Предвыборная кампания в Грузии

28 октября 2018 г. состоятся последние прямые выборы президента Грузии. Конституционное нововведение, инициированное в 2017 г. правящей партией «Грузинская мечта», приведёт к тому, что в дальнейшем президент будет избираться не путём прямого голосования граждан Грузии, а представителями парламента. А поскольку в стране сформировалась культура тотального конституционного доминирования той или иной политической силы в парламенте, то для оппозиции нынешние выборы могут быть последней реальной возможностью побороться за перераспределение сил в политической иерархии государства.

Однако эта борьба превратилась из предвыборной гонки в череду обоюдных оскорблений, попыток дискредитации и маргинализации. Кандидаты на пост президента заняты разбрасыванием обещаний, которые они просто не смогут притворить в жизнь, и/или усилением шпиономании в грузинском обществе.

28 октября 2018 г. состоятся последние прямые выборы президента Грузии. Конституционное нововведение, инициированное в 2017 г. правящей партией «Грузинская мечта», приведёт к тому, что в дальнейшем президент будет избираться не путём прямого голосования граждан Грузии, а представителями парламента. А поскольку в стране сформировалась культура тотального конституционного доминирования той или иной политической силы в парламенте, то для оппозиции нынешние выборы могут быть последней реальной возможностью побороться за перераспределение сил в политической иерархии государства.

Автор: Тамар Утургашвили

Однако эта борьба превратилась из предвыборной гонки в череду обоюдных оскорблений, попыток дискредитации и маргинализации. Кандидаты на пост президента заняты разбрасыванием обещаний, которые они просто не смогут притворить в жизнь, и/или усилением шпиономании в грузинском обществе. Впервые за многие годы центральной темой предвыборной кампании стал не бушующий социально-экономический и политический кризис, а то, какой из кандидатов на какую разведывательную организацию Российской Федерации работает, кто является прямым ставленником Кремля и в случае прихода к власти планирует демонтировать грузинскую государственность и «подарить» Москве Абхазию и Цхинвальский регион. Такое развитие событий может оказаться для многих неожиданностью, однако этот нарратив о тайных и неизведанных угрозах со стороны России и т.н. «пятой колонне» в политическом истеблишменте Грузии является частью процесса секьюритизации, который начался ещё в эпоху правления Михаила Саакашвили и постреволюционного правительства. Россия должна была предстать не только объективной угрозой, но также и субъективной; т.е. инструментом, которым можно было бы воспользоваться для политической борьбы.

Секьюритизация России в Грузии

Теория секьюритизации утверждает, что те или иные заинтересованные группы склонны к использованию болезненных для общества тем для достижения определённых целей. В частности политический истеблишмент может преувеличивать или же и вовсе создавать несуществующие опасности для консолидации общества вокруг действующей власти, дискредитации политических оппонентов или других целей. Вряд ли в грузинском обществе есть люди, которые отрицали бы факт фундаментальных противоречий, которые существуют на государственном уровне между Тбилиси и Москвой. Так, в Грузии сложился консенсус о том, что Россия представляет объективную угрозу государственной целостности страны. Однако в тоже время есть чёткое осознание и того, что северный сосед уже давно стал неотъемлемой частью внутриполитической культуры Грузии. И на этом уровне политические силы страны используют Кремль в качестве «пугала» и Дамоклова меча. Этот процесс секьюритизации можно условно поделить на две волны.

