Зима близко: Норвегия строит забор от мигрантов

Норвегия приступила к строительству стены на российско-норвежской границе в районе пропускного пункта «Стурскуг–Борисоглебский», чтобы предотвратить новую волну мигрантов в страну, куда прошлой зимой по «арктическому маршруту» через Россию въехали более 5 тыс. беженцев. Помогут ли эти меры сдержать поток мигрантов, и как возведение стены на границе России и Норвегии отразится на отношениях двух стран? Ситуацию комментируют Андрей Репневский, директор научно-образовательного центра «Международные отношения и арктическая политика России», доктор исторических наук, профессор САФУ, и Андерс Келлеволд, политический советник Норвежской рабочей партии в Городском совете Осло.

Норвегия приступила к строительству стены на российско-норвежской границе в районе пропускного пункта «Стурскуг–Борисоглебский», чтобы предотвратить новую волну мигрантов в страну, куда прошлой зимой по «арктическому маршруту» через Россию въехали более 5 тыс. беженцев. Помогут ли эти меры сдержать поток мигрантов, и как возведение стены на границе России и Норвегии отразится на отношениях двух стран? Ситуацию комментируют Андрей Репневский, директор научно-образовательного центра «Международные отношения и арктическая политика России», доктор исторических наук, профессор САФУ, и Андерс Келлеволд, политический советник Норвежской рабочей партии в Городском совете Осло.

Позволит ли возведенная на российско-норвежской границе стена ограничить поток мигрантов в Норвегию и повысить уровень безопасности в стране?

Андрей Репневский: Собственно, стену норвежские власти на границе с Россией возвести могут. Экономика Норвегии от этого не сильно пострадает, даже если они протянут ее на всю длину общей российско-норвежской сухопутной границы, а это 196 км. Граница идет в основном по водам и шлюзам реки Паз. Места там безлюдные, а зимой вне дорог по снегам и сопкам для обычных людей, тем более южан, непроходимые. Сириец на лыжах — это из области несмешных анекдотов. Вдоль границ стоят вышки, встречаются и проволочные заграждения с российской стороны, но не от людей, а от оленей. Сама природа там — забор от неразумных. Эта граница — один из самых спокойных рубежей России. Пограничный грузопассажирский переход всего один: Борисоглебск — с российской стороны, Стурскуг — с норвежской. Мне много раз приходилось пользоваться этим переходом. Ничто не мешает отсеивать нелегалов со «свежим» российским гражданством прямо там.

По всем этим причинам строительство забора, с точки зрения сдерживания сирийских и иных беженцев из арабского мира, — дело пустое. Но хотят — пусть строят, это их территория. Построят его, я полагаю, очень коротким — максимум несколько километров на подходах к Борисоглебскому пограничному переходу.

Количество «велосипедных перебежчиков» через Мурманск в Норвегию относительно невелико. За 2015 г. границу там в обе стороны пересекли до 250 тыс. человек, а в Россию не вернулись всего 5,5 тыс., причем Норвегия для многих «невозвращенцев» не была конечным пунктом. Они окружным путем направлялись в страны ЕС. Стоит ли из-за этого в прямом смысле «забор городить»?

В Осло, да и в других городах этой страны целые районы, населенные людьми с Востока, появились отнюдь не в 2015 и 2016 гг., и подавляющее большинство — десятки тысяч мигрантов — прибывали не через территорию России, однако заборы с Финляндией и Швецией Норвегия возводить не стала. Апрельское 2016 г. решение Норвегии о строительстве забора на границе — «много шуму из ничего». От него отдает легкой паникой.

Андерс Келлеволд: На самом деле эта стена очень короткая. Она огораживает всего 200 метров, прилегающие к пограничному пункту Стурскуг; это крошечный отрезок границы. На мой взгляд, она вряд ли серьезно повлияет на потоки мигрантов.

Норвежские власти оправдывают строительство стены, заявляя, что она повысит безопасность пограничного пункта. Возможно, это и так, однако ни один из примерно 5,5 тыс. просителей убежища, попавших из России в Норвегию за прошлый год, не попытался проникнуть в страну в обход этого пункта. Поэтому многие считают, что в стене нет необходимости. Тем не менее, если количество пересекающих границу мигрантов значительно вырастет по сравнению с прошлым годом, она сможет облегчить работу пограничников.

