Вторая грузинская мечта вот-вот сбудется

В 2012 г. название партии «Грузинская мечта» говорило о надежде на освобождение республики от тирании политических безумцев и торжестве демократии и законности не на словах, а на деле. В контексте Грузии начала 2010-х гг. мечта конкретизировалась в избавлении от правления Михаила Саакашвили и его соратников при условии, что после них к власти придет более вменяемое правительство. Это и обещал избирателям негласный патрон Грузии Бидзина Иванишвили, и именно благодаря наличию в республике такой фигуры авторитетного, но не заинтересованного в политической карьере деятеля грузинскому обществу удалось мирным демократическим путем сменить власть в стране.

И в самом деле, грузинская мечта о здоровом образе социально-экономической жизни непрерывно сбывалась на протяжении восьми лет — с 2012 по 2020 гг. Помимо прекращения государственного рэкета в отношении бизнеса ключевую роль в этом сыграло возобновление торговых контактов с Россией. Для Грузии это были самые спокойные годы с начала XXI в., когда люди в стране просто жили и зарабатывали деньги без опасений за свою безопасность и без общественно-политических потрясений.

«Мечта» скопировала установки «Единого национального движения» на всестороннюю интеграцию Грузии в Евросоюз и НАТО и сохранила взгляд своих предшественников на Абхазию и Южную Осетию как на части грузинской территории, а от себя добавила лишь дипломатический принцип «договариваться о возможном», благодаря которому и были восстановлены экономическое сотрудничество и регулярное авиасообщение с Россией. С конца 2012 г. Грузия старалась самоустраниться из всех политических пертурбаций в регионе и мире, фокусируясь на внешнеэкономических контактах и внутренних реформах, какие требовались по программам вступления в ЕС. Поэтому, с одной стороны, Тбилиси с самого начала санкционного давления на РФ в 2014 г. не ввел ни одной собственной антироссийской санкции и всячески старался минимизировать участие в западных ограничениях, а с другой стороны, по ряду европейских государственных стандартов обошел не только других постсоветских претендентов на евроинтеграцию, но и целый ряд действующих членов Евросоюза.

Однако реальность настигла «Грузинскую мечту» в первый же день подведения итогов парламентских выборов 2020 г., когда Евросоюз, чьи требования к государственному строительству власти выполняли с таким усердием, вдруг начал поддерживать фейковые крики «Единого национального движения» о нарушениях. «Грузинская мечта» еще какое-то время поборолась за сохранение иллюзий о возможности аполитичной интеграции в ЕС, но летом 2021 г. стало окончательно ясно, что:

• ни прозрачность и легитимность выборов, ни выполнение Грузией законодательных нормативов ЕС никого в Брюсселе не интересуют;
• для Евросоюза Грузия никогда не была «всего лишь еще одной небольшой европейской страной»;
• еврочиновники хотят возвращения к власти в Грузии «Единого национального движения».

Формально в Еврокомиссии отмечали успехи грузинских реформ по программам ЕС, но в то же время фиксировали, что Тбилиси раз за разом отказывается быть агентом западного влияния в соседнем с Россией регионе Южного Кавказа. Власти Грузии исходили из того, что национальные интересы диктуют принцип невмешательства в противостояние крупнейших мировых игроков, в то время как именно этого — вмешательства на стороне ЕС и США — ждали от нее западные партнеры.

После парламентских выборов 2020 г. выяснилось, что у команды Бидзины Иванишвили появился еще один политический враг, гораздо более мощный, чем саакашвилевцы, и атаковавший грузинское государство с неожиданной стороны. Желание Евросоюза вернуть в руководство Грузией «Единое национальное движение» и Михаила Саакашвили, избавившись от «Грузинской мечты» и Бидзины Иванишвили, поставило перед грузинскими властями ультимативную альтернативу: или сдаваться, или бороться.

Бидзина Иванишвили, 30 декабря 2023 г. формально вернувшийся в грузинскую политику в должности почетного председателя «Грузинской мечты», этим летом резко ужесточил риторику и заговорил о грядущих парламентских выборах как о решающей битве между добром и злом в республике, от исхода которой будет зависеть будущее государства. Иванишвили поставил перед соратниками задачу повторить в октябре результат парламентских выборов 2016 г., когда «Грузинская мечта» получила конституционное большинство и могла заниматься законотворчеством без ограничений, в том числе менять Основной закон по своему усмотрению.