Первая волна: от «перезагрузки» до «перегрузки»

После мирной смены режима и отлучения от власти Эдуарда Шеварднадзе, т.н. «революции роз», новое трио про-западно настроенных политиков в лице Зураба Жвании, Михаила Саакашвили и Нино Бурджанадзе обещали стратегическим партнёрам, что поставят Грузию на путь строительства и демократизации. В рамках этого процесса президент Михаил Саакашвили инициировал целый виток реформ на основе т.н. «нулевой толерантности», а также намеревался «перезагрузить» отношения с Россией. М. Саакашвили надеялся, что поддержка западных партнёров поможет ему быстро переформатировать страну, а налаживание отношений с Москвой решит вопрос сепаратистских регионов. Поначалу всё шло по плану — политика «нулевой толерантности», которая подразумевала всестороннюю борьбу с институтом воров в законе, коррупцией и другими проявлениями антигосударственного поведения, давала плоды. Первый официальный зарубежный визит лидера страны состоялся именно в Москву, где были достигнуты определённые договорённости. Однако вскоре стало очевидно, что спешка постреволюционного правительства и его лидера приводила к серьёзным последствиям.

Для многих граждан Грузии оказались неприемлемыми методы ведения политики «нулевой толерантности». Зачастую правительство пользовалось своей монополией на власть для получения нужного результата и не обращало внимания на участившиеся случаи превышения полномочий, насилия со стороны силовых ведомств и проявления т.н. элитарной коррупции. В обществе зрело недовольство грубой политикой элит, которые стали всё реже обращать внимание на такие фундаментальные институты демократического общества как права человека, право на справедливый суд и т.д.

Евгения Горюшина:
Кавказский проводник для США

Спешка, которая имела место во внутренней политике, проявилась и на внешнеполитическом фронте. Желание как можно быстрее решить вопрос хотя бы одного сепаратистского региона путём налаживания отношений с Москвой росло, а Кремль предлагал неприемлемо медленный для постреволюционного правительства процесс реинтеграции. Своеобразный «блицкриг» в Аджарском регионе, который состоялся при содействии министра иностранных дел РФ Сергея Иванова, вдохновил некоторых приверженцев «быстрого решения» проверить на прочность ситуацию в Цхинвальском регионе. И уже в августе 2004 г. между представителями грузинских вооружённых сил и т.н. ополчения произошло столкновение, страна оказалась на грани возобновления войны. Её сумели предотвратить благодаря личному вмешательству премьер-министра Грузии Зураба Жвания, но урон грузино-российским отношениям уже был нанесён. Москва больше не рассматривала М. Саакашвили и его правительство как надёжного партнёра, а вскоре скончался и З. Жвания. Вся власть полностью перешла к президенту Грузии и его сподвижникам. Политика «перезагрузки» перешла на этап «перегрузки».

В начале ноября 2007 г. страна оказалась в тяжёлом политическом кризисе, начались массовые акции протеста против постреволюционного правительства с требованием восстановить справедливость, побороть превышение полномочий государственных органов (особенно МВД и других силовых структур) и элитарную коррупцию. Попытка «перезагрузки» российско-грузинских отношений по объективным и субъективным причинам провалилась, и правительство М. Саакашвили оказалось под сильным давлением. Именно в этот момент, когда правящая элита осознала, что находится на грани возможной потери власти, и было решено начать осуществлять чётко спланированный план по секьюритизации России. В частности во внутриполитический нарратив были введены понятия пророссийских сил и т.н. «пятой колонны». Митингующие перед парламентом страны были разбиты, избиты и отравлены слезоточивым газом, а единственный оппозиционный телеканал «Имеди» взят штурмом и закрыт (позже переформатирован). Вскоре на главном государственном канале вышел первый за историю государства структурированный пропагандистский фильм («От Ноября к Ноябрю»), в котором главным респондентом стал заместитель генерального прокурора страны Ника Гварамия. Он пошагово выстроил схему, согласно которой вся элита грузинской оппозиции была связана с ГРУ и управлялась непосредственно из Кремля, а целью массовых митингов была заявлена попытка ликвидации М. Саакашвили и смещения прозападного правительства. Таким образом, разгон демонстраций и закрытие телеканала, что было оценено Народным Защитником Созаром Субари как полный беспредел и тотальный отказ от прав и свобод человека, было легитимировано правительством острой надобностью защитить демократические ценности и про-западный курс.

