США и Россия: стратегическая совместимость?

Договоренность о предстоящей встрече президентов В. Путина и Д. Трампа в Хельсинки, независимо от итогов разговора двух лидеров, уже свидетельствует о необходимости комплексной переоценки всей стратегической ситуации в свете реалий, ставших результатом мирового развития в последние 25 лет, то есть после решения о расширении НАТО в 1994 г.

Далеко не случайно, что лидеры России и Америки соскучились по разговору на равных: у обоих понятные трансформационные приоритеты и сходный взгляд на мир, лишенный сантиментов и укорененный в насущных, «голых» национальных интересах. Им не нужны посредники. Оба знают, что хотят, и верят в то, что могут решать свои и сообща — мировые проблемы. У обоих проблемы с западными элитами, стремящимися «жить по-старому» и противостоящими «революции здравого смысла». Пожалуй, впервые после Второй мировой войны — в результате внутренней эволюции России и США, а также возвращения международных отношений в Вестфальскую систему координат (с ее принципами суверенитета и невмешательства) — складываются предпосылки для геополитической и стратегической совместимости двух стран. Время покажет, когда и как они будут реализованы.

Россия — не КНДР, а Хельсинки — не Тильзит, где Александру I пришлось пойти на унижение присоединения к Континентальной блокаде, чтобы выиграть время для подготовки к решающей схватке с Наполеоном. Путин и Трамп (и обе страны) самодостаточны и, по большому счету, им ничего не нужно друг от друга, и потому они свободны, как никто другой из мировых лидеров. Для начала самоцелью могло бы быть общение, которое позволило бы поверить друг в друга и понять, где возможно сотрудничество, а где придется действовать на свой страх и риск, что уже много.

Договоренность о предстоящей встрече президентов В. Путина и Д. Трампа в Хельсинки, независимо от итогов разговора двух лидеров, уже свидетельствует о необходимости комплексной переоценки всей стратегической ситуации в свете реалий, ставших результатом мирового развития в последние 25 лет, то есть после решения о расширении НАТО в 1994 г.

Абсолютно предсказуемой величиной на протяжении всех этих лет была Россия, «отчуждение» которой от Запада, как политического сообщества, исторически сложившегося в послевоенный период, было предсказано самими западными политиками и экспертами. Переменной величиной оказался Запад, которому не хватило воображения и политической культуры умеренности не только для управления отношениями с Россией, но и собственной трансформации в соответствии с требованиями времени. В этом главная причина обострения с Москвой и системного кризиса самого западного общества.

Игорь Иванов:
Убрать ненужные преграды

Разговоры о втором издании холодной войны говорят о непонимании естественной — как и в любой экономике — многоукладности современного геополитического порядка. Тут налицо остаточная биполярность, которая может обрести новую жизнь в позитивных, основанных на сотрудничестве отношениях между Москвой и Вашингтоном в эпоху «конца идеологии». Однополярный момент будет характеризовать отношения в Атлантическом сообществе, где друзья и союзники Америки оказались не готовы жить в постамериканском мире, и за это им придется платить. Многополярность уже присутствует за пределами Западного мира, прежде всего в геополитическом треугольнике США — Россия — Китай и в таких подлинно глобальных форматах, как ООН и «Группа двадцати». Сложность системы, в этом можно согласиться с Д. Быковым, равнозначна свободе.

Будет укрепляться и многосторонность в форме сетевой дипломатии, многообразных гибких инклюзивных, с изменяемой геометрией, ситуативных альянсов, приходящих на смену громоздким обязывающим (entangling) военно-политическим союзам, созданным на случай большой войны. И похоже, что одной из задач российско-американского саммита будет аргументированно показать, прежде всего тем, кто делает ставку на извлечение геополитической ренты в своем качестве «прифронтовых государств», что такой войны в Европе не предвидится, раз Москва и Вашингтон в состоянии договариваться между собой. Это гарантирует и от воображаемого многими на Западе «хаоса»: не «соглашение о мире» за чужой счет, а просто широкое российско-американское согласие, которое, как высказался советник президента США по национальной безопасности Дж. Болтон, предполагает «согласие не соглашаться» по тем или иным вопросам, скажем, по Украине или Ирану.

Действительно, идеология более не разделяет США и Россию, которые могут сосредоточиться на подлинно экзистенциальных вещах, а именно проблемах собственного развития. Только западные элиты, живущие в своем воображаемом «либеральном порядке» (об этом мифе убедительно пишет профессор Гарварда Грэм Аллисон в последнем номере влиятельного журнала «Foreign Affairs» — см. перевод в июльском номере журнала «Россия в глобальной политике»), могут удивляться тому, что американским избирателям надоело нести бремя западной обороны и «солидарности», когда своих проблем невпроворот и когда с Россией можно договориться, если отказаться от прежних идеологических предрассудков.

