Либеральный миропорядок как Вторая империя Запада

Дискуссия на тему «либерального миропорядка» набирает обороты, и надо признать, не без оснований, поскольку многим хотелось бы знать, в каком измерении живём и есть ли что оплакивать, если такой миропорядок действительно существовал. По крайней мере, о серьезности таких намерений говорят рассуждения в начале нулевых годов о потребности в некой «благотворной/мягкой (benign) империи», например, в книге британского дипломата и затем сотрудника Еврокомиссии Р. Купера «Распад государств» (Breaking of nations).

Трудно не согласиться с нашим послом в Лондоне Александром Яковенко, который считает, что по-настоящему либеральный, в изначальном значении этого слова, миропорядок мог бы стать реальностью, если бы США и коллективный Запад сделали его открытым, инклюзивным проектом. Вспомним «Открытое общество» Дж. Сороса, «Открытое произведение» У. Эко, Жака Деррида и деконструкцию — этот смысловой ряд, вроде как отрицающий всякую тотальность, включая империи, можно продолжить.

Но тогда пришлось бы отказаться от доминирования в мировых делах, что оказалось свыше их сил — переступить через себя наши западные партнёры так и не смогли. Пошли по пути консервирования «однополярного момента», в чем состоял смысл доктрины Вулфовица, сформулированной в далеком 1992 году. В эту логику борьбы с историей вписывалось «двойное» расширение — НАТО и ЕС — как хеджирование против России, которой сказали, что её ни туда, ни туда приглашать не будут. Против Китая начали страховаться при Б. Обаме через его «поворот к Азии» и пресловутое «сдерживание с/из-за моря» и поддержание регионального баланса сил (offshore balancing), как это объясняет Джон Миршаймер. А при Трампе перешли к открытым торговым и валютным войнам с Пекином и разрушению ДРСМД, дабы можно было развертывать ракеты средней дальности наземного базирования, повторяя в другом конце мира рейгановский сценарий ракетного кризиса в Европе начала 80-ых годов. Появилась и идея создания двух торгово-экономических крепостей против Пекина и Москвы — Транстихоокеанского и Трансатлантического партнёрств, которые Трамп «закрыл», видимо, верно рассудив, что даже такое, региональное лидерство окажется для современной Америки неподъёмным и даст «друзьям и союзникам» возможность кататься за её счёт.

…но самое желание поглощало последние ее силы; исполнение желания было ей уже не по силам.

Бывают дни гористые, а бывают дни покатые.

По направлению к Свану, Марсель Пруст

Дискуссия на тему «либерального миропорядка» набирает обороты, и надо признать, не без оснований, поскольку многим хотелось бы знать, в каком измерении живём и есть ли что оплакивать, если такой миропорядок действительно существовал. По крайней мере, о серьезности таких намерений говорят рассуждения в начале нулевых годов о потребности в некой «благотворной/мягкой (benign) империи», например, в книге британского дипломата и затем сотрудника Еврокомиссии Р. Купера «Распад государств» (Breaking of nations).

Александр Яковенко:
Миф о "либеральном миропорядке"

Трудно не согласиться с нашим послом в Лондоне Александром Яковенко, который считает, что по-настоящему либеральный, в изначальном значении этого слова, миропорядок мог бы стать реальностью, если бы США и коллективный Запад сделали его открытым, инклюзивным проектом. Вспомним «Открытое общество» Дж. Сороса, «Открытое произведение» У. Эко, Жака Деррида и деконструкцию — этот смысловой ряд, вроде как отрицающий всякую тотальность, включая империи, можно продолжить.

Но тогда пришлось бы отказаться от доминирования в мировых делах, что оказалось свыше их сил — переступить через себя наши западные партнёры так и не смогли. Пошли по пути консервирования «однополярного момента», в чем состоял смысл доктрины Вулфовица, сформулированной в далеком 1992 году. В эту логику борьбы с историей вписывалось «двойное» расширение — НАТО и ЕС — как хеджирование против России, которой сказали, что её ни туда, ни туда приглашать не будут. Против Китая начали страховаться при Б. Обаме через его «поворот к Азии» и пресловутое «сдерживание с/из-за моря» и поддержание регионального баланса сил (offshore balancing), как это объясняет Джон Миршаймер. А при Трампе перешли к открытым торговым и валютным войнам с Пекином и разрушению ДРСМД, дабы можно было развертывать ракеты средней дальности наземного базирования, повторяя в другом конце мира рейгановский сценарий ракетного кризиса в Европе начала 80-ых годов. Появилась и идея создания двух торгово-экономических крепостей против Пекина и Москвы — Транстихоокеанского и Трансатлантического партнёрств, которые Трамп «закрыл», видимо, верно рассудив, что даже такое, региональное лидерство окажется для современной Америки неподъёмным и даст «друзьям и союзникам» возможность кататься за её счёт.

