«Запасный вход»: как Германия прощается с атомом

Концепция стабильного экономического развития за счет перехода на возобновляемые источники энергии и отказа от мирного атома начала формироваться в ФРГ еще в 1980-х гг. По мере укрепления антиядерного движения среди населения страны идея «зеленого» энергоперехода постепенно стала неотъемлемой частью политической повестки и положила начало долгому и непростому процессу отказа от ядерной энергетики, который должен был завершиться 31 декабря 2022 г.

На фоне нынешнего энергокризиса канцлер Германии Олаф Шольц согласился продлить эксплуатацию трех последних АЭС до апреля 2023 г., после чего их работа будет окончательно остановлена. Это решение после продолжительных споров стало компромиссом для членов правящей «светофорной» коалиции социал-демократов, свободных либералов и «зеленых», однако отнюдь не укрепило энергетическую безопасность Германии.

Два десятилетия изменений энергетической политики значительно отразились на структуре энергобаланса ФРГ. Курс на развитие ВИЭ позволил увеличить их долю в энергобалансе страны в период 2000–2022 гг. с 6,6% до 44,4%. Однако данная статистика не отражает динамику в сферах транспорта и отопления. Здесь доля возобновляемой энергетики составляет всего 6,8% и 16,2% соответственно, и показатели растут очень медленными темпами.

По-прежнему весомым остается объем генерации энергии при помощи традиционных источников (55,6%). На фоне энергетического кризиса в Европе его структура в ближайшем будущем может измениться в сторону менее экологичного. Наиболее заметно на общем фоне выглядит выбытие практически половины атомной генерации, что связано с закрытием 31 декабря 2021 г. трех из шести активных АЭС.

Таким образом, в течение 2023 г. ФРГ столкнется с необходимостью найти скорую замену 7% годового объема энергогенерации. С большой вероятностью для этого будет использован уголь, являющийся высокоэмиссионным топливом. Несмотря на то, что данный шаг позиционируется как ситуативная мера, он все же вписывается в общий тренд «угольного ренессанса», начавшегося еще в 2021 г. и представляющего собой препятствие для достижения целей «зеленой» климатической повестки в Европе.

Несмотря на сложный характер партийных дискуссий в отношении текущего состояния ядерной энергетики, продолжавшихся с марта по ноябрь 2022 г., можно заключить, что выход из атомной энергетики для ФРГ — вопрос давно решенный. В настоящее время оптимизм относительно дальнейших перспектив развития атомной генерации не разделяют даже энергоконцерны. Очевидно, что временное продление работы АЭС стало вынужденным ответом федерального правительства на нынешний энергокризис в стране. Сейчас оно сталкивается с проблемой скорейшего замещения атома и природного газа за счет угля и ВИЭ, тем самым на неопределенное время оставляя бреши в энергетической безопасности ФРГ.

Концепция стабильного экономического развития за счет перехода на возобновляемые источники энергии и отказа от «мирного» атома начала формироваться в ФРГ еще в 1980-х гг. По мере укрепления антиядерного движения среди населения страны идея «зеленого» энергоперехода постепенно стала неотъемлемой частью политической повестки и положила начало долгому и непростому процессу отказа от ядерной энергетики, который должен был завершиться 31 декабря 2022 г.

На фоне нынешнего энергетического кризиса канцлер Германии Олаф Шольц согласился продлить эксплуатацию трех последних АЭС до апреля 2023 г., после чего их работа будет окончательно остановлена. Это решение после продолжительных споров стало компромиссом для членов правящей «светофорной» коалиции социал-демократов, свободных либералов и «зеленых», однако отнюдь не укрепило энергетическую безопасность Германии.

