Равнение на Африку: что ожидать от председательства Египта в Афросоюзе

На протяжении 2019 г. Египет будет занимать пост председателя Африканского союза — Абдель Фаттах ас-Сиси принимает эстафетный скипетр от руандийского коллеги Пауля Когаме, государственным ведомствам розданы указы о подготовке программ и проектов реализации выпавшего «золотого билета», а в СМИ тиражируется тезис о стратегической важности «возвращения в Африку».

Африканская политика Египта в 2019 г. не обещает революционности и размаха известного «маневра Каддафи». «Маневр ас-Сиси», если ему суждено реализоваться, будет выполнен с большей элегантностью — без явной спешки, считая дивиденды, не хлопая дверью в братских арабских кругах и кивая внутренней аудитории на «особую миссию» и «цивилизационную близость» Египта и Африки.

На протяжении 2019 г. Египет будет занимать пост председателя Африканского союза — Абдель Фаттах ас-Сиси принимает эстафетный скипетр от руандийского коллеги Пауля Когаме, государственным ведомствам розданы указы о подготовке программ и проектов реализации выпавшего «золотого билета», а в СМИ тиражируется тезис о стратегической важности «возвращения в Африку». Разберемся, как и зачем это будет происходить.

Если набрасывать картину широкими мазками, то становится очевидным, что государства Ближнего Востока на африканский континент идут за ресурсами, влиянием (объектами военного назначения) и одобрением (публичной поддержкой собственных внешнеполитических инициатив). Для африканцев в основе подобных отношений по большей части лежат чисто рыночные мотивы, так что неудивительно, что среди арабов чемпионами такой политики являются платёжеспособные Объединенные Арабские Эмираты и Саудовская Аравия. Именно их устремления дарят исследователям возможность пронаблюдать кейс строительства военно-морской базы на территории непризнанного государства, а также одновременную смену лояльности таких непохожих государств, как Судан и Союз Коморских Островов.

В этом разрезе Египет интересен хотя бы потому, что стремится зафиксировать роль государства-лидера в Африке, будучи страной, которая не может позволить себе решать собственные задачи экспортом чемоданов денег, поставив во главу внешнеполитического угла обратное — поиск инвесторов и капитала.

Глобальный прогноз РСМД 2019-2024
Африка

Где кончается Африка?

Африканское направление занимает существенную часть того, что можно обозначить как внешнеполитический раздел условной «Белой книги» администрации ас-Сиси. Манифест «Египет — вершина африканского континента», сформулированный в преамбуле Конституции от 2014 г., за прошедшие годы обрел контуры и краски в инаугурационных речах, публичных выступлениях, интервью президента и его команды.

Для Каира Африка, безусловно, начинается в ближнем зарубежье и вязнет в проблемах, которые оно формирует. В этом отношении довольно непротиворечиво первые три пункта профильного раздела на сайте Министерства иностранных дел АРЕ касаются «нильского досье».  

За пределами очевидных форматов взаимодействия с Эфиопией и Суданом кризис вокруг плотины «Возрождение» отражается на взаимодействии Египта с остальными шестью странами бассейна Нила. Дипломатическая работа ведется во время заседаний специальных форумов (Nile Basin Initiative, Arab Water Council), на полях многопрофильных организаций (Африканский союз, ООН) и подчиняет себе логику африканских турне президента. Если ранее конфликту могли предрекать силовое разрешение, то сегодня ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что основные столкновения переместились за стол переговоров. Более того, сегодня Аддис-Абеба и Каир соревнуются, доказывая соседям, чьи интересы в Африке наиболее мирные. Эфиопия подписывает мирный договор с Эритреей, Египет заключает сделку по строительству гидроэлектростанции в Танзании, Эфиопия переводит в новое качество отношения с Джибути, Суданом и Сомали, в штаб-квартире Центрального банка в Каире создается «Фонд трехсторонней инфраструктуры» для администрирования гидроузла «Возрождение».

Значимость суданского и ливийского направлений для Каира трудно переоценить, однако по внутренней классификации эти страны наравне со всей территорией Северной Африки в понятие «африканская политика Египта» не входят. По этой причине данный субрегион исключается из текущего исследовательского поля, а мы пробуем перейти тонкую грань, отделяющую политику купирования угроз (threat based strategy) от политики задействования возможностей (capability based strategy) на оставшемся пространстве африканского континента.

