Северная Корея — оазис в океане COVID-19

Успешный опыт Пхеньяна по противодействию проникновению инфекции нового коронавируса в страну по-своему уникален и представляет значительный интерес. КНДР на сегодняшний день сумела избежать инфицирования своего населения, хотя географически находится практически в эпицентре эпидемии. Несмотря на информационные вбросы некоторых СМИ, в том числе РК и США, о наличии скрываемых властями Северной Кореи больных, российские дипломаты в КНДР и серьёзные исследователи на Западе склонны доверять официальным утверждениям властей КНДР об отсутствии фактов инфильтрации данной болезни в республику.

Конечно, данный феномен был достигнут в результате осуществления экстраординарных мер на территории государства. Руководство Северной Кореи объявило предотвращение распространения COVID-19 вопросом «национального выживания» и быстро приняло беспрецедентно жёсткие меры, в том числе герметичное закрытие своих границ, запретив все виды транспортного сообщения с внешним миром. Сами северокорейские власти называют свои действия «государственными противоэпидемическими мерами наивысшего ранга».

Руководство КНДР лучше, чем кто-либо за рубежом понимает серьёзную уязвимость своей страны перед лицом грозной инфекции. Это заставило его выбрать меньшее зло из двух и пойти на беспрецедентный по жесткости карантин и самоизоляцию. Пхеньян чётко представляет себе тяжёлые экономические последствия этих мер. При этом политическое руководство считает, что оно умеет и знает, как преодолевать экстремальные социально-экономические трудности, а вот в том, что ему удастся справиться с эпидемией в случае её проникновения в страну, у него уверенности, видимо, нет. Поэтому тяжёлый вынужденный выбор, сделанный КНДР в пользу экстраординарных, суровых карантинных и иных защитных мер против угрозы коронавируса, часто вызывающих за рубежом недопонимание и осуждение, представляется нам оправданным и, вероятно, единственно возможным практическим решением. Вместе с этим необходимо признать, что реализация подобной модели действий, видимо, возможна только в специфических условиях политической системы Северной Кореи.

Успешный опыт Пхеньяна по противодействию проникновению инфекции нового коронавируса в страну по-своему уникален и представляет значительный интерес. КНДР на сегодняшний день сумела избежать инфицирования своего населения, хотя географически находится практически в эпицентре эпидемии. Несмотря на информационные вбросы некоторых СМИ, в том числе РК и США, о наличии скрываемых властями Северной Кореи больных, российские дипломаты в КНДР и серьёзные исследователи на Западе склонны доверять официальным утверждениям властей КНДР об отсутствии фактов инфильтрации данной болезни в республику.

Конечно, данный феномен был достигнут в результате осуществления экстраординарных мер на территории государства. Руководство Северной Кореи объявило предотвращение распространения COVID-19 вопросом «национального выживания» и быстро приняло беспрецедентно жёсткие меры, в том числе герметичное закрытие своих границ, запретив все виды транспортного сообщения с внешним миром. Сами северокорейские власти называют свои действия «государственными противоэпидемическими мерами наивысшего ранга».

Андрей Кортунов:
Коронавирус: новый баг или фича мировой политики?

Пхеньян хорошо осознает масштаб угрозы и высокую уязвимость своей страны для инфекционных заболеваний в силу экономических сложностей, возникших в значительной степени в результате удушающих экономических санкций. По оценкам экспертов ВОЗ до 43% населения (около 11 млн человек) страдают от недоедания; система общественного здравоохранения критически недофинансирована (расходы на здравоохранение — одни из самых низких в мире — около 1 доллара на человека в год); существует острый дефицит лекарств, современного медицинского оборудования, диагностических средств и т.д.

В этой связи были введены «специальные карантинные меры», описанные в развёрнутом интервью посла РФ в КНДР А. Мацегора.

Пхеньян ввел карантин и закрыл границы с 21 января текущего года для всех иностранцев в стране, а также корейцев, которые могли быть с ними в контакте. Кроме того, был продлен строгий «период медицинского наблюдения за дипломатическим персоналом» с 1 по 15 февраля, а потом продлен до 3 марта из-за «нарушений наложенных ограничений отдельными дипломатическими миссиями» в течение первоначально установленного периода карантина. Каждое подобное нарушение наказывалось его 15 дневным продлением. Данные нормы требовали от иностранцев постоянно оставаться в пределах своих миссий, разрешали пользоваться только одним продовольственным магазином и медицинским учреждением в столице, куда их сопровождали специальные северокорейские представители с целью исключить промежуточные остановки их транспорта.

