«Версаль возвращается» с уходом СССР

Выстраивание дисбалансов сил путем вытеснения великих держав из числа субъектов, принимающих решения, как это было в Версальском миропорядке, чревато вызовами, возвращающимися через десятилетия и даже через столетие. Гюльтекин Сюмер, сравнивая Версальский мир с поражением СССР в холодной войне, делает вывод, что для перехода к стабильному миропорядку побежденная держава должна быть полностью интегрирована в международный порядок, чтобы приобрести новую идентичность. Нарушение этого принципа, жесткая стигматизация побежденных ведут к обострению международных отношений и новым войнам. Постсоветская Россия подвергнута жесткой стигматизации, атакам на ее национально-государственную идентичность, что составляет сегодня сердцевину цветных революций и гибридных войн.

Какие же сущностные, не всегда выступающие на поверхности тренды могут быть обозначены как повторяющиеся вызовы? После Первой мировой войны некоторые великие державы блокировали усилия по восстановлению экономик проигравших, тормозили установление баланса сил. Страны Антанты зашли далеко в изоляции Германии, а затем, не удержавшись в этой «колее», в том числе и из-за своих разногласий, постепенно пришли к соглашательству с Гитлером. В конце 1980-х и 1990-х гг. СССР, а затем его правопреемница Россия добровольно делали шаги, ослабляя международную напряженность в ущерб своим национальным интересам. Но США и НАТО восприняли это как «поражение в войне», считая возможным не учитывать мнение России. Создавались дисбалансы сил, ведущие к «пробуксовке» международного права, замене его «правилами», диктуемыми США.

Распад четырех империй после Первой мировой войны был закреплен юридически, но тексты договоров «сеяли зубы дракона», обусловив будущие территориальные споры. Границы снова начали «кроиться» с конца 1980-х гг., несмотря на акты Хельсинкского процесса, в нарушение принципов «равной и неделимой безопасности». НАТО значительно расширилось на Восток и Балканы начиная с 1999 г., в том числе за счет стран Балтии. Фактически создавались военные плацдармы НАТО и за его пределами, в Грузии и на Украине. Повторением «вызовов Версаля» стало также возникновение (возрождение) государств-лимитрофов, игравших роль элементов «санитарного кордона» вокруг России и усиливающих дисбалансы сил и угроз, ставших плацдармом проведения прокси-войн.

И после Первой мировой, и после холодной войны наблюдался «прилив» влияния либерализма. После окончания холодной войны новое издание либерализма «освятило» гегемонию США. Как и после Версаля, в холодной войне победившей обозначена «либеральная» сторона, а проигравшей — «авторитарная». Для современного либерализма свойственно почти религиозное убеждение в своей правоте относительно антироссийской политики элит США, НАТО и ЕС.

Изменение массового сознания под воздействием поражений и несправедливых условий Версальского мира фрагментировало национальную идентичность ряда стран. Консолидации общества не произошло и после холодной войны. Но с начала 2000-х гг. российское общество начало консолидироваться. Россия смогла помочь народу Сирии в борьбе с международным терроризмом, затем, стараясь спасти народ Донбасса от фактического геноцида, начала СВО, в ходе которой противостояла прокси-войне США и НАТО на Украине.

Купирование Россией «неоверсальских» вызовов пока проходит на «восходящей» фазе. Россия отвечает на вызовы НАТО сохранением ядерного паритета и превосходством гиперзвукового оружия, готовностью противостоять био- и киберугрозам, терроризму, поднимать дееспособность экономики и логистики, искусством дипломатии, переходом к резервной валюте, возможно, на основе БРИКС. Оживилась российская наука, расширяется спектр отечественных передовых технологий. В ряду неотложных задач — патриотическое воспитание, повышение качества образования, работа с «русским миром». И все это требует мобилизации российского общества на защиту национально-государственной идентичности, противостояние западной стигматизации.

Таковы ответы на тренды «возвращения Версаля», таков «ключ» к восстановлению баланса сил и угроз, к достижению справедливого и устойчивого миропорядка. Похоже, «ключ» этот сейчас в России, но многое зависит от поддержки со стороны стран консолидирующегося «мирового большинства» — БРИКС, ШОС, ЕАЭС, других интеграционных образований незападных стран.