Отказ от «ядерной мечты»

Артем Соколов:
Новая энергетическая политика Берлина: последствия для России

Западная Германия приступила к развитию ядерной энергетики в 1955 г., когда, согласно вступившим в силу Парижским соглашениям, со страны были сняты ограничения на исследования «мирного» атома. На первом этапе развитие данной отрасли проходило стремительно благодаря двум факторам: технологической помощи со стороны США по разработке и строительству ядерных реакторов и активной финансовой поддержке федеральных властей, поскольку коммерческие предприятия опасались низкой прибыльности вложенных инвестиций в новые технологии [1]. В 1957–1976 гг. ФРГ удалось добиться значимых результатов в наращивании мощности АЭС (первая АЭС Каль была подключена к электросети в 1961 г. и имела мощность всего 15 МВт, в то время как на АЭС Библис в 1973 г. появился первый в мире энергоблок мощностью более 1000 МВт.) и создании полного ядерного топливного цикла (строительство завода по переработке ядерного топлива в баварском городе Вакерсдорф так и не удалось завершить из-за общественных протестов). Успехи нашли отражение в первой комплексной программе развития энергетической отрасли, согласно которой Западная Германия планировала к 1985 г. увеличить совокупную мощность АЭС в 20 раз, достигнув диапазона 40–50 тыс. МВт.

Важно отметить, что с 1950-х гг. в ФРГ активно развивалось индустриальное производство, что стабильно сопровождалось ежегодным увеличением потребления энергоресурсов [2]. Этому способствовала, в том числе, и их ценовая доступность. Однако энергетические кризисы 1973 и 1979 гг. обозначили для европейских политиков необходимость сокращения зависимости от стран-экспортеров и поиска иных источников энергии. Тогда германское правительство предприняло попытку решить проблему энергетической безопасности через ускоренное развитие атомной энергетики. Однако политическое стремление наткнулось на сопротивление антиядерного движения.

Генезису протестных настроений способствовали кризисные события в других странах. В частности, авария на АЭС Ферми 1, произошедшая в США в 1966 г., стала поворотным событием для переосмысления безопасности «мирного» атома — частичное расплавление активной зоны поставило под сомнение надежность системы охлаждения в случае аварийного разгона реактора.

С 1975 г. энергетическая повестка в Западной Германии начала трансформироваться. Прецедентом «заморозки», а после и полного отказа от строительства нового объекта стал мощный протест местных жителей в городе Виль. Для подавления масштабного сопротивления были привлечены силы полиции, из-за чего инцидент получил широкую огласку в СМИ. Событие породило множество новых социально активных групп, выступающих за отказ от использования атомной энергии [3].

На политическом уровне антиядерное движение нашло отражение в докладе парламентской комиссии Бундестага, представленном в 1980 г., а три года спустя радикальный отказ от АЭС на постоянной основе стала продвигать партия «Зеленые», впервые попавшая в федеральный законодательный орган. Их поддержала СДПГ, выступив за поэтапное сокращение ядерных мощностей в течение десяти лет. Так «ядерный вопрос», продвигаемый оппозиционными на тот момент партиями, окончательно закрепился как часть политической повестки ФРГ. Тем не менее долгое время даже после аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 г. он расценивался, скорее, как второстепенный, поскольку действующая коалиция ХДС/ХСС/СвДП (1982–1998 гг.) по-прежнему поддерживала атомное лобби.

Ситуация коренным образом изменилась в 1998 г. с приходом к власти социал-демократов во главе с канцлером Герхардом Шредером, сформировавшим коалицию с партией «Союз 90/Зеленые». Новое правительство обозначило отказ от атомной энергетики в качестве одного из своих приоритетов.

Конфликт между федеральным правительством и атомными концернами

Важная особенность атомной энергетики заключается в крайне высоких инвестициях на этапе строительства АЭС и относительно низких издержках после ввода в эксплуатацию и последующей генерации [4]. В связи с этим для атомных концернов немедленное отключение энергоблоков означало бы потерю вложенных средств, а для самого правительства — ощутимые компенсационные выплаты и потерю более 25% годового энергобаланса.