Процесс секьюритизации России продолжался и в последующие годы; наилучшими примерами служат т.н. «моделированная хроника» и, конечно, целенаправленная политика по дискредитации Бидзины Иванишвили и его политической силы Коалиции Грузинской мечты как прямых ставленников Кремля. Именно распространением этого нарратива и были заняты представители высшего эшелона власти в Грузии, пытаясь подорвать доверие среди стратегических партнёров страны на Западе и убедить их, что это т.н. «пятая колонна», которая, придя к власти, повернулась бы к ним спиной. Однако правящая элита не смогла в этом убедить ни Запад, ни избирателей.

Вторая волна: КГБ всемогущий

Торнике Шарашенидзе:
Россия и Грузия — оценивая друг друга

После провала постреволюционного правительства М. Саакашвили на парламентских (2012 г.) и президентских (2013 г.) выборах новая политическая сила в лице Коалиции Грузинской мечты и её лидера — грузинского олигарха Бидзины Иванишвили — планировали сформировать обновлённый подход к России (своеобразная «Перезагрузка-2»). Однако к этому моменту в стране уже была сконструирована чёткая политическая конъюнктура, которая активно использовала Москву как эффективный политический инструмент во внутриполитической борьбе, дискредитации разных политических групп перед избирателями и, конечно же, в глазах американских и европейских партнёров. И хотя на западе обвинениям представителей уже бывшего правительства верили всё меньше и меньше, этот «товар» был по-прежнему популярен на внутреннем рынке.

Грузинская мечта пыталась «демонтировать» Россию как субъективную опасность и оставить те объективные угрозы, которые она представляла государственной безопасности и целостности Грузии. Однако постреволюционные силы в лице Единого Национального Движения (ЕНД) и его лидера Михаила Саакашвили продолжали нарратив о связях новой власти с Кремлём и лично В. Путиным. Как и в случае с первой попыткой пересмотра российско-грузинских отношений, новая политика «Перезагрузки-2», с точки зрения многих избирателей, не приносила успехов и стала всё чаще рассматриваться в роли очередного провала. Причиной тому стали завышенные ожидания и нехватка осознания сложившейся сложнейшей ситуации. Конечно, свою лепту внесли и люди приверженные взглядам М. Саакашвили, которые пропагандировали бессмысленность и/или безуспешность и неэффективность прямого диалога. Сложилось впечатление, что целью нового подхода, как и раннее, в первую очередь было разрешение конфликтов в Абхазии и в Цхинвальском регионе. Это было явным заблуждением, и новая политическая элита не утруждалась попытками развеять этот миф.

На фоне очередного, как многие подумали, провала в отношениях между Тбилиси и Москвой, Грузинская мечта допустила ряд грубых политических ошибок (особенно по части реформ) и, как раннее её предшественник, оказалась под политическим давлением. Стагнация в политическом, экономическом и социальном измерениях была на лицо ещё в период правления М. Саакашвили, также как и невозможность решения вопроса конфликтных регионов, отношений с Россией и членства в НАТО. Грузинский избиратель надеялся на новые революционные прорывы по этим болезненным направлениям, однако они так и не последовали или же имели более медленный, эволюционный характер. Ввиду выше перечисленного, Грузинская мечта дрогнула и ввязалась в то, что сегодня можно назвать нескончаемой секьюритизацией России.