В соответствующем циркуляре МИД КНДР всем представителям дипкорпуса предписывалось по рабочим вопросам контактировать с северокорейскими коллегами посредством специального почтового ящика, установленного перед входом в МИД, а «важные встречи проводить по телефону». Данный циркуляр запрещал также въезд в страну «любому новому персоналу» дипломатических миссий.

С учетом подобных драконовских мер, реализованных в отношении дипкорпуса, не трудно представить масштаб строгостей, которым были подвергнуты 9950 граждан КНДР, имевших практическую или теоретическую возможность контактов с иностранцами, а также вернувшихся из других стран, в большинстве своем из Китая. Жесткий карантин продолжался для всех вышеотмеченных категорий людей 30-40 дней и был частично смягчён только 3 марта. СМИ Северной Кореи сообщили 6-го марта, что «из 380 иностранцев, которые были изолированы и находились под тщательным медицинским наблюдением», 221 были освобождены от подобного режима. В этот период были закрыты все школы, запрещены общественные мероприятия и т.д.

Константин Асмолов:
Ким Чен Ын призвал к лобовому штурму на экономическом, дипломатическом и военном фронтах

Набор защитных государственных мер включал в себя несколько шагов. Все грузы, поступающие «через границу и порты», а также судна и другие транспортные средства, их доставляющие, помещаются на карантин, изолируются на 10 дней, а «затем передаются в соответствующие подразделения, где проходят тотальную дезинфекцию. Указанным кораблям запрещено выбрасывать воду или загрязняющие вещества. Было опубликовано «Руководство по дезинфекции и обработке предметов, поступающих из других стран», в котором подробно описаны типы и количество дезинфицирующих средств, средства защиты и спецкостюмы для персонала.

Необходимо подчеркнуть, что руководство КНДР не только ввело систему защитных мер, но и строго контролирует их неукоснительную реализацию. Этим вопросам было посвящено расширенное заседание Политбюро ЦК ТПК 28 февраля 2020 г. под председательством Ким Чен Ына. На заседании были подвергнуты жёсткой критике «антипартийные поступки, злоупотребления особой властью, коррупция», проявленные среди руководящих кадров высшей партийной школы. В итоге были освобождены от должностей два заместителя председателя ЦК ТПК: ЛИ Ман Гон и Пак Тхэ Док, а партийный комитет указанной «базы подготовки партийных кадров» был расформирован.

Как позже выяснилось из косвенных упоминаний в северокорейских СМИ, в вину указанным представителям партийно-государственной верхушки вменялось продолжение контактов с китайскими партнёрами в экономической сфере в пограничной зоне, игнорирование требований карантина для корейских участников данных операций. Ким Чен Ын подчеркнул на указанном совещании, что в «рамках государственной противоэпидемической системы ни в коем случае недопустимо никаких привилегий» и дал указание Кабинету Министров и центральному чрезвычайному противоэпидемическому командованию «целиком блокировать всевозможные пути и щели проникновения коронавируса». Иллюстрацией действенности принятых мер могут служить материалы в СМИ Южной Кореи, передающие «слухи о казнённых чиновниках», не прекращавших контрабандные операции с Китаем, на которые до возникновения эпидемии Пхеньян смотрел сквозь пальцы.

Для борьбы с угрозой коронавируса в максимальной степени были мобилизованы северокорейские СМИ, которые ежедневно представляют обновлённую информацию о мерах правительства, консультируют население о том, как избежать заражения, бичуют тех граждан и чиновников, которые недооценивают угрозу инфекции, не выполняют в полной мере предписанные требования, в частности, пренебрегают использованием защитных масок «даже в ходе совещаний и рабочих встреч».

