Теряет ли Россия Индию?

Теряет ли Россия Индию? Начиная с распада СССР в начале 90-х гг., этот вопрос поднимается практически на каждой конференции, семинаре или экспертной встрече по российско-индийским отношениям. Нередко преобладающие мнения участников подобных встреч носят пессимистический, а то и алармистский характер. Сам факт того, что мы уже тридцать лет рассуждаем на тему о том, что «Россия теряет Индию», наводит на мысль, что подобные выводы, как минимум, преждевременны и, вероятно, однобоки. Однако, едва ли стоит просто игнорировать тревожные прогнозы как беспочвенные и несостоятельные — тема будущего российско-индийских отношений заслуживает обстоятельной дискуссии.

Действительно, по многим важным евразийским и глобальным проблемам — от Украины до Афганистана, от инициативы «Один пояс, один путь» до Quad и концепции Индо-Тихоокеанского региона — позиции Москвы и Дели не совпадают, что порой приводит к настороженности и порождает риски для взаимного доверия, которое всегда составляло прочный фундамент двусторонних отношений. В 2020 и 2022 годах Россия и Индия не проводили традиционных ежегодных встреч на высшем уровне, и неясно, когда состоится следующая личная встреча президента Владимира Путина и премьер-министра Нарендры Моди.

Военно-техническое сотрудничество, которое всегда считалось нерушимой основой двусторонних отношений, переживает период серьезных испытаний. За последние пять лет доля России в индийском импорте военной продукции снизилась с 60% до 45% и, скорее всего, в ближайшем будущем продолжит сокращаться.

Список проблем и тревожных сигналов можно продолжить. Конечно, при этом не следует делать из мухи слона — российско-индийские отношения по-прежнему обладают значительным запасом прочности.

Вообще, сама идея о том, что какая-либо страна — будь то Россия, США или Китай — может «потерять» Индию, выглядит чрезмерно самоуверенной, если не совершенно абсурдной. Индия слишком велика, слишком могущественна и слишком важна для всего мира, чтобы кто-то мог ее «потерять».

Многогранное и плодотворное сотрудничество Москвы и Дели продолжается достаточно долго, чтобы будущее этого взаимодействия не ставилось под сомнение из-за нескольких пусть и вызывающих тревогу, но не неожиданных экономических или политических событий последних лет. Российско-индийское стратегическое партнерство отражает устойчивые долгосрочные интересы двух государств и в силу этого будет продолжаться.

В то же время современная Индия — страна с быстро развивающейся экономикой, динамичным обществом и амбициозным руководством. Нынешние проявления ее активности на международной арене гораздо шире и разнообразнее, чем они были полвека или даже два десятилетия назад. Индия все чаще выступает в роли не только регионального, но и глобального игрока. Неудивительно, что относительная доля России в совокупном индийском внешнеполитическом инвестиционном портфеле может стать более скромной — не из-за того, что в Дели решили порвать традиционную дружбу с Москвой, а потому, что Индия одновременно стремится к освоению новых возможностей на международной арене. Тем не менее, несмотря на продолжающуюся диверсификацию внешней политики Индии, «привилегированное стратегическое партнерство», объединяющее две страны, продолжает служить успешной моделью отношений между великими державами даже в тех случаях, когда стороны «соглашаются не соглашаться» по отдельным вопросам.

Год за годом Россия продвигается все дальше на Восток, укрепляя и развивая многочисленные связи с Китаем. Год за годом Индия продвигается на запад, расширяя различные формы сотрудничества с США. Эту реальность следует признать, прежде чем двигаться дальше.

На данный момент ни Москва, ни Дели не обладают ресурсами и возможностями, необходимыми для того, чтобы быстро и радикально переломить эту неблагоприятную и опасную тенденцию, наметившуюся в развитии международной системы. Россия и Индия не в силах восстановить разрушающуюся целостность системы ни самостоятельно, ни даже совместно. Однако это не означает, что в Москве и в Дели должны смириться с ролью пассивных наблюдателей наступающей эпохи жесткой биполярности. Россия и Индия (как и многие другие страны в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и в Латинской Америке) много потеряют и мало что приобретут, если будут вынуждены занять одну из сторон в назревающем американо-китайском конфликте. В их общих интересах противостоять формирующейся биполярности и, по возможности, смягчать ее негативные последствия, делая акцент на продвижении многосторонних механизмов международного сотрудничества и на строительстве полноценного многополярного (полицентричного) мира.

России нужно помнить, что Индия — не только самая большая демократия на планете. Это также крупнейшее евразийское и «глобальное колеблющееся государство» (global swing state), которое в конечном счете определяет успех или неудачу любой крупномасштабной экономической или геополитической инициативы в Евразии. Если Индия навсегда останется за рамками «Одного пояса, одного пути» или Всестороннего регионального экономического партнерства, то эти проекты будут иметь лишь ограниченное практическое значение для евразийского континента. Если же в будущем Индия присоединится к ним в том или ином формате, то инициативы выйдут на новый уровень, приобретя не только региональный, но и поистине континентальный масштаб и влияние.