В этой связи ультимативная альтернатива «или сдаваться, или бороться» остро стоит теперь и перед «Единым национальным движением». Шансов на победу на парламентских выборах нет ни у самой партии, ни у собираемой ею оппозиционной коалиции, но есть теоретический шанс не дать «Грузинской мечте» набрать конституционное большинство.

На днях «Грузинская мечта» выступила с новым лозунгом, нацеленным на завоевание симпатий электората — Бидзина Иванишвили заявил, что нынешнее руководство Грузии после выборов накажет виновных в пятидневной войне 2008 г., «найдет в себе силы извиниться» перед народом Южной Осетии за провокацию боевых действий и сделает все, чтобы многолетнее противостояние завершилось «историческим обоюдным прощением и примирением».

Однако внешним наблюдателям стоит воспринимать заявления грузинского руководства, скорее, как попытку привлечь на свою сторону больше избирателей, показав свое миролюбие в противопоставление агрессии ЕНД и подпитав надежды населения на мирное решение югоосетинского вопроса.

Таким образом, югоосетинской сенсации в грузинской истории ждать не приходится. Однако и без того оставшийся до парламентских выборов срок обещает быть одним из самых жарких ее месяцев. «Грузинская мечта» будет стараться выжить западные прокси из Грузии, а те — просто выжить, и пока что ситуация складывается в пользу правящей партии. Вторая грузинская мечта вот-вот сбудется.

Первая грузинская мечта

Когда негласный патрон Грузии, миллиардер Бидзина Иванишвили создавал в 2011–2012 гг. сначала политическое движение, а затем партию «Грузинская мечта», его целью была нормализация внутренней политики. Режим Михаила Саакашвили за 8 лет у власти успел превратиться из революционно-освободительного в тоталитарно-репрессивный, попутно загнав страну в российское товарное эмбарго и спровоцировав Москву на признание независимости Абхазии и Южной Осетии. Иванишвили, будучи не политиком, а меценатом, кампанией по легальной смене власти в Грузии стремился решить социально-экономические проблемы республики, прежде всего снять с бизнеса нелегитимное государственное давление, и политическая деятельность была для него лишь средством. Поэтому уже через год после того, как на парламентских выборах 2012 г. победила «Грузинская мечта», а саакашвилевское «Единое национальное движение» откатилось к статусу оппозиции, миллиардер ушел в тень, доверив руководство правительством молодому управленцу Ираклию Гарибашвили.

В 2012 г. название партии «Грузинская мечта» говорило о надежде на освобождение республики от тирании политических безумцев и торжестве демократии и законности не на словах, а на деле. Политтехнологи команды Иванишвили звали граждан прийти на избирательные участки, чтобы воплотить мечту простого человека о нормальной спокойной жизни. В контексте Грузии начала 2010-х гг. мечта конкретизировалась в избавлении от правления Михаила Саакашвили и его соратников при условии, что после них к власти придет более вменяемое правительство. Это и обещал избирателям негласный патрон Грузии Бидзина Иванишвили, и именно благодаря наличию в республике такой фигуры авторитетного, но не заинтересованного в политической карьере деятеля грузинскому обществу удалось мирным демократическим путем сменить власть в стране. Люди поверили в то, что при Иванишвили им будет жить лучше, чем при Саакашвили.

И в самом деле, грузинская мечта о здоровом образе социально-экономической жизни непрерывно сбывалась на протяжении восьми лет — с 2012 по 2020 гг. Помимо прекращения государственного рэкета в отношении бизнеса ключевую роль в этом сыграло возобновление торговых контактов с Россией. Для Грузии это были самые спокойные годы с начала XXI в., когда люди в стране просто жили и зарабатывали деньги без опасений за свою безопасность и без общественно-политических потрясений. Поскольку «Единое национальное движение» даже без сбежавшего за границу Михаила Саакашвили не сошло с политической сцены, правящая «Грузинская мечта» без труда получила конституционное большинство на парламентских выборах 2016 г. просто на альтернативе «или мы, или возвращение кровавых времен ЕНД» и планировала использовать ту же стратегию в электоральных сезонах 2020 г., 2024 г. и так далее. Однако после парламентских выборов 2020 г. выяснилось, что у команды Бидзины Иванишвили появился еще один политический враг, гораздо более мощный, чем саакашвилевцы, и атаковавший грузинское государство с неожиданной стороны.

