«Ядерная полночь» в Восточной Азии: новая опасность эскалации в Тайваньском проливе

Остров Тайвань имеет крайне важное геополитическое значение для США и Китая, представляя собой часть «первой цепи», протянувшейся от Алеутских островов на севере через Японию и Филиппины до Больших Зондских островов на юге. Именно этот «тихоокеанский рубеж» определяется и Вашингтоном, и Пекином в качестве опорной линии обороны.

Укоренившиеся в последние годы у власти на Тайване демократы последовательно проводят политику по укреплению связей с США, что полностью согласуется с антикитайской риторикой Вашингтона. В итоге из центра передовых технологий «прекрасный остров» (порт. — Formosa) постепенно становится центром нестабильности.

В январе 2021 г. уходящая администрация Д. Трампа обнародовала документы, подтверждающие наличие у Вашингтона намерений защищать своих тайбэйских партнёров в случае агрессии с материка, несмотря на недосказанность Закона об отношениях с Тайванем 1979 г. (Taiwan Relations Act) по вопросу гарантий военного характера. «Контуры стратегии США для Индо-Тихоокеанского региона», первоначально подлежавшие рассекречиванию только в 2042 г., предполагают не допустить завоевания Китаем превосходства на море и в воздухе в пределах «первой цепи островов», а также защищать все государства в этом районе, включая Тайвань. Вероятно, Вашингтон не смущает то, что он de jure не относит остров к государствам.

В США набирает обороты кампания по изменению официальной позиции Вашингтона в отношении Тайваня, традиционно заключавшейся в «стратегической неопределённости» (strategic ambiguity), в сторону «большей ясности» (strategic clarity). Подобные предложения звучат не только в экспертной среде, но и среди политиков — некоторые сенаторы намерены внести соответствующую законодательную инициативу в свете заявления президента Дж. Байдена о готовности оказать военную помощь острову в случае нападения с материка.

Бесспорно, такие неоднозначные намёки не остались без внимания в Пекине, где хотя и не признают концепцию Индо-Тихоокеанского региона, но крайне озабочены военным аспектом сотрудничества Вашингтона и Тайбэя.

Стоит отметить, что, действительно, сегодня в Тайваньском проливе возможности Китая ограничиваются лишь демонстрацией мощи — потенциал развития диалога Коммунистической партии с демократическими властями острова практически отсутствует. в условиях непрекращающейся пандемии COVID-19 и сохранения ограничений на обмены, включая поездки граждан и торгово-экономическое сотрудничество, возобновление полноценных связей через пролив, долгое время бывших залогом продуктивных отношений между Пекином и Тайбэем, чрезвычайно затруднено. В итоге «три нет» приобретают совсем новое, тревожное звучание: нет переговорам, нет сотрудничеству, нет миру.

Добавляют масла в огонь и спекуляции относительно повышения возможностей Тайваня по противостоянию потенциальной агрессии с материка вплоть до разработки собственного ядерного оружия.

В случае, если Тайвань поставит мир перед фактом наличия у него ядерного оружия, главным вопросом станет реакция Вашингтона. Можно предположить, что раз США удерживают Японию и Южную Корею от такого шага, даже несмотря на северокорейский фактор, то и тайванцам будет предложено отказаться от ядерных амбиций. Вместе с тем в Республике Корея и Японии размещены американские военные объекты, а сами они — официальные союзники США, что к Тайваню не относится. Потакание же администрацией Дж. Байдена или другого президента в будущем желаниям «ястребов» предоставить острову чёткие письменные гарантии безопасности будет приравниваться к признанию Тайваня независимым государством, что автоматически послужит casus belli для Пекина.

«Три нет» версии 3.0

Остров Тайвань имеет крайне важное геополитическое значение для США и Китая, представляя собой часть «первой цепи», протянувшейся от Алеутских островов на севере через Японию и Филиппины до Больших Зондских островов на юге. Именно этот «тихоокеанский рубеж» определяется и Вашингтоном, и Пекином в качестве опорной линии обороны.

