Трамп, Ким и шум

В отличие от межкорейского саммита конца апреля, встреча Дональда Трампа и Ким Чен Ына 12 июня 2018 г. однозначно можно назвать историческим событием. Расстались стороны вполне довольными как друг другом, так и итогами встречи. Д. Трамп назвал Ким Чен Ына чрезвычайно одаренным человеком, который любит свою страну, выразил уверенность, что после саммита отношения США с КНДР будут «совсем другими» и сказал, что встретится с лидером КНДР еще «много раз». Кроме того, Д. Трамп заявил, что США прекратят военные учения, проводимые совместно с Южной Кореей. С одной стороны, это определенный отход от жесткой позиции и движение Д. Трампа в сторону большего прагматизма. С другой, если какие-то соглашения и были, то они носят закрытый и джентльменский характер, а формально никто не брал на себя особых обязательств.

Даже очень вялотекущий процесс будет работать на снижение напряженности: как Пхеньян, так и Вашингтон будут «двигаться в сторону денуклеаризации» и воздерживаться от провокационных / враждебных действий. Худой мир лучше доброй ссоры, и де-факто мы приходим к реализации российско-китайского сценария «двойной заморозки», на фоне которого Ким может обеспечить себе пространство для маневра, лавируя между Китаем и США и дав возможность стране под своим руководством превратиться в аналог диктатуры развития — одиозной, но вполне удобоваримой для жизни рядовых граждан.

Формальные итоги саммита могут встретить серьезную критику внутри США. Против Д. Трампа будут выступать как самые разные его недруги, которым важна не выгода для страны, а то, чтобы Д. Трамп показал себя недостойным и не справившимся правителем; так и ультраконсерваторы, раздосадованные тем, что Ким не капитулировал. И те, и другие вполне могут попытаться не ратифицировать итоги соглашения в Конгрессе либо обнулить или торпедировать их другими способами. КНДР, в свою очередь, весьма вероятно будет тянуть время, и мотивацией тут будет не столько особенное коварство, сколько страховка от ситуации, когда Д. Трамп уйдет, а его преемник по примеру иных американских президентов вздумает внезапно пересмотреть условия уже заключенной сделки.

В отличие от межкорейского саммита конца апреля, встречу Дональда Трампа и Ким Чен Ына 12 июня 2018 г. однозначно можно назвать историческим событием, и для того, чтобы оценить его важность в полной мере, стоит обратиться к предыстории мероприятия.

На пути в Сингапур

Константин Асмолов:
Межкорейское сближение: Пханмунчжомская декларация и итоги саммита

Концепция северокорейско-американского саммита сложилась из нескольких факторов. С одной стороны, это межкорейское потепление, когда Ким Чен Ын объявил о желании диалога, с другой — это стремление к диалогу изначально было интерпретировано как готовность к капитуляции на фоне санкций. Между тем, по мнению экспертов, хотя в некоторых сферах промышленности влияние санкций чувствуется из-за невозможности доставки запчастей, экономического кризиса и угрозы краха режима не наблюдается. Хотя понятно, что «нелюбители» Севера принципиально отказывали лидеру КНДР в праве на жесты доброй воли и недооценивали то, что мирное наступление началось после того, как Север объявил о завершении программы создания стратегических ядерных сил.

До саммита Ким выложил на стол несколько карт, которые мог бы приберечь до встречи, — мораторий на ядерные испытания и ракетные пуски, демонтаж ядерного полигона и стендов для испытаний ракет, освобождение трех граждан США, осужденных за шпионаж и/или нелегальную миссионерскую деятельность. В США это отчасти восприняли как должное, хотя на самом деле Ким сделал эти шаги навстречу заранее и для того, чтобы они не выглядели итогом уступок или давления.