Первоначальный консенсус был достигнут уже в 2000 г. и после закреплен в «Законе о регулируемом прекращении использования атомной энергетики» в 2002 г. Взаимовыгодное решение заключалось в ограничении срока эксплуатации АЭС через определение квот на выработку энергии для каждой электростанции. При этом, если энергоблоку предстояло закрытие до выработки квоты, остаточный объем разрешалось перенести на другой объект, принадлежащий одному и тому же энергоконцерну. Таким образом удалось избежать фиксированных дат и сохранить ведущую роль крупнейших операторов: RWE, E.ON, Vattenfall Europe и EnBW.

В 2005 г. в ФРГ состоялись досрочные выборы, по итогам которых было сформировано новое правительство «Большой коалиции» (ХДС/ХСС и СДПГ). Приходу консерваторов к власти во главе с Ангелой Меркель предшествовали серьезные опасения о потенциальном изменении энергетической политики в пользу атомной генерации.

Конец первого десятилетия XXI в. ознаменовался существенным переосмыслением роли «мирного» атома в Европе. Данная тенденция обозначилась на фоне снижения инвестиционной привлекательности при строительстве новых энергетических мощностей и, как следствие, проблем с дальнейшей окупаемостью из-за колебания цен на электроэнергию (данные факторы приобрели более гротескный характер на фоне мирового финансового кризиса 2008 г.), а также политикой по экологизации экономики ЕС [5].

Кристина Денисенко:
Политика энергетического перехода: Германия в поисках альтернативы

Правительству ФРГ атомная энергетика представлялась низкоуглеродной технологией, которую предполагалось использовать на переходном этапе параллельно с наращиванием мощностей возобновляемых источников энергии (ВИЭ). В результате была принята одиннадцатая поправка к «Закону об атомной энергии». Она увеличивала остаточные квоты и продлевала срок эксплуатации АЭС на восемь лет для старых реакторов и на 14 лет — для новых, подключенных к энергосети с 1980 г. Для частичной компенсации подобного решения по инициативе СДПГ был введен акциз на ядерное топливо, используемое на АЭС в период с 1 января 2011 г. до 31 декабря 2016 г.

Всего несколько месяцев спустя произошла авария на АЭС Фукусима-1, на которую кабинету А. Меркель необходимо было оперативно отреагировать. Тринадцатая поправка определила дату вывода для каждой АЭС вне зависимости от израсходованного объема квоты и отменила дополнительные квоты, выделенные в 2010 г. При этом налог на ядерное топливо по-прежнему оставался в силе. Ряд исследователей отмечают, что такую стремительную смену энергетического вектора можно объяснить попыткой получить поддержку для региональных отделений правящих партий в период земельных выборов, приходившихся как раз в то же время. Оппозиционные партии, будучи более радикальными в отношении ядерной энергетики, получали в тех обстоятельствах преимущество.

В отличие от предыдущих решений тринадцатая поправка была принята без предварительных консультаций с атомными энергоконцернами, что породило череду судебных разбирательств не только на земельном и федеральном уровнях, но и на уровне международного арбитража (шведская компания Vattenfall AB решала спор о компенсации остаточного объема выделенной квоты через МЦУИС). Главный аргумент операторов заключался в том, что в качестве основания для закрытия АЭС министерство экологии ссылалось на инцидент в Японии, тогда как по результатам проверок реальной угрозы в ФРГ обнаружено не было. По итогам Конституционный суд принял несколько решений.

В первом случае суд постановил справедливым принятие внутриполитических мер для защиты здоровья граждан со ссылкой на аварию на Фукусима-1. Вместе с этим отмена возможности израсходовать квоты от 2002 г. и отсутствие со стороны правительства компенсации инвестиций, выделенных компаниями после пакетного решения 2010 г., были признаны противоречащими основному закону. Кабинету надлежало исправить данные положения до 30 июня 2018 г.

Вторым постановлением суд признал неконституционным действующий акциз на ядерное топливо, поскольку иные положения, в связке с которыми он был принят, были отменены. Сумма средств, надлежащих к возврату, составила 6,285 млрд евро.

