Удастся ли Юго-Восточной Азии избежать иерархии?

Современная Юго-Восточная Азия вышла из состояния «бурлящего котла», описанного американским ученым Р. Капланом, однако все еще не приобрела вида оформленной структуры. Более того, открытым остается вопрос о характере регионального порядка и места государств АСЕАН в будущей мировой политической системе. Складывающаяся многополярность оставляет несколько возможных вариантов развития событий, где центры силы, в том числе и коллективные, могут вступать в симбиотические отношения или же выступать противовесом гегемонам и реваншистам.

Китайские аналитики представляют систему глобального управления как распределение власти между государствами, при этом необязательно в равной пропорции. По мере роста комплексной мощи Пекин возлагает надежды на укрепление способности по защите и реализации собственных интересов, что изначально не направлено против стран Запада. Наоборот, скорее можно говорить о намеренной «демонизации» и перекладывании вины за глобальные проблемы на «недемократический» Китай.

Ряд китайских ученых полагают, что в основу новой модели управления стоит положить античный концепт «ли» (礼). Система международных отношений, выстроенная на данном принципе, подразумевает открытость и структурно состоит из нескольких зон интересов. Содержание «ли» может быть выражено понятием «пристойность» (propriety), которая в конфуцианской традиции считается главной из «пяти добродетелей» государственного мужа. Между странами предполагается согласование определенного «кодекса поведения» — установленного порядка ведения дел, основанного на принципе взаимного уважения.

На протяжении тысячи лет система международных отношений Восточной Азии была китаецентричной, существовавшая в виде «порядка хуа-и» (华夷秩序). Движущей силой традиционно выступал принцип «давай много — бери мало» (薄来厚往), который позволял избегать катастрофических для имперских династий войн с соседними государствами и поддерживать стабильность во всем регионе.

Как и ранее, сегодня Китай намерен отдавать больше, чем брать, иными словами, содействовать социально-экономическому развитию не только соседних, но и всех дружественных КНР стран для образования «сообщества Поднебесной» (天下共同体). В таком случае центр не эксплуатирует, а защищает периферию, основываясь на принципах взаимных зависимости и процветания. Китайский философ Чжао Тинъян описал данный концепт как единство со Вселенной, вовлеченность всего мира на общих этических началах, созвучное с идеей вечного мира И. Канта и концепцией «мягкой силы» Дж. Ная. «Поднебесная» становится желанным партнером для других государств в силу привлекательности культуры и ценностей, что должно сделать пространство вокруг бесконфликтным. В результате снижение угрозы вспышки военных действий по периметру границ КНР и наличие большого числа заинтересованных в развитии сотрудничества государств позволит Пекину направить значительные средства на решение собственных общественных и хозяйственных задач.

Вероятно, будущее Юго-Восточной, а возможно и «Большой Восточной» Азии — за формой политического устройства, сочетающей в себе китайскую модель централизованного управления всеми сферами при активном внедрении технократии, например, по сингапурскому варианту, где власть принадлежит, главным образом, научно-техническим специалистам и людям, обладающими профессиональными знаниями, исходя из принципа их полезности. В данном процессе опыт АСЕАН в формировании коллективной идентичности при сохранении национальной уникальности и предоставлении равных прав окажется чрезвычайно полезен для предотвращения появления любых видов иерархии и эксплуатации в регионе.

Современная Юго-Восточная Азия вышла из состояния «бурлящего котла», описанного американским ученым Р. Капланом, однако все еще не приобрела вида оформленной структуры. Более того, открытым остается вопрос о характере регионального порядка и места государств АСЕАН в будущей мировой политической системе. Складывающаяся многополярность оставляет несколько возможных вариантов развития событий, где центры силы, в том числе и коллективные, могут вступать в симбиотические отношения или же выступать противовесом гегемонам и реваншистам.