С точки зрения финансов ее строительство обойдется совсем недорого. Но если правительство России отреагирует на стену отрицательно, дипломатическая цена этого решения может оказаться высокой. Пока этого не произошло.

Мне кажется, что, по меньшей мере частично, идея постройки стены продиктована национальной политикой. Прошлой зимой власти оказались не готовы к тому, что число просителей убежища, пытающихся попасть из России в Норвегию, окажется настолько большим. В результате правительству пришлось выслушать немало критики. В текущей политической обстановке правительству важно продемонстрировать, что оно сохраняет контроль над границами. Возведение стены может быть благосклонно воспринято определенными группами избирателей.

Андрей Репневский

Означает ли это решение, что Норвегия пересмотрела свое отношение к мигрантам? Можно ли ожидать, что в будущем Норвегия откажется принимать мигрантов?

Андрей Репневский: Европейское общество встревожено и глубоко расколото по вопросу о мигрантах. Миграция миллионов людей другой культуры фактически означает новое великое переселение народов. В истории такие переселения приводили к кардинальным изменениям: гремели войны, распространялись страшные болезни, рушились великие империи, менялся привычный уклад жизни.

Европа и Норвегия тревожатся обоснованно. Но политики этих стран выбрали ложный путь борьбы с общей бедой. Вместо реальной борьбы с мировым терроризмом — основной причиной наплыва беженцев — объявили крестовый поход санкций против России.

Вспомним, сколько крокодиловых слез было пролито Западом по поводу Берлинской стены, и как торжествовал Запад в момент ее падения, воспевая свободу перемещения граждан любых стран. Популярное ныне в Европе и Америке строительство всяческих заборов и стен, чтобы задержать толпы несчастных мигрантов, прямо противоречит заявленным буржуазно-демократическим принципам. Это касается и Норвегии, хотя она и не член Евросоюза.

Кроме возведения заборов повсеместно принимаются и иные меры. Граждане Великобритании даже проголосовали за выход из ЕС, чтобы не подчиняться установленным в Брюсселе квотам на прием беженцев. Осло даже прибег к покупке рекламных страниц в СМИ Афганистана, чтобы убедить людей не переезжать в Норвегию, так как они могут быть высланы обратно. Норвегия готова выплачивать по 20 тыс. крон (2400 долл.) каждому переселенцу, решившему вернуться на историческую родину. Но под бомбы возвращаться желающих мало.

Если приток беженцев не будет остановлен, то в Норвегии, Швеции и Финляндии обязательно примут законы против мигрантов. Правозащитники опасаются, что руководство Норвегии может пренебречь принципами, заложенными в Конвенции ООН о статусе беженцев.

Андерс Келлеволд

Андерс Келлеволд: В Норвегии, как и в других странах Европы, миграционный кризис оказывает влияние на политический климат. Рост числа мигрантов вызывает немало дискуссий; сегодня эта тема волнует избирателей намного сильнее, чем несколько лет назад. Это сыграло на руку Партии прогресса, которая входит в правящую коалицию вместе с Консервативной партией, выступающей за политику ограничения иммиграции. Правительство действительно принимает меры для контроля иммиграции. Основные политические партии пришли к согласию в том, что граница должна оставаться под контролем.

Однако эти изменения не означают отхода от основных принципов норвежской политики в отношении мигрантов. По-прежнему преобладает политическая позиция, заключающаяся в том, что нуждающиеся в защите люди имеют право на убежище в Норвегии. Дебаты на национальном уровне ведутся вокруг частностей, хотя они могут быть весьма важными — например, право на воссоединение семей, более быстрая обработка ходатайств о предоставлении убежища или репатриация лиц, которые не были признаны беженцами или подвергающимися преследованиям в родной стране. Конечно же, Норвегия продолжит принимать беженцев и в будущем.

Не посылает ли Норвегия сигнал недоверия России, возводя стену на границе? Как это может повлиять на российско-норвежские отношения?

