Эмбарго на поставки оружия в Ливию оказалось неэффективным

17 марта 2021 г. был обнародован итоговый доклад Группы экспертов по Ливии (далее — группа), учрежденной резолюцией 1973 (2011) Совета Безопасности ООН.

Почти 600-страничный документ (555 страниц с приложениями) содержит обширный фактический материал о положении дел в Ливии в 2020 г. Авторы документа стремились соблюдать беспристрастность при анализе ситуации, приводя сведения, раскрывающие кулуарные подробности деятельности обеих сторон конфликта — Правительства национального согласия (ПНС) и Ливийской национальной армии (ЛНА). Стоит отметить, что отдельные аспекты ливийского урегулирования остаются за пределами фокуса внимания группы.

В некотором смысле данный доклад следует рассматривать не столько в контексте изложения позиции ООН, сколько с точки зрения «особого мнения» Европейского союза, поскольку, по всей видимости, значительную долю фактического материала экспертам предоставили сотрудники штаба операции IRINI в Риме, занимающиеся мониторингом ситуации в Ливии.

Не ставя задачу пересказать содержание доклада в полном объеме, остановимся на его отдельных разделах, связанных преимущественно с вовлеченностью Турции в ливийский конфликт, соблюдением морского оружейного эмбарго, а также отдельными аспектами деятельности частных военных компаний (ЧВК) в Ливии.

Обращает на себя внимание тот факт, что эксперты ООН подготовили обширную таблицу о военной помощи, которые турецкие власти оказали (и оказывают) Правительству национального согласия. С точки зрения группы, все задокументированные ими факты, в том числе обучение, демонстрируют нарушение эмбарго.

В то же время необходимо добавить, что 27 ноября 2019 г. состоялось подписание Соглашения о сотрудничестве в области безопасности и военной сфере между Турцией и Правительством национального согласия. Действия турецкой стороны по снабжению ПНС вооружениями и военной техникой регламентированы данным документом, и с этой точки зрения Анкара не считает свою помощь предосудительной.

Анализируя влияние турецких поставок вооружений на динамику ливийского конфликта, группа совершенно однозначно указывает, что перелом в боевых действиях в пользу сил, примкнувших к Правительству национального согласия, наступил благодаря активным действиям Анкары.

Еще один любопытный фрагмент доклада — подробное изложение провалившейся операции Opus, утечки о которой в СМИ появились в начале 2021 г. Так, в это время в прессе разместили сообщения об участии Э. Принса (известен как основатель американской ЧВК Blackwater) в подготовке операции Opus.

Эти примеры наглядно показывают, что боевые действия в Ливии оказались в центре внимания многих внешних акторов, решающих свои задачи. Фактически ливийский конфликт стал одним из ярких примеров «серой зоны», где происходит столкновение интересов многих стран, а одним из инструментов решения является использование нерегулярных вооруженных формирований и другого арсенала, применяемого в рамках гибридных конфликтов.

В свою очередь, администрация ЕС дает свое определение ливийскому конфликту — «театр марионеточных войн». В данном случае под ними понимаются действия в поддержку той или иной стороны ливийского конфликта вне рамок международного диалога.

Вместе с тем сам характер ливийского кризиса, его влияние на ситуацию в Центральном Средиземноморье и на южное побережье Европы, особенно через фактор нелегальной миграции, сужает пространство действий для ЕС. Мальта, Италия, Франция, Греция — те страны, на которые в первую очередь оказывает влияние ливийский конфликт. В таком контексте он приобретает внутреннее измерение, которое далеко не всегда совпадает с позицией Еврокомиссии.

В целом группа констатирует, что «были выявлены широкомасштабные, грубые и неоднократные нарушения оружейного эмбарго за отчетный период. В итоге оружейное эмбарго оказалось совершенно неэффективным».

Тем не менее, с точки зрения Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж. Борреля, «после 10 лет конфликта в Ливии у страны и ее народа появился новый шанс — подписано соглашение о прекращении огня, идет политический процесс, выборы назначены на конец года, а временное правительство только что было приведено к присяге».

