In God we trust, или Давай лечиться!

Свой очередной текст (согласен, будем называть наши материалы текстами, раз так велят отцы постмодернизма, полагая, что они имеют автономное существование и поддаются любым вчитываниям) В. Иноземцев озаглавил с использованием в кавычках слов «упадок европейской цивилизации». Но я нигде не говорил об этом, а если и отсылал к Шпенглеру, то только в поддержку тезиса о важности комплексного подхода, в том числе факторов, относящихся к культуре в самом широком смысле этого понятия, включая политическую и мироощущение. Но даже Шпенглер писал о Закате Западного мира, выдвинув в отношении России плодотворную идею о псевдоморфозе. Более того, раз уж на то пошло, в западной политологии сложился довольно широкий консенсус об «относительном упадке Запада», что вполне корреспондирует с тезисом о завершении доминирования Запада (а с ним, да, и Европейской цивилизации) в глобальной политике, экономике и финансах. Иначе что может значить слово «относительный», наверное, относительно других регионов, культур и цивилизаций. Кстати, если нет никакого упадка, то зачем нужны апологеты блестящего статус-кво. В этой роли можно выступать только за пределами Запада.

Свой очередной текст (согласен, будем называть наши материалы текстами, раз так велят отцы постмодернизма, полагая, что они имеют автономное существование и поддаются любым вчитываниям) В. Иноземцев озаглавил с использованием в кавычках слов «упадок европейской цивилизации». Но я нигде не говорил об этом, а если и отсылал к Шпенглеру, то только в поддержку тезиса о важности комплексного подхода, в том числе факторов, относящихся к культуре в самом широком смысле этого понятия, включая политическую и мироощущение. Но даже Шпенглер писал о Закате Западного мира, выдвинув в отношении России плодотворную идею о псевдоморфозе. Более того, раз уж на то пошло, в западной политологии сложился довольно широкий консенсус об «относительном упадке Запада», что вполне корреспондирует с тезисом о завершении доминирования Запада (а с ним, да, и Европейской цивилизации) в глобальной политике, экономике и финансах. Иначе что может значить слово «относительный», наверное, относительно других регионов, культур и цивилизаций. Кстати, если нет никакого упадка, то зачем нужны апологеты блестящего статус-кво. В этой роли можно выступать только за пределами Запада: припоминаю, как в Европе реагировали на утверждение С. Берлускони в 2009 году о том, что весь кризис — «в головах газетчиков».

Контрпродуктивно связывать нашу внешнюю политику с внутренней. Ни с Запада, ни с Востока к нам ничего не придет и за нас не решат. Скорее, внешние факторы могут только искажать внутренний процесс, как это было в 1917 году, когда Временное правительство не могло выйти из войны, или в наше время, когда Россия стала объектом западного давления, причем по мелкому поводу упрощения внешнеполитических задач Вашингтона, скажем, в связи с войной в Ираке. Могу только согласиться с С. Карагановым в том, что мы взяли от Европы, что могли, и пусть теперь разберутся между собой без нас. У них чистый свой кризис, к которому мы не имеем никакого отношения. Да и цена этого опыта для мира была немалой: Религиозные и иные войны, колониализм, работорговля, ужасы Промышленной революции, две мировые войны (Первую нам объявила Германия, а если бы мы приняли ее ультиматум и отказались от мобилизации, то не смогли бы сорвать германское наступление на Западном фронте), холодная война. В конце концов, в рамках первой, внутризападной биполярности мы всегда были на стороне западных демократий. Во вторую обеспечивали глобальную безопасность в рамках отношений стратегической стабильности с США. Сейчас, слава Богу, для всех главное – вопросы собственного развития. В геополитической «тройке» первыми на путь перемен вступили китайцы, затем мы, теперь очередь за США – цивилизационный «ветер дует с Востока»? Россия, как всегда, оказывается на его пути, в чем, возможно, и состоит одна из постоянных величин нашей геополитики. По крайней мере, и там, и там мы всегда обеспечивали пространство для маневра — ту сложность среды, которой меряется свобода у Д. Быкова.

