Абхазия в составе Союзного государства: большие возможности или большие риски?

В августе 2022 г. президент Аслан Бжания заявил о готовности Абхазии вступить в состав Союзного государства (СГ) России и Беларуси. С тех пор в медийном поле идёт борьба нарративов условных «оптимистов» и «пессимистов» возможной интеграции. Пока одни видят в Союзном государстве драйвер экономического роста и гарант безопасности в Закавказье, другие — опасность для суверенитета молодой республики.

Концепт так называемых «оптимистов» о вхождении Абхазии в состав Союзного государства базируется на идеях социально-экономического развития и обеспечения безопасности в Закавказье. Эксперты отмечают важность экономического капитала, созданного в Абхазии во времена СССР (в частности, сельское хозяйство). Хотя сегодня многие отрасли пришли в упадок, а некоторые и вовсе перестали существовать (например, как табак и чай), абхазским экспертам видится перспективным восстановление прежних мощностей и запуск продукции уже на рынки России и Беларуси. Особенно это актуально в условиях санкционного давления и политики импортозамещения. Особое внимание, по мнению ряда экспертов, должно быть уделено сельскому хозяйству.

Условные «пессимисты» с недоверием смотрят на перспективу вступления республики в Союзное государство. В феврале этого года они опубликовали обращение, в котором отметили, что государственность Абхазии не может быть пересмотрена, так как, во-первых, независимый статус РА «закреплён Конституцией и не подлежит пересмотру», а, во-вторых, будущее вступление в союзы возможно только при условии «широкого признания суверенитета». «Пессимисты» опасаются, что Союзное государство может привести к миграционным проблемам и не поддерживают процесс упрощения получения абхазского гражданства россиянами. Также камнем преткновения остаётся вопрос продажи недвижимости.

Представляется, что создание союзов предопределено процессами нового глобального порядка. Присоединение к Союзному государству позволит Абхазии подключиться к проектам на евразийском пространстве. Однако нужно понимать, что пока в Абхазии не будут решены фундаментальные проблемы в таких областях как энергетика, транспорт, сельское хозяйство и т.д., говорить о какой-либо реальной эффективности от экономической интеграции будет сложно.

В августе 2022 г. президент Аслан Бжания заявил о готовности Абхазии вступить в состав Союзного государства (СГ) России и Беларуси. С тех пор в медийном поле идёт борьба нарративов условных «оптимистов» и «пессимистов» возможной интеграции. Пока одни видят в Союзном государстве драйвер экономического роста и гарант безопасности в Закавказье, другие — опасность для суверенитета молодой республики.

Представить «картины мира» двух противоборствующих групп позволяет метод когнитивного картирования, представленный в работах Р. Аксельрода [1], Г. Бонама и М. Шапиро [2]. Ключевые концепты мировоззрения абхазских и российских экспертов и политиков зафиксированы через схему из взаимосвязанных устойчивых блоков на Рисунке 1. В рамках данной статьи были проанализированы интервью, комментарии и статьи, размещённые в открытом доступе в интернет-пространстве.

Рисунок 1. Сводная когнитивная карта условных «оптимистов» и «пессимистов» присоединения Абхазии к Союзному государству России и Беларуси.

Большие возможности

Концепт так называемых «оптимистов» о вхождении Абхазии в состав Союзного государства базируется на идеях социально-экономического развития и обеспечения безопасности в Закавказье.

Эксперты отмечают важность экономического капитала, созданного в Абхазии во времена СССР (в частности, сельское хозяйство). Хотя сегодня многие отрасли пришли в упадок, а некоторые и вовсе перестали существовать (например, как табак и чай), абхазским экспертам видится перспективным восстановление прежних мощностей и запуск продукции уже на рынки России и Беларуси (на территории РА работало 133 колхоза и 22 совхоза, посевная площадь составляла 39,8 тыс. га к 1969 г. В 1985 г. производство чайного листа достигло 108, 3 тыс. тонн, цитрусовых к 1983 г. — 129,6 тыс. тонн (подробнее об экономике Абхазской АССР — на Рисунке 2). Особенно это актуально в условиях санкционного давления и политики импортозамещения. Особое внимание, по мнению ряда экспертов, должно быть уделено сельскому хозяйству.

В то же время создание общего рынка решит проблему транзита на российско-абхазской границе, с которой предприниматели РА сталкиваются не один год. В целом, по мнению «оптимистов», экономическим последствием от интеграции станет рост уровня жизни абхазского населения (ВВП Республики Абхазия на душу населения остаётся ниже уровня Карачаево-Черкесии — 133 тыс. руб. против 165, 36 тыс. руб.).

Рисунок 2. Экономика: сельское хозяйство в советской Абхазии

Второй блок базируется на остром для абхазского общества вызове — реваншистских настроениях в Грузии. Несмотря на то, что грузинские власти публично заявляют, что не будут открывать второй фронт, политики в Сухуме проводят меры по укреплению обороноспособности страны и открыто говорят, что высоко оценивают вероятность войны с Грузией. По этой причине «оптимисты» видят в Союзном государстве гарант безопасности Абхазии, который проявится в российской военной поддержке в случае эскалации конфликта.