В конечном счете будущее Евразии зависит прежде всего от динамики китайско-индийских отношений. Ни один внешний игрок, включая Москву, не может наладить эти отношения вместо самих Пекина и Дели. Однако внешние игроки, и, в том числе Россия, способны внести вклад в «перезагрузку» этих отношений путем создания дополнительных стимулов и мотиваторов для взаимодействия сторон в трехстороннем и других многосторонних форматах. Альтернативный подход, заключающийся в уравновешивании Пекина и Дели друг против друга, мог бы дать Москве некоторые ситуативные преимущества, но не отвечал бы долгосрочным стратегическим интересам России.

Пекин и Дели следует рассматривать как партнеров, ценность которых для России возрастает пропорционально росту их способности активно взаимодействовать друг с другом. Точно так же и индийские политики должны относиться к российско-китайскому сотрудничеству не как к стратегическому вызову, а как к возможности получить дополнительный инструмент для решения ряда собственных проблем в отношениях с Пекином. Это и есть та формула «проектной многосторонности», которая могла бы кардинально изменить международные отношения в Евразии.

Такие изменения потребуют от всех задействованных в реализации российско-индийских отношений лиц глубоких экспертных знаний, дипломатических навыков и политической воли. Тем не менее ожидаемые положительные результаты полностью оправдывают необходимые инвестиции. Как гласит мудрость: «Секрет перемен состоит в том, чтобы сосредоточиться на создании нового, а не на борьбе со старым».

Теряет ли Россия Индию? Начиная с распада СССР в начале 90-х гг., этот вопрос поднимается практически на каждой конференции, семинаре или экспертной встрече по российско-индийским отношениям. Нередко преобладающие мнения участников подобных встреч носят пессимистический, а то и алармистский характер. Утверждается, что Россия уже потеряла Индию или, во всяком случае, может потерять ее в ближайшем будущем, если срочно не будут приняты кардинальные меры. Подобный пессимизм и алармизм, в общем-то, неудивителен: эксперты, в отличие от политиков, обычно больше сосредоточены на проблемах и вызовах, чем на достижениях и возможностях.

С другой стороны, сам факт того, что мы уже тридцать лет рассуждаем на тему о том, что «Россия теряет Индию», наводит на мысль, что подобные выводы, как минимум, преждевременны и, вероятно, однобоки. Однако, едва ли стоит просто игнорировать тревожные прогнозы как беспочвенные и несостоятельные — тема будущего российско-индийских отношений заслуживает обстоятельной дискуссии.

Проблемные зоны

Владислав Игнатов:
Принцип маятника: итоги визита Нарендры Моди в Вашингтон

Действительно, по многим важным евразийским и глобальным проблемам — от Украины до Афганистана, от инициативы «Один пояс, один путь» до Quad и концепции Индо-Тихоокеанского региона — позиции Москвы и Дели не совпадают, что порой приводит к настороженности и порождает риски для взаимного доверия, которое всегда составляло прочный фундамент двусторонних отношений. В 2020 и 2022 годах Россия и Индия не проводили традиционных ежегодных встреч на высшем уровне, и неясно, когда состоится следующая личная встреча президента Владимира Путина и премьер-министра Нарендры Моди.

Военно-техническое сотрудничество, которое всегда считалось нерушимой основой двусторонних отношений, переживает период серьезных испытаний. За последние пять лет доля России в индийском импорте военной продукции снизилась с 60% до 45% и, скорее всего, в ближайшем будущем продолжит сокращаться. Москве приходится противостоять стремительному расширению присутствия Запада на индийских рынках вооружений и учитывать нынешнюю стратегии «Made in India», проводимую руководством страны. Кроме того, в Индии поднимают не всегда удобные для Москвы вопросы о надежности российского оружия, о соблюдении Россией сроков поставок, о послепродажном обслуживании и о гарантийных обязательствах.

Ярким пятном на этой не слишком красочной картине может показаться динамика двусторонней торговли: в 2022 г. она резко возросла и достигла беспрецедентного показателя в 35 млрд долл. Однако такой впечатляющий (в 2,5 раза!) годовой рост стал возможен почти исключительно за счет взрывного увеличения поставок из России в Индию сырой нефти, угля и удобрений. В условиях масштабных экономических санкций Запада и скоротечного разрушения стратегического энергетического партнерства России и ЕС Москва была вынуждена продавать Дели значительные объемы нефти по сильно заниженным ценам, в том числе — для последующей переработки и реэкспорта. С другой стороны, индийский экспорт в Россию за последний год не претерпел существенных изменений — ни в общем показателе, ни в структуре. Индийский бизнес так или иначе вынужден принимать во внимание западные экономические санкции, даже если Индия не готова к этим санкциям присоединиться. В результате в 2022–2023 гг. наблюдается значительный рост дисбаланса в российско-индийской торговле, что ставит под сомнение устойчивость неоспоримых достижений, отмечаемых в этой области в последнее время. Идеи масштабной конвертации накопленных Россией в Индии финансовых ресурсов в прямые российские инвестиции пока, насколько можно судить, не приобрели вид согласованных инвестиционных проектов.