Уроки аполитичности

Андрей Петров:
Грузия в новом мире: между Россией и Западом

Ставка на внутриполитическую нормальность «Грузинской мечты» и аполитичность ее неформального лидера отражались во внешнеполитической программе партии. «Мечта» скопировала установки «Единого национального движения» на всестороннюю интеграцию Грузии в Евросоюз и НАТО и сохранила взгляд своих предшественников на Абхазию и Южную Осетию как на части грузинской территории, а от себя добавила лишь дипломатический принцип «договариваться о возможном», благодаря которому и были восстановлены экономическое сотрудничество и регулярное авиасообщение с Россией. С конца 2012 г. Грузия старалась самоустраниться из всех политических пертурбаций в регионе и мире, фокусируясь на внешнеэкономических контактах и внутренних реформах, какие требовались по программам вступления в ЕС. Поэтому, с одной стороны, Тбилиси с самого начала санкционного давления на РФ в 2014 г. не ввел ни одной собственной антироссийской санкции и всячески старался минимизировать участие в западных ограничениях, а с другой стороны, по ряду европейских государственных стандартов обошел не только других постсоветских претендентов на евроинтеграцию, но и целый ряд действующих членов Евросоюза.

На протяжении восьми лет «Грузинская мечта» полагала, что одного лишь честного, открытого и результативного выполнения европейских программ будет достаточно для того, чтобы быть принятой в Евросоюз. Грузинские власти стремились по максимуму абстрагироваться от того факта, что они руководят бывшей советской республикой на границе России, и вести себя во внешней политике так, будто Грузия — всего лишь еще одна небольшая европейская страна, которая путем искреннего трудолюбия хочет заслужить право влиться в большую семью коллективного Запада. Этой иллюзии в значительной степени способствовало подписание документов о евроассоциации Грузии в 2014 г., а для ответа критикам из ЕНД в конце 2017 г. правящая партия внесла в Конституцию обязательство государства сделать все для вступления Грузии в ЕС и НАТО.

Реальность настигла «Грузинскую мечту» в первый же день подведения итогов парламентских выборов 2020 г., когда Евросоюз, чьи требования к государственному строительству власти выполняли с таким усердием, вдруг начал поддерживать фейковые крики «Единого национального движения» о нарушениях. Для независимого наблюдателя легитимность и даже неизбежность победы «Грузинской мечты» не подлежала сомнению: за годы спокойной жизни без Саакашвили сторонников у ЕНД не прибавилось, других конкурентов у правящей партии, несмотря на обилие названий в бюллетенях, не образовалось, выборы были полностью открыты для международных наблюдателей, и более того, проходили по менее выгодной для «Мечты» схеме с сокращением числа одномандатников в парламенте. Правящая партия поддалась на уговоры европейских партнеров, усложнила себе избирательный процесс и все равно выиграла выборы, проведенные по всем стандартам Евросоюза. Тем не менее, когда ЕНД завела привычную шарманку о фальсификациях, ей в унисон зазвучали заявления не только Брюсселя, но и Вашингтона.

«Грузинская мечта» еще какое-то время поборолась за сохранение иллюзий о возможности аполитичной интеграции в ЕС, предлагая еврочиновникам предоставить любые документы о ходе голосования и соглашаясь на европейский «план Шарля Мишеля» по урегулированию политического кризиса, хотя никакого политического кризиса в Грузии не было — бойкот парламента оппозицией не создал помех в работе законодательной ветви власти, а регулярные акции протеста были немногочисленны и только в подконтрольных сторонникам Саакашвили СМИ представлялись как нечто значительное. ЦИК даже пересчитал в июне 2021 г. бюллетени на случайно выбранных участках. Но уже в июле, поскольку в реакциях и риторике европейских партнеров ничего не изменилось, правящая партия вышла из «плана Шарля Мишеля», так и не подписанного руководством ЕНД.

Летом 2021 г. стало окончательно ясно, что:

• ни прозрачность и легитимность выборов, ни выполнение Грузией законодательных нормативов ЕС никого в Брюсселе не интересуют;
• для Евросоюза Грузия никогда не была «всего лишь еще одной небольшой европейской страной»;
• еврочиновники хотят возвращения к власти в Грузии «Единого национального движения».