Насколько в данном случае операция IRINI повлияла на стабилизацию обстановки в стране — вопрос спорный. Тем не менее следует отметить, что де-факто ЕС обозначил присутствие своих военно-морских сил в зоне конфликта, что, безусловно, отразилось на его статусе как субъекта переговоров по Ливии.

Переходя к рекомендациям, группа предлагает Совету Безопасности ООН:

• рассмотреть вопрос о том, чтобы поручить Комитету [Совета Безопасности] включить в санкционный перечень воздушные суда и применить к ним следующие меры: a) снятие флага с регистрации; b) запрет на посадку; c) запрет на пролеты над территорией [Ливии];
• уполномочить государства-члены досматривать в открытом море у побережья Ливии суда, следующие в Ливию или из нее, в отношении которых у них есть разумные основания полагать, что они незаконно экспортируют или пытаются экспортировать сырую нефть или нефтепродукты;
• распространить действие мер, предусмотренных в резолюции 2146 (2014), на незаконный импорт нефтепродуктов.

Указанный набор рекомендаций частично совпадает с целями операции IRINI, мандат которой продлен еще на два года (текущий мандат завершается 31 марта 2021 г.).

Таким образом, IRINI по-прежнему рассматривается в качестве инструмента влияния на ливийский конфликт, хотя имеющиеся ресурсы миссии в большей степени ориентированы на проведение мониторинга, а не на пресечение нарушений, о чем свидетельствует и официальная статистика операции по 2020 году (фактически лишь один прямой результат — единичная конфискация груза авиационного топлива с корабля ROYAL DIAMOND 7).

По всей видимости, эффективность миссии IRINI в ближайшие два года будет во многом зависеть от расширения ее мандата. В свою очередь, без принятия новой или корректировки действующих резолюций Совета Безопасности ООН вряд ли можно ожидать подвижек в этом вопросе.

17 марта 2021 г. был обнародован итоговый доклад Группы экспертов по Ливии [1] (далее — группа), учрежденной резолюцией 1973 (2011) Совета Безопасности ООН.

Почти 600-страничный документ (555 страниц с приложениями) содержит обширный фактический материал о положении дел в Ливии в 2020 г. Авторы документа стремились соблюдать беспристрастность при анализе ситуации, приводя сведения, раскрывающие кулуарные подробности деятельности обеих сторон конфликта — Правительства национального согласия (ПНС) и Ливийской национальной армии (ЛНА). Стоит отметить, что отдельные аспекты ливийского урегулирования остаются за пределами фокуса внимания группы.

В некотором смысле данный доклад следует рассматривать не столько в контексте изложения позиции ООН, сколько с точки зрения «особого мнения» Европейского союза, поскольку, по всей видимости, значительную долю фактического материала экспертам предоставили сотрудники штаба операции IRINI в Риме, занимающиеся мониторингом ситуации в Ливии.

В частности, в докладе отмечается следующее: «Большую пользу Группе также принесла военно-морская операция Европейского союза в Средиземном море (операция IRINI), особенно в части расследования случаев несоблюдения оружейного эмбарго обеими сторонами конфликта, а также незаконного импорта и экспорта нефтепродуктов».

Итоговый доклад Группы экспертов по Ливии

Это заключение подкрепляется сведениями, изложенными в докладе в части протоколирования нарушений эмбарго на море, а также исходя из многочисленных ремарок командования операции IRINI о мониторинге ситуации в аэропортах и на взлетно-посадочных полосах (авиабазах) в зоне конфликта, использовании спутниковых данных, изучении ситуации в ливийских портах.

Не ставя задачу пересказать содержание доклада в полном объеме, остановимся на его отдельных разделах, связанных преимущественно с вовлеченностью Турции в ливийский конфликт, соблюдением морского оружейного эмбарго, а также отдельными аспектами деятельности частных военных компаний (ЧВК) в Ливии.

