СВПД 1.01 — сейчас или никогда

Инаугурация Дж. Байдена ознаменовала долгожданную перемену во внутренней политике США, возродив надежду на возвращение к политической парадигме Барака Обамы. Особенно же победа Дж. Байдена в президентских выборах обрадовала Исламскую Республику, экономика и руководство которой на протяжении последних лет подвергались разрушительному санкционному давлению со стороны Соединенных Штатов. Тем не менее, несмотря на смену администрации в Вашингтоне, «ядерная сделка» продолжает оставаться на грани краха. Эксперты по-прежнему заверяют международное сообщество в том, что процесс переговоров в Вене быстро движется к успешному завершению, однако по факту никаких практических результатов не достигнуто. Кроме того, пауза в переговорах нисколько не повлияла на развитие ядерной программы Ирана, который методично наращивает свой ядерный потенциал, постепенно приближаясь к накоплению достаточного количества обогащенного урана для создания ядерного заряда. В связи с этим администрация Джо Байдена вынуждена ответить на непростой вопрос — какие именно уступки Вашингтон готов предложить Тегерану, чтобы убедить последнего дать СВПД ещё один шанс?

Для Вашингтона принципиально важно как можно скорее добиться заключения соглашения с Ираном по его ядерной программе, которое гарантировало бы как минимум то, что в ближайшем будущем последнему не удастся накопить достаточно обогащенного урана для создания ядерного оружия. В связи с тем, что экономическое давление на Иран по большей части не смогло добиться желаемых результатов, Вашингтону ничего не остается, как пойти на некоторые политически непопулярные шаги, которые, тем не менее, смогут вернуть под контроль иранские ядерные амбиции. Несмотря на то, что такие концессии со стороны США весьма далеки от изначальных требований и расчетов Вашингтона, заключение такого соглашения поможет урегулировать наиболее важный элемент иранского кризиса — неприсоединение Тегерана к «ядерному клубу». Такое соглашение вряд ли можно будет считать идеальным, но США рано или поздно придется признать, что решение вопроса ядерной программы Ирана должно превалировать над другими проблемами, связанными с внешней политикой Исламской Республики.

Инаугурация Дж. Байдена ознаменовала долгожданную перемену во внутренней политике США, возродив надежду на возвращение к политической парадигме Барака Обамы. Особенно же победа Дж. Байдена в президентских выборах обрадовала Исламскую Республику, экономика и руководство которой на протяжении последних лет подвергались разрушительному санкционному давлению со стороны Соединенных Штатов. Тем не менее, несмотря на смену администрации в Вашингтоне, «ядерная сделка» продолжает оставаться на грани краха. Эксперты по-прежнему заверяют международное сообщество в том, что процесс переговоров в Вене быстро движется к успешному завершению, однако по факту никаких практических результатов не достигнуто. Кроме того, пауза в переговорах нисколько не повлияла на развитие ядерной программы Ирана, который методично наращивает свой ядерный потенциал, постепенно приближаясь к накоплению достаточного количества обогащенного урана для создания ядерного заряда. В связи с этим администрация Джо Байдена вынуждена ответить на непростой вопрос — какие именно уступки Вашингтон готов предложить Тегерану, чтобы убедить последнего дать СВПД ещё один шанс?

Время работает против США

Иван Тимофеев:
Санкции против Ирана и будущее СВПД: взгляд из Тегерана и Москвы

Несмотря на жесткую позицию по вопросу иранского ядерного оружия, Вашингтон в ближайшем будущем может вынужденно пойти на некоторые новые уступки, так как время не играет ему на руку. Администрация Дональда Трампа сильно недооценила возможности Ирана противостоять кампании «максимального давления» Соединенных Штатов. По привычке президент сделал ставку на финансовое давление на Тегеран, полагая, что экономический ущерб в конечном итоге вынудит пойти на компромисс. К тому же, вполне возможно, что Вашингтон также надеялся на то, что в случае отказа Тегерана пойти на уступки, население последнего устроит переворот в стране или как минимум вынудит существующую власть согласиться выполнить некоторые ключевые требования США в обмен на ослабление санкционного режима (хотя официально Вашингтон и заявил, что не добивается насильственной смены власти в стране).

