Турция и Россия: зачем им нужен «брак по расчету»?

В дополнение к самобытной конкурентоспособной характеристике турецко-российских отношений, пролегающих «на геополитических линиях разлома», хаотичная среда межгосударственных отношений, сложившаяся из-за исчезновения международного баланса сил после холодной войны, делает двусторонние отношения гораздо более хрупкими.

Существует риск усиления «геополитических линий разломов», сформированных в историческом процессе двухсторонних отношений, таких как «Балканы», «Черноморский бассейн» и «Кавказ». Кроме того, появились и такие новые «геополитические линии разлома» как Сирия и Ливия, где, не секрет, что обе страны иногда проводят гибридную войну друг против друга. Говоря в более широком смысле, идет непрерывный процесс расширения НАТО на Восток, который включает в себе Украину и Грузию. Без всякого сомнения, «эшелон Турции», который был преобразован в глубине государственного истеблишмента как антисоветская структура при поддержке США и Великобритании после вступления Турецкой Республики в состав НАТО в 1952 г., вполне вероятно, может все больше поддерживать антироссийскую политику и следовать ей в соответствии с конкурентной стратегией НАТО по противодействию России в вышеупомянутых ключевых регионах. Россия становится все более агрессивной на Евразийском континенте и вызывает все большее беспокойство в «пронатовском эшелоне» Турции. Исходя из этого, логично ожидать роста турецко-российского соперничества на Евразийском континенте в посткоронавирусном мире. Кроме того, считается, что проект «политического ислама», созданный США, обанкротился и уже занял свое место на темных страницах истории Турции.

В сложившихся условиях политические перемены теперь неизбежны и в турецкой внутренней политике. Можно спрогнозировать, что «политические элементы» нового турецкого правительства будут «более лояльными» к приоритетам НАТО и «адекватными» к правилам «большой игры» по сравнению с Эрдоганом. Вполне вероятно, что до конца весны 2021 года в суровых внутренних и внешних политических и экономических условиях правительство Эрдогана будет вынуждено объявить досрочные парламентские и президентские выборы.

При таких обстоятельствах необходимо незамедлительно создать новое стратегическое видение турецко-российских отношений, которое позволит форматировать двусторонние отношения на основе взаимной экономической зависимости и институционализировать многосторонние отношения путем улучшения отношений Турции с региональными и глобальными организациями, «возглавляемыми» Россией в качестве предупредительных мер по снижению риска геополитической борьбы.

Эксперты в области социально-гуманитарных наук уже начали изучать возможные последствия пандемии коронавируса. Существуют разные взгляды и сценарии в отношении посткоронавирусного мира, однако большинство сходится на том, что мир не будет таким, как прежде. В этой статье предпринята попытка коротко раскрыть возможные геополитические риски, которые могут произойти в краткосрочной и среднесрочной перспективе в турецко-российских отношениях и предложить конкретные политические рекомендации для их снижения в посткоронавирусном мире.

Мирильяс Агаев:
Накопительный эффект: чем интересна «коронавирусная» дипломатия Турции

В дополнение к самобытной конкурентоспособной характеристике турецко-российских отношений, пролегающих «на геополитических линиях разлома», хаотичная среда межгосударственных отношений, сложившаяся из-за исчезновения международного баланса сил после холодной войны, делает двусторонние отношения гораздо более хрупкими. Следовательно, можно предложить тезис о том, что завязки, развязки, повороты и постоянные драматические перипетии, происходящие между Турцией и Россией после холодной войны, опираются на самобытную характеристику двухсторонних отношений. Несмотря на этот факт и двадцатилетнее стабильное политическое управление в обоих странах, к сожалению, турецко-российские отношения не были переформатированы и институционализированы так, чтобы между странами существовало не напряжение, а здоровая конкуренция и взаимозависимость. Данная статья не посвящена выявлению причин этого взаимного провала. Однако был проведен мозговой штурм по поводу возможных геополитических рисков, которые могут возникнуть в турецко-российских отношениях, способов их минимизации, а также превентивных мер по предотвращению ухудшения двусторонних отношений.