Следует подчеркнуть, что изложенные сведения являются официальной позицией группы и в этом плане, безусловно, отражают политическую позицию составителей документа.

Часть экспертов, привлеченных к подготовке доклада, ранее уже занимались подобной работой, участвуя в создании документов, касающихся оценки ситуации в других странах — зонах пристального внимания ООН.

Так, например, Координатор Группы, Маджумдар Рой Чоудхури ранее занималась подготовкой материалов о ситуации в Кот-д’Ивуаре.

Следует отметить, что информация об отдельных сюжетах, вошедших в доклад, размещалась в прессе и ранее. В то же время целый ряд сведений, изложенных в документе, по-новому раскрывает их содержание. В частности, еще в июне 2020 г. появилось сообщение о письме, подготовленном аппаратом Совета по правам человека при Управлении Верховного комиссара ООН по правам человека, в адрес Анкары с просьбой дать комментарий о деятельности турецкой частной военной компании SADAT на территории Ливии. Был ли получен ответ на этот вопрос, неизвестно. Однако в заключительном докладе Группы факт деятельности SADAT в Ливии приводится уже как установленный: «Поступало множество достоверных сообщений о том, что турецкая компания SADAT International Defense Consultancy обеспечила военную подготовку ПНС и сирийских боевиков, а также о том, что она несет ответственность за надзор за деятельностью и выплату вознаграждения примерно 5 тыс. сирийских боевиков, примкнувших к Правительству национального согласия. Хотя SADAT отрицает всякую деятельность частных военных компаний в Ливии, группа считает (основываясь на роли SADAT в подготовке сирийских боевиков в Сирии, сообщениях государств-членов и глубине и широте освещения этой темы в СМИ), что SADAT с большой долей вероятности вовлечена в конфликт в Ливии».

Ранее, в упомянутом выше письме, риторика была более сдержанной. Примечателен следующий фрагмент: «Турецкие власти якобы наняли частные военные и охранные компании для облегчения отбора, а также подготовки официальной и контрактной документации для боевиков, очевидно, в координации с турецкими службами безопасности. Одна из компаний, упомянутых в этом контексте, была SADAT». Таким образом, акцент из осторожного предположения сместился в сторону утверждения о вовлеченности турецкой ЧВК в ливийский конфликт.

Обращает на себя внимание тот факт, что эксперты ООН подготовили обширную таблицу о военной помощи, которые турецкие власти оказали (и оказывают) Правительству национального согласия. С точки зрения группы, все задокументированные ими факты, в том числе обучение, демонстрируют нарушение эмбарго: «Группа считает, что никакая учебная подготовка, организованная Турцией для сил, примкнувших к Правительству национального согласия, не относится к сфере «помощи в области безопасности или разоружения» и поэтому на нее не распространяется исключение, содержащееся в пункте 10 резолюции 2095 (2013)».

В связи с этим остается открытым вопрос о том, как в таком контексте можно трактовать, к примеру, деятельность ЕС по обучению Ливийской береговой охраны в рамках операции «София» в 2018–2019 гг.

В то же время необходимо добавить, что 27 ноября 2019 г. состоялось подписание Соглашения о сотрудничестве в области безопасности и военной сфере между Турцией и Правительством национального согласия. Действия турецкой стороны по снабжению ПНС вооружениями и военной техникой регламентированы данным документом, и с этой точки зрения Анкара не считает свою помощь предосудительной.

Ниже представлена таблица задокументированных группой фактов обучения Турцией сил, примкнувших к Правительству национального согласия.

Таблица 1. Обучение сил, примкнувших к Правительству национального согласия

Что касается поставок военной техники и вооружений, то обращает на себя внимание характер получения сведений: есть данные как по итогам инспекций грузовых судов, так и информация из конфиденциальных источников, а также результаты анализа спутниковых снимков и иных материалов.