В вопросе возможной потери независимости контраргументом условным «пессимистам» выступает тезис о том, что в рамках Союзного государства Абхазия останется суверенной, и не то, что не потеряет независимость, а увеличит своё влияние на мировой арене. По международному треку мы видим два вектора в экспертном поле: во-первых, возможное признание Абхазии Беларусью и последующее усиление в глобальной политике, во-вторых, включение Абхазии в процессы евразийской интеграции.

Российские эксперты отмечают, что высокая интенсивность экономических связей позволит республике сохранить свой суверенитет и усилить позиции в интеграционных образованиях. В добавок ряд экспертов заявляют, что Союзное государство не ограничится тремя государствами, а может стать масштабным союзом на пространстве бывшего Советского Союза, что тоже принесёт Абхазии международные дивиденды.

Взгляд пессимистов

Андрей Петров:
Грузия в новом мире: между Россией и Западом

Абхазское общество ревностно относится к любым попыткам пересмотра государственного статуса республики даже в случае вступления в интеграционные объединения. Это продиктовано рядом причин: высоким уровнем коллективной идентификации, сформировавшимся в Абхазии из-за политики грузинизации в советский период; понимаем независимости как части национальной идеи (сакрализация памяти об Отечественной войне 1992–1993 гг.); а также страхами об асимметричности политического и экономического влияния внутри будущих союзов. По этим причинам условные «пессимисты» с недоверием смотрят на перспективу вступления республики в Союзное государство.

В Абхазии такая позиция преобладает в среде общественных организаций и НКО, а также части оппозиционных деятелей и журналистов. В феврале этого года они опубликовали обращение, в котором отметили, что государственность Абхазии не может быть пересмотрена, так как, во-первых, независимый статус РА «закреплён Конституцией и не подлежит пересмотру», а, во-вторых, будущее вступление в союзы возможно только при условии «широкого признания суверенитета».

«Пессимисты» опасаются, что Союзное государство может привести к миграционным проблемам и не поддерживают процесс упрощения получения абхазского гражданства россиянами. Также камнем преткновения остаётся вопрос продажи недвижимости. Так, например, заявление Константина Затулина о том, что в случае вступления Абхазии в Союзное государство властям будет проще договориться о принятии этого закона, встретило негативную реакцию у части абхазских общественных деятелей.

***

Спор «оптимистов» и «пессимистов» имеет глубокие корни и появился задолго до того, как абхазские власти заявили о намерении присоединиться к Союзному государству. «Пессимисты» настаивают на опасности угрозы суверенитету республики, «оптимисты» же видят перспективу укрепления государственного суверенитета через развитие экономических связей.

Роль Абхазии на пространстве Евразии может вырасти именно за счёт экономики, где странами-проводниками выступят Россия и Беларусь. За последние годы товарооборот Абхазии и России вырос на 55%, с Беларусью — на 133% (Рисунок 3).

Новый виток абхазо-белорусских отношений ознаменовался визитом Александра Лукашенко в Сухум в сентябре 2022 г. (Аслан Бжания также посетил Минск, но уже в феврале 2023 г.) — страны намерены запускать совместные проекты в экономике, IT-технологиях и туристической сфере, а также развивать гуманитарное сотрудничество. Кроме того, правительства стран ведут переговоры о поставках абхазского вина в Беларусь и молочной продукции из Беларуси в Абхазию. Также в Минске открылся абхазский Торговый дом.

Рисунок 3. Динамика роста товарооборота Абхазии с Российской Федерацией и Беларусью.

Представляется, что создание союзов предопределено процессами нового глобального порядка. Присоединение к Союзному государству позволит Абхазии подключиться к проектам на Евразийском пространстве. Однако нужно понимать, что пока в Абхазии не будут решены фундаментальные проблемы в таких областях как энергетика, транспорт, сельское хозяйство и т.д., говорить о какой-либо реальной эффективности от экономической интеграции будет сложно.

Сегодня мы видим, как руководство страны предлагает современные идеи по развитию республики, например — создание IT-парка и превращение страны в транзитный хаб. Однако условий для реального запуска этих проектов создано недостаточно. Финансирование таких глобальных проектов будет идти за счёт российских и потенциально белорусских инвесторов, а также на средства «Инвестиционной программы». Успешная реализация подобных проектов покажет эффективность политики Российской Федерации в регионе. Заделом на будущее в Абхазии выступает работа по развитию человеческого капитала, который в долгосрочной перспективе может быть конвертирован в экономический рост.

Литература:

1. Axelrod R. (1976) The Analysis of Cognitive Maps // Structure of Decision: The Cognitive Maps of Political Elites. Princeton.

2. Bonham Gr. & Shapiro M. (2015) Explanation of the Unexpected: The Syrian Intervention in Jordan in 1970 // Structure of Decision: The Cognitive Maps of Political Elites. Princeton.