Обстановка неопределенности сохранялась до последнего. Достаточно вспомнить, как в конце мая Д. Трамп сначала написал открытое письмо Киму, отменяя саммит, а практически на следующий день взял свои слова назад. Неясно, было ли это проверкой «на слабо» или отражением трудного выбора (то ли рискнуть и проверить на серьезном оппоненте свои навыки жесткого переговорщика, то ли найти повод не влезать в мероприятие, неудачный итог которого может сильно ударить по рейтингу); но неожиданно спокойная реакция северян на отказ в сочетании с обвинениями в «большей непредсказуемости чем лидер КНДР» привела к тому, что встречу все-таки решили провести.

Тем не менее, начиная с 1 июня, когда президент США провёл встречу с зампредседателя ЦК и заведующим отделом единого фронта ТПК Ким Ён Чхолем, его позиция начала сдвигаться в сторону прагматизма — Д. Трамп сказал, что на фоне перспектив нормализации диалога он более не желает использовать в отношении КНДР выражение «максимальное давление». Он также указал, что не будет инициировать новые антисеверокорейские санкции и отметил, что «никогда не говорил», что соглашение по вопросу денуклеаризации КНДР будет достигнуто за один шаг.

Еще 7 июня президент США, с одной стороны, допускал, что в ходе встречи может быть подписано некое соглашение, но, с другой, заявлял, что готов покинуть стол переговоров, если что-то пойдет не так: «Я уже так делал раньше. Необходимо уметь уйти». 8 июня Д. Трамп заявил, что он хорошо готов к саммиту КНДР и США, но за день до этого в рамках встречи с японским премьер-министром Синдзо Абэ он отметил, что не считает необходимым готовиться к саммиту слишком много. По его мнению, успех саммита зависит от отношения и стремления решить имеющиеся проблемы.

О повестке саммита и его итогах ходили самые разные прогнозы. Кто-то ждал подписания мирного договора в завершение Корейской войны, кто-то — капитуляции Кима, но «главным блюдом» предполагалось установление сроков процесса разоружения КНДР. Как заявлял госсекретарь США Майк Помпео, конечная цель саммита заключается в «полной, проверяемой и необратимой денуклеаризации».

Но ход саммита удивил многих — он начался с 45 минут общения тет-а-тет, только лидеры и переводчики. Затем встреча в расширенном составе, причем, как отметил Г. Толорая, среди присутствующих северокорейцев не было чиновников, непосредственно отвечающих за ракетно-ядерные вопросы. Потом обед и снова прогулка двух лидеров — на этот раз вообще вдвоем. И наконец подписание совместного заявления и итоговая пресс-конференция.

Расстались стороны вполне довольными как друг другом, так и итогами встречи. Ким Чен Ын, судя по текстам ЦТАК, «многозначаще сказал, что хотя история прошлого препятствовала нам и неправильные предрассудки и старые практики прикрывали наши глаза и уши, но мы смело преодолели их все, добрались до этого места и могли стоять на новом старте», был «рад тому, что имеет встречу за одним столом вместе с делегацией со стороны США, и высоко оценил волю и страсть президента США решить вопрос посредством реального метода диалога и совещания, несмотря на прошлые враждебные отношения».

Глеб Ивашенцов:
Корейский тупик Трампа

Д. Трамп же назвал Ким Чен Ына чрезвычайно одаренным человеком, который любит свою страну, отметил, что у США и КНДР развивается «особая связь», выразил уверенность, что после саммита отношения США с КНДР будут «совсем другими» и заявил, что встретится с лидером КНДР еще «много раз».

Совместное заявление: пошаговый анализ

Представляется важным разобрать итоговое заявление саммита (ориентируясь на перевод с сайта ИноСМИ).

«Президент Соединенных Штатов Америки Дональд Трамп и председатель Корейской Народно-Демократической Республики (КНДР) Ким Чен Ын провели 12 июня 2018 года первый исторический саммит в Сингапуре».

Ключевое слово здесь — «первый».

«Президент Трамп и председатель Ким Чен Ын провели всесторонний, содержательный и искренний обмен мнениями по вопросам, связанным с установлением новых отношений между США и КНДР и построением прочного и устойчивого мирного режима на Корейском полуострове. Президент Трамп обязался предоставить гарантии безопасности КНДР, а Ким Чен Ын подтвердил свою твердую и непоколебимую приверженность полной денуклеаризации Корейского полуострова».

