Саудовско-канадский конфликт: причины и содержание

5 августа 2018 г. саудовские средства массовой информации предали гласности заявление министерства иностранных дел своей страны, речь в котором шла об отказе Эр-Рияда заключать «новые торговые и инвестиционные соглашения» с Канадой, «высылке» объявленного персоной нон грата канадского посла (в это время посол Деннис Хорак находился в отпуске в Торонто) и отзыве посла Саудовской Аравии из Оттавы «для консультаций». Как подчеркивалось в заявлении, саудовское внешнеполитическое ведомство «ознакомилось с публикациями канадского министра иностранных дел и посольства Канады в отношении арестованных в Королевстве так называемых “активистов гражданского общества” и требующими от властей Королевства их немедленного освобождения».

Кажущийся жестким саудовский ответ на критику Канады — это не первый случай в практике саудовской внешней политики последних лет. В марте 2015 г. в ответ на заявление министра иностранных дел Швеции Маргот Вальстрем, назвавшей наказание Раифа Бадави «средневековым», а саудовскую правящую семью «диктаторской», Эр-Рияд прекратил выдачу въездных виз шведским гражданам и отозвал посла из Стокгольма.

Кризис в канадско-саудовских отношениях (после 10 августа 2018 г. саудовская пресса практически не упоминала о нем) не привел (и, вероятнее всего, не приведет) к каким-либо серьезным экономическим последствиям. Канадские официальные лица уже выступили с заявлениями о том, что «оружейная сделка» не подвергнется отмене или пересмотру.

5 августа 2018 г. саудовские средства массовой информации предали гласности заявление министерства иностранных дел своей страны, речь в котором шла об отказе Эр-Рияда заключать «новые торговые и инвестиционные соглашения» с Канадой, «высылке» объявленного персоной нон грата канадского посла (в это время посол Деннис Хорак находился в отпуске в Торонто) и отзыве посла Саудовской Аравии из Оттавы «для консультаций». Как подчеркивалось в заявлении, саудовское внешнеполитическое ведомство «ознакомилось с публикациями канадского министра иностранных дел и посольства Канады в отношении арестованных в Королевстве так называемых “активистов гражданского общества” и требующими от властей Королевства их немедленного освобождения».

Заявление подчеркивало «полное несоответствие содержания этих публикаций реальному положению дел», отмечая, что задержание указанных в заявлении лиц было осуществлено «генеральной прокуратурой по обвинению в совершении предусматривающих соответствующую меру наказания преступлений». Позиция Канады квалифицировалась как «открытое вмешательство во внутренние дела Саудовской Аравии, противоречащее международному праву и нормам межгосударственных отношений». Как считали в Эр-Рияде, речь шла не только о «неприемлемом покушении на правомочность саудовского законодательства и судебной системы», но и о «нарушении суверенитета», требовавшем «решительного ответа», что предполагало, что саудовские власти в праве «принять дополнительные меры» в отношении Оттавы.

В течение последующих двух дней развитие саудовско-канадского спора приняло еще более драматический характер. Авиакомпания Saudi Arabian Airlines заявила о прекращении полетов в Торонто, министерство здравоохранения Саудовской Аравии приняло решение о переводе всех находящихся в канадской интернатуре выпускников саудовских медицинских вузов в лечебные учреждения других стран. Аналогичное решение было принято и министерством высшего образования в отношении обучающихся в канадских университетах саудовских студентов.

Канадско-саудовский кризис: исходные мотивы и позиции третьих стран

Юрий Акимов:
Лось, живущий рядом со слоном: Канадская внешняя политика в начале XXI в.

Саудовский «решительный» ответ стал реакцией на опубликованные 2 и 3 августа 2018 г. в Twitter заявления, соответственно, канадского внешнеполитического ведомства и его главы Христи Фриланд (содержание этих заявлений было суммировано и в публикации канадского посольства в Эр-Рияде), в которых выражалась «серьезная обеспокоенность» в связи с происходящими в Саудовской Аравии арестами активистов гражданского общества и поборниц женского равноправия, включая Самар Бадави, сестру ставшего известным благодаря международным правозащитным организациям блоггера Раифа Бадави (его семья получила убежище в Канаде). Заявление канадского министра иностранных дел было предельно откровенным: «В это трудное время Канада — вместе с семьей Бадави. Мы будем настойчиво требовать освобождения Раифа и Самар Бадави».