Выстраивание дисбалансов сил путем вытеснения великих держав из числа субъектов, принимающих решения, как это было в Версальском миропорядке, чревато вызовами, возвращающимися через десятилетия и даже через столетие. При этом «возвращение» таких вызовов может осмысливаться через сравнение последствий Версаля с трендами становления современного миропорядка, что соотносится, помимо изменения границ и режимов, еще с такой внутренней, но нередко решающей переменной, как состояние массового сознания населения, фрагментирующее объединяющую национально-государственную идентичность.

«Возвращение» как вызов

Алексей Фененко:
Миражи Версаля, а не Вестфаля?

Россия встретила 30-летие распада и 100-летие образования СССР. Юбилеи напоминают о ключевых событиях ХХ в., которым исследователи находят аналогии в интерпретации современности. Эти 100 лет Россия испытывалась на прочность внешними и внутренними вызовами.

В феврале 1917 г. произошло самоотречение российского императора. В 1916 г. горячие дискуссии депутатов в Государственной Думе шли на фоне солдатских и крестьянских бунтов; все это вело к параличу армии, транспорта, промышленности. Февральская революция только усугубила все эти бедствия. Далее Россия пережила Октябрь и кровавую Гражданскую войну, выстояла и стала оплотом нового объединения — СССР, создание которого провозгласили 30 декабря 1922 г. А 26 декабря 1991 г. президент СССР М.С. Горбачев, подобно императору Николаю II, сложил свои полномочия.

Диахронный сравнительный анализ показывает, что, несмотря на существенное различие периодов 1917–1922 гг. и 1985–1991 гг., неслучайно возникают аналогии, а порой даже выявляются относительные «повторения» прошлого в современных реалиях. Все это заставляет задуматься над метафорой А. Сосновского и В. Виммера «Версаль всегда возвращается» [1]. А Гюльтекин Сюмер сравнивает ситуацию Версальского мира с поражением России в холодной войне [2].

Психологи пишут, что прошлое возвращается в памяти, напоминая о чем-то незавершенном (оставленных начинаниях, неисправленных ошибках) и предупреждая о возможных повторениях. В свете названных юбилеев и обострения международной обстановки имеет значение осмысление возможных «повторений» исторических вызовов в контексте смены международного порядка, а также перспективы геополитического самоопределения России. У. Эко писал, что «современный человек идет, свернув шею назад» [3]. Обращение к прошлому, истории СССР помогают находить платформу для такого сравнения.

Версальский миропорядок с его «вызовами будущему» формировался решениями Парижской мирной конференции (1918–1919) и последовавшими за ней договорами стран Антанты с побежденными. Вызовы Версаля материализовались в 1920–1930-х гг., а затем неожиданно «возвратились» в 1980–1990-х гг. вместе с оформлением договоров, закрепивших распад СССР, роспуском Варшавского договора и СЭВ, развалом Югославии, признанием новых государств. Последовал упадок России и многих постсоветских государств в силу дезинтеграции социально-экономических, политических, культурных связей. «Победители» в холодной войне значительно изменили свои позиции относительно России, провели расширение НАТО на страны Восточной и Южной Европы с включением в Североатлантический альянс бывших советских республик. Ситуация в ряде стран обострялась и в силу проведения «цветных» революций и гибридных операций, включающих «бои за прошлое» («войны за идентичности»), что обусловило переписывание истории в Восточной Европе.

«Неоверсальские» вызовы в XXI в. на этом не закончилось. Наступил следующий «виток»: изоляция и жесткая стигматизация России, как когда-то это было с Германией, Австрией, Венгрии, РСФСР после Первой мировой войны. Однако Россия после Первой мировой, как впоследствии и после Второй мировой, буквально «восставала из пепла». Нечто подобное повторилось и после «лихих девяностых» — начиная с 2000-х гг. Россия вновь подтвердила статус великой державы. После антиконституционного переворота 2014 г. на Украине началось воссоединение территорий с Россией (Крым — 2014 г., Донецкая и Луганская республики, Запорожская и Херсонская области — 2022 г.), что отчасти напоминает «собирание земель» при образовании СССР (1922) и позднее. И сейчас историческим вызовом становится защита новых граждан России от радикального национализма на Украине.