Сразу два важных момента. Во-первых, использована северокорейская формулировка «денуклеаризация полуострова». При этом она полная, но не «полная, проверяемая и необратимая», которую перед началом встречи госсекретарь М. Помпео назвал конечной целью саммита.

Во-вторых, американская сторона обязалась предоставить гарантии безопасности. Какие и как — не сказано, но ранее сама возможность предоставления «тираническому режиму» каких-то гарантий считалась еретической.

«Президент Трамп и председатель Ким Чен Ын, будучи убежденными в том, что установление новых отношений между США и КНДР будет способствовать миру и процветанию Корейского полуострова и всего мира, и признавая, что взаимное укрепление доверия способствует денуклеаризации Корейского полуострова, заявляют следующее…».

Здесь обратим внимание на признание важности мер по укреплению доверия — надо понимать, что построение системы доверия между двумя странами с учетом нынешнего уровня демонизации, на самом деле, займет годы. И, по сути, не стыкуется с т.н. ливийской моделью, в рамках которой все «пряники» выдаются (если выдаются?) строго после того, как КНДР «разоружится перед партией».

«1. США и КНДР обязуются установить новые отношения в соответствии со стремлением народов двух стран достичь мира и процветания».

Это можно считать декларацией, но очень важен термин «новые отношения», а также указание на то, что и корейский, и американский народы хотят мира. В чем суть новых отношений, остается за скобками — так сохраняется пространство для маневра. Однако теоретически это может означать и перспективу установления дипломатических отношений.

«2. США и КНДР намерены объединить свои усилия для достижения стабильности и мира на Корейском полуострове».

Этот пункт звучит как декларация о намерениях, причем указание на стабильность может при желании считаться завуалированным отказом от курса на смену режима. Важно — при желании.

Владимир Нелидов:
«Региональная безопасность в Северо-Восточной Азии и треугольник “Россия – США – Япония”»

«3. В подтверждение положений декларации, принятой на Межкорейском саммите в Пханмунджоме 21 апреля 2018 года, КНДР обязуется добиваться полной денуклеаризации Корейского полуострова» .

Обязательство «добиваться» звучит весьма неоднозначно.

«4. Соединенные Штаты и КНДР обязуются идентифицировать останки американских военнослужащих — военнопленных/пропавших без вести — в том числе обеспечить немедленную репатриацию тех, что уже идентифицированы».

Этот пункт очень важен для общественного мнения США — в Соединенных Штатах хотели бы видеть всех погибших на чужбине похороненными дома. И хотя на самом деле процесс передачи останков периодически происходит, мало кто об этом помнит. Зато КНДР, скорее всего, выполнит это условие быстро и беспроблемно, что станет подарком избирателям Трампа и первой ступенькой налаживания взаимного доверия и гуманитарных контактов.

«Признавая, что саммит США-КНДР — первый в истории — это эпохальное событие, имеющее большое значение для преодоления сохранявшихся на протяжении нескольких десятилетий напряженности и враждебности между двумя странами и для открытия нового будущего, президент Трамп и председатель Ким Чен Ын обязуются выполнить положения совместного заявления в полном объеме и незамедлительно. Соединенные Штаты и КНДР обязуются в кратчайшие сроки провести последующие переговоры во главе с госсекретарем США Майком Помпео и соответствующим высокопоставленным должностным лицом со стороны КНДР в целях реализации итогов саммита глав США и КНДР».

Здесь можно наблюдать попытку обговорить то, как заявления станут делами. По сути, это означает начало рабочих переговоров на высоком уровне, на которых и будут прорабатываться конкретные проблемы и детали, в которых прячется дьявол. Как скоро они начнутся и к чему придут — неясно, но таким образом процесс урегулирования затягивается, а «когда говорят дипломаты, пушки молчат». Значит, с точки зрения умаления напряженности, и весь год может пройти спокойно.