Правительство не спешило с компенсациями за остаточный объем выделенных квот и подготовило проект решения за месяц до окончания срока, определенного в судебном порядке. Согласно положениям шестнадцатой поправки, принятой 28 июня 2018 г., размер выплат можно было определить не раньше 2023 г. Также закреплялся рад условий, осложнявших процедуру подачи заявления на компенсацию. Помимо этого, окончательное вступление в силу поправки определялось разрешением Еврокомиссии.

По итогу новых разбирательств Конституционный суд обязал правительство урегулировать данный вопрос повторно. Потерпев ряд неудач, кабинет А. Меркель начал переговоры с энергетическими компаниями, результатом которых стало решение от 5 марта 2021 г. Неиспользованный объем квот был оценен в 2,285 млрд евро, а компенсация потерянных инвестиций составила 142,5 млн евро. Взамен выплат операторы отказывались от дальнейших судебных разбирательств. Тем самым была подведена черта под длительным и конфликтным поиском консенсуса, окончательно определившего вектор дальнейших действий по отказу от ядерной энергетики.

«Энергетический пат»

Два десятилетия изменений энергетической политики значительно отразились на структуре энергобаланса ФРГ. Курс на развитие ВИЭ позволил увеличить их долю в энергобалансе страны в период 2000–2022 гг. с 6,6% до 44,4%. Однако данная статистика не отражает динамику в сферах транспорта и отопления. Здесь доля возобновляемой энергетики составляет всего 6,8% и 16,2%, соответственно, и показатели растут очень медленными темпами.

По-прежнему весомым остается объем генерации энергии при помощи традиционных источников (55,6%). На фоне энергетического кризиса в Европе его структура в ближайшем будущем может измениться в сторону менее экологичного.

Рисунок 1. Электроснабжение с использованием традиционных и возобновляемых источников энергии в III квартале 2022 г.

Источник: перевод данных Statistisches Bundesamt (Destatis), 2023

За 2022 г. на 4,4% увеличилась выработка электричества за счет угля, что свидетельствует о политике экономии природного газа из-за проблем с поставками из России. 8 июля 2022 г. парламент ФРГ одобрил чрезвычайные меры сроком до 31 марта 2024 г., согласно которым в ФРГ возобновят работу часть угольных ТЭЦ. Данное решение в некоторых случаях реализуется в ущерб ВИЭ: для расширения крупнейшего угольного разреза Гарцвайлер немецкий оператор RWE демонтировал часть ветропарка.

Что касается природного газа, объем электричества, произведенного с его помощью, увеличился незначительно — всего на 0,4%. В целом на настоящий момент наполненность газохранилищ в ФРГ составляет 90,5%, что говорит о приемлемом уровне. Однако экономия энергоресурса все равно остается недостаточной — согласно последним данным, за 2022 г. она составила 14%, тогда как необходимо минимум 20%. Вероятно, ситуацию удастся стабилизировать за счет новых импортеров, в частности, имеются планы по налаживанию нефтегазового сотрудничества с Ираком.

Наиболее заметно на общем фоне выглядит выбытие практически половины атомной генерации, что связано с закрытием 31 декабря 2021 г. трех из шести активных АЭС. К концу 2022 г. планировалось отключить последние реакторы — Изар 2, Эмсланд и Неккарвестхайм 2, однако в связи с актуальными проблемами энергетической безопасности правительство продлило срок их эксплуатации до 15 апреля 2023 г.

Таким образом, в течение 2023 г. ФРГ столкнется с необходимостью найти скорую замену 7% годового объема энергогенерации. С большой вероятностью для этого будет использован уголь, являющийся высокоэмиссионным топливом. Несмотря на то, что данный шаг позиционируется как ситуативная мера, он все же вписывается в общий тренд «угольного ренессанса», начавшегося еще в 2021 г. и представляющего собой препятствие для достижения целей «зеленой» климатической повестки в Европе.

Есть ли у АЭС в ФРГ будущее?