Проблема «одного Китая» при двух системах и правительствах существует уже более 70 лет. Несмотря на политику «трёх нет» (контактам, переговорам и компромиссам), которая была представлена руководителем тайбэйской администрации Цзян Цзинго в 1979 г., связи через пролив всё же налаживались, а остров постепенно становился членом различных международных организаций как «китайский Тайбэй», не претендуя на государственный статус. Оказавшись на грани военного конфликта в 1996 г., китайцы по обе стороны пролива стали больше ценить взаимовыгодное сотрудничество, пусть даже и через посредников, а также мирную атмосферу. В 2008 г. новый руководитель Гоминьдана Ма Инцзю представил обновлённый вариант «трёх нет» в качестве отказа от независимости, объединения и применения силы. Вместе с тем укоренившиеся в последние годы у власти на Тайване демократы последовательно проводят политику по укреплению связей с США, что полностью согласуется с антикитайской риторикой Вашингтона. В итоге из центра передовых технологий «прекрасный остров» (порт. — Formosa) постепенно становится центром нестабильности.

Андрей Кортунов:
Почему Россия поддержала Китай в тайваньском вопросе

В мае 2021 г. The Economist назвал Тайвань «самым опасным местом на Земле». По мнению издания, постоянные манёвры китайских боевых кораблей вокруг острова и вторжения самолётов в его «идентификационную зону ПВО» — однозначное свидетельство подготовки неизбежного вторжения, которого можно ожидать уже в 2027 г. (а то и в 2025 г.). В сентябре 2021 г. The New York Times задалась вопросом, «будет ли Тайвань следующим после Афганистана». Лейтмотивом публикации стало предположение, что раз уж американские военные ушли из стратегически важного Афганистана после почти 20 лет присутствия, то тайбэйским властям точно не приходится рассчитывать на поддержку Вашингтона в случае принятия Пекином решения о силовом варианте «воссоединения нации».

С момента прихода к власти администрации Дж. Байдена в США набирает ход самая настоящая «антикитайская истерия», периодически разбавляемая антироссийской. Согласно исследованиям Пью центра, опубликованным в марте 2021 г., до 89% взрослого населения страны считают Китай соперником или врагом, но не другом, при этом крайне негативно настроен к КНР каждый второй респондент. Кроме того, в американском политическом истеблишменте звучат мнения об ошибочности дипломатического признания США коммунистического Китая.

В январе 2021 г. уходящая администрация Д. Трампа обнародовала документы, подтверждающие наличие у Вашингтона намерений защищать своих тайбэйских партнёров в случае агрессии с материка, несмотря на недосказанность Закона об отношениях с Тайванем 1979 г. (Taiwan Relations Act) по вопросу гарантий военного характера. «Контуры стратегии США для Индо-Тихоокеанского региона», первоначально подлежавшие рассекречиванию только в 2042 г., предполагают не допустить завоевания Китаем превосходства на море и в воздухе в пределах «первой цепи островов», а также защищать все государства в этом районе, включая Тайвань. Вероятно, Вашингтон не смущает то, что он de jure не относит остров к государствам.

Бесспорно, такие неоднозначные намёки не остались без внимания в Пекине, где хотя и не признают концепцию Индо-Тихоокеанского региона, но крайне озабочены военным аспектом сотрудничества Вашингтона и Тайбэя. В августе 2021 г. журналисты рупора КПК — Global Times — начали с обвинений США во Французской революции и казни Людовика XVI, а затем дошли до тезиса о том, что Тайвань в случае необходимости будет взят через несколько часов, его власти сбегут, а американские военные не придут на помощь. Так они уже поступили с полыхающим Афганистаном, оставив его талибам.

Стоит отметить, что, действительно, сегодня в Тайваньском проливе возможности Китая ограничиваются лишь демонстрацией мощи — потенциал развития диалога Коммунистической партии с демократическими властями острова практически отсутствует. Ранее же даже в условиях кризисов КПК сохраняла рабочие отношения с Гоминьданом. В 2016 г. Си Цзиньпин принимал в Доме народных собраний делегацию партии во главе с председателем Хун Сючжу, а в 2015 г. председатель КНР встречался с Ма Инцзю в Сингапуре. Однако в условиях непрекращающейся пандемии COVID-19 и сохранения ограничений на обмены, включая поездки граждан и торгово-экономическое сотрудничество, возобновление полноценных связей через пролив, долгое время бывших залогом продуктивных отношений между Пекином и Тайбэем, чрезвычайно затруднено. В итоге «три нет» приобретают совсем новое, тревожное звучание: нет переговорам, нет сотрудничеству, нет миру.