Николай Сурков:
Современная армия Страны Пирамид на поле боя и в политике

Экономический базис

Воплощением данного подхода на египетско-африканском треке является мантра о неисчерпаемой эффективности торгово-экономической кооперации по линии «Юг — Юг». Усилия, направленные на ее доказательство, к 2016 г. обернулись 4,8 млрд долл. товарооборота, к 2017 г. уровень египетских инвестиций в Африку достиг 10,2 млрд долл., в то время как обратный поток капитала оценивается в 2,8 млрд долл. С одной стороны, цифры кажутся незначительными, демонстрируя накопленный за размытый период времени эффект. Однако в динамике прирост в 1,2 млрд долл за год зарубежных инвестиций в отношении стран не из первой десятки партнеров делает честь Египту, еще недавно балансировавшему на грани экономического коллапса.

Свою инвестиционную привлекательность Каир растит через сложную систему соглашений о зонах свободной торговли и преференциальных режимов. Наибольший интерес, конечно, вызывают такие грандиозные проекты, как объединение трех наиболее влиятельных экономических организаций Восточной и Южной Африки — Общий рынок Восточной и Южной Африки (КОМЕСА), Восточноафриканское сообщество (ВАС) и Сообщество развития Юга Африки (САДК) — под сенью Трехсторонней ЗСТ «От Кейптауна до Каира» [1]. Однако последовательная реализация менее громоздких инициатив, вроде открытия в Джибути логистической зоны для египетского экспорта в африканские страны, запуска ЗСТ, ориентированной на африканские рынки в Нувейбе. В 2019 г. Египет вступает наиболее привлекательной для инвестиций страной Африки, по мнению RAND Merchant Bank. Самый большой на Ближнем Востоке и в Северной Африке потребительский рынок, наиболее внушительный на всем африканском континенте с точки зрения ВВП проводит тщательную работу по оптимизации возможностей для установления контактов и взаимодействия. На этом фоне не кажутся очередным «чисто африканским распилом» соглашения на 2,5 млрд долл. между Египтом и Банком африканского развития, заключенные под занавес 2018 г.

На стороне Египта анти-колониальный дискурс, логика которого при прочих равных поможет сделать выбор в пользу сотрудничества с соседом по континенту, пусть и арабом. Достижение паритета по остальным вопросам для только выходящего из пике Египта — нетривиальная задача. В попытке ее реализации Каир задействует метод продвижения почитаемых администрацией ас-Сиси мегапроектов (African Agenda 2063, Egypt Vision 2030), подключит мягкую силу, не погнушается рутинно-технической работой по реструктуризации коммерческих представительств в Кении, ЮАР, Эфиопии, Замбии (особенно важных с точки зрения товарооборота).

Мягкому продвижению будет способствовать появившееся по счастливой случайности у Египта право на проведение континентального чемпионата по футболу (Кубок Африки 2019), а также проекты вроде запланированной летней школы для молодых лидеров «Африка 2063» и уже проведенной в декабре 2018 г. конференции по инвестициям. Весьма важной для «юного и безработного» Египта представляется заложенная в панафриканские проекты идея облегчения проблемы низкого уровня молодежной занятости. В этом отношении весьма удачно дополняют друг друга ранее упомянутые программы «Видение Египта» и «Повестка Афросоюза». Кроме того, идея занять 60% населения Африки на местах придется по вкусу и партнерам из ЕС, являясь правильным гуманистическим способом препятствовать миграции.

Алексей Богуславский:
Кто пользуется африканскими природными ресурсами?

Надстройка безопасности

Безусловно, председательство в АС египтяне называют «золотым билетом» не только из-за премиальной возможности продвигать нужную экономическую повестку. И здесь речь снова зайдет о политике купирования угроз. Режим ас-Сиси часто обвиняют в излишних тратах на закупки по линии ВТС, поскольку современному Египту не угрожает военное столкновение с каким-либо государством, в то время как война с ячейками герильи на Синае к масштабной модернизации армии и закупкам тяжелой техники имеет косвенное отношение. Между тем ситуация с Суданом еще летом 2018 г. вынуждала грозно маневрировать военными подразделениями на границе. Ливийские реалии также требуют большого внимания к общей границе. А слухи о строительстве Турцией базы на острове Суакин и соглашении об организации катарской военной базы в Уганде не добавляют оптимизма египетскому военному командованию.