В целом подтвержденных случаев не так много, однако очевидно, что в таблице отражена лишь определенная доля поставок, объем которых мог быть на деле более масштабным.

В частности, количество рейсов военно-транспортной авиации, равно как и характер доставляемых грузов, не раскрывается. Между тем в условиях активных действий военно-морских сил операции IRINI воздушное сообщение выступало альтернативой для переброски отдельных образцов военной техники и вооружений.

Таблица 2. Поставки военной техники Правительству национального согласия

Отдельный раздел в рамках доклада посвящен случаям нарушений оружейного эмбарго, выявленным на море. Всего за 2020 год группой было выявлено «пять нарушений оружейного эмбарго на море, среди которых одно весьма вероятное и два случая пресечения незаконной деятельности».

При этом указанная мониторинговая деятельность осложнялась следующими обстоятельствами:

1. приостановление разгрузки грузов в ливийских портах в дневное время суток на 90 минут в день, в течение которых ведется коммерческое спутниковое вещание, либо проведение разгрузочных операций ночью;
2. использование в ливийских портах экранированных контейнеров;
3. давление на социальные сети, начатое и ПНС, и ЛНА в 2019 г.

Среди подтвержденных случаев нарушения эмбарго со стороны Правительства национального согласия указаны:

• судно BANA (под флагом Ливана): боевые бронированные машины FNSS ACV-15, 155-мм самоходная гаубица Т-155 Firtina (Турция);
• судно CIRKIN (под флагом Танзании): военные машины (тип не установлен);
• судно SINGLE EAGLE (под флагом Панамы): 12 35-мм двуствольных самоходных зенитно-ракетных систем ASELSAN Korkut KKA.

Среди подтвержденных случаев нарушения эмбарго со стороны Ливийской национальной армии отмечены:

• судно GULF PETROLEUM (под флагом Либерии): топливо «Джет А-1» для снабжения войск;
• судно ROYAL DIAMOND 7 (под флагом Маршалловы Острова): топливо «Джет А-1» для снабжения войск;
• судно SUN RISE (под флагом Багамские острова): полноприводные автомобили для использования в качестве «технических».

По данным группы, военно-морские силы ЕС, предоставленные для операции IRINI, в рамках осуществления эмбарго приняли участие в пресечении следующих нарушений:

• 22 мая 2020 г. корабли IRINI позволили предотвратить использование ЛНА морского танкера JAL LAXMI в качестве танкера-бункеровщика в море близ Тобрука, что означало бы незаконный экспорт нефтепродуктов.
• 10 июня 2020 г. попыткам военно-морских сил операции IRINI досмотреть шедшее под флагом Объединенной Республики Танзания судно CIRKIN (три попытки) помешали три турецких фрегата, заявивших, что судно находится под их защитой. 11 июня 2020 г. судно CIRKIN пришвартовалось в Мисрате, где его груз был выгружен в обстановке секретности, когда порт был закрыт для всех других видов коммерческой деятельности.
• 10 сентября 2020 г. германский фрегат Hamburg (F 220) получил от командующего операцией IRINI задание подняться на борт морского танкера ROYAL DIAMOND 7. Досмотр груза подтвердил, что на его борту было размещено авиационное топливо «Джет А-1», доставляемое в Бенгази. Танкер и его груз были задержаны и сопровождены в Айос-Георгиос (Греция), где 25 сентября 2020 г. центральное портовое управление Лавриона официально конфисковало груз.

В докладе Группы полностью обойден вниманием инцидент 24 ноября 2020 г. с участием фрегата Hamburg, когда по требованию Анкары был прерван уже начатый досмотр контейнеровоза ROSALINE A. Этот случай получил серьезную международную огласку, однако не упоминается в докладе группы.