Евросоюз, соглашаясь на демократическую смену власти в Грузии в 2012 г., ожидал, что «Грузинская мечта», декларировавшая приверженность евроатлантической интеграции, будет преемником ЕНД не только по букве, но и по духу предыдущих грузинско-европейских отношений. То есть будет марионеткой Запада в антироссийских геополитических проектах. Брюссель подписал c Тбилиси соглашение о евроассоциации в июне 2014 г., чтобы позитивно простимулировать новые грузинские власти к участию в нараставшем санкционном давлении на РФ, однако Грузия предпочла нейтралитет, и так в евроструктурах стало накапливаться недовольство «Грузинской мечтой» и лично Бидзиной Иванишвили. Формально в Еврокомиссии отмечали успехи грузинских реформ по программам ЕС, но в то же время фиксировали, что Тбилиси раз за разом отказывается быть агентом западного влияния в соседнем с Россией регионе Южного Кавказа. Власти Грузии исходили из того, что национальные интересы диктуют принцип невмешательства в противостояние крупнейших мировых игроков, в то время как именно этого — вмешательства на стороне ЕС и США — ждали от нее западные партнеры.

«Грузинская мечта» соглашалась на уступки западным требованиям там, где не видела для себя угрозы — то же поэтапное устранение из парламентских выборов голосования по мажоритарной системе, закрепленное в новой Конституции, или поддержка на президентских выборах 2018 г. гражданки Франции, экс-главы саакашвилевского МИДа Саломе Зурабишвили, оказавшейся самым настоящим западным агентом в верхах грузинского государства. Однако в кардинальных вопросах власти предпочитали не совершать лишних движений. В итоге, когда в 2020 г. Брюссель пришел к выводу, что одного метода пряника для внешнего управления Грузией недостаточно, он запустил метода кнута. «Пряник» в виде статуса кандидата в члены ЕС остался, но теперь еврочиновники дополняли его демонстрацию ударами «кнута» — своих прокси в лице «Единого национального движения» и Зурабишвили — по грузинскому политическому полю, создавая видимость внутреннего кризиса в республике и сочиняя вину «Грузинской мечты» в этом кризисе.

Тогда-то у Грузии и возникла новая глобальная цель.

Вторая грузинская мечта

Нино Скворцова:
Акции протеста в Тбилиси: мечтают ли грузины об иноагентах?

Желание Евросоюза вернуть в руководство Грузией «Единое национальное движение» и Михаила Саакашвили, избавившись от «Грузинской мечты» и Бидзины Иванишвили, поставило перед грузинскими властями ультимативную альтернативу: или сдаваться, или бороться. Сдаваться на милость безразличных к судьбе грузинского народа европейских политиков, сдавать Грузию в «геополитический ящик» с марионетками Запада или добиваться подлинного суверенитета республики и, что не менее важно для небольшого государства, уважения партнеров к ее суверенитету? Правящая партия выбрала второй вариант, в чем ей помогли и усилившаяся к началу 2020-х гг. тенденция регионализации международных отношений, и успешный опыт Азербайджана по защите территориальной целостности, несмотря на политическое давление Запада, и укрепление позиций России на мировой арене после шести лет санкционной войны. Иванишвили в любом случае не стал бы уступать власть саакашвилевцам без боя, но события в окружающих государствах, показавшие общее ослабление западного влияния, прибавили ему решимости. С июля 2021 г. у названия правящей партии «Грузинская мечта» появился второй смысл — мечта о суверенности внешней политики Грузии.

Если прежде «Единое национальное движение» было удобным для «Грузинской мечты» политическим оппонентом (агрессивным, но слабым, не сдающимся, но ненавистным большинству населения), то после провокации евроструктурами «политического кризиса» в республике правительство наконец взглянуло на партию Саакашвили как на действительную угрозу. Очевидная антиправительственная деятельность президента Саломе Зурабишвили, от которой в «Грузинской мечте» ждали гармонизации политических связей Грузии с Евросоюзом, а получили де-факто оппозиционного активиста, только укрепила осознание властями, что еврочиновники объявили им политическую войну на уничтожение. ЕНД и Зурабишвили в этой войне выступали как западные прокси, и именно их предстояло победить для исполнения второй грузинской мечты: по мысли команды Бидзины Иванишвили, без иноагентов в госструктурах Грузии Запад не сможет продвигать вредоносную политику в республике и будет вынужден перестроить отношения с Тбилиси на справедливых основаниях.