Тем не менее ожидания Вашингтона оказались преждевременными, полностью оторванными от реалий иранского общества и государственной системы. Тегеран показал, что он не только в состоянии сдержать внутренние волнения, но и вполне способен поддерживать стабильное функционирование государства в условиях жесткого санкционного давления. Таким образом, США так и не удалось задавить Иран своей санкционной кампанией, не располагая реальным планом «Б» на случай провала своего экономического давления.

Вашингтон находится в весьма непростом положении — США больше не могут рассчитывать на то, что кампания санкционного давления сможет вынудить Тегеран пойти на уступки, но и использование военной мощи для силового принуждения Ирана к выполнению требований также не воспринимается Белым Домом как приемлемый метод решения иранского вопроса. При этом иранская сторона не сидит сложа руки, она продолжает развивать свою ядерную программу, увеличивая свой вес в венских переговорах и одновременно аккумулируя все больше радиоактивных материалов. США же по-прежнему отказываются взглянуть на ситуацию реалистически и продолжают настаивать на том, что Иран должен согласиться с некоторыми их требованиями. Однако рано или поздно Дж. Байдену придется признать, что время не работает в его пользу, а текущие геополитические события в мире создают благоприятные условия для успешного сопротивления Тегерана американскому давлению.

Переговоры с Ираном в контексте украинского кризиса

Перспективы перезаключения СВПД во многом зависят от особенностей разрешения кризиса в Восточной Европе, который может оказать как позитивное, так и негативное влияние на процесс переговоров о заключении новой ядерной сделки. Для Вашингтона украинский конфликт стал основным вектором внешней политики, заставив временно перенести Тегеран и Пекин на задний план как менее срочные угрозы. Сегодня перед Соединенными Штатами стоят две основные задачи — максимальное ограничение экономических возможностей Москвы и обеспечение сохранения Украиной своего суверенитета. Выполнение обеих задач во многом зависит от способности Вашингтона влиять на цены на энергоресурсы, а также на объемы нефти и газа, которые Россия может предложить мировому рынку.

Никита Смагин:
Иранский крен: зачем России заниматься Исламской Республикой?

В связи с этим стратегия Вашингтона в значительной степени полагается на минимизацию объемов энергоресурсов, которые Россия может экспортировать, параллельно снижая цену на нефть, которая за последние месяцы преодолела отметку в 110 долл. за баррель. В случае, если СВПД все-таки удастся перезаключить, ослабление антииранских санкций вновь откроет возможности для импорта нефтяных и газовых ресурсов Тегерана. В таком случае, даже если Москве удастся сохранить объемы экспортируемых ресурсов, получать с них аналогичную прибыль станет невозможно в связи с изменением цен на глобальном рынке. Разумеется, не следует ожидать быстрого появления иранской нефти на международном рынке — даже если в ближайшем будущем и удастся заключить новую ядерную сделку, потребуется немало времени для восстановления логистических связей и реальной транспортировки ресурсов к их потребителям. Тем не менее рынок обычно достаточно быстро реагирует на такие события, и изменение цен может произойти раньше, нежели фактическое возобновление поставок.

Более того, существенные запасы нефти и газа, которыми располагает Тегеран, могут стать приемлемой альтернативой для стран Европейского союза, которые все больше сомневаются в целесообразности импорта ресурсов из России, активно рассматривая варианты взаимодействия с другими поставщиками. Таким образом, спрос европейских государств на новые источники энергии потенциально может быть удовлетворен за счет Исламской Республики, которая также весьма заинтересована в заключении новых соглашений на поставку энергоресурсов. До начала американской кампании «максимального давления» на Иран среди торговых партнеров последнего были как страны-члены Европейского союза, так и государства Ближнего Востока, многие их которых готовы незамедлительно возобновить импорт нефти и газа из иранских резервов. Для восстановления торговых взаимоотношений с Исламской Республикой им требуется лишь дождаться снятия санкций США, которые все еще запрещают чуть ли не любые сделки с Тегераном. Постепенно это может сгладить ущерб от частичного прекращения поставок российских энергоресурсов в страны ЕС, а также сократить зависимость стран ЕС от торговли с Россией.