В контексте анализа рассматриваемой проблемы необходимо выделить реакцию международного сообщества и заинтересованных государств на действия руководства КНДР. С одной стороны, ряд международных организаций: ЮНИСЕФ, ВОЗ, Красный Крест, а также Врачи без границ откликнулись на просьбы Пхеньяна о международной помощи и уже начали её оказывать, добившись при этом частичного освобождения КНДР от санкций для поставок гуманитарных и медицинских грузов, оборудования и т.д. Стоит отметить, что обращение КНДР к международным организациям за помощью вполне логично и обоснованно по многим причинам. Во-первых, и сам генсек ООН, и многие другие авторитетные мировые лидеры призывают все страны к объединению усилий и взаимопомощи всех государств в борьбе против пандемии. Во-вторых, КНДР пока успешно «держит оборону» против проникновения вируса, однако полных гарантий, что это будет удаваться и дальше, нет ни у кого. Северокорейцы хотят быть готовы к различным вариантам развития событий. В-третьих, в условиях пандемии удушающие санкции против КНДР (а Запад во главе с США всеми силами стремится их сделать максимально непроницаемыми и губительными для экономики страны) ещё больше обнажают свою антигуманную сущность. Ведь в результате этих рестрикций и в «до коронавирусное» время в Северной Корее наблюдался острый дефицит элементарно необходимых средств для нормального функционирования медицинских служб, например, реактивов для проведения анализа крови и т.д.

Россия и Китай в этой сфере оказали важное содействие Северной Корее.

Вместе с этим среди оппонентов КНДР громко зазвучали голоса, не скрывающие надежду на то, что Пхеньян не справится с вызовом пандемии, что приведёт к падению самого режима. Даже одни лишь названия многих аналитических материалов на данную тему весьма красноречивы: «Коронавирус эффективнее санкций приведёт к внутренним изменениям в Северной Корее», «Справится ли Северная Корея с коронавирусом?», «В борьбе против COVID-19 Северная Корея подорвёт экономическую стабильность» и т.д.

Лев Сокольщик:
Коронавирус и политическое развитие Запада: курс на нелиберализм?

Суммируя ожидания многочисленных западных экспертов, можно свести их к двум основным тезисам:

1) Карантинные меры Пхеньяна его не спасут. Коронавирус в конце концов все равно проникнет в Северную Корею и погубит её. Режим не справится с эпидемией и в итоге утратит легитимность в глазах народа и рухнет.

2) Драконовские меры Пхеньяна по противодействию коронавирусу, длительная самоизоляция страны от внешнего мира, прежде всего от КНР, возможно, и предотвратят эпидемию, но резко ухудшат экономическую ситуацию, вызовут массовый голод, раскол элиты и рост недовольства её отдельных групп снижением уровня материальных благ, что всё вместе приведёт к серьёзной дестабилизации внутриполитической обстановки, с которой режим Ким Чен Ына может и не справиться.

В результате или тотально заражённая коронавирусом, или экономически коллапсирующая, политически скатывающаяся к хаосу Северная Корея превратится в глобальную угрозу для региона и мира. Такой вызов потребует от международного сообщества экстренного и массированного вмешательства, в том числе в русле концепций «гуманитарной интервенции — обязанности защищать».

Не удивительно, что США 26 марта вновь выступили против очередной попытки семи государств, включая Россию, внести на рассмотрения СБ ООН вопрос о смягчении санкций против КНДР. И это произошло вопреки призыву Генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша к снятию санкций в условиях пандемии с КНДР, Ирана и других стран, поскольку они серьезно ограничивают потенциал указанных государств по противодействию опасной эпидемии.

Руководство КНДР лучше, чем кто-либо за рубежом понимает серьёзную уязвимость своей страны перед лицом грозной инфекции. Это заставило его выбрать меньшее зло из двух и пойти на беспрецедентный по жесткости карантин и самоизоляцию. Пхеньян чётко представляет себе тяжёлые экономические последствия этих мер. При этом политическое руководство считает, что оно умеет и знает, как преодолевать экстремальные социально-экономические трудности, а вот в том, что ему удастся справиться с эпидемией в случае её проникновения в страну, у него уверенности, видимо, нет. Поэтому тяжёлый вынужденный выбор, сделанный КНДР в пользу экстраординарных, суровых карантинных и иных защитных мер против угрозы коронавируса, часто вызывающих за рубежом недопонимание и осуждение, представляется нам оправданным и, вероятно, единственно возможным практическим решением. Вместе с этим необходимо признать, что реализация подобной модели действий, видимо, возможна только в специфических условиях политической системы Северной Кореи.