В этом подходе к борьбе за суверенность внешней политики, конечно, продолжала сказываться аполитичность негласного грузинского патрона, его стремление игнорировать глобальные геополитические мотивы в международных отношениях и контактировать со всеми по принципу «Just business, nothing political». Легальный бизнес ведь подразумевает и равноправие контрагентов, и их равнообязанность выполнять контракт — эту модель миллиардер Иванишвили по привычке применял к политической сфере и требовал от европейских партнеров прекращения вмешательства во внутренние грузинские дела и адекватной оценки прогресса Грузии на пути к членству в Евросоюзе. Эта модель используется властями Грузии до сих пор: даже сейчас, когда жажда геополитического доминирования над миром затмила в глазах Запада любые иные резоны, Тбилиси призывает Брюссель и Вашингтон одуматься, остановить финансирование антигосударственной активности оппозиции и путем кардинального пересмотра подходов оздоровить грузинско-европейские и грузинско-американские связи.

Для Запада ситуация выглядит совершенно иначе: маленькая Грузия никогда не рассматривалась претендентами на мировую гегемонию как партнер, только как обслуга. Евросоюзу не нужен новый член по ту сторона Черного моря, ему нужен форпост на границе России, соблюдающий иерархию «метрополия — колония» безоговорочно и задешево, а взамен исполнить характерную для постсоветских государств 1990-х и 2000-х гг. мечту о принятии в европейскую семью. Если у Грузии образовалась какая-то другая мечта, в Брюсселе и Вашингтоне это воспринимают как колониальный бунт. В западной картине мира такой бунт может быть организован только извне, так же как они сами извне устраивают «цветные революции» в странах с ослабшей государственностью, что в случае Грузии было сделано в ноябре 2003 г. Причем в эту картину умещается только один организатор, кого они признают достаточно сильной и заинтересованной в девестернизации Грузии державой — Российская Федерация. Отсутствие дипломатических отношений и диаметральность позиций Москвы и Тбилиси по Абхазии и Южной Осетии никакого значения в расчетах Запада не имеют, он видит лишь борьбу крупных держав за колонии.

Первый бой за вторую грузинскую мечту

В описанной выше композиции внешнеполитических противоречий — Грузия хочет от Запада уважения к ее суверенитету, Запад хочет усмирить вассала — республика встретила слом эпох 2022 г. 24 февраля оказалось моментом истины и для Грузии тоже, потому что от нее, как и от всех остальных партнеров, ЕС и США потребовали в тот же день вступить в санкционную войну с РФ (которой Иванишвили до той поры избегал). По счастью для Грузии, перед ее властями выбор «или сдаваться, или бороться» в тот момент уже не стоял — он был сделан полгода назад, так что вернувшийся в кресло премьер-министра Ираклий Гарибашвили прямым текстом объявил, что Тбилиси не станет вводить против РФ собственных санкций, российско-грузинская граница останется открытой, россияне продолжат ездить в республику без виз, а грузинский бизнес — возить свои товары на российский рынок. И никакого «второго фронта», как захотели в Киеве: Грузия действует в соответствии с национальными интересами, а те требуют, чтобы в отношениях с Россией все было тихо и спокойно, товарооборот рос, а перспективы боестолкновений отсутствовали.

Запад отреагировал сочинением «12 условий», нужных для получения Грузией статуса кандидата в ЕС и сформулированных так, чтобы часть из них «Грузинская мечта» не могла выполнить в принципе (в особенности условие деполяризации политического поля по «плану Шарля Мишеля», ведь «поляризацией» занималась не правящая партия, а ЕНД по заданию самих еврочиновников), а часть можно было сколько угодно не признавать выполненными, несмотря на все старания грузинского правительства. Продолжение судебных реформ, усиление борьбы с организованной преступностью и коррупцией, «более активное» обеспечение свободы слова в СМИ, укрепление гендерного равенства — у этих и других условий не было установлено конечных пределов, по достижении которых они считались бы выполненными. Наиболее же красноречивым стало условие «деолигархизации», под чем, как прекрасно понимали и его сочинители, и грузинские власти, скрывалось требование отстранить Бидзину Иванишвили от неофициального руководства государством.