2 minutes to midnight

Добавляют масла в огонь и спекуляции относительно повышения возможностей Тайваня по противостоянию потенциальной агрессии с материка вплоть до разработки собственного ядерного оружия. Так, авторитетный журнал Foreign Affairs в декабре 2021 г. выпустил предупреждение Вашингтону и Пекину о губительности возможного конфликта по поводу Тайваня для них самих и большинства государств Восточной Азии. Несмотря на очевидность и верность этого тезиса, обращает на себя внимание «ядерный контекст».

В США набирает обороты кампания по изменению официальной позиции Вашингтона в отношении Тайваня, традиционно заключавшейся в «стратегической неопределённости» (strategic ambiguity), в сторону «большей ясности» (strategic clarity). Подобные предложения звучат не только в экспертной среде, но и среди политиков — некоторые сенаторы намерены внести соответствующую законодательную инициативу в свете заявления президента Дж. Байдена о готовности оказать военную помощь острову в случае нападения с материка.

Однако, по мнению аналитиков, Вашингтон и Пекин хотя и надеются на «маленькую победоносную войну», получат совсем другое. Даже если КНР потерпит неудачу в быстром захвате Тайваня, действия против сил США в АТР не будут прекращены, и наоборот, потеря острова не заставит Пентагон свернуть операции, поскольку без нейтрализации потенциала НОАК все предыдущие усилия будут лишены смысла. Более того, уверенность Пекина и Вашингтона в собственной неуязвимости в силу обладания ядерным оружием может побудить каждую из сторон более смело использовать обычные вооружения. В научной среде такое явление называется «парадокс стабильности-нестабильности» (stability-instability paradox). Недавно ушедший из жизни теоретик международных отношений Р. Джервис ещё в 1979 г. предупреждал, что превосходство в ядерных вооружениях (в их количестве и качестве) на самом деле не так уж важно в реальных боевых действиях. Напротив, вера в собственную безнаказанность из-за возможности нанесения массированного ядерного удара по противнику будет служить катализатором конфликта.

Андрей Кортунов:
Почему Гонконг проиграл Сянгану?

Китайские военные нередко предлагают превентивно атаковать базы и авианосные группы США в АТР ракетами с обычными боевыми частями в надежде на то, что сработает логика ядерного сдерживания, и американцы не ответят. Схожие идеи периодически высказывают и заокеанские стратеги. В итоге, несмотря на свой изначально сдерживающий характер, ядерное оружие, напротив, может инициировать большую войну.

Как полагают авторы Foreign Affairs, нельзя исключать и применения ЯО сторонами конфликта в случае угрозы проигрыша для изменения ситуации на театре военных действий (ТВД) в свою пользу. Например, в случае разгрома американских сил на Тихом океане, Вашингтон может решиться ударить по китайским портам, аэродромам и корабельным соединениям. Китай гипотетически готов к подобному же шагу при угрозе потери боевых средств Стратегических ядерных сил (подводных лодок с баллистическими ракетами, стратегических бомбардировщиков и межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования). Нельзя сбрасывать со счетов и ситуации, когда в условиях боевых действий командиры субмарин с ядерным оружием на борту отдадут приказ на запуск в случае обнаружения и невозможности уйти от преследователей.

Опустим программу действий, которые аналитики предлагают предпринимать уже сейчас для успешного противостояния Китаю и победы в возможной войне (практически неизбежной, по мнению ряда западных специалистов). Ещё более пугающе выглядит утверждение, что «чем дольше будет продолжаться конфликт, тем более губительным он окажется для Китая».

Если в 2020 г. на «часах Судного дня» до всемирной ядерной катастрофы осталось всего 100 секунд, то в условиях нарастания напряжённости между государствами, обладающими ядерным оружием de jure и de facto, стрелка может снова дрогнуть.