Никто не оспаривает ни уровня жизни, ни зарплат, ни военного и технологического могущества США/Запада. Но весь вопрос как раз в относительности соответствующих параметров и их устойчивости на хотя бы обозримую перспективу. И на этот счет есть серьезные сомнения в широких слоях населения западных стран. Нельзя же их относить на счет некой врожденной склонности западного человека к меланхолии и пессимизму? К примеру, на днях спецдокладчик ООН описал, к чему привело последовательное, с 2010 года (в рамках борьбы с бюджетным дефицитом) урезание социальных выплат в Великобритании, включая выход на панель (selling sex), дабы прокормить семью и оплатить жилье. Конечно, можно вспомнить, что в XVIII в. каждая третья женщина в Лондоне занималась проституцией за отсутствием других видов занятости, пока не подоспела Промышленная революция с ее работными домами и детским трудом. Между прочим, дефицит вынудил правительство Камерона сокращать и военные расходы, а чтобы вписаться в натовские 2% — в них включили расходы на спецслужбы. Это к вопросу о цифрах и что они могут значить.

В военной стратегии США (январь 2018 года) поставлена задача подготовиться к ведению обычной войны с Россией и Китаем. В последние месяцы посыпались, как из рога изобилия, материалы исследовательских групп Конгресса и аудиторов о плачевном состоянии американских ВС и их основных видов вооружений. Тут и электроника, а на ней все держится в современной войне; и превосходство российских систем (ПВО и авиация), и артиллерия с бронетехникой. Яркий пример дает история с F-35: не ударный, не стелс (так как у российских боевых самолетов появились радары с фазированной решеткой), требует дозаправки, а какая дозаправка в боевых условиях, уже не говоря о порядка 1000 недоделок и дефектов (это за 1,3 млрд долларов). Все это высветила операция наших ВКС в Сирии. Конечно, не все так мрачно и ВПК свое возьмет, но нет сомнений в том, что все военное строительство США/Запада в последние 30 лет осуществлялось в расчете на то, что не придется воевать с равным по силе и технической оснащенности противником. А тут не только новый облик ВС России, но и собственный бюджетный дефицит и огромный госдолг. Не исключено, что Трамп повысил расходы на оборону на 10%, чтобы потом их сократить, т.е. эскалация для деэскалации, или, как бывало в истории, пригласить, чтобы прогнать. Думаю, что американцам, в том числе в связи с планами выхода из ДРСМД, надо учитывать психологическое состояние Европы, которое я бы назвал пост-военным — еще одно пост-. О расстоянии между Ростовом и Дамаском, то оно меньше, чем между Вашингтоном и Лондоном, Парижем, Берлином, Варшавой и т.д. Кстати, западные военные аналитики признают, что наше военное присутствие в Сирии укрепляет нашу оборону с южного направления: тут и проливы (были закрыты «Гебеном» и «Бреслау» в Первую мировую) и членство Турции в НАТО.

Глобальное доминирование в энергетике — такая цель поставлена в Стратегии национальной безопасности Администрации Трампа. Но давайте посмотрим на Сланцевую революцию с другой стороны: это не только ущерб окружающей среде, но и лишение стимулов к росту возобновляемой энергетики, то есть все теряют время, плюс элемент конкуренции и общности с Россией. Однозначна только смерть.

Оставляю «XXVI съезд партии» на совести оппонента. То же можно было бы сказать и об «иконами», если бы не мнение той же М. Олбрайт в ее книге 2006 г. «Могущественные и Всемогущий», где она пишет о необходимости для Запада «столь же глубоко (как в исламе) обратиться к трансцендентным вопросам истории, идентичности и веры». Далее она напоминает слова Джона Кеннеди о том, что главный тест для внешней политики Америки — это «тест на империализм». Поэтому тема Реформации с ее возвращением к Ветхому завету от Нового, вовлечением Господа Бога в дела коммерческие и веберовской «протестантской этикой» (которая, кстати, по признанию многих, тоже износилась) не утеряла своей актуальности. Может, тогда обратиться к практике ветхозаветных юбилеев, когда раз в 50 лет прощались долги: ведь с накопленной с 1971 года долларовой массой все равно надо что-то делать (будем ждать 2021 года?).

Не утеряла актуальности и проблема жесткого конформизма в Америке, на которую обратил внимание еще Токвиль, как и связанный с ней вопрос «ненастоящей/липовой» Америки (по Сэлинджеру). Это подводит нас к постмодернистскому анализу (возьмем Бодрийяра) с его виртуализацией всего и вся, включая войну, с такими категориями, как не-событие и т.д. Тогда можно заключить, что виртуализация Западом войны закончилась с украинским кризисом и операцией российских ВКС в Сирии: теперь приходится выбирать между войной реальной и ее совместной виртуализацией. Последнее уже происходит в форме ракетных ударов коалиции по сирийским правительственным силам и гражданским объектам в апреле прошлого и этого года. Применительно к политике сдерживания получается, что США/Запад не понимают Другого в лице России и стремятся к «редукции его инаковости» на путях, скажем, обращения в свою веру или уничтожения. Поскольку за 30 лет наши партнеры не преуспели ни в том, ни в другом, надо договариваться и перестать диктовать. Все очень просто. Бодрийяр также пишет об «аллергии на всякий окончательный и безапелляционный порядок», который у Бердяева выглядит как покушение на Богово.