Рост Индии

Список проблем и тревожных сигналов можно продолжить. Конечно, при этом не следует делать из мухи слона — российско-индийские отношения по-прежнему обладают значительным запасом прочности. Вообще, сама идея о том, что какая-либо страна — будь то Россия, США или Китай — может «потерять» Индию, выглядит чрезмерно самоуверенной, если не совершенно абсурдной. Индия слишком велика, слишком могущественна и слишком важна для всего мира, чтобы кто-то мог ее «потерять».

Лидия Кулик, Алексей Калинин:
Развитие российско-индийских экономических связей в новых условиях

Многогранное и плодотворное сотрудничество Москвы и Дели продолжается достаточно долго, чтобы будущее этого взаимодействия не ставилось под сомнение из-за нескольких пусть и вызывающих тревогу, но не неожиданных экономических или политических событий последних лет. Российско-индийское стратегическое партнерство отражает устойчивые долгосрочные интересы двух государств и в силу этого будет продолжаться.

В то же время современная Индия — страна с быстро развивающейся экономикой, динамичным обществом и амбициозным руководством. Нынешние проявления ее активности на международной арене гораздо шире и разнообразнее, чем они были полвека или даже два десятилетия назад. Индия все чаще выступает в роли не только регионального, но и глобального игрока. Неудивительно, что относительная доля России в совокупном индийском внешнеполитическом инвестиционном портфеле может стать более скромной — не из-за того, что в Дели решили порвать традиционную дружбу с Москвой, а потому, что Индия одновременно стремится к освоению новых возможностей на международной арене. Тем не менее, несмотря на продолжающуюся диверсификацию внешней политики Индии, «привилегированное стратегическое партнерство», объединяющее две страны, продолжает служить успешной моделью отношений между великими державами даже в тех случаях, когда стороны «соглашаются не соглашаться» по отдельным вопросам.

Однако состояние российско-индийских отношений никоим образом не оправдывает самоуспокоенности. Проблемы двустороннего взаимодействия не сводятся к институциональной инерции, бюрократическим проволочкам, отсутствию фантазии или деструктивному вмешательству третьих сторон. Необходимость глубокой переоценки отношений вытекает из понимания общих тенденций развития мировой политики на современном этапе.

Россия между Индией и Китаем

Пусть медленно и нехотя, но современный мир развивается в направлении формирования новой геополитической, экономической и технологической биполярности. Это явно не то, на что многие надеялись в начале века, но игнорировать эту тенденцию нельзя, и она затрагивает как Москву, так и Дели.

Год за годом Россия продвигается все дальше на Восток, укрепляя и развивая многочисленные связи с Китаем. Год за годом Индия продвигается на запад, расширяя различные формы сотрудничества с США. Эту реальность следует признать, прежде чем двигаться дальше.

Андрей Губин:
Быстрее и выше — Индия покоряет мировой рынок авиации

Данная тенденция таит в себе серьезные риски. Если этот тренд сохранится в среднесрочной перспективе, то два дружественных государства могут оказаться в противостоящих друг другу геополитических, экономических и технологических блоках, даже если эти блоки не будут формально созданы. Идея «единого евразийского пространства» в этом случае так и останется несбыточной мечтой, а огромный общий континент на неопределенное время окажется расколотым между Востоком и Западом. Система «холодной войны» ХХ века вновь возродится в международных отношениях XXI века. Со временем России и Индии будет все сложнее поддерживать двустороннее сотрудничество даже на текущем уровне, не говоря уже о его возможном углублении и расширении.

На данный момент ни Москва, ни Дели не обладают ресурсами и возможностями, необходимыми для того, чтобы быстро и радикально переломить эту неблагоприятную и опасную тенденцию, наметившуюся в развитии международной системы. Россия и Индия не в силах восстановить разрушающуюся целостность системы ни самостоятельно, ни даже совместно. Однако это не означает, что в Москве и в Дели должны смириться с ролью пассивных наблюдателей наступающей эпохи жесткой биполярности. Россия и Индия (как и многие другие страны в Европе, на Ближнем Востоке, в Африке и в Латинской Америке) много потеряют и мало что приобретут, если будут вынуждены занять одну из сторон в назревающем американо-китайском конфликте. В их общих интересах противостоять формирующейся биполярности и, по возможности, смягчать ее негативные последствия, делая акцент на продвижении многосторонних механизмов международного сотрудничества и на строительстве полноценного многополярного (полицентричного) мира.