«12 условий» были и наказанием для Грузии, и ультиматумом: не подчинитесь нашей воле — остановим вашу интеграцию в ЕС. Особенно ярко карательный характер этого документа высветил подход Брюсселя к статусу кандидата для Молдовы. Молдова с самого начала специальной военной операции на Украине объявила, что не будет вводить собственные санкции против РФ, поскольку они нанесут Кишиневу и молдавским гражданам громадный урон, а Москва едва ли что-то почувствует — то есть озвучила те же аргументы и теми же словами, что и Грузия. Однако к Молдове вопросов не возникло, потому что при президенте Майе Санду республика вела себя как образцовая постсоветская колония Запада. Молдова сильно отставала от Грузии по всем пунктам программ евроинтеграции, в том числе по «12 условиям», однако ей, а вместе с ней и Украине, где вместо деолигархизации, борьбы с коррупцией и обеспечения свободы слова в СМИ происходили противоположные процессы, решили дать статус кандидата в ЕС. Таким образом, Грузии показали, что западный «пряник» дается не за внутреннее совершенство государства, а за подчинение внешней воле.

Кристина Покидина:
Грузия на перепутье: процесс вступления в ЕС приостановлен

Не отказываясь от своего видения международных отношений, грузинское правительство обязалось исполнить «12 условий», но вместе с тем занялось наведением порядка у себя дома, что выразилось в создании на рубеже 2022–2023 гг. двух законопроектов об иноагентах. Идея законодательного нововведения была в том, чтобы обнажить масштабы вмешательства иностранных государств в грузинские дела через финансирование оппозиционных СМИ и неправительственных организаций, а также собрать всех этих иноагентов в единый реестр. Власти ожидали негативной реакции Запада, понимая, что закон вскроет факты именно западных антидемократических действий в республике, но надеялись, что ссылки на аналогичный американский закон FARA и максимального смягчения его положений будет достаточно, что успокоить партнеров. Так вновь проявилась недооценка командой Иванишвили степени безразличия западных государств к международному праву и вообще каким-либо нормам, когда ситуация непосредственно затрагивает их интересы.

Зимой-весной 2023 г. была развернута первая политическая кампания против закона о прозрачности иностранного влияния. «Единое национальное движение» организовала беспорядки у государственных учреждений в Тбилиси, западные политики выступили с осуждением «Грузинской мечты» за попытку принять законопроект. Хотя его текст в значительной степени копировал FARA, он был окрещен «пророссийским». В западной критике действий грузинского правительства не применялась логика: в ее основу было положено утверждение, что прозрачность финансовой деятельности СМИ и НПО вредит институту демократии в Грузии, при том, что на Западе она является одной из свай фундамента демократического государства. В целом западные структуры никак не объясняли свои требования, не вдавались в детали и не желали идти на диалог с Тбилиси, а только повторяли: «Не принимайте этот закон!». Западные иноагенты в лице ЕНД и президента Саломе Зурабишвили делали то же самое внутри страны.

Тогда, полтора года назад, «Грузинская мечта» согласилась пойти на попятную. Как выяснилось осенью 2023 г., имела место политическая сделка: правящая партия не вскрывает деятельность Евросоюза и США, позволяет им и дальше настраивать население против законно избранной власти, а Брюссель все-таки дает Тбилиси статус кандидата в ЕС. Об этом можно было судить по тому, как изменилась риторика еврочиновников в отношении «12 условий»: если прежде они говорили, что без их выполнения никакого продвижения Грузии к евроинтеграции не будет, то теперь стали отмечать, что какой-то прогресс по документу есть, и кандидатство можно дать с расчетом, что в дальнейшем он будет полностью реализован. 14 декабря Грузия наконец стала кандидатом в члены Евросоюза — первый западный «пряник» для республики после трех лет «кнута». Вот только команду Иванишвили эти пряники уже мало интересовали.

За два дня до того, 12 декабря, Еврокомиссия приняла общеевропейский закон об иноагентах под названием «Пакет защиты демократии», и Тбилиси воспользовался этим, чтобы в начале 2024 г. вернуть в парламент закон о прозрачности иностранного влияния под предлогом гармонизации грузинского законодательства с нормами ЕС. Запад, возможно, не ожидая такого поворота событий после показательного усмирения «Грузинской мечты», ответил полным повторением прошлогодней кампании с теми же самыми лозунгами без логики и критикой без конкретики. ЕНД снова вывела своих людей на улицы, Саломе Зурабишвили опять выступила против действий правительства. Поскольку довольно быстро выяснилось, что на сей раз команда Иванишвили настроена довести процесс до конца, к протестам оппозиционеров присоединились члены НПО, финансируемых США и ЕС. Начался процесс своеобразного саморазоблачения западной агентуры в Грузии, когда эксперты, политологи и регионоведы открыто говорили СМИ, что из-за закона о прозрачности иностранного влияния они потеряют работу, потому что получают зарплаты в западных структурах.