И, разумеется, нам не надо за американских избирателей решать судьбу Трампа. Пока он выглядит уверенно, да и промежуточные выборы, по соответствующим меркам, республиканцы под его руководством прошли весьма неплохо (см. мой материал на эту тему на сайте РСМД). И элиты, которые не перестроились, вряд ли могут рассчитывать на «дикий положительный взрыв американского восторга», если цитировать Керуака.

О том, что Советский Союз в нарушение Соглашения о нейтралитете 1940 года объявил войну Японии в августе 1945-го. 1 января 1942 года 26 странами Антигитлеровской коалиции была подписана Декларация Объединенных Наций, которая заложила основу для создания ООН, того, что мы с тех пор называем мировым сообществом. В ней государства-агрессоры, включая Японию, объявлялись вне закона. Соответственно, СССР действовал не только по просьбе США, которые опасались больших потерь при оккупации Японских островов, но и от имени всего мирового сообщества. Эти его обязательства перекрывались новыми. К тому же речь шла о территории Китая. О Курилах отдельный разговор, который и ведется между Москвой и Токио.

В заключение вернемся к тому, с чего начали — тезису о «возвращении Больших стратегий». Как и всегда, процитирую американцев, чтобы меня не обвинили в антиамериканизме и предвзятости. В своей статье «Иллюзии Большой стратегии. Проблема с одержимостью Вашингтона планированием» (номер журнала Foreign Affairs за ноябрь/декабрь 2015 года) Дэвид Эделстайн и Рональд Кребс (David M.Edelstein and Ronald R.Krebs) пишут: «Проблема не в формате процесса, а в ошибочной вере Вашингтона в стратегирование… Опасен сам этот ритуал, запускающий поиск угроз, который запугивает и должностных лиц, и общественное мнение и приводит к самосбывающимся пророчествам о конфликте… Ритуал принятия стратегий вносит вклад в создание всепроникающего ощущения отсутствия безопасности… В сложном и весьма неопределенном мире мировой политики попросту невозможно заранее определить идеальную стратегию… Людям свойственно испытывать всякого рода когнитивные ограничения, которые мешают процессу принятия решений, в особенности, тенденция к рационализации». На деле, отмечают авторы, все сводится к обоснованию уже принятых решений и вообще статус-кво, в процессе преобладают голоса мейнстрима, доминируют ястребы, а что касается ответственности политиков, «они наказываются, когда их политика терпит провал, даже если она была основана на здравых посылах, и вознаграждаются, когда она срабатывает, даже если это была безрассудная азартная ставка, которой вообще никогда не должно было быть». Тут есть и о Китае: «разворот к Азии был воспринят в Пекине как начало политики его сдерживания». Словом, «издержки этой коллективной тревоги превышают счета за лечение». Авторы предписывают лечиться прагматизмом, плюрализмом нарративов и творческим подходом к делу. Почему мы должны быть глупее?

Но главное в том, что В. Иноземцев признает, что не настаивает на том, что России надо отказаться от «союза» с Китаем (опять «союз», воспринимаемый всеми как военно-политический образца НАТО!) и выстраивать партнерство с Америкой (одно другому не мешает!), и не утверждает, что многополярный мир невозможен или что он несомненно станет прелюдией к войне. Тогда непонятно, о чем мы спорим. Что касается выпада о том, что я придерживаюсь официальной точки зрения, то могу заверить, что никогда не был так профессионально свободен, как в последние 20 лет своей службы, будь то в Москве или Лондоне, включая работу на твиттер-аккаунте Посольства. А в отставке так совсем свободен! Политизация и официализация как раз характерна для американской госслужбы, когда от 3 до 4 тысяч высших должностных лиц являются политическими назначенцами и время пребывания их партии в оппозиции проводят в разного рода мозговых трестах: тут действительно не до плюрализма и креативного подхода.

Закрывая дискуссию (интерес к ней заметно упал), хотел бы сказать, что сайт РСМД всегда открыт для аргументированных дебатов по вопросам международных отношений и внешней политики. Единственные требования — элементарная добросовестность/порядочность и встречная готовность аргументировать свою позицию. В этих рамках все вопросы для нас имеют право на существование. Даже если не найдем оппонента, готовы, как и в данном случае, предоставить услугу оппонирования.