Кристина Денисенко:
Ирония судьбы: ФРГ реанимирует угольную генерацию в условиях энергокризиса

Несмотря на сложный характер партийных дискуссий в отношении текущего состояния ядерной энергетики, продолжавшихся с марта по ноябрь 2022 г., можно заключить, что выход из атомной энергетики для ФРГ — вопрос давно решенный.

Конфликт внутри правящей «светофорной коалиции» был сосредоточен вокруг числа АЭС, которые необходимо оставить в оперативном резерве, продолжительности эксплуатации активных мощностей, перспективе возобновления деятельности отключенных реакторов и закупке ТВЭЛ. Однако даже самые смелые предложения со стороны СвДП не выходили за пределы двухгодичного горизонта планирования.

Среди оппозиционной фракции ХДС/ХСС также можно отметить небольшие расхождения относительно сроков функционирования электростанций — от двух до пяти лет. Данная позиция отражает мнение премьер-министра Баварии и председателя ХСС Маркуса Зедера, высказывающего опасения по поводу возможных перебоев в энергосети и проблем с производством возобновляемой энергии на юге Германии (на территории Баварии находится АЭС Изар 2).

Тем не менее содержательные аспекты партийных споров ограничены реальностью технических препятствий и экономической целесообразности. Операторы трех оставшихся электростанций должны были отключить объекты 31 декабря 2022 г., в связи с чем не были проведены закупки топливных стержней. Оставшегося топлива хватит на ограниченное время, а изготовление и поставка новых ТВЭЛ займет 12–15 месяцев. Кроме того, для топливных элементов необходимо также производство специальных трубок, и габариты продукции зарубежных поставщиков для данной детали не подходят. Важно также помнить, что дополнительный объем переработанного топлива еще сильнее усугубит и без того непростую проблему хранения радиоактивных отходов в стране.

Технический аспект проблемы необходимо дополнить ключевыми выводами министерского доклада, рассматривающего выгоды и издержки данного решения. Основной акцент в представленном документе сделан на то, что реактивация выведенных из эксплуатации АЭС невозможна из-за истекшего срока действия лицензий, а поддержка работы действующих объектов требует масштабного комплекса проверок безопасности, переподготовки персонала электростанции и соответствующих контрольных инспекций. В результате для нивелирования расходов на комплекс необходимых мероприятий понадобится как минимум 3–5 лет.

Помимо перечисленного, компенсировать сокращение импорта природного газа за счет внутренней атомной генерации также не удастся, так как риски перегруза реакторов не позволяют нарастить недостающий объем производства электроэнергии.

В настоящее время оптимизм относительно дальнейших перспектив развития атомной генерации не разделяют даже энергоконцерны. Очевидно, что временное продление работы АЭС стало вынужденным ответом федерального правительства на нынешний энергокризис в стране. Сейчас оно сталкивается с проблемой скорейшего замещения атома и природного газа за счет угля и ВИЭ, тем самым на неопределенное время оставляя бреши в энергетической безопасности ФРГ.

Список использованной литературы и источников:

1. Metz, L., Okamura, L., Weidner, H. The Ecological Modernization Capacity of Japan and Germany. Comparing Nuclear Energy, Renewables, Automobility and Rare Earth Policy. Berlin: Springer Nature, 2020. Pp. 87–103.

2. Uekötter, F. Umweltgeschichte im 19 und 20. Jahreshundert. München: Oldenbourg Verlag, 2016. S. 8.

3. Друэ, М.В. «Энергетический поворот» в Германии: трансформация из формы социально-политических движений во второй половине XX века в основу государственной политики в области энергетики в начале XXI века //Вестник ЗабГУ. 2019. № 3. С. 58–66.

4. Зимаков, А.В. Политика отказа Германии от атомной энергетики: от конфликта к компромиссу // Научный диалог. 2021. № 10. С. 359–377.

5. Зимаков, А.В. Атомная энергетика: экономика против экологии // Мировая экономика и международные отношения. 2014. № 9. С. 16–19.