Прежде всего, нужно дать четкое определение национальных интересов двух стран с точки зрения внешнеполитической стратегии, а затем сформировать устойчивую конкурентоспособную перспективу по тем региональным и глобальным вопросам, в которых обнаруживаются конфликты интересов сторон. Например, существует риск усиления «геополитических линий разломов», сформированных в историческом процессе двухсторонних отношений, таких как «Балканы», «Черноморский бассейн» и «Кавказ». Кроме того, появились и такие новые «геополитические линии разлома» как Сирия и Ливия, где, не секрет, что обе страны иногда проводят гибридную войну друг против друга. Говоря в более широком смысле, идет непрерывный процесс расширения НАТО на Восток, который включает в себе Украину и Грузию. Без всякого сомнения, «эшелон Турции», который был преобразован в глубине государственного истеблишмента как антисоветская структура при поддержке США и Великобритании после вступления Турецкой Республики в состав НАТО в 1952 г., вполне вероятно, может все больше поддерживать антироссийскую политику и следовать ей в соответствии с конкурентной стратегией НАТО по противодействию России в вышеупомянутых ключевых регионах. Россия становится все более агрессивной на Евразийском континенте и вызывает все большее беспокойство в «пронатовском эшелоне» Турции. Исходя из этого, логично ожидать роста турецко-российского соперничества на Евразийском континенте в посткоронавирусном мире. Кроме того, считается, что проект «политического ислама», созданный США, обанкротился и уже занял свое место на темных страницах истории Турции.

В сложившихся условиях политические перемены теперь неизбежны и в турецкой внутренней политике. Можно спрогнозировать, что «политические элементы» нового турецкого правительства будут «более лояльными» к приоритетам НАТО и «адекватными» к правилам «большой игры» по сравнению с Эрдоганом. Вполне вероятно, что до конца весны 2021 года в суровых внутренних и внешних политических и экономических условиях правительство Эрдогана будет вынуждено объявить досрочные парламентские и президентские выборы.

При таких обстоятельствах необходимо незамедлительно создать новое стратегическое видение турецко-российских отношений, которое позволит форматировать двусторонние отношения на основе взаимной экономической зависимости и институционализировать многосторонние отношения путем улучшения отношений Турции с региональными и глобальными организациями, «возглавляемыми» Россией в качестве предупредительных мер по снижению риска геополитической борьбы.

Кирилл Семенов:
Российская партия на ливийском поле — от Каддафи до Хафтара

Основное внимание здесь стоит уделить росту объема, отраслевой диверсификации и углублению двухсторонних торгово-экономических отношений Турции и России, которые на сегодняшний день находятся на стадии спада. По объективным экономическим данным и оценкам, не существует никаких сомнений в том, что товарооборот двух стран находится намного ниже своего реального потенциала. Говоря более конкретно, даже сравнение турецко-российского товарооборота 2008 и 2019 гг., который составлял 38 млрд долл. и 21,7 млрд долл., подтверждает этот аргумент. По данным ФТС РФ, в структуре российского экспорта в Турцию основная доля приходится на минеральное топливо и продукты его перегонки (58,7%), металлы и изделия из них (25%) и др. Структуру импорта из Турции формируют, в частности, машины, оборудование и транспортные средства (28,3%), продовольствие (31,3%), текстиль и обувь (18,1%).

Тем не менее здесь необходимо учитывать торговый дисбаланс между двумя странами, который складывается в пользу российской стороны: один доллар турецкого экспорта против семи долларов российского импорта. В этом контексте уместно отметить, что катализатором турецко-российских экономических отношений является энергетика. Турция занимает одно из лидирующих мест по объемам закупок российского природного газа, хотя она уже проводит политику по снижению своей зависимости от российских поставок. По открытым данным, в 2019 г. Турция снизила импорт газа из России на 35% (до 15,51 млрд кубометров), что является самым низким уровнем за 15 лет. Кроме того, Россия строит первую в Турции АЭС — «Аккую», общая стоимость которой — 20 млрд долл. Но есть как ряд финансовых и экономических вопросов, связанных с этим проектом, так и критика в отношении его выгод для турецкой экономики на общественном уровне. Вероятнее всего, бурно развивающееся сотрудничество в сфере туризма является единственным многообещающим знаком для дальнейшего устойчивого развития турецко-российских отношений. По данным Министерства культуры и туризма Турецкой Республики, в 2019 году Россия заняла первое место по числу туристов — страну посетили 7,017 млн россиян, что стало рекордом.

