успехов, которые особенно нужны ему в свете не вполне благоприятной ситуации в японской экономике, бьющей по рейтингам его электоральной поддержки. Большие надежды в этой связи возлагаются на визит в Японию президента РФ В. Путина, намеченный на 2015 г. , в ходе которого, согласно распространенным на массовом уровне ожиданиям, С. Абэ удастся сдвинуть территориальный вопрос с мертвой точки. Однако опросы показывают достаточно широкое распространение точки зрения о том, что только на базе консервативной позиции «единовременного возвращения четырех островов» шансов решить данную проблему практически нет, а потому от Токио потребуется определенная гибкость.

Реакция России на японские санкции

Что касается России, то ее позиция по отношению к Японии, на усиление антироссийской компоненты в ее внешней политике, продолжала оставаться нейтрально-доброжелательной, что было особенно заметно в сравнении с прочими странами Запада. Кроме того, в отличие от восточноазиатских стран-соседей Японии, Россия воздерживалась от критики нового курса Японии в области безопасности, проявившегося в новой трактовке права на коллективную самооборону, не использовала против Японии ограничительные меры по импорту продовольствия или иных товаров, как это было, например, в отношении Европы.

Стремление России установить подлинно добрососедские отношения с Японией не носит конъюнктурного характера, а отражает российскую долгосрочную стратегию, проявляясь и в период, предшествовавший украинскому кризису. Еще в 2012 г., несмотря на неудовольствие Пекина, Россия довела ВСТО до своего тихоокеанского побережья, позволив Японии и иным тихоокеанским странам покупать нефть Восточной Сибири. Когда китайский ледокол «Снежный дракон» стал первым китайским судном, идущим по Севморпути в том же 2012 г., Россия поддержала кандидатуру Японии в Арктический совет, одновременно проигнорировав китайскую заявку. В 2013 году Москва поддержала кандидатуру Токио в качестве хозяйки Олимпиады 2020.

Таким образом, Россия стремится проводить в отношениях с Японией сбалансированную, взвешенную политику.

Большое развитие получила личностная дипломатия, основанная на доверительных отношениях российского президента и японского премьер-министра. С момента прихода С.Абэ к власти в декабре 2012 г. состоялось уже шесть встреч на высшем уровне. Даже в 2014 г. диалог двух лидеров не прекращался: состоялось несколько телефонных разговоров, обмен личными посланиями и поздравлениями с Днем рождения, прошло две встречи на полях саммитов крупных международных форумов. В ходе последней встречи, состоявшейся 9 ноября 2014 г. на полях саммита АТЭС в Пекине, стороны, изложив свои позиции по событиям на Украине, подтвердили намерение продолжать диалог по вопросу мирного договора и провести подготовку к визиту В. Путина в Японию, намеченного на 2015 год.

Три сценария развития двусторонних отношений

Какие перспективы можно ожидать в российско-японских отношениях в создавшихся условиях? Просматриваются три основных сценария: конфронтационный, «нейтральный» и оптимистический.

Конфронтационный сценарий предполагает дальнейшую эскалацию кризиса на Украине, все более активное участие Японии в санкционной войне против России, сворачивание с трудом наработанных контактов и снижение уровня экономического взаимодействия. Никаких позитивных плодов для национальных интересов Японии этот курс не принесет. Территориальная проблема не будет иметь каких-либо перспектив решения. Россия продолжит дрейфовать в направлении Китая – и экономически, и политически.

Mikhail Klimentyev/Associated Press
Президент России Владимир Путин на
встрече с премьер-министром Японии
Синдзо Абэ в резиденции «Бочаров ручей»,
Сочи

Согласно «нейтральному» сценарию, Япония продолжит политику тонкого балансирования, продолжая придерживаться солидарности с Западом, но не допуская необратимого ухудшения отношений с Москвой. Санкции не будут существенно усиливаться, но и снимать их Токио не будет. Этот наиболее вероятный путь сопряжен с определенными рисками, связанными с преимущественным использованием реактивного подхода, т.е. принятием решений «по ситуации». Ситуация может резко ухудшиться для Японии вопреки ее воле, например, если реакция на какие-то события будет запоздалой, неточной или ее не последует вовсе.

Наконец, в рамках третьего, позитивного сценария Япония активно развивает экономические и политические отношения с Россией, отколовшись от единого фронта Запада и отменив антироссийские санкции. Этот сценарий существенно повышает возможность заключения мирного договора и решения проблемы территориального размежевания. Шансы на успех данного сценария увеличиваются в том смысле, что после выборов в нижнюю палату парламента, на которых одержала победу Либерально-демократическая партия Японии, у С. Абэ будут больше «развязаны руки» на российском направлении, в силу более прочных внутриполитических позиций, а также репутации «националиста», которого трудно упрекнуть в предательстве национальных интересов даже в случае проявления определенной гибкости.

Свою позитивную роль в этом отношении может играть и то обстоятельство, что украинские дела Японию напрямую не затрагивают, а потому такой поход не будет восприниматься общественным мнением как «предательство». Наконец, в японских политических кругах традиционно присутствуют определенные антиамериканские настроения, основанные на осознании нетождественности, а в некоторых случаях – и существенного расхождения в японских и американских национальных интересах.

***

Какой сценарий реализуется, пока судить трудно, но общий вектор в российско-японских отношениях будет, скорее всего, задаваться ситуацией в американо-российских связях. Ключевым моментом здесь будет ситуация на Украине. Если она стабилизируется, Япония, отношения с которой у Москвы испорчены в наименьшей степени среди западных стран, объективно сможет стать своего рода мостом для установления неформальных контактов российского руководства с Западом. Можно ожидать, что потребность в нормализации этих контактов в следующем году будет только возрастать в связи с намечающейся актуализацией места и роли России в международных отношениях.

Однако уже сейчас ясно, что Япония, понимая, что рассчитывать на быстрый прогресс в решении территориального спора с Москвой не приходится, по всей видимости, не станет сильно спешить с новыми инициативами на российском направлении. К тому же к более сдержанному подходу Токио будет толкать ухудшающаяся ситуация в российской экономике, которая в его глазах будет способствовать большей «сговорчивости» Москвы.