Неприятие канадских требований было окончательно сформулировано 8 августа 2018 г. в ходе пресс-конференции министра иностранных дел Саудовской Аравии Адиля аль-Джубейра. Как он подчеркивал, «канадское вмешательство стало причиной кризиса в двусторонних отношениях». Это «вмешательство» было облачено в форму «заявления, опубликованного канадским министром иностранных дел на ее странице в Twitter», — в дальнейшем же, продолжил аль-Джубейр, «это заявление было повторено и на странице канадского посольства». По его словам, «Саудовская Аравия не хотела этого кризиса, однако Оттава открыто вмешалась в саудовские внутренние дела». Оправдывая действия власти и правоохранительных органов, глава саудовского внешнеполитического ведомства считал необходимым заявить, что «расследование в отношении арестованных ведется генеральным прокурором, поскольку они обвиняются в сотрудничестве с иностранными структурами, которым передавали сведения, наносящие ущерб стране». По словам министра, путь к ликвидации возникшего двустороннего кризиса проходит через «признание Оттавой совершенных ею ошибок и их исправлении».

Официальная позиция Эр-Рияда получила поддержку пользователей саудовских социальных сетей, проявившуюся, помимо всего прочего, в появлении многочисленных антиканадских публикаций. Эти публикации варьировались от поддержки «независимости Квебека» до обвинений Канады в «культурном геноциде» автохтонных народов. В числе этих публикаций присутствовали и те, которые воспринимались в Канаде как угрозы террористических актов. Среди них — изображение самолета Air Canada, направляющегося на телевизионную башню CN Tower в Торонто.

Саудовская позиция была поддержана арабскими и арабо-мусульманскими международными организациями — речь идет о Лиге арабских государств (ЛАГ), Организации исламского сотрудничества (ОИС) и Совете сотрудничества арабских государств Залива (ССАГЗ). Тем не менее не стоит полагать, что эта поддержка, потребовавшая значительных усилий саудовской дипломатии, существенна. Решение ЛАГ было принято только на уровне ее руководства и не подтверждено даже ее Министерским советом. Равным образом это касается и ОИС — организационно и финансово поддерживаемой Эр-Риядом организации, далекой от изживания серьезных внутренних разногласий и противоречий. В свою очередь, кризис вокруг Катара поставил вопрос не только о дееспособности ССАГЗ, но и о его сохранении в качестве значимой региональной структуры.

Не впечатляющ и список стран, поддержавших саудовскую акцию. В нем Объединенные Арабские Эмираты (ОАЭ), тесно связанные с Саудовской Аравией совместным противостоянием Катару и иранско-хуситской коалиции в Йемене, хотя ОАЭ и были готовы выступить посредником в саудовско-канадском споре. Эр-Рияд поддержало и полностью зависимое от Эр-Рияда и Абу-Даби «правительство йеменской законности» Мансура Абд Раббо. К ним примыкает получающий значительную саудовскую финансовую поддержку Египет, во многом спонсируемое Саудовской Аравией и ОАЭ ливийское правительство национального единства и Бахрейн, внутренняя ситуация в котором, а также сложный характер бахрейнско-иранских отношений давно уже заставили эту страну двигаться в фарватере саудовской внешней политики.

В этом списке также Палестинская Национальная Администрация, Иордания (получившая значительную финансовую помощь Саудовской Аравии в период недавних массовых волнений), Джибути, Мавритания, Алжир и Судан, главы которых в течение лета 2018 г. посещали саудовскую столицу (либо встречали высокопоставленных саудовских представителей), где они вели переговоры о возможности инвестиций. Однако эти государства и правительственные структуры не кажутся готовыми двигаться за пределы вербальных заявлений о суверенных правах Саудовской Аравии и вмешательстве Канады в саудовские внутренние дела.

Это же относилось и к российской позиции, оформленной как ответ официального представителя МИД России Марии Захаровой на вопрос СМИ, в котором говорилось о недопустимости политизации правочеловеческой проблематики, суверенном праве Саудовской Аравии решать, как ей двигаться дальше в этой важной области, неприемлемости окриков с позиции «морального превосходства». Тем не менее российский дипломат говорила и о надежде на то, что «Саудовская Аравия и Канада сумеют цивилизованно договориться о преодолении возникших между ними разногласий». Этот документ был практически полностью изложен саудовскими средствами массовой информации, несмотря на сложности в сфере российско-саудовских двусторонних отношений. Тому было оправдание — при всей осторожности и краткости высказывания Захаровой это был один из редких эпизодов поддержки саудовской позиции представителем внешнеполитического ведомства государства, претендующего (как и Саудовская Аравия) на значимую роль в мировой политике.

Кажущийся жестким саудовский ответ на критику Канады — это не первый случай в практике саудовской внешней политики последних лет. В марте 2015 г. в ответ на заявление министра иностранных дел Швеции Маргот Вальстрем, назвавшей наказание Раифа Бадави «средневековым», а саудовскую правящую семью «диктаторской», Эр-Рияд прекратил выдачу въездных виз шведским гражданам и отозвал посла из Стокгольма. Во второй половине 2017 г. кризису подверглись германо-саудовские отношения — его причиной стала критика Берлином принуждения ливанского премьер-министра Саада Харири к отставке во время его визита в Эр-Рияд в 2018 г. и «преступления против гражданского населения» в ходе операции в Йемене. В ответ на отзыв саудовского посла из немецкой столицы, Германия заморозила военно-технические связи с Эр-Риядом.