Судя по всему, эволюционный отраслевой подход к решению проблем дисбаланса в турецко-российском товарообороте, дальнейшем развитии и углублении двухсторонних экономических отношений неизбежен. С этой целью необходимо создание и расширение модели турецко-российского партнерства, включая совместное производство во взаимодополняющих секторах не только на государственном, но и на частном уровне. Тут именно легкая оборонная промышленность может быть мощным толчком в процессе создания такого рода модели и проверки его применимости в турецко-российских торгово-экономических отношениях, так как обе страны обладают широким потенциалом для сотрудничества в данной сфере. Турецкий частный оборонный сектор динамично развивается и ищет себе новых зарубежных партнеров в области производства, разработки, технического обслуживания и дистрибуции вне западных альтернативных оборонных систем и техник. В этом плане можно было бы установить долгосрочное деловое сотрудничество на взаимовыгодной основе не только на турецком рынке, но и в третьих странах, лишь бы была создана частная эффективная российско-турецкая площадка без «классического российского бюрократизма», который делает любому потенциальному иностранному партнеру «больно» и быстро убивает предпринимательский энтузиазм. Не следует забывать, что чем больше объем товарооборота в двусторонних торгово-экономических отношениях на взаимодополняющей основе, тем выше вероятность снижения и замораживания геополитических рисков.

Помимо углубления двусторонних торгово-экономических отношений, требуется создание взаимозависимости, основанной на совпадении стратегического видения в многосторонних и многоаспектных дипломатических отношениях Турции и России. Однако здесь больше нужна инициатива российской стороны, чем турецкой. При этом следует помнить, что Турция, будучи членом НАТО, имеет «эксклюзивные» отношения с Западом в таких сферах как политика, экономика и оборона, изменения которых не предполагаются в обозримом будущем.

Во-первых, следует обеспечить участие Анкары в качестве «государства-наблюдателя» при Евразийском экономическом союзе, который исключает Турцию в своей нынешней перспективе. Во-вторых, в краткосрочной перспективе было бы разумно повысить нынешний «пассивный» статус Турции от «партнера по диалогу» до статуса члена «государства-наблюдателя» при Шанхайской организации сотрудничества. В-третьих, представляется стратегически важным сделать Турцию новым «членом» БРИКС, который не имеет статуса международной дипломатической организации, зарегистрированной при ООН, но обладает большим потенциалом, чтобы стать многосторонней и многоаспектной дипломатической платформой для развивающихся стран на глобальном уровне. В таком случае, было бы вполне возможно открыть представительство Нового Банка Развития БРИКС в Турции, как члена «БРИКС», и создать новую площадку вне западной альтернативной финансовой системы для турецкого делового сообщества с целью предоставления финансовых ресурсов на его большие проекты.

Иван Стародубцев:
Российско-турецкие отношения до и после «эпохи Путина — Эрдогана»

Аналогичным образом, было бы полезно разработать и обеспечить более институциональное сотрудничество по общим региональным и глобальным вопросам. В этом отношении приоритет следует отдать созданию функциональной платформы для обеспечения полного контроля над армяно-азербайджанском конфликтом, который находится под угрозой горячей войны, и сохранения статус-кво в кавказском регионе. Также турецко-российская дипломатическая координация может быть сформирована более тесно по общим глобальным темам, таким как реформа ООН (которая неспособна решать текущие проблемы в мире), избежание применения односторонних санкций в конфликтах интересов между государствами и совместная борьба с терроризмом.

Возможно, одной из основных причин, из-за которой турецко-российские отношения находятся не на желаемом уровне, является отсутствие гражданской организации, основанной на стратегическом мышлении, которая смогла бы добровольно служить механизму принятия решений в системе государственного управления обоих стран. Жаль, что опытным турецко-российским аналитикам по международным отношениям до сих пор не удалось создать такой совместный «мозговой центр», который мог бы быть нацелен не только на развитие двухсторонних отношений, но и на снижение определенной напряженности на Евразийском континенте путем проведения объективных анализов геополитических рисков и даже действуя как дипломатия второго трека. Несомненно, что такой центр с правильной концепцией и персоналом, внес бы очень важный вклад как в турецко-российские отношения, так и в евразийскую солидарность.

В заключении можно резюмировать, что турецко-российские отношения могут вернуться к своему историческому враждебному формату, вредному обеим сторонам, если стороны не будут обращать внимание на «геополитические линии разлома», которые начинают трескаться. Принимая во внимание существующие геополитические риски, важно, чтобы обе стороны в течение следующих 2–3 лет сосредоточились на возможных мерах «снижения артериального давления», представленных здесь вкратце. Иными словами, поскольку тенденция трансформационного и эволюционного процесса системы международных отношений представляет серьёзные политические и экономические риски и вызовы безопасности, Турции и России в кратчайшие сроки нужен «брак по расчету», чтобы вместе преодолеть текущие вызовы. Иначе, как говорится в древней мудрой турецкой поговорке, которая передается из поколения в поколение в турецкой культуре государственного управления: «Глаз видит, что есть, а мозг — что будет».