Андрей Репневский: Да, это сигнал и вполне откровенный. Строительство забора на границе с Россией — дело политически демонстративное и хорошо вписывается в общую антироссийскую политику норвежских властей, подыгрывающих ЕС. Чего стоит только показ с осени 2015 г. на крупнейшем норвежском телеканале NRK многосерийного телефильма «Оккупированные» о российском захвате Норвегии. К нему добавляются и утверждения прессы об агрессии России на Украине, присоединение к санкциям, отказ от сотрудничества по освоению заполярных месторождений нефти и газа. Опасаются в Норвежском королевстве и увеличения миграции, собственно, из России. Этим страхам способствует пресса, расписывающая экономические трудности нашей страны. Видимо, трехметровым забором и хотят отгородиться от «русской угрозы».

Несмотря на то, что в 2010 г. Россия пошла на серьезные территориальные уступки Норвегии, и между странами с тех пор нет оснований для каких-либо недоразумений в Арктике, с января 2016 г. норвежские эксперты постоянно обсуждают вопрос о необходимости укрепления своей обороны в связи с угрозой, исходящей из России. Таковой они считают российское военное возвращение в арктические воды и на архипелаги. Эксперты подсчитали, что на противодействие России в Арктике Норвегии потребуется дополнительно около 2 млрд крон только в 2016 г. Министр обороны Норвегии Ине Эриксен Серейи сама неоднократно заявляла об ухудшении отношений между Норвегией и Россией в связи с «возрастающей агрессией» со стороны Москвы в Арктическом регионе. 18 июня 2016 г. с заявлением о начале крупнейшей со времен холодной войны военной модернизации страны выступила и премьер-министр Эрна Сульберг. Она тоже мотивировала необходимость модернизации «русской угрозой в Арктике». Такая политика может привести к сокращению экономических, политических, а самое опасное — культурных контактов и поставить под угрозу все хорошее, что было наработано в добрососедских отношениях с конца ХХ в.

REUTERS/Cornelius Poppe/NTB Scanpix
Норвежский полицейский инструктирует
только что перешедших границу мигрантов

Андерс Келлеволд: Как правило, правительство Норвегии принимает все предосторожности, чтобы не совершать намеренных действий, которые могут ухудшить отношения между двумя странами. Такие действия могут поставить под угрозу взаимные достижения, которых удалось добиться предыдущим правительствам, — например, соглашение о разграничении морских пространств или договоренность о безвизовых поездках для жителей приграничных районов. Поэтому я не считаю, что норвежское правительство ставило перед собой цель вызвать негативную реакцию Москвы на возведение стены. Скорее, как я уже упоминал, оно руководствовалось внутринациональными мотивами, желая показать, что предпринимает шаги для контроля границы.

Впрочем, независимо от намерений правительства, пресса, бывшие пограничники и местные лидеры уже подвергли критике решение о строительстве стены. Спектр реакций весьма широк — от насмешек над очевидной бесполезностью столь короткой ограды до опасений, что этот шаг может без нужды спровоцировать Россию. Местные политики из прилегающих к границе районов опасаются, что стена плохо повлияет на текущее трансграничное сотрудничество. Многие обращают внимание на то, что в российских СМИ появились выдержанные в негативном ключе статьи, которые воспринимаются некоторыми политиками как указание на дипломатическую ошибку. Несомненно, возведение забора вызвало многочисленные дебаты.

Стоит отметить, что решение о строительстве стены было обнародовано еще в апреле этого года. В недавнем интервью норвежский пограничный комиссар упомянул, что поддерживает постоянный диалог на эту тему со своими российскими коллегами. По его словам, никаких претензий российская сторона не предъявляла. Впрочем, официальной реакции российского правительства тоже не последовало. Другими словами, Москва знает о будущей стене уже давно и, очевидно, не возражает.

Если последнее действительно так, и органы власти продолжают сотрудничество, этот вопрос не окажет долгосрочного влияния на российско-норвежские отношения. Я считаю, что более серьезной проблемой было то, что в январе-феврале 2016 г. правительства двух стран не могли прийти к соглашению относительно того, как быть с просителями убежища, проникающими в Норвегию из России. Однако тогда им удалось добиться взаимопонимания. Новый поток беженцев может еще раз испытать отношения России и Норвегии на прочность. Чтобы справиться с этой проблемой, необходимо и в дальнейшем поддерживать плодотворный диалог.

Мнение Андерса Келлеволда не должно рассматриваться как выражение официальной позиции Норвежской рабочей партии.