Ядерный триумф Нарендры Моди и «полураспад» режима нераспространения
Премьер-министр Индии Нарендра Моди и
Президент США Барак Обама на параде
по случаю Дня Республики в Индии.
Нью-Дели, 26 января, 2015
Вход
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
К.и.н.
Прорыв на переговорах между Дели и Вашингтоном по сотрудничеству в атомной энергетике – бесспорный дипломатический успех индийского премьер-министра Н. Моди. Об условиях достигнутого соглашения пока практически ничего не известно. Однако уже сейчас очевидно, что соглашение способно оказать значительное воздействие не только на развитие отношений между Индией и ее соседями, но и на поддержание международного режима нераспространения.
Прорыв на переговорах между Дели и Вашингтоном по сотрудничеству в атомной энергетике – бесспорный дипломатический успех индийского премьер-министра Н. Моди. Об условиях достигнутого соглашения пока практически ничего не известно. Однако уже сейчас очевидно, что соглашение способно оказать значительное воздействие не только на развитие отношений между Индией и ее соседями, но и на поддержание международного режима нераспространения.
Шестьдесят шестой День республики стал для Индии поистине уникальным. Большинству индийцев он запомнится традиционным красочным военным парадом и присутствием среди высокопоставленных зрителей Б. Обамы – первого президента США, удостоенного такой чести. У Н. Моди, впервые встретившего этот праздник в качестве премьер-министра, он ассоциируется, прежде всего, с самой крупной на данный момент дипломатической победой. За восемь месяцев пребывания на своем посту новый индийский лидер смог сделать то, что его предшественникам не удавалось на протяжении шести лет, – вывести из тупика переговоры между Дели и Вашингтоном по сотрудничеству в атомной энергетике.
Индийская ядерная изоляция
Индийские ядерные амбиции имеют давнюю историю: к реализации своей ядерной программы страна приступила сразу после обретения независимости. Дели отказался подписывать Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО, 1968 г.), считая его дискриминационным, и обзавелся собственным ядерным арсеналом. С тех пор международный режим нераспространения фигурирует в речах индийских политиков не иначе как «ядерный апартеид». Запрет на поставки ядерных материалов и оборудования в Индию был наложен администрацией Дж. Картера (1977–1981). Позднее к нему присоединились ведущие государства-экспортеры, сформировавшие Группу ядерных поставщиков (ГЯП), в том числе Канада, Австралия, Франция и Китай.
Правительству Н. Моди необходимо было разблокировать соглашения, заключенные с иностранными компаниями из США и Франции до принятия Закона об ответственности за ядерный ущерб договориться с остальными странами-экспортерами ядерных материалов и технологий, которые до сих пор отказываются сотрудничать с Индией.
Атомная электростанция Куданкулам
По иронии судьбы проблема ядерной изоляции Индии, за решение которой Н. Моди взялся с присущим ему рвением, – это наследие его предшественника А.Б. Ваджпаи (1998–2004), который впервые привел к власти Бхаратия Джаната Парти (БДП). Проведя в мае 1998 г. серию ядерных испытаний, Индия столкнулась с международными санкциями на любые поставки ядерных материалов и оборудования.
Ядерная блокада Индии продолжалась около тридцати лет и была прорвана решением ГЯП от 6 сентября 2008 г., приостановившим запрет на экспорт в эту страну. Это стало возможным благодаря ядерной сделке, заключенной между Вашингтоном и Дели в июле 2005 г. Согласно подписанному Дж. Бушем-младшим и М. Сингхом соглашению, Индия разделила свои военные и гражданские ядерные объекты, распространив на последние гарантии МАГАТЭ. Документ шел вразрез с международной практикой применения всеобъемлющих гарантий и пополнил юридический арсенал МАГАТЭ таким понятием, как «гарантии с индийской спецификой». Взамен на уступки Индия получила свободный доступ к ядерным технологиям из США и других стран-экспортеров ядерных материалов и технологий.