Единство интересов при различии мнений

Андрей Губин:
Море сотрудничества: новые возможности для развития отношений Китая и стран АСЕАН

Положение дел в Юго-Восточной Азии определяется географической близостью и взаимозависимостью. Важной характеристикой представляется предсказуемость поведения акторов и стабильность региональной подсистемы международных отношений, даже несмотря на некоторую внутреннюю конкуренцию. Среди членов асеановской «десятки» нет ярко выраженного лидера, поскольку ни одно государство не обладает решительным превосходством над хотя бы несколькими конкурентами совокупно, а самое важное — и не стремится. Напрашивается идея, что какая-либо внешняя сила может попытаться сформировать региональный порядок и управлять менее состоятельными и влиятельными, в том числе через распространение выгодных для себя ценностей и идей.

Страны АСЕАН заинтересованы в поддержании и развитии партнерских связей со всеми крупными державами, при этом не отдавая предпочтения какой-либо одной. Главный интерес заключается в том, чтобы избежать зависимости в любой форме и сохранить равноудаленный подход. Если еще несколько лет назад возможность проведения самостоятельной внешней политики в контексте американо-китайского соперничества оценивалась весьма скептично, сегодня ситуация изменилась. Фактически, малые и средние государства стали формировать коллективный центр силы и играть важную роль, входя в те или иные многосторонние институты. В данном контексте эксклюзивные отношения с КНР рассматриваются участниками организации исключительно в прагматичном ключе, без признания явного над собой превосходства. Нельзя отрицать наличия культурной общности между государствами ЮВА и Китаем, однако каждое из них ценит собственные традиции и особенности политической системы. По этой причине установление какой-либо иерархии представляется странам региона нежелательной, а «принудительный» лидер не будет обладать легитимностью и реальной властью.

В зарубежной экспертной среде распространено мнение, что руководство КНР считает ЮВА сферой собственных интересов безопасности и развития, а потому намерено обустроить внутренний порядок по неким китайским канонам. Ключевую роль в этом процессе Пекин отводит глобальной инициативе «Пояс и путь», а также другим инициативам в сфере развития, безопасности и построения цивилизационной общности. Влияние КНР в Юго-Восточной Азии действительно растет, особенно в области экономики и технологий, и некоторые представители местной элиты воспринимают увеличение масштабов присутствия КНР как экспансию в целях перестроения региональной архитектуры. В результате в регионе встречаются попытки противодействия реализации китайских планов под предлогом недопущения попадания в «долговую ловушку».

Так, по данным исследований общественного мнения в Индонезии, Малайзии, Сингапуре, Таиланде, Вьетнаме и на Филиппинах, население не считает возможным, чтобы Китай управлял всем регионом и устанавливал собственные правила. Однако аналогичные опасения в адрес США как альтернативного лидера проявлены еще сильнее, вплоть до явной антипатии. Стоит отметить, что никакого желания противиться росту китайского влияния, особенно с помощью силовых методов, в странах ЮВА не наблюдается. Главный нарратив — сохранение центрального места АСЕАН в региональных процессах, поскольку именно в рамках данной организации удалось сформировать устойчивую коллективную идентичность при уважении национальных особенностей.

Существенным препятствием до недавнего времени можно было считать дипломатию «боевого волка», которую Пекин проводил в том числе в Юго-Восточной Азии для отстаивания собственных интересов, используя также методы принуждения. Однако сегодня китайское руководство предпочитает действовать мягче и избирательнее, активно используя различные общественные организации, диаспоры и межкорпоративный диалог.

Прибыль превыше всего

Игорь Шкробтак, Александра Терзи:
Американский фактор в формировании новой архитектуры безопасности в ИТР

АСЕАН в настоящее время представляется одной из наиболее успешных площадок дипломатических усилий малых и средних государств. Новой реальностью в 2025 г. становятся антикризисное управление и сложные геополитические условия. Наряду с пандемией COVID-19 и нарастанием американо-китайского соперничества политический климат в регионе портят гражданская война в Мьянме и многосторонний спор в Южно-Китайском море (ЮКМ). Малайзия, председательствующая в ассоциации в 2025 г., призывает к балансу интересов и ответственному поведению. Куала-Лумпур нацелен на построение мер доверия и превентивную дипломатию в отношениях с КНР для снижения риска эскалации, включая и согласование положений Кодекса поведения в ЮКМ. Примечательно, что премьер-министр А. Ибрагим пока не склонен возобновлять полномасштабное сотрудничество с США из-за поддержки американцами силовых действий Израиля в секторе Газа. Одновременно Малайзия пригласила Пекин к участию в саммите АСЕАН и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в мае 2025 г., а также намерена активно развивать связи по линии Юг-Юг в рамках БРИКС.