СВПД или война

Конфликт на Украине существенно ограничивает опции США в урегулировании иранского кризиса. В том случае, если компромиссного решения так и не удастся достичь, Иран вполне может бросить все свои силы на изготовления ядерного оружия. Для Вашингтона такое решение станет тупиком, так как выбор встанет между допущением появления у Ирана ядерного заряда и началом полномасштабных военных действий для физической ликвидации ядерной программы Исламской Республики. Ограниченная военная операция против ядерной инфраструктуры Ирана вряд ли возможна, так как для уничтожения ядерного потенциала страны потребуется начать полномасштабную войну с применением баллистических ракет и воздушной техники. В таком случае ответ со стороны Тегерана вряд ли ограничится нанесением ударов по американским целям, но быстро расширится до прямых столкновений с американскими союзниками в регионе, что может вызвать риск распространения военных действий на большую часть территории Ближнего Востока. Такой конфликт не только станет крайне затратным мероприятием для всех, втянутых в него, но также, с высокой долей вероятности, станет триггером для начала нового глобального экономического кризиса. В Вашингтоне прекрасно понимают, какие именно последствия агрессия в отношении Тегерана может иметь для всего мира, и вряд ли рассматривают военный удар как приемлемую тактику борьбы с Ираном даже в том случае, если последний будет стоять на пороге создания ядерного оружия. Кроме того, настоящий конфликт в Восточной Европе и вовлеченность в него Соединенных Штатов лишь усложняет ситуацию, демотивируя Вашингтон ввязываться в новые затратные конфликты.

Никита Смагин:
Иран в ШОС: вынужденный поворот на Восток и альтернативный миропорядок

Тем не менее стоит отметить, что при определенном стечении обстоятельств США рискуют быть втянутыми в конфликт на Ближнем Востоке против своей воли. Так, Израиль расценивает появление у Тегерана ядерного оружия как прямую угрозу своему существованию, и в случае продолжения развития иранской ядерной программы может применить военную силу или же иначе саботировать иранскую инфраструктуру. Это, в свою очередь, вынудит Тегеран применить ответные меры, что вероятно станет началом открытого военного конфликта между двумя государствами, частью которого в той или иной форме придется стать и Соединенным Штатам. Тем не менее сегодня такой сценарий развития событий значительно менее вероятен, чем два года назад. С уходом Б. Нетаньяху Израиль занял значительно менее радикальную позицию в своей внешней политике и вряд ли прибегнет к военному решению иранского ядерного вопроса. Кроме того, изменения претерпело и отношение президента США к Израилю как к одному из своих наиболее важных союзников — в отличие от Д. Трампа, Дж. Байден не готов поддерживать Тель-Авив в любой его военной авантюре, особенно рискующей перерасти в более масштабный конфликт. В Тель-Авиве это хорошо понимают, в связи с чем война вряд ли воспринимается Израилем как приемлемая стратегия в отношении иранской ядерной программы.

Кто виноват?

Для Вашингтона проблему составит и другой фактор — репутационные издержки Дж. Байдена лично и Демократической партии США в целом в случае полного провала СВПД. Несмотря на то, что главную роль в разрушении ядерной сделки сыграла именно администрация Дональда Трампа, сегодня ответственность за его возрождение несет Демократическая партия. Так, частью предвыборной кампании Дж. Байдена было обещание спасти СВПД, что в нынешних условиях выполнить сложнее, нежели казалось ранее. Более того, в случае начала любых военных действий между США и Ираном, ответственность в глазах избирателей ляжет именно на Дж. Байдена и неспособность его администрации найти компромиссное решение ядерного вопроса. Внутренняя и внешняя политика американского президента уже сталкивается с немалой долей критики со стороны электората, объем которой обещает лишь увеличиться в свете последних событий вокруг Украины. Успешное перезаключение СВПД, несомненно, будет преподнесено американской публике как огромный успех дипломатических усилий администрации Дж. Байдена, предотвратившей начало крупномасштабной войны на территории Ближнего Востока. Неспособность достичь компромисса по этому вопросу может значительно подорвать шансы демократов победить на выборах 2022 и 2024 гг. Все последствия провала дипломатических усилий по заключению нового соглашения будут ставиться в вину именно демократам, а если Ирану все же удастся создать ядерное оружие, Республиканцы используют это как доказательство того, что их агрессивная стратегия в отношении Тегерана — единственный способ борьбы с его амбициями. Таким образом, сохранение СВПД для Дж. Байдена — вопрос крайней важности, для решения которого он может позволить себе пойти на некоторые уступки.