Однако принятый индийским парламентом в 2010 г. Закон об ответственности за ядерный ущерб фактически поставил крест на усилиях правительства М. Сингха по открытию доступа к иностранным ядерным технологиям. Закон предусматривает, в частности, что в случае аварии на АЭС ответственность за возмещение ущерба ложится на поставщика оборудования. Новое законодательство вынудило компании «Westinghouse», «GE Hitachi» и «Areva», каждая из которых после 2008 г. получила право на сооружение шести энергоблоков в Индии, приостановить реализацию своих проектов.
«Атомная» дипломатия Нарендры Моди
В начале своего премьерского срока Н. Моди пообещал сделать так, чтобы в доме каждого индийца «светила как минимум одна электрическая лампочка». Учитывая, что 400 млн индийцев не имели доступа к электроэнергии, это заявление было более чем амбициозным. Для достижения поставленной цели Министерство по атомной энергии Индии запланировало увеличить установленную мощность АЭС с текущих 5780 МВт до 17080 МВт к 2022 г. Правительству Н. Моди необходимо было, во-первых, разблокировать соглашения, заключенные с иностранными компаниями из США и Франции до принятия Закона об ответственности за ядерный ущерб, во-вторых, договориться с остальными странами-экспортерами ядерных материалов и технологий, которые до сих пор отказываются сотрудничать с Индией (в их числе – Австралия и Япония).
ни теплые отношения между Н. Моди и С. Абэ, ни общее видение внешнеполитических угроз ни заинтересованность японских компаний, столкнувшихся с падением спроса на оборудование на внутреннем рынке после аварии на АЭС «Фукусима», не заставили Японию заключить подобное соглашение со страной, не присоединившейся к ДНЯО.
Переговорный процесс между Дели и Токио, инициированный еще в 2010 г., осложнялся непреклонной позицией Японии, испытавшей на себе всю силу ядерного оружия, по вопросу соблюдения режима нераспространения. Ожидалось, что Н. Моди придаст переговорам новый импульс: в печати индийского лидера часто сравнивают с С. Абэ, отмечая присущие обоим политикам склонность к национализму, сосредоточенность на экономических проблемах и решительную риторику в адрес Пекина. Подписание соглашения о сотрудничестве в атомной энергетике планировалось приурочить к первому визиту новоизбранного индийского премьера в Японию, который был намечен на 30 августа – 3 сентября 2014 г. С подписанием этого документа связывались надежды на то, что будет разблокирован пакет соглашений, заключенных с «Westinghouse» и «GE Hitachi», в ходе запланированного на октябрь визита в США, так как японские инвесторы владеют крупными пакетами акций в этих компаниях [1]. Однако ни теплые отношения между Н. Моди и С. Абэ, ни общее видение внешнеполитических угроз, стоящих перед Индией и Японией, ни заинтересованность японских компаний, столкнувшихся с падением спроса на оборудование на внутреннем рынке после аварии на АЭС «Фукусима», не заставили Японию заключить подобное соглашение со страной, не присоединившейся к ДНЯО.
Президент России Владимир Путин и
премьер-министр Индии Нарендра Моди после
встречи в Нью-Дели. 11 декабря 2014
Возможность реабилитироваться за неудачу в Токио представилась индийскому премьеру сразу же по возращении домой. 5 сентября 2014 г. в ходе приема австралийского премьер-министра Тони Эббота в Дели было подписано соглашение о сотрудничестве между Индией и Австралией в атомной сфере. С 1977 г. сотрудничество между двумя странами в этой области было заблокировано австралийским эмбарго на поставки ядерных материалов в страны, не присоединившиеся к ДНЯО [2]. Эмбарго в отношении Индии было отменено в 2013 г. по инициативе бывшего премьер-министра Австралии Дж. Гиллард (2010–2013). Однако начать поставки мешало отсутствие соглашения о сотрудничестве в атомной энергетике, переговоры по которому были запущены в марте 2014 г. Подписание этого документа стало возможным благодаря найденному делегациями двух стран компромиссу: в текст соглашения был включен пункт, согласно которому Дели гарантировал использование австралийского урана исключительно на АЭС, находящихся под наблюдением специалистов МАГАТЭ.