К примеру, Россия, Индия и Китай являются членами БРИКС и ШОС. Москве и Дели следовало бы приложить дополнительные усилия для того, чтобы эти институты не превратились в очередные «клубы по интересам», а стали эффективными инструментами поиска общих знаменателей даже в самых чувствительных вопросах безопасности и развития. Москве не следует поддаваться искушению попытаться создать на базе таких многосторонних форумов объединения антизападной направленности — Индия, глубоко интегрированная в западные экономические, технологические, политические и даже военно-технические режимы, механизмы и институты, с таким подходом никогда не согласится. Вместо этого БРИКС и ШОС следует использовать для поиска компромиссов, в том числе между Китаем и Индией. В этом направлении мог бы развиваться и формат «Россия — Индия — Китай» (РИК) — отдельный трехсторонний координационный механизм с участием трех государств.

Индия как глобальное swing state

России нужно помнить, что Индия — не только самая большая демократия на планете. Это также крупнейшее евразийское и «глобальное колеблющееся государство» (global swing state), которое в конечном счете определяет успех или неудачу любой крупномасштабной экономической или геополитической инициативы в Евразии. Если Индия навсегда останется за рамками «Одного пояса, одного пути» или Всестороннего регионального экономического партнерства, то эти проекты будут иметь лишь ограниченное практическое значение для евразийского континента. Если же в будущем Индия присоединится к ним в том или ином формате, то инициативы выйдут на новый уровень, приобретя не только региональный, но и поистине континентальный масштаб и влияние.

Игорь Иванов:
Подлинная многосторонность, основанная на строгом соблюдении Устава ООН и общепризнанных норм международного права, не имеет альтернатив

Только при активном участии Индии Quad превращается в реальный военно-политический фактор в Тихом и Индийском океанах; без активного участия Дели Четырехсторонний диалог по безопасности мало чем сможет дополнить уже существующие двусторонние военно-политические связи США с Японией и Австралией. Без активного участия Индии любые надежды на воссоединение Евразии выглядят совершенно безнадежными. А без воссоединения Евразии новая жесткая глобальная биполярность, в свою очередь, выглядит практически предопределенной.

Будущее Евразии

В конечном счете будущее Евразии зависит прежде всего от динамики китайско-индийских отношений. Ни один внешний игрок, включая Москву, не может наладить эти отношения вместо самих Пекина и Дели. Однако внешние игроки, и, в том числе Россия, способны внести вклад в «перезагрузку» этих отношений путем создания дополнительных стимулов и мотиваторов для взаимодействия сторон в трехстороннем и других многосторонних форматах. Альтернативный подход, заключающийся в уравновешивании Пекина и Дели друг против друга, мог бы дать Москве некоторые ситуативные преимущества, но не отвечал бы долгосрочным стратегическим интересам России.

Россия способна предложить Индии и Китаю новые возможности для трехстороннего сотрудничества в Арктике, в Центральной Азии и на Дальнем Востоке. Можно стремиться привлечь двух своих стратегических партнеров к участию в трехсторонних инициативах в области информационных и кибертехнологий, где потенциал каждой из трех стран во многом дополняет потенциалы двух других. Другими направлениями многостороннего взаимодействия могли бы стать сельское хозяйство и пищевая промышленность, и в более широком контексте — евразийская и глобальная продовольственная безопасность. У трех стран есть много совпадающих позиций по климатической повестке. Широкие возможности открываются в фармацевтике, сфере биотехнологий и т.д.

В целом, российским политикам не стоит воспринимать Индию и Китай в качестве двух параллельных направлений внешней политики, между которыми необходимо сделать выбор или которые должны развиваться отдельно друг от друга. Напротив, Пекин и Дели следует рассматривать как партнеров, ценность которых для России возрастает пропорционально росту их способности активно взаимодействовать друг с другом. Точно так же и индийские политики должны относиться к российско-китайскому сотрудничеству не как к стратегическому вызову, а как к возможности получить дополнительный инструмент для решения ряда собственных проблем в отношениях с Пекином. Это и есть та формула «проектной многосторонности», которая могла бы кардинально изменить международные отношения в Евразии.

Такие изменения потребуют от всех задействованных в реализации российско-индийских отношений лиц глубоких экспертных знаний, дипломатических навыков и политической воли. Тем не менее ожидаемые положительные результаты полностью оправдывают необходимые инвестиции. Как гласит мудрость: «Секрет перемен состоит в том, чтобы сосредоточиться на создании нового, а не на борьбе со старым».

Впервые опубликовано на английском языке в NatStrat.