«Президент Соединенных Штатов Америки Дональд Трамп и председатель Государственного совета Корейской Народно-Демократической Республики Ким Чен Ын обязуются взаимодействовать с целью развития новых отношений между США и КНДР и содействия миру, процветанию и безопасности Корейского полуострова и всего мира».

Де-факто это еще один намек на то, что саммит в Сингапуре будет не последним.

Добавим к этому и ряд заявлений, которые Д. Трамп озвучил на пресс-конференции. Часть из них были настолько неожиданными для западной аудитории, что эксперты продолжают выяснять, так было задумано или президент США в очередной раз импровизировал. Но как бы то ни было, Д. Трамп заявил, что США прекратят военные учения, проводимые совместно с Южной Кореей. «Мы прекратим военные игры», — пообещал Д. Трамп, добавив, что это позволит США сэкономить огромные средства. По его словам, невыгодно, чтобы самолеты с Гуама летали на Корейский полуостров и бомбили там горы. «Это еще и провокационно,» — добавил он. Кроме того, президент США выразил надежду, что в будущем сможет «вернуть домой» 32 тыс. американских военных, размещенных в Южной Корее, хотя на данный момент этот шаг «не является частью уравнения». Что касается санкций, то их усиление «перед саммитом с Ким Чен Ыном было бы неуважением к нему», однако их отмена возможна только после того, «как мы удостоверимся, что ядерного оружия больше нет».

Первый шаг сделан, и…?

Владимир Хрусталев:
Полигон закрыт

Как можно охарактеризовать итоги саммита? С одной стороны, мы видим определенный отход от жесткой позиции и движение Д. Трампа в сторону большего прагматизма. С другой, если какие-то соглашения и были, то они носят закрытый и джентльменский характер, а формально никто не брал на себя особых обязательств — в тексте не был упомянут даже объявленный Кимом мораторий, не говоря о новых обязательствах. Кроме того, 70 лет вражды и взаимной демонизации одним саммитом не перебить, но в качестве первого шага он смотрится неплохо.

Вопрос в том, состоится ли второй саммит и сможет ли тактическое потепление превратиться в стратегическую разрядку. Здесь проблема опять разбивается на две. С одной стороны, формальные итоги саммита могут встретить серьезную критику внутри США. Против Д. Трампа будут выступать как самые разные его недруги, которым важна не выгода для страны, а то, чтобы Д. Трамп показал себя недостойным и не справившимся правителем; так и ультраконсерваторы, раздосадованные тем, что Ким не капитулировал. И те, и другие вполне могут попытаться не ратифицировать итоги соглашения в Конгрессе либо обнулить или торпедировать их другими способами.

С другой стороны, КНДР весьма вероятно будет тянуть время, и мотивацией тут будет не столько особенное коварство, сколько страховка от ситуации, когда Д. Трамп уйдет (и хороший вопрос — когда), а его преемник по примеру иных американских президентов вздумает внезапно пересмотреть условия уже заключенной сделки. В истории отношений КНДР и США так бывало не раз.

Но как бы то ни было, даже очень вялотекущий процесс, напоминающий анекдот про «искать — обещали; найти — не обещали», будет работать на снижение напряженности: как Пхеньян, так и Вашингтон будут «двигаться в сторону денуклеаризации» и воздерживаться от провокационных / враждебных действий. Ведь, по мнению ряда экспертов, в том числе Зигфрида Хеккера, который четыре года ездил по ядерным объектам Северной Кореи, их уничтожение может занять до 15 лет.

Худой мир лучше доброй ссоры, и де-факто (хотя американская сторона вряд ли произнесет это слово вслух) мы приходим к реализации российско-китайского сценария «двойной заморозки», на фоне которого Ким может обеспечить себе пространство для маневра, лавируя между Китаем и США и дав возможность стране под своим руководством превратиться в аналог диктатуры развития — одиозной, но вполне удобоваримой для жизни рядовых граждан.