Одним из первых официальных лиц из новоизбранного политического истеблишмента, которые активно «угрожали» миру появлением пророссийских сил в парламенте Грузии, стала министр безопасности Тина Хидашели. Она призвала членов НАТО дать стране долгожданный план по вступлению, т.к. в ином случае в государстве могли появиться пророссийские группы, которые смогли бы проникнуть в законодательный орган. Это парадокс, поскольку именно Т. Хидашели и её коллеги и были обвинены в работе на ГРУ в пропагандистском фильме 2007 г. С этого момента и представители Грузинской мечты не страшились использовать уже затёртые до дыр термины для достижения своих политических целей. Во внутриполитической культуре Грузии стали нормой обоюдные обвинения в пособничестве Москве и в других связях с врагом. Хорошим примером второй волны секьюритизации, где чуть ли не все были сотрудниками КГБ и тайно сотрудничали с Северным соседом, может служить ежегодная парламентская ассамблея ОБСЕ в Тбилиси в 2016 г., на которой должны были избрать нового президента. Одним из кандидатов был Гиги Церетели от ЕНД, против которого яростно выступали представители новой власти. В конце концов, дебаты были уже не о профессиональных качествах и успехах Г. Церетели, а о том, кто и как с грузинской стороны тайно сотрудничал с российской делегацией на саммите, предав тем самым родину. Конечно, здесь же нельзя не упомянуть и новую мирную инициативу уже бывшего премьер-министра Георгия Квирикашвили по налаживанию отношений с сепаратистскими регионами «Шаг к успешному будущему». Практически без анализа она была прозвана предательской и пророссийской со стороны ЕНД, и лишь внезапно очень позитивные отзывы со стороны западных коллег спасли страну от очередного витка охоты на ведьм.

Россия — Грузия. Отношения: энергетика, экономика, безопасность, геополитика, миграция и культура

Сегодня мы стали очевидцами апофеоза второй волны секьюритизации, когда кандидаты на пост президента страны заняты не осмыслением возможных путей выхода из сложившегося социально-экономического и политического кризиса, а дракой без правил. И в этой драке российская угроза — это единственное, что абсолютное большинство грузинских не только политиков, но и публичных лиц и государственных деятелей могут предложить избирателю.

В грузинском обществе существует консолидированное мнение о том, что российская внешняя политика представляет угрозу территориальной целостности и государственной безопасности страны; т.е. от Кремля исходит объективная угроза. Однако также существует чёткое осознание того, что российская сторона является широко используемым политическим методом, который служит оружием для дискредитации, маргинализации и очернения оппонентов. Этот феномен в теории политических наук называется секьюритизацией.

В Грузии прошли две волны секьюритизации. Первая волна была инициирована постреволюционным правительством как ответ на провалившуюся попытку «перезагрузки» российско-грузинских отношений и критику политики «нулевой толерантности». Правительство М. Саакашвили проводило активную кампанию по обвинению политических и других оппонентов для их стигматизации, а позже — подавления под предлогом государственной безопасности и защиты демократического курса. Этот же метод был использован в ходе парламентских (2012 г.) и президентских (2013 г.) выборов, однако убедить в тайном заговоре оппозиции с Кремлём западных партнёров и избирателей не удалось; правящая элита сменилась.

К моменту прихода власти Коалиции Грузинской мечты и её лидера Бидзины Иванишвили в стране сложилась чёткая политическая конъюнктура, в которой Москва выступала в роли «пугала» и Дамоклова меча. Новая власть пыталась «демонтировать» этот образ, но не смогла из-за сопротивления со стороны приверженцев политики М. Саакашвили. Также опять сказались внутриполитические неудачи и, как многие думали, очередной провал пересмотра отношений с северным соседом. Вскоре, позиция и оппозиция вступили в бесконечный процесс секьюритизации; обоюдные обвинения в предательстве и пособничестве Кремлю стали нормальным явлением.

Сегодняшняя предвыборная кампания является апофеозом второй волны секьюритизации, когда все важные политические, экономические и социальные темы ушли на второй план, а «тёмные» планы Москвы стали занимать умы практически всего политического и публичного истеблишмента.

Как показывает история, тенденция к секьюритизации России началась с попытки постреволюционного правительства найти «козла отпущения». И чем больше ошибок допускает правительство, и в чем более глубокий кризис скатывается страна, тем активнее идёт процесс секьюритизации. Всё это указывает на банальную неготовность правящей элиты признать ошибки и взять за них ответственность, а с другой стороны, на то, что и оппозиция не в силах предложить что-либо осмысленное и ориентированное на разрешение кризиса. Пока грузинские элиты не смогут освободиться от попыток переложить вину на кого-то другого, страна будет оставаться в кризисе.