Дмитрий Попцов:
Операция IRINI: основные итоги 2020 года

Анализируя влияние турецких поставок вооружений на динамику ливийского конфликта, группа совершенно однозначно указывает, что перелом в боевых действиях в пользу сил, примкнувших к Правительству национального согласия, наступил благодаря активным действиям Анкары: «Задействование Турцией в этом конфликте передовых военных технологий стало залогом успеха в этой зачастую невидимой и, безусловно, не всегда успешной войне на истощение, которая привела к поражению ЛНА в западной части Ливии в 2020 г. Дистанционные технологии ведения боевых действий в воздухе в сочетании с эффективной комбинацией разведывательной деятельности со средствами разведки, наблюдения и рекогносцировки переломили ход событий в пользу ПНС в этом прежде вялотекущем конфликте с низкой технологической оснащенностью, в котором приоритетной задачей обеих сторон было предотвращение потерь и защита сил».

Под передовыми военными технологиями Группа, по всей видимости, в данном случае подразумевает использование современных систем ПВО и БПЛА: «Сочетание фрегатов класса Gabya и систем ПВО ближнего радиуса действия Korkut позволило разместить вокруг сухопутных подразделений ПНС мобильный зенитно-ракетный «зонтик», что лишило авиационные средства ЛНА всякой возможности действовать. Усиленный потенциал оперативной разведки включал в себя турецкие средства радиоэлектронной разведки и средства разведки, наблюдения и рекогносцировки, обеспечиваемые БПЛА Bayraktar TB2 и, вероятно, TAI ANKA. Это позволило развернуть асимметричную войну на истощение, направленную на снижение боеспособности сухопутных подразделений ЛНА. Прорыв ПНС в Триполи был осуществлен при поддержке 155-мм самоходных артиллерийских установок T-155 Firtina и реактивных систем залпового огня T-122 Sakarya, которые вели высокоточный огонь повышенной дальности по основным боевым танкам и тяжелым артиллерийским орудиям ЛНА, произведенным еще в середине XX в. Затем колонны тылового обеспечения и отступающие подразделения ЛНА были выслежены и дистанционно атакованы БПЛА или смертоносными автономными системами вооружений, такими как STM Kargu-2 и другими барражирующими боеприпасами».

Таким образом, задокументированные факты турецкой военной помощи в тексте доклада выступают не просто констатацией, но привязываются к ходу боевых действий, вплоть до направления использования отдельных образцов вооружений, и сочетаются с элементами обучения, проведенного турецкими инструкторами для сил, примкнувшим к Правительству национального согласия.

Еще один любопытный фрагмент доклада — подробное изложение провалившейся операции Opus, утечки о которой в СМИ появились в начале 2021 г. Так, в это время в прессе разместили сообщения об участии Э. Принса (известен как основатель американской ЧВК Blackwater) в подготовке операции Opus.

Согласно опубликованным сведениям, в рамках миссии предполагалось оказать помощь силам ЛНА, возглавляемых Х. Хафтаром, посредством передачи в его распоряжение боевых вертолетов, самолетов для разведки, наблюдения и рекогносцировки, средств перехвата на море, электронного оборудования, беспилотных летательных аппаратов, а также систем сбора и анализа разведывательной информации и целеуказания. На втором этапе операции планировалось использовать подготовленных специалистов для похищения или ликвидации лиц в Ливии, считающихся особо важными целями.

Однако ни первый, ни второй этапы операции осуществить в полном объеме не удалось. Сделки по приобретению техники частично сорвались, а качество поставленной в итоге продукции вызвало нарекания со стороны заказчиков. В докладе группы приводятся многие подробности данной операции.

В частности, утверждается, что для планирования, проведения и финансирования операции использовались главным образом три компании, базирующиеся в ОАЭ:

1. Lancaster 6 DMCC;
2. L-6 FZE;
3. Opus Capital Asset Limited FZE.

Все они находились под контролем и управлением Кристиана Пола Дюранта (Австралия) и Аманды Кейт Перри (Великобритании), а руководителем группы, действующей на местах, был Стивен Джон Лодж (ЮАР).