Поиск компромисса с США
>В ходе встречи Н. Моди и Б. Обамы, состоявшейся 30 сентября 2014 г. в Вашингтоне, было принято решение о создании двусторонней контактной группы. Ее задачей стала выработка условий, при которых американские компании смогли бы приступить к строительству АЭС на территории Индии.
Следующим пунктом назначения в международном «ядерном» турне Н. Моди стали Соединенные Штаты. На пути реализации соглашения о сотрудничестве между двумя странами (2005 г.) лежали два принципиальных разногласия. Вашингтон требовал внести в индийский Закон об ответственности за ядерный ущерб коррективы, снимающие риски с американских поставщиков оборудования. Выполнить это условие правительство Н. Моди не могло: Закон пользуется широкой поддержкой индийской общественности, и его изменение в соответствии с требованиями США могло негативно сказаться на рейтинге индийского лидера. Вторым требованием американской стороны стало предоставление ей возможности отслеживать перемещение всех поставленных в Индию ядерных материалов и оборудования. Дели не увидел необходимости в выполнении этого требования, сославшись на то, что отслеживанием уже занимаются специалисты МАГАТЭ.
В ходе встречи Н. Моди и Б. Обамы, состоявшейся 30 сентября 2014 г. в Вашингтоне, было принято решение о создании двусторонней контактной группы. Ее задачей стала выработка условий, при которых американские компании смогли бы приступить к строительству АЭС на территории Индии. Уже на следующей встрече двух лидеров 25 января 2015 г. в Дели, куда президент США прибыл на празднование Дня республики, было объявлено о достижении «прорыва во взаимопонимании». Детали соглашения пока не разглашаются. Однако известно, что США приняли предложение Индии учредить страховой фонд, который мог бы частично покрыть расходы американских компаний в случае чрезвычайной ситуации, и отказались от требования отслеживать перемещение ядерных материалов по территории страны.
Международный резонанс
Вячеслав Белокреницкий:
треугольник назло США?
Исламабад болезненно отреагировал на американо-индийское соглашение, усмотрев в нем угрозу собственной безопасности. Ядерные амбиции северного соседа Индии, который также развивает свою ядерную военную программу и при этом не является участником ДНЯО, пока не получили широкого международного признания. Вместе с тем известно, что премьер-министр Пакистана Н. Шариф видит в атомной энергетике ключ к решению проблемы энергетического голода, с которой столкнулась его страна. В 2013 г. было объявлено о начале подготовительных работ по строительству нового энергоблока на площадке АЭС «Карачи». В отличие от Индии, Пакистан не обладает собственными реакторными технологиями, поэтому в основе проекта лежит реактор китайского образца. Критики китайско-пакистанского сотрудничества в атомной сфере отмечают, что Пекин нарушает правила ГЯП, членом которой он является с 2004 г. Учитывая давнее соперничество между Пакистаном и Индией и сложные отношения последней с Китаем, неудивительно, что именно после дипломатического успеха Н. Моди Китай, ранее тщательно скрывавший масштабы своего сотрудничества с Пакистаном в атомной сфере, официально заявил об участии в 6 атомных проектах на территории этой южноазиатской страны.
В отличие от Индии, Пакистан не обладает собственными реакторными технологиями, поэтому в основе проекта лежит реактор китайского образца.
Особым отношениям, которые Дели выстроил с МАГАТЭ и странами-экспортерами, могут позавидовать другие государства, намеренные развивать собственную атомную энергетику. Например, сотрудничество Запада с Индией вызывало недоумение у Тегерана, который подвергался международным санкциям, несмотря на неоднократные заявления об отсутствии намерений развивать ядерную военную программу. В то же время Дели, не стесняющийся своих ядерных арсеналов, не только не понес наказание, но и фактически был поощрен доступом к самым современным технологиям в этой области. Очевидно, что предел, где заканчивается нарушение международного режима нераспространения и начинаются отношения со «спецификой», определяется внешнеполитическим курсом страны-соискателя ядерных технологий. Это может подстегнуть ядерные амбиции пороговых государств, связанных союзническими отношениями с Вашингтоном (Япония, Южная Корея) и имеющих территориальные споры с ядерным Китаем, а также стран, которые только начинают развивать собственную ядерную программу и претендуют на региональное лидерство (Саудовская Аравия).