В «однополярный момент» американский/западный Атлант, будучи предоставлен сам себе, расправил плечи (если заимствовать у Айн Рэнд), но как-то неуклюже и неумело, так что сразу же впал во внешнеполитический кризис «имперского перенапряжения сил», о чем свидетельствовала война в Ираке, а затем и финансово-экономический. На очереди перспектива оказаться участником сразу двух гонок вооружений: высокотехнологичной — с Россией и «тупой» количественной — с Китаем. При этом, как писал на страницах «Уолл-стрит джорнал» 24 июня 2019 г. У. Рассел Мид, президент Трамп «преобразовал силу знаменитости в настоящую вещь», что придало его внешней политике черты «драмы и захватывающего зрелища» (drama and suspense). Что, в свою очередь, вводит нас в карнавальное время, которое действительно либерально, поскольку раскрепощает, подготавливая почву для смены курса в самом широком смысле этого слова. Всё может быть: и мир, и война, и даже, как сейчас, «ни мира, ни войны» — вполне в духе трансфинитного существования с его виртуализацией/риторической симуляцией того, что когда-то было реальностью.

Андрей Кортунов:
Между полицентризмом и биполярностью: о российских нарративах эволюции миропорядка

Еще до Трампа независимые политологи высказывались о необходимости фундаментальной смены курса США, имея в виду отказ от концепции государства национальной безопасности, «нациестроительство у себя дома», переход от контроля в закрытой системе к конкуренции в открытой. Это требует отказа от милитаризации внешней политики и возвращения к ценностям дипломатии и умеренности, о чем убедительно пишет У. Бернс в своих мемуарах «Секретный канал». Кстати, в отличие от него другой бывший посол в Москве, но не профессиональный дипломат М. Макфол в воспоминаниях «От холодной войны к горячему миру» особых уроков из своего опыта не извлекает и выглядит как не умеющий проигрывать (a sore looser).

Целью вернуть дипломатии центральное место во внешней политике Америки и покончить с её «вечной войной» задались даже Дж. Сорос и Ч. Кох, недавно заявившие о создании надпартийного внешнеполитического «мозгового треста» — Института Куинси, который будет продвигать политику в духе принципа «живи и давай жить другим». Их вдохновляют слова президента Дж. Куинси Адамса в его речи по случаю Дня независимости в 1821 году о том, что США «благоволят свободе и независимости для всех, защищают и направляют только самих себя».

О многом говорит опыт Франции Людовика XVI, которая поиздержалась на поддержку Американской революции «назло англичанам», что способствовало созданию условий для 14 июля 1789 г. Вовлеченность в американские дела обошлась казне в сумму свыше 1 млрд ливров, которые практически все были заимствованы, да еще под большие проценты 1. Американцы деньги не вернули (знакомое «Революционеры денег не берут!»?), полагая себя идейно-политической предтечей Французской революции, но открестились от ее ужасов (Томас Пейн едва избежал гильотины). Для нас важно то, что французская монархия, занимаясь на деле тем, что теперь называется «продвижением свободы и демократии», перенапряглась и поставила себя под удар. Теперь США, начинавшие как аристократическая и рабовладельческая республика (подобно Греции и Риму), также перенапряглись, занимаясь чужими делами, и получили «революцию Трампа».

Но в плане более верной исторической аналогии переизданию империи Запада после окончания холодной войны на мысль наводит знаменитая картина Эдуарда Мане «Расстрел императора Максимилиана». Последний был императором Второй Мексиканской Империи, созданной усилиями Наполеона III, который отличился внешнеполитическими авантюрами. В их числе была и Крымская война, создавшая условия для бисмарковского объединения Германии и катастрофы под Седаном, а главное, она запустила отсчет времени к трагедии Первой мировой войны. Вторая империя во Франции стала фарсовым вариантом Первой — с «фальшивой армией, фальшивой политикой», как горько замечал Гюстав Флобер.

Петр Стегний, Александр Крамаренко:
Ложная альтернатива

О «липовой» (phony) Америке писал Дж. Сэлинджер ещё в 50-ые. Тогда же Джон Кеннеди говорил о том, что главный тест его страны — «на империю». Позже, на основе уже опыта Карибского кризиса, он заявил, что безопасности должно быть достаточно для многообразия, а плюрализм заявлял о себе всегда, в наше время — в особенности. Война во Вьетнаме, развязыванию которой препятствовал Дж. Кеннеди, повела Америку в противоположном направлении. Словом, получилось «как всегда».

Надо ли США и Западу повторять печальный опыт Второй империи, да ещё в условиях глобальной задолженности в 320% ВВП и рецессии на горизонте? Или, действительно, война всё спишет? Ирландский экономист, работающий в «Креди свисс» М. О'Салливан (в книге «Уравнивание») высказывается за заключение договора о «финансовом разоружении» как средстве преодоления тупика, созданного массированным печатанием денег центробанками западных стран в рамках «количественного смягчения». А ведущий экономический обозреватель британской «Файненшл таймс» М. Вулф призывает к «глобализму в духе сотрудничества», под которым понимает сотрудничество суверенных государств в решении глобальных проблем. Кто бы возражал! Для этого и создавался послевоенный миропорядок, который на Западе в порыве энтузиазма по поводу собственной исключительности вознамерились отставить в сторону в пользу селективного «либерального», где бы они доминировали как ни в чем не бывало. Но в жизни так не бывает.

1. См. П.В. Стегний, «Прощайте, мадам Корф». Из истории тайной дипломатии Екатерины Великой. – М., Международные отношения, 2009, стр.60