Западные аналитики уверены в том, что Китай «превратил в оружие» (weaponized) торгово-экономические отношения с другими государствами. Согласно их логике, внешняя политика КНР подчинена именно цели реформированию системы глобального управления, а декларируемые официальным Пекином приоритеты фактически подразумевают стирание демократических принципов и замену на авторитарные, что должно привести к уменьшению свобод для значительного числа государств и неблагоприятно отразиться на благосостоянии и безопасности.

Вместе с тем, решение президента США Д. Трампа о повышении пошлин и тарифов для различных групп стран, в том числе и дружественных, ставит страны АСЕАН в крайне непростое положение. ЮВА оказалась под угрозой удара «товарного цунами» из Китая, поскольку уже сегодня объем двустороннего товарооборота приближается к триллиону долларов, но при этом регион вряд ли сможет использовать внутренний рынок США для компенсации дисбаланса. В итоге для стран региона сформировалась проблема нарастания социальной нестабильности из-за неминуемых потерь местного бизнеса, сокращения числа рабочих мест и роста уровня инфляции. Вашингтон явно не слишком заботит новый кризис, более того, нельзя его исключать попытки «перетягивания» участников ассоциации.

Управление без подчинения

Китайские аналитики представляют систему глобального управления как распределение власти между государствами, при этом необязательно в равной пропорции. По мере роста комплексной мощи Пекин возлагает надежды на укрепление способности по защите и реализации собственных интересов, что изначально не направлено против стран Запада. Наоборот, скорее можно говорить о намеренной «демонизации» и перекладывании вины за глобальные проблемы на «недемократический» Китай.

Хей Синг Цо:
Продолжится ли рост Китая?

Ряд китайских ученых полагают, что в основу новой модели управления стоит положить античный концепт «ли» (礼). Система международных отношений, выстроенная на данном принципе, подразумевает открытость и структурно состоит из нескольких зон интересов. Содержание «ли» может быть выражено понятием «пристойность» (propriety), которая в конфуцианской традиции считается главной из «пяти добродетелей» государственного мужа. Между странами предполагается согласование определенного «кодекса поведения» — установленного порядка ведения дел, основанного на принципе взаимного уважения.

На протяжении тысячи лет система международных отношений Восточной Азии была китаецентричной, существовавшая в виде «порядка хуа-и» (华夷秩序). Движущей силой традиционно выступал принцип «давай много — бери мало» (薄来厚往), который позволял избегать катастрофических для имперских династий войн с соседними государствами и поддерживать стабильность во всем регионе.

Как и ранее, сегодня Китай намерен отдавать больше, чем брать, иными словами, содействовать социально-экономическому развитию не только соседних, но и всех дружественных КНР стран для образования «сообщества Поднебесной» (天下共同体). В таком случае центр не эксплуатирует, а защищает периферию, основываясь на принципах взаимных зависимости и процветания. Китайский философ Чжао Тинъян описал данный концепт как единство со Вселенной, вовлеченность всего мира на общих этических началах, созвучное с идеей вечного мира И. Канта и концепцией «мягкой силы» Дж. Ная. «Поднебесная» становится желанным партнером для других государств в силу привлекательности культуры и ценностей, что должно сделать пространство вокруг бесконфликтным. В результате снижение угрозы вспышки военных действий по периметру границ КНР и наличие большого числа заинтересованных в развитии сотрудничества государств позволит Пекину направить значительные средства на решение собственных общественных и хозяйственных задач.

Вероятно, будущее Юго-Восточной, а возможно и «Большой Восточной» Азии — за формой политического устройства, сочетающей в себе китайскую модель централизованного управления всеми сферами при активном внедрении технократии, например, по сингапурскому варианту, где власть принадлежит, главным образом, научно-техническим специалистам и людям, обладающими профессиональными знаниями, исходя из принципа их полезности. В данном процессе опыт АСЕАН в формировании коллективной идентичности при сохранении национальной уникальности и предоставлении равных прав окажется чрезвычайно полезен для предотвращения появления любых видов иерархии и эксплуатации в регионе.