Первоначальный план предусматривал закупку лишних военных вертолетов у Иордании, однако он провалился, когда иорданские власти узнали о подробностях операции и 18 июня 2019 г. приостановили аукцион по продаже воздушных судов.

В итоге группе Opus потребовалось ввести в действие резервный план для быстрого подбора и приобретения новых воздушных судов. В их число входили три средних вертолета общего назначения, купленные у южноафриканской компании, и три легких вертолета общего назначения, купленные у компании из ОАЭ.

Кроме того, в сжатые сроки были также приобретены самолет Ан-26Б у бермудской компании, легкий штурмовик LASA T-Bird у болгарской компании и самолет Pilatus PC-6 для разведки, наблюдения и рекогносцировки у австрийской компании.

Как утверждает группа, введение в эксплуатацию данных самолетов до момента фактической оплаты показывает, что «четвертое лицо, Эрик Дин Принс (Соединенные Штаты), под чьим контролем находились компании-владельцы самолетов, оказал содействие в их приобретении для нужд операции».

Андрей Чупрыгин:
Как ливийцы правительство выбирали

Далее, эксперты утверждают, что Э. Принс предложил провести операцию Opus Х. Хафтару в середине апреля 2019 г.

Погрузка вертолетов и катеров, предназначенных для операции, проводилась в Аммане и Валлетте 25 и 26 июня 2019 г. соответственно.

По прибытии в Бенгази сотрудники частных военных компаний (от 12 до 20 специалистов) были встречены лицами, которые уже были задействованы в рамках операции Opus и занимались развертыванием электронного оборудования, а также сбором и анализом разведданных.

Тем не менее 29 июня 2019 г. руководством операции было принято решение отменить поставки вертолетов и катеров в связи с открытым недовольством со стороны Х. Хафтара приобретенным самолетом. В итоге 20 сотрудников ЧВК вышли из Бенгази на двух надувных лодках в сторону Мальты, где и были задержаны после прибытия местными властями.

В то же время специалисты, занимавшиеся сбором разведданных, не участвовали в эвакуации и продолжали выполнять свои непосредственные обязанности в интересах ЛНА: «Группа установила, что самолет Pilatus РС-6 был доступен для проведения в Ливии операций по разведке, наблюдению и рекогносцировке (из Бенгази, Эль-Джуфры и Брак-Шати) по крайней мере с 26 июня 2019 г. по 24 декабря 2020 г. Средства разведки, наблюдения и рекогносцировки, имеющиеся у этого самолета, позволяют ЛНА многократно расширить свои возможности в области разведки, наблюдения, рекогносцировки и целеуказания».

Второй этап операции Opus начался в апреле 2020 г., когда в Ливию были направлены новые сотрудники ЧВК, задача которых состояла в обнаружении и уничтожении особо важных целей на территории ПНС. Для этого предполагалось использовать боевые вертолеты с возможностью десантирования оперативников. Однако в силу наличия мощной системы ПВО, развернутой над ключевыми позициями сил, примкнувших к Правительству национального согласия, от плана в итоге отказались.

Стоит отметить, что адвокат Э. Принса категорически отверг любые обвинения об участии своего клиента в каких-либо операциях или планах, связанных с ливийским конфликтом. Точно так же остались без комментариев многочисленные предположения о возможной осведомленности экс-президента США Д. Трампа о деятельности Э. Принса в Ливии.

Однако об интересе американцев к конфликту и о тщательном мониторинге хода боевых действий свидетельствует еще один факт, установленный группой. Речь идет о приобретении США в рамках программы эксплуатации иностранных военных средств системы «Панцирь-С1», захваченной в относительно неповрежденном состоянии после оставления подразделениями ЛНА своих позиций в районе авиабазы Аль-Ватия. Впоследствии данная установка «была передана в руки одной из вооруженных групп в Зувару. После переговоров между вооруженной группой, владеющей системой «Панцирь-С1», Правительством национального согласия и одним из государств-членов эта система была переброшена из Зувары в аэропорт «Митига» в Триполи и помещена под защиту Турции для того, чтобы она не была «случайно использована».