Впрочем, протесты только этими двумя группами — саакашвилевской оппозицией и сотрудниками НПО — и ограничились, ведь население законопроект никак не затрагивал. До простых грузинских граждан Запад пытался достучаться угрозами забрать назад все европейские «пряники», вплоть до отмены безвизового режима, чем в итоге навязал людям ту же ультимативную альтернативу: или сдаваться на милость западных политиков-шантажистов, или позволить избранному народом парламенту защитить суверенитет Родины. Желающих сдаться оказалось совсем мало, а после принятия закона в третьем чтении оппозиционные акции резко сократились. Запад переориентировал прокси в республике на подготовку к парламентским выборам 26 октября и к поствыборной протестной активности. Власти сделали свои выводы: первый бой выигран, законность восторжествовала, Грузия может проводить суверенную политику, несмотря на давление, и усилила нажим на внутренних врагов.

Решающая битва за вторую грузинскую мечту

Бидзина Иванишвили, 30 декабря 2023 г. формально вернувшийся в грузинскую политику в должности почетного председателя «Грузинской мечты», этим летом резко ужесточил риторику и заговорил о грядущих парламентских выборах как о решающей битве между добром и злом в республике, от исхода которой будет зависеть будущее государства: победа ЕНД уничтожит Грузию, победа правящей партии — спасет. Иванишвили поставил перед соратниками задачу повторить в октябре результат парламентских выборов 2016 г., когда «Грузинская мечта» получила конституционное большинство и могла заниматься законотворчеством без ограничений, в том числе менять Основной закон по своему усмотрению. Выполнение этой задачи позволит властям навсегда избавиться от «Единого национального движения» через признание партии неконституционной, тем самым ликвидировать западные прокси на грузинской земле и поставить Евросоюз и США перед фактом, что отныне с Грузией они смогут взаимодействовать только на официальных основаниях — только с законно избранным парламентом и назначенным им правительством (президент с этого года будет назначаться решением Коллегии выборщиков из депутатов и региональных представителей, и «Грузинская мечта» не станет поддерживать прозападных кандидатов).

В связи с этим ультимативная альтернатива «или сдаваться, или бороться» остро стоит теперь и перед «Единым национальным движением». Шансов на победу на парламентских выборах нет ни у самой партии, ни у собираемой ею оппозиционной коалиции, но есть теоретический шанс не дать «Грузинской мечте» набрать конституционное большинство. Для этого оппозиции нужно получить не менее 38 депутатских мандатов. Если допустить, что порядка 15% голосов будет распылено между партиями, которым не удастся преодолеть 5%-й барьер, то правящей партии понадобится взять около 60% голосов для конституционного большинства, в таком случае крупным оппозиционным коалициям для получения хоть какой-то роли в парламенте (а ЕНД — для продолжения существования) надо обеспечить себе совокупно более 20% голосов. Именно поэтому саакашвилевские силы активно прорабатывают сейчас вопрос формирования более крупных коалиций, ведь распыление электората работает против оппозиции в целом. И именно поэтому Запад ежедневно выдает все больше угроз разрыва отношений с Грузией. Он стремится напугать хотя бы самых впечатлительных грузинских граждан, чтобы те 26 октября голосовали против «Грузинской мечты». Ни Брюссель, ни Вашингтон не хотят, чтобы миллионы долларов и евро, потраченных на подкуп грузинских политиков, обратились в ничто.

Югоосетинский поворот

Кристина Пурен:
Абхазия в составе Союзного государства: большие возможности или большие риски?

На днях «Грузинская мечта» выступила с новым лозунгом, нацеленным на завоевание симпатий электората — Бидзина Иванишвили заявил, что нынешнее руководство Грузии после выборов накажет виновных в пятидневной войне 2008 г., «найдет в себе силы извиниться» перед народом Южной Осетии за провокацию боевых действий и сделает все, чтобы многолетнее противостояние завершилось «историческим обоюдным прощением и примирением». В первом приближении инициатива выглядит как продолжение антисаакашвилевской кампании: Иванишвили стремится на 100% стереть из грузинской действительности политическое наследие Михаила Саакашвили, и если под нож идет подчинение Западу, то почему бы не поступить так же и с результатами пятидневной войны? Обещание извиниться «перед осетинскими братьями и сестрами» содержит мощный эмоциональный заряд, побуждающий усмотреть его первопричиной реальное желание грузинских властей наладить отношения с южными осетинами.