Урегулирование возникших конфликтных ситуаций не заняло много времени, хотя и потребовало (в случае со Швецией) некоторых уступок саудовскому руководству. При этом критические высказывания (из Лондона, брюссельской штаб-квартиры Европейского Союза и ООН) в отношении соблюдения прав человека в Саудовской Аравии и саудовской региональной политики (когда саудовский режим открыто был назван «диктаторским», а действия возглавляемой Эр-Риядом «арабской коалиции» в Йемене — «преступлениями против гражданского населения») давно уже стали частью повседневной практики. Не стали исключением и Соединенные Штаты — в сентябре 2016 г. американский Конгресс принял возлагающий на официальный Эр-Рияд ответственность за события 11 сентября 2001 г. закон «Правосудие против спонсоров терроризма».

Саудовско-канадские связи и пределы саудовской реакции

Канада: современные тенденции развития. К 150-летию государства

«Решительность» саудовской реакции в отношении сделанных Оттавой заявлений все же имела пределы. Речь шла в первую очередь о формальной стороне этой реакции — некоторые саудовские издания отмечали «мудрость» действий своего внешнеполитического ведомства, не сразу выступившего против заявлений канадского министерства иностранных дел и его главы. Речь шла о том, что «саудовские официальные лица в течение нескольких дней изучали сложившуюся ситуацию с тем, чтобы выработать механизм ее решения». Однако «канадское министерство иностранных дел заставило Королевство занять решительную позицию, опубликовав арабский перевод заявлений и добавив в них провокационную лексику в отношении суверенных прав Саудовской Аравии, ее руководства и народа».

Вместе с тем и меры, предпринятые саудовским руководством в отношении Канады, не кажутся чрезмерными. Саудовская Аравия является 17-м крупнейшим торговым партнером Канады (по общему объему двусторонних экспортно-импортных операций — 5,7 млрд долл. в период с июня 2017 г. по июнь 2018 г.) и вторым в регионе Ближнего Востока. Важнейшая статья канадского импорта из Саудовской Аравии — нефть. Нефтеперерабатывающие предприятия провинций Онтарио и Квебек ежедневно импортируют от 75 до 80 тыс. баррелей (что в действительности не более чем 10% от общего объема канадского импорта). Впрочем, уровень канадско-саудовских торговых связей не выглядит значительным — согласно Statistics Canada, в 2017 г. объем канадского экспорта в Саудовскую Аравию составил лишь 1,5 млрд канадских долларов, что равно объему экспорта Квебека в американскую Флориду, а саудовский импорт в Канаду — 2,6 млрд канадских долларов.

Саудовская Аравия импортирует канадскую пшеницу — 65 тыс. 250 т в 2016 г. и 66 тыс. т в 2017 г. По данным Statistics Canada, в течение пяти первых месяцев 2018 г. поставки пшеницы не осуществлялось, что связано с повышением стоимости морских перевозок между двумя странами. Однако основа канадского экспорта в Саудовскую Аравию — бронетехника и запасные части к ней (в 2017 г. Эр-Рияд получил 52 боевые бронированные машины), а также легкое вооружение (в том же году в Саудовскую Аравию было поставлено 1190 канадских винтовок и карабинов).

В феврале 2014 г. канадское либеральное правительство Стивена Харпера заключило с Саудовской Аравией наиболее значимое (почти 14,8 млрд долл., что в стоимостном отношении почти равно сумме ежегодного мирового экспорта канадского вооружения ‒ 15 млрд долл.) соглашение (в дальнейшем продленное пришедшим к власти в 2015 г. либеральным же правительством Джастина Трюдо) о поставках Эр-Рияду военной техники. В рамках этого соглашения («канадско-саудовского оружейного контракта»), реализация которого должна осуществляться в течение 15 лет компанией General Dynamics Land Systems (штаб-квартира в г. Лондон провинции Онтарио), Канада обязалась поставить 928 легких бронированных автомобилей LAV3s (оснащенных вооружением, способным использовать противотанковые ракеты) саудовской Национальной гвардии. После реализации соглашения канадские военно-технические специалисты в течение 14 лет будут осуществлять сервисное обслуживание поставленных автомобилей.

Заключение «оружейного контракта» вызвало широкую общественную дискуссию, а также дебаты в Палате общин, вызвав возражения депутатов от Консервативной партии. По мнению его противников, поставляемое Канадой вооружение могло было быть использовано против шиитского меньшинства саудовской Восточной провинции. После начала кампании в Йемене канадская оппозиция обвиняла правительство в том, что поставленные бронированные автомобили наносят удары по йеменскому гражданскому населению.