Эти примеры наглядно показывают, что боевые действия в Ливии оказались в центре внимания многих внешних акторов, решающих свои задачи. Фактически ливийский конфликт стал одним из ярких примеров «серой зоны», где происходит столкновение интересов многих стран, а одним из инструментов решения является использование нерегулярных вооруженных формирований и другого арсенала, применяемого в рамках гибридных конфликтов.

В свою очередь, администрация ЕС дает свое определение ливийскому конфликту — «театр марионеточных войн». В данном случае под ними понимаются действия в поддержку той или иной стороны ливийского конфликта вне рамок международного диалога.

Вместе с тем сам характер ливийского кризиса, его влияние на ситуацию в Центральном Средиземноморье и на южное побережье Европы, поскольку Анкара располагает возможностями усилить миграционное давление на границе с Грецией или воспользоваться влиятельной турецкой диаспорой в европейских странах, особенно в Германии. Мальта, Италия, Франция, Греция — те страны, на которые в первую очередь оказывает влияние ливийский конфликт. В таком контексте он приобретает внутреннее измерение, которое далеко не всегда совпадает с позицией Еврокомиссии.

В целом группа констатирует, что «были выявлены широкомасштабные, грубые и неоднократные нарушения оружейного эмбарго за отчетный период. В итоге оружейное эмбарго оказалось совершенно неэффективным».

Тем не менее, с точки зрения Высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ж. Борреля, «после 10 лет конфликта в Ливии у страны и ее народа появился новый шанс — подписано соглашение о прекращении огня, идет политический процесс, выборы назначены на конец года, а временное правительство только что было приведено к присяге».

Насколько в данном случае операция IRINI повлияла на стабилизацию обстановки в стране — вопрос спорный. Тем не менее следует отметить, что де-факто ЕС обозначил присутствие своих военно-морских сил в зоне конфликта, что, безусловно, отразилось на его статусе как субъекта переговоров по Ливии.

Переходя к рекомендациям, группа предлагает Совету Безопасности ООН:

• рассмотреть вопрос о том, чтобы поручить Комитету [Совета Безопасности] включить в санкционный перечень воздушные суда и применить к ним следующие меры:
1. снятие флага с регистрации;
2. запрет на посадку;
3. запрет на пролеты над территорией [Ливии];
• уполномочить государства-члены досматривать в открытом море у побережья Ливии суда, следующие в Ливию или из нее, в отношении которых у них есть разумные основания полагать, что они незаконно экспортируют или пытаются экспортировать сырую нефть или нефтепродукты;
• распространить действие мер, предусмотренных в резолюции 2146 (2014), на незаконный импорт нефтепродуктов.

Указанный набор рекомендаций частично совпадает с целями операции IRINI, мандат которой продлен еще на два года (текущий мандат завершается 31 марта 2021 г.).

Таким образом, IRINI по-прежнему рассматривается в качестве инструмента влияния на ливийский конфликт, хотя имеющиеся ресурсы миссии в большей степени ориентированы на проведение мониторинга, а не на пресечение нарушений, о чем свидетельствует и официальная статистика операции по 2020 году (фактически лишь один прямой результат — единичная конфискация груза авиационного топлива с корабля ROYAL DIAMOND 7).

По всей видимости, эффективность миссии IRINI в ближайшие два года будет во многом зависеть от расширения ее мандата. В свою очередь, без принятия новой или корректировки действующих резолюций Совета Безопасности ООН вряд ли можно ожидать подвижек в этом вопросе.

1. Состав Группы экспертов: Липика Маджумдар Рой Чоудхури, Координатор Группы экспертов; Алия Аун, эксперт; Дина Бадауи, эксперт; Луис Антонио де Альбуркерке Бакардит, эксперт; Ясин Марджан, эксперт; Эйдриан Уилкинсон, эксперт.