Арег Галстян:
Фактор евангелистского лобби в американо-израильских отношениях

К примеру, договорился же Д. Трамп с лидером КНДР после того, как корейцы договорились между собой. Такой прагматизм в целом определяет подход новой администрации США к внешней политике, занимающей «отдаленное второе место» в системе приоритетов Д. Трампа, для которого главное — трансформация страны, интересы самих американцев, прежде всего экономические. Как это ни парадоксально, Америка стала жертвой рыночной глобализации: от нее выиграли инвестиционные слои общества, а все остальные, страна в целом со своей изношенной инфраструктурой проиграли. Неслучайно бывший советник по национальной безопасности Дж. Буша-мл. С. Хедли назвал ее ошибкой.

Исключение, конечно, составляют ближневосточные дела, включая Сирию, но и они прямо завязаны на внутриамериканскую повестку дня. Речь идет в том числе о евангелистском лобби, представленном в администрации вице-президентом М. Пенсом (см. материал А. Галстяна на эту тему на сайте РСМД). Может внушать опасения социальная инженерия в целях форсирования реализации по-разному трактуемых библейских пророчеств. Но премьер-министр Б. Нетаньяху недавно заявил по итогам своих переговоров в Аммане, что сохранится статус-кво Святых мест в Иерусалиме, что, в числе прочего, исключает строительство Третьего храма на Храмовой горе — ведь это поставило бы под большой вопрос легитимность партнеров Израиля в регионе из числа суннитских режимов. Еще одна гарантия от экстремизма в межцивилизационных делах — библейская мудрость о том, что «если это предприятие и это дело — от человека, то оно разрушится» (Деян.5:38). Другое дело, что не терпит отлагательств палестинско-израильское урегулирование, хотя судить о приемлемости того, что может быть предложено палестинцам, надо будет им самим, без всякого давления извне.

На задний план отходит и «старая» повестка дня в области контроля над вооружениями. Членам НАТО придется отрабатывать свою антироссийскую политику: здесь название игры — гонка обычных вооружений, в которую Москва не даст себя втянуть. Да и в целом, пресловутый милитаризм новой администрации во многом ориентирован вовнутрь — как элемент трансформационной мобилизации. И навязывание Трампу курса на силовую «смену режима» в Тегеране похоже на попытку элит пустить все его президентство под откос.

Андрей Кортунов:
По дороге в Хельсинки оглянуться на Сингапур

Главное, что Россия со своим незначительным товарооборотом с США не стоит на пути возрождения американской промышленности. Здесь у Вашингтона основные проблемы со своими ведущими торговыми партнерами — Китаем и ЕС. Отсюда попытки разрушить ЕС, воспринимаемый как внешняя оболочка эффективной, но зависящей от мировой конъюнктуры германской промышленности, а евро — как «германская марка в овечьей шкуре» (прошло сообщение, что Д. Трамп предлагал Э. Макрону привилегированное торговое соглашение за выход из ЕС). Не нам разрешать эти противоречия, хотя если немцам понадобится, они могут положиться на наш рынок и наш практически неограниченный потенциал развития. Что до ВТО, Россию туда допустили после 15 лет переговоров — верный признак того, что этот институт себя исчерпал. Еще один общий момент — глобальная энергетика, где мы готовы к честной конкуренции с американцами.

Таким образом, далеко не случайно, что лидеры России и Америки соскучились по разговору на равных: у обоих понятные трансформационные приоритеты и сходный взгляд на мир, лишенный сантиментов и укорененный в насущных, «голых» национальных интересах. Им не нужны посредники. Оба знают, что хотят, и верят в то, что могут решать свои и сообща — мировые проблемы. У обоих проблемы с западными элитами, стремящимися «жить по-старому» и противостоящими «революции здравого смысла». Пожалуй, впервые после Второй мировой войны — в результате внутренней эволюции России и США, а также возвращения международных отношений в Вестфальскую систему координат (с ее принципами суверенитета и невмешательства) — складываются предпосылки для геополитической и стратегической совместимости двух стран. Время покажет, когда и как они будут реализованы.

Россия — не КНДР, а Хельсинки — не Тильзит, где Александру I пришлось пойти на унижение присоединения к Континентальной блокаде, чтобы выиграть время для подготовки к решающей схватке с Наполеоном. Путин и Трамп (и обе страны) самодостаточны и, по большому счету, им ничего не нужно друг от друга, и потому они свободны, как никто другой из мировых лидеров. Для начала самоцелью могло бы быть общение, которое позволило бы поверить друг в друга и понять, где возможно сотрудничество, а где придется действовать на свой страх и риск, что уже много.