Однако и время произнесения этих слов — в преддверии парламентских выборов, где «Грузинская мечта» принципиально стремится к получению парламентского большинства — и сама история Южной Осетии недвусмысленно указывают на то, что Иванишвили просто развивает предвыборную кампанию правящей партии. Южная Осетия и до 2008 г. не контролировалась грузинскими властями, а за независимость от Грузии боролась еще с позднесоветских времен. Хочет ли правящая партия откатить контакты с Цхинвалом к состоянию июля 2008 г. или даже октября 2003 г. (до прихода к власти Михаила Саакашвили через «революцию роз»), положение дел останется тем же самым: южные осетины будут отстаивать свой суверенитет. Не просматриваются никакие варианты преференций, ради которых Цхинвал мог бы согласиться войти в состав Грузинской Республики. Поэтому внешним наблюдателям стоит воспринимать заявления грузинского руководства, скорее, как попытку привлечь на свою сторону больше избирателей, показав свое миролюбие в противопоставление агрессии ЕНД и подпитав надежды населения на мирное решение югоосетинского вопроса.

Уже на этой неделе грузинское руководство косвенно подтвердило, что в югоосетинском вопросе их интересует в первую очередь популистская составляющая. Глава МИД России Сергей Лавров на Генассамблее ООН заявил, что Москва готова способствовать нормализации отношений Грузии с Абхазией и Южной Осетией, подразумевающей в том числе договоренности о ненападении — то есть Россия рассматривает инициативу Иванишвили как примирение между независимыми государствами, а не между конфликтующими народами одного государства, как полагают в Тбилиси. Важно, что в речи грузинского лидера фигурировала только Южная Осетия, а Лавров предложил расширить мирный процесс на Абхазию, с кем Грузия воевала задолго до пятидневной войны 2008 г., подчеркивая, что вопрос заключается не в ликвидации наследия Саакашвили, а в принятии грузинскими властями реалий, сложившихся без саакашвилевского участия. И как же на это отреагировала «Грузинская мечта»? Один из самых активных ее представителей, мэр Тбилиси Каха Каладзе, приветствуя готовность Москвы помочь, призвал начать с вывода российских войск из Абхазии и Южной Осетии.

Российские войска не создают никаких помех для примирения Грузии с Абхазией и Южной Осетией, будь то на уровне народов, как заявляют в Тбилиси, или на уровне государств, как предлагают в Москве. Они гарантируют защиту Сухума и Цхинвала от повторных попыток грузинских властей взять их силой под свой контроль, каковые предпринимались и до 2008 г. У заявления о выводе российских войск есть лишь два смысла: Грузия под видом мирного диалога хочет создать условия для лишения государственности Абхазии и Южной Осетии и включения их в свой состав, либо это просто предвыборная риторика, демонстрирующая избирателям, что «Грузинская мечта» достаточно сильна, чтобы требовать такой шаг от России, и достаточно амбициозна, чтобы добиться решения задачи, не решенной ни при Звиаде Гамсахурдия, ни при Эдуарде Шеварднадзе, ни при Михаиле Саакашвили.

Таким образом, югоосетинской сенсации в грузинской истории ждать не приходится. Однако и без того оставшийся до парламентских выборов срок обещает быть одним из самых жарких ее месяцев. «Грузинская мечта» будет стараться выжить западные прокси из Грузии, а те — просто выжить, и пока что ситуация складывается в пользу правящей партии. Вторая грузинская мечта вот-вот сбудется.

Российский постскриптум

Российские симпатии здесь, как и всюду, на стороне тех политических сил, что отстаивают суверенитет своего государства и выступают за равноправие во внешнеполитических контактах на основе международного права. На Западе принято сегодня называть «пророссийскостью» стремление к суверенности государств и здоровым правовым отношениям между ними без двойных стандартов. Поэтому нет ничего удивительного в том, что «Грузинскую мечту» ее противники именуют «пророссийской» и даже «прокремлевской» партией. Для них не существует такого понятия, как суверенитет, они признают лишь вассалитет. В том, что делает команда Бидзины Иванишвили, нет ни капли реальной пророссийскости, она защищает и зачищает Грузию от антигосударственных сил в соответствии с национальными интересами республики (и в немалой степени из-за разочаровывающего опыта евроатлантических связей), а Россия приветствует это потому, что так и должно поступать любое независимое государство.