Азиатское наказание

Тайваньские авторы вторят воинственной риторике своих патронов и нередко отмечают, что Формоза в состоянии обзавестись собственным ядерным оружием в течение 10 лет, делая совсем не тонкие намёки на высказывания премьер-министра Израиля Г. Меир о «том, чего нет». Аналитики предлагают властям острова озаботиться выработкой эффективной оборонной стратегии, которая бы дала чёткие ответы на вопросы: каков необходимый уровень обороноспособности для сдерживания КНР и придут ли на помощь США. В декабре 2021 г. Taipei Times утверждала, что Тайбэю самому решать свою судьбу и развивать способности по эффективному и независимому сдерживанию для чего ему и могут понадобиться ядерное оружие и средства доставки. В этом случае станут возможными принятие нового основного закона (вместо Конституции Китайской Республики 1946 года), изменение официального названия, подразумевающего собственную государственность и поиск поддержки у международного сообщества. Данные действия, по замыслу авторов, нанесут чувствительный удар по руководству КНР и вызовут раскол в китайском обществе, так как обычные граждане не поддержат решение Пекина атаковать остров и поставить под угрозу миллионы жизней соотечественников по обе стороны пролива.

В 2004 г. Ю Сикунь, бывший на тот момент премьер-министром Тайваня, сказал: «Сдерживание — чрезвычайно простой механизм, и для достижения мира нужен баланс сил, который обеспечивается только равными военными возможностями и равным страхом друг перед другом (balance of terror). И в случае, если коммунисты ударят по Тайбэю и Гаосюну, нам нужно уничтожить Шанхай». Эти слова сейчас приходятся совершенно некстати.

Логика тайваньских аналитиков весьма прозрачна — если невозможно обеспечить «оборону в условиях конфликта» (defense in the wake of an outbreak), то следует добиваться «сдерживания для недопущения конфликта» (deterrence prior to an outbreak) и придерживаться стратегии «сдерживания наказанием» (deterrence by punishment), имея возможность нанесения неприемлемого ущерба противнику.

Дмитрий Стефанович, Александр Ермаков:
Возможно ли неядерное сдерживание?

Такие мысли не могут не вызывать беспокойства. Особенно неуместными высказывания о «наказании» ядерным ударом выглядят в свете недавнего совместного заявления лидеров постоянных членов Совета Безопасности ООН и единственных легитимных обладателей ядерного оружия о его неприменении в наступательных целях и дальнейших совместных действиях по разоружению.

Даже вольнодумная South China Morning Post ужаснулась тому, какие людоедские идеи витают среди научной элиты острова. Вероятно, Тайвань действительно имеет технические возможности по развитию собственной программы создания ядерного оружия и ракетных средств его доставки. Формально с 1979 г. остров — неправительственный партнёр МАГАТЭ, и гарантии агентства применяются к АЭС и другим объектам. Вместе с тем Тайбэй сложно считать полноценным участником Договора о нераспространении ядерного оружия, так как он ратифицировал его ещё до передачи своего места в СБ ООН представителям коммунистического Китая.

Секретная программа по созданию ядерного оружия осуществлялась гоминьдановской администрацией в 1960–1980-х гг. при технической поддержке США, Франции и Израиля. В конце 1980-х гг. все изыскания в данной области на острове были остановлены и каких-либо достоверных сведений о них нет. Однако нет и причин полагать, что все наработки были необратимо уничтожены. Что касается средств доставки, то ВС Тайваня уже обладают крылатыми ракетами «Сюнфэн» с дальностью до 600 км, а перспективная сверхзвуковая «Юньфэн» сможет преодолевать уже 2 тыс. км. Имеются на вооружении и баллистические ракеты малой дальности (до 150 км) «Тяньчи», возможности которых также технологически несложно улучшить.

В случае, если Тайвань поставит мир перед фактом наличия у него ядерного оружия, главным вопросом станет реакция Вашингтона. Можно предположить, что раз США удерживают Японию и Южную Корею от такого шага даже несмотря на северокорейский фактор, то и тайванцам будет предложено отказаться от ядерных амбиций. Вместе с тем в Республике Корея и Японии размещены американские военные объекты, а сами они — официальные союзники США, что к Тайваню не относится. Потакание же администрацией Дж. Байдена или другого президента в будущем желаниям «ястребов» предоставить острову чёткие письменные гарантии безопасности будет приравниваться к признанию Тайваня независимым государством, что автоматически послужит casus belli для Пекина.

***

Таким образом, ни израильский путь «ядерной неопределённости» (при совершенно явном обладании), ни японский вариант наличия технических возможностей создания ЯО в случае принятия соответствующего решения совершенно не годятся для «прекрасного острова». Да и для любого другого участника международных отношений гораздо разумнее вспоминать не одиозных политиков, а великого философа Иммануила Канта, призывавшего государства двигаться «к вечному миру».