Реакция Москвы на сделку между Индией и США также не заставила себя ждать: российское посольство в Дели выпустило пресс-релиз, в котором подчеркиваются преимущества российских атомных технологий по сравнению с американскими. Несмотря на видимое беспокойство России, индийско-американские соглашения вряд ли смогут серьезно помешать российско-индийскому сотрудничеству. Москва зарекомендовала себя в качестве надежного партнера и не сворачивала сотрудничество с Дели в атомной сфере ни из-за введенных против Индии международных санкций, ни из-за нового индийского законодательства. В 2013 г. российскими специалистами был запущен первый блок АЭС «Куданкулам», в настоящее время пусконаладочные работы ведутся на втором блоке. Поэтому возобновление сотрудничества между Индией и Западом в атомной энергетике едва ли угрожает текущему портфелю заказов «Росатома» в этой стране. Следует отметить, что после визита В. Путина в Дели в декабре 2014 г. он пополнился контрактами на сооружение 2 дополнительных энергоблоков на площадке АЭС «Куданкулам» и предварительными соглашениями на строительство двенадцати энергоблоков в течение двадцати лет.
Это может подстегнуть ядерные амбиции пороговых государств, связанных союзническими отношениями с Вашингтоном и имеющих территориальные споры с ядерным Китаем, а также стран, которые только начинают развивать собственную ядерную программу и претендуют на региональное лидерство.
Обещанные Индии премьер-министром 10 ГВт новых атомных мощностей к 2022 г., казавшиеся еще в 2014 г. недостижимой целью, сейчас – с учетом новых контрактов с Россией и подвижек на переговорах с США – представляются намного более реальными. Хотя на встрече Б. Обамы и Н. Моди речь шла только о достижении принципиального понимания между сторонами на политическом уровне, на сегодня практически не осталось принципиальных разногласий, которые могли бы заставить американские компании отказаться от многомиллиардных прибылей, которые сулят им подписанные контракты. К тому же позиции сторонников Н. Моди в парламенте слишком сильны, чтобы позволить оппозиции заблокировать выполнение достигнутых договоренностей. Однако отсутствие соглашения с Японией о сотрудничестве в области мирного атома мешает началу реализации этих проектов, поскольку некоторые комплектующие для АЭС, производимые на предприятиях в Японии, нельзя будет направить на строительные площадки в Индию. Но руководство «Westinghouse» и «GE Hitachi» уже нашло выход, приступив к поиску в самой Индии подрядчиков, которые смогли бы предоставить аналогичные комплектующие. Таким образом, учитывая политическую волю Дели и коммерческую заинтересованность иностранных поставщиков ядерного оборудования, к началу строительства стороны смогут приступить уже в 2016 г.
Очевидно, что соглашение с США – крупнейшая дипломатическая победа Н. Моди на посту премьер-министра. Дели предстоит еще много кропотливой работы, в частности, финализировать соглашения с американскими компаниями и найти компромисс с Токио. Но уже сейчас можно констатировать, что ни одно государство-нарушитель режима нераспространения не пользуется такими привилегиями, как Индия. Разумеется, столь ненавистный Индии «ядерный апартеид» не рухнул, но максимум, на что он теперь может претендовать, это на звание формальной дискриминации.
1. «Toshiba Group» – держатель 87% акций «Westinghouse». Компания «General Electric» развивает атомный бизнес не самостоятельно, а в международном альянсе с «Hitachi».
2. Австралия обладает 31% разведанных запасов урана на планете, которые могут сыграть важную роль в обеспечении топливом АЭС, запланированных к строительству в Индии.
(Нет голосов) |
(0 голосов) |