Отвечая критикам, утверждавшим, что Канада не может поставлять оружие «диктаторским режимам», как в 2014 г., так и позже, официальная Оттава утверждала, что канадское руководство получила заверения Эр-Рияда в том, что это оружие не будет применяться «против собственного народа». Стремясь ограничить гуманитарный кризис в Йемене, в марте 2017 г. Канада выделила 65 млн долл. в качестве помощи пострадавшим гражданским лицам (что составило лишь менее 1/100 от суммы «оружейного контракта»). Отказ правительства Дж. Трюдо от расторжения контракта имел и серьезную экономическую причину. Производство вооружения для Саудовской Аравии дало работу не менее 70 тыс. канадцев в регионе, еще не оправившемся от экономического спада прошлых лет.

Если в 2007 г. в Канаде обучалось 15 тыс. саудовских студентов (включая 800 интернов, проходивших врачебную практику), то в 2015 г. они составили 3% от 353 тыс. иностранных студентов, занимавшихся в канадских университетах. По данным же действующего при саудовском посольстве в Оттаве Saudi Arabian Cultural Bureau, важным направлением деятельности которого является организация пребывания саудовских студентов в Канаде, в 2014 г. там находились 16 тыс. студентов и тысяча интернов-медиков.

Кризис в канадско-саудовских отношениях (после 10 августа 2018 г. саудовская пресса практически не упоминала о нем) не привел (и, вероятнее всего, не приведет) к каким-либо серьезным экономическим последствиям. Канадские официальные лица уже выступили с заявлениями о том, что «оружейная сделка» не подвергнется отмене или пересмотру. Сразу же после начала кризиса саудовский министр энергетики, промышленности и природных ресурсов Халед аль-Фалех отметил, что «нефтяная политика правительства Королевства предполагает, что нефтяные поставки на мировой рынок не будут испытывать влияния политических обстоятельства». Далее последовало разъяснение: «Кризис в сфере саудовско-канадских отношений ни в коем случае не повлияет на отношения между компанией АРАМКО и ее канадскими партнерами».

Громкие заявления чиновников саудовского министерства высшего образования о том, что обучающиеся в Канаде студенты и интерны «уже собирают чемоданы», первоначально вызвали панику в канадской академической среде. И тому были причины — находящийся в Канаде саудовский студент тратит ежегодно от 30 до 80 тыс. канадских долл. за обучение и проживание. В провинции Онтарио, где обучается пятая часть всех находящихся в Канаде саудовских студентов, потери местных университетов, по словам представителей университетских администраций, могли составить десятки миллионов долларов. Однако эта ситуация нанесла бы ущерб и саудовской стороне — решение об отъезде студентов и интернов, не обеспеченное предварительными соглашениями с университетами других стран, кажется сегодня отложенным.

Вместо заключения: кризис и внутрисаудовские изменения

Начавшееся в апреле 2015 г. возвышение принца Мухаммеда бен Сальмана меняло саудовскую внутреннюю и внешнюю политику. Начиная свой путь наверх, принц апеллировал к либеральной части «образованного класса» (что проявило себя в ходе принятия проекта «Видение: 2030»). Став в июне 2017 г. наследником престола и превратившись после осуществленной под его руководством «антикоррупционной кампании» в куратора всех институтов власти, Мухаммед бен Сальман (созидая ориентированную на него вертикаль власти) вернулся к курсу государственной монополии на осуществление дозированных модернизационных изменений. Этот курс не допускает создание базовых основ гражданского общества, жестко подавляет «революционное нетерпение» наиболее активных сторонников коренных перемен, требуя от либералов безусловной лояльности авторитарному правителю.

В свою очередь саудовская внешняя политика эволюционировала от «мягкости» к «жесткости» — это был разрыв с традицией прошлого и отказ от маневренного и осторожного закулисного курса прежних правителей. Действия Мухаммеда бен Сальмана более решительны и в большей мере опираются на силу. Эта «сила» демонстрирует себя как в форме активного и прямого участия в региональных конфликтах, так и в попытках утвердить значение Эр-Рияда для мировой политики.

Кризис в саудовско-канадских отношениях ставит вопрос и о том, насколько прочна власть саудовского наследного принца в условиях, когда его региональный курс далек от того, чтобы быть в полной мере успешным? Не нуждается ли он в эпизодически возбуждаемых «патриотических» настроениях, чтобы укрепить свое положение ведущей фигуры саудовского политического истеблишмента? Впрочем, об этом, ссылаясь на публикации в американской прессе, говорит телеканал «Аль-Джазира», далекий от того, чтобы испытывать симпатию к Мухаммеду бен Сальману.