Что делать?

Иван Тимофеев:
США — Иран: почему буксует сделка?

Несмотря на то, что с каждым днем ситуация вокруг иранской ядерной программы становится все более напряженной, администрация Дж. Байдена продолжает ожидать первого шага именно от Тегерана. Для Вашингтона согласие пойти на любые значительные уступки Ирану синонимично крупному политическому фиаско. Так, исключение КСИР из списка террористических организаций могло бы стать по большей части символическим жестом, который, по сути, не поспособствовал бы усилению корпуса. Аналогичным образом, обещание Тегерана отомстить за убийство генерала Сулеймани вряд ли следует рассматривать как реальную угрозу интересам Соединённых Штатов. С высокой долей вероятности это лишь формальность, от которой Иран не может отказаться из-за вероятных репутационных издержек такого решения. Вряд ли следует ожидать от Тегерана реальных попыток мести за убийство своего генерала.

Тем не менее, с политической точки зрения, Дж. Байдену и его администрации будет очень непросто согласиться на любое из этих требований — как в глазах многих конгрессменов, так и существенной доли электората в США, такие уступки будут расценены как проявление слабости со стороны Белого Дома. В Соединенных Штатах уже сложилось более или менее устоявшееся мнение о КСИР как об организации, распространяющей терроризм, и ослабление в отношении неё санкций вряд ли будет воспринято без серьёзных политических последствий. Дж. Байден пока что не готов пойти на такие жертвы, до последнего сохраняя надежду, что Тегеран в итоге все-таки одумается и отзовет некоторые из своих требований, позволив ему сохранить лицо. Тем не менее любое промедление в этой ситуации может обернуться непоправимыми последствиями для мирового режима нераспространения ядерного оружия. Судя по всему, Вашингтон придерживается мнения, что Иран не стремится завладеть ядерным оружием, а, скорее, использует свою ядерную программу как разменную монету для выбивания из США как можно больших уступок. И несмотря на то, что это вполне может оказаться правдой, мир вряд ли может позволить себе пойти на такой риск. Кроме того, убийство Соединенными Штатами высокопоставленного иранского генерала в начале 2020 г. вполне могло заставить руководство Ирана пересмотреть свои взгляды на роль ядерного оружия в обеспечении безопасности страны. Эта операция продемонстрировала, что Вашингтон крайне пренебрежительно относится к суверенитету своих противников в том случае, если они не располагают потенциалом для ответной ядерной эскалации. В этой связи в планы Ирана вполне может входить изготовление ядерного заряда, чем во многом объясняются последние попытки Тегерана максимально затянуть процесс подписания нового ядерного соглашения, параллельно накапливая радиоактивные ресурсы. Таким образом, для Вашингтона принципиально важно как можно скорее добиться заключения соглашения с Ираном по его ядерной программе, которое гарантировало бы как минимум то, что в ближайшем будущем последнему не удастся накопить достаточно обогащенного урана для создания ядерного оружия. В связи с тем, что экономическое давление на Иран по большей части не смогло добиться желаемых результатов, Вашингтону ничего не остается, как пойти на некоторые политически непопулярные шаги, которые, тем не менее, смогут вернуть под контроль иранские ядерные амбиции. Несмотря на то, что такие концессии со стороны США весьма далеки от изначальных требований и расчетов Вашингтона, заключение такого соглашения поможет урегулировать наиболее важный элемент иранского кризиса — неприсоединение Тегерана к «ядерному клубу». Такое соглашение вряд ли можно будет считать идеальным, но США рано или поздно придется признать, что решение вопроса ядерной программы Ирана должно превалировать над другими проблемами, связанными с внешней политикой Исламской Республики.