Стоит добавить, что в рамках противостояния с Катаром арабская четверка получила широкую африканскую поддержку — Ниамей, Дакар, Морони, Нуакшот и Джибути снизили уровень дипломатических отношений с Дохой. В целом противостояние деструктивным идеологическим течениям упоминается даже в самых сжатых инструкциях «Египет в Африке», где особая роль отводится влиятельнейшему египетскому религиозному центру Аль-Азхар Аль-Шариф.

Вовлеченный в урегулирование конфликтов по всему Ближнему Востоку Египет не отказался от подобного амплуа и в Африке. Общее число единовременно размещенных египетских миротворцев на 31 декабря 2018 г. составляет 3 020 человек. В разном статусе египтяне присутствуют во всех миссиях ООН в Африке — Дарфур (UNAMID), ДРК (MONUSCO), Мали (MINUSMA), ЦАР (MINUSCA), Южном Судане (UNAMISS), Западной Сахаре (MINURSO).

Между тем, будучи приверженцем концепции «Африка, управляемая африканцами» в процессе построения архитектуры безопасности на континенте, Египет следует принципу максимального вовлечения в миротворчество и миростроительство региональных держав. На это черный континент откликается институциональным пиршеством в сфере обеспечения мира и безопасности, предлагая Фонд мира Африканского союза, Африканские силы постоянной готовности, Континентальную систему раннего предупреждения конфликтов, Совет мудрецов, Совет мира и безопасности Африканского союза.

Однако сегодня наиболее перспективными к развитию на короткой дистанции представляются менее ригидные совместные с ОАЭ проекты по секьюритизации собственных интересов в Красном море и Аденском заливе. Действуя в связке с Абу-Даби, Каир размещает военный контингент на базе Сава в Эритрее, предлагает свои услуги федеральному правительству в Сомали.  

Формула успеха

Африканская политика АРЕ требует выработки эффективной модели присутствия. Несмотря на масштабы кооперации во множестве сфер от здравоохранения до инфраструктурного строительства, Египет пока не способен напрямую конкурировать с такими ведущими в своих секторах игроками, как Китай, Турция, страны ЕС.

Формирующаяся модель присутствия уже содержит рецепты перенесения чужого позитивного опыта. Например, как государство — крупный импортер продовольствия, Египет развивает используемую китайцами схему агропромышленных регионов, где совместные предприятия будут работать на заполнение египетских рынков сельскохозяйственной продукцией.

Кроме того, не стоит забывать и об опоре на сильные стороны. Обладая уникальным для Африки опытом эксплуатации ГЭС и дамбостроительства, египтяне реализуют электрификационные проекты в Эритрее, Танзании, Уганде, Руанде, Нигере, Кот-д'Ивуаре, Сенегале и Мавритании.

Наконец, Египет решительно использует соседские преимущества. Если общеафриканская зона свободной торговли пробуксовывает на старте, то более локальные (нишевые) проекты, например, панафриканский рынок воздушных перевозок, развиваются, обещая неплохие дивиденды первым, кто сориентируется в новых правилах игры.

Африканская политика Египта в 2019 г. не обещает революционности и размаха известного «маневра Каддафи». «Маневр ас-Сиси», если ему суждено реализоваться, будет выполнен с большей элегантностью — без явной спешки, считая дивиденды, не хлопая дверью в братских арабских кругах и кивая внутренней аудитории на «особую миссию» и «цивилизационную близость» Египта и Африки.

1. Трехсторонняя зона свободной торговли (Tripartite Free Trade Area) фактически воплощает содержательную часть инициативы «Африка без границ», которая до 2017 г. считалась настолько же близкой к реализации, как «Европа — от Ванкувера до Владивостока». К 2019 г. Каир является идейным вдохновителем и практическим мотором объединения на 600 млн человек и 60% африканского ВВП, будучи первым из 26 стран, подписавшим искомое соглашение.