Тренды неоверсальских вызовов

Алла Левченко:
«Rules-based international order»: правила «либерального» тона

Какие же сущностные, не всегда выступающие на поверхности тренды могут быть обозначены как повторяющиеся вызовы? На наш взгляд, заслуживают внимания следующие признаки:

1. Сходство складывающихся дисбалансов сил после Версальского мира и миропорядка после падения Берлинской стены и встречи М.С. Горбачева и Дж. Буша на Мальте 2–3 декабря 1989 г. В 1980-е гг. биполярное противостояние, периодически обостряясь, сменилось внешне выставляемой лояльностью и даже «партнерством» Россия — НАТО, но затем ужесточилась антироссийская позиция Запада. Версальский миропорядок отличался доминированием трех держав — Британии, Франции и США, причем последние, не ратифицировав Версальский договор, вели свою искусную игру. После холодной войны закрепилась гегемония США. Относительно Европы эта гегемония укрепилась к началу 2020-х гг., но стала ослабевать в отношении стран незападного мира.

Как Версальский миропорядок, так и миропорядок после холодной войны становился все более токсичным для международных отношений. После Первой мировой войны некоторые великие державы блокировали усилия по восстановлению экономик проигравших, тормозили установление баланса сил. Хотя Германия в 1918 г. просила перемирия по причине серьезного кризиса, это была еще не капитуляция. Ее войска тогда занимали значительные территории Бельгии и Франции. Дж. Айкенберри и Д. Дьюдни делают правомерный вывод: «…Версальский мирный договор представлял собой противоречивое сочетание карательных и прогрессивных мер. Он олицетворял британско-французские требования возмездия, накладывал на Берлин весьма обременительные обязательства по возмещению убытков и ассиметричному разоружению… Историки и современные реалисты указывают на эти карательные меры как на основную причину провала Версальского мирного договора» [4].

В. Вильсон заявлял о новой эре дипломатии без секретов. Но, по мнению австралийского историка Гленды Слуги, «будущее международного порядка по-прежнему обсуждалось лишь горсткой великих держав, и все они были имперскими; целые народы, судьбы которых решались в Париже, не были представлены за столом переговоров» [5].

Страны Антанты, и особенно Франция, зашли далеко в изоляции Германии, а затем, не удержавшись в этой «колее», в том числе и из-за своих разногласий, постепенно пришли к соглашательству с Гитлером. В конце 1980-х и 1990-х гг. СССР, а затем его правопреемница Россия добровольно сделали шаги, ослабляя международную напряженность в ущерб своим национальным интересам. СССР фактически совершил «самороспуск», идя навстречу «пожеланиям» США. Но США и НАТО восприняли это как «поражение в войне», считая возможным не учитывать мнение России. Создавались дисбалансы сил, ведущие к «пробуксовке» международного права, замене его «правилами», диктуемыми США.

2. Распад четырех империй после Первой мировой войны был закреплен юридически, но тексты договоров «сеяли зубы дракона», обусловив будущие территориальные споры. Весьма противоречивая доктрина президента США В. Вильсона по национальному вопросу выстраивала силовые конфигурации относительно международных «изолятов» (Веймарской республики, России, Австрии, Венгрии и др.) с помощью политико-лимологических приемов (перекройки границ), разделяющих единые этносы или, наоборот, соединяющих народы. Антанта включила в договоры с государствами Четверного союза обязательство признать независимость Польши, Финляндии, Прибалтики, а также других образующихся в будущем на территории России государств. Договоры, подписанные на Локкарнской конференции (1925), гарантировали защиту границ между Германией и Францией с Бельгией, но оставляли негарантированными границы на востоке. «Зубы дракона» прорастали не только в 1930-х гг., но и много позже вместе с советской «перестройкой» и после нее. И. Крастев в 2021 г. подвел итог: «За последние тридцать лет на Старом континенте создавалось и разрушалось больше новых государств, чем когда-либо это происходило в любом другом регионе мира, за исключением Африки в эпоху деколонизации 1960-х годов». Границы снова начали «кроиться» с конца 1980-х гг., несмотря на акты Хельсинкского процесса, в нарушение принципов «равной и неделимой безопасности». НАТО значительно расширилось на Восток и Балканы начиная с 1999 г., в том числе за счет стран Балтии. Фактически создавались военные плацдармы НАТО и за его пределами, в Грузии и на Украине.

3. Повторением «вызовов Версаля» стало также возникновение (возрождение) государств-лимитрофов, игравших роль элементов «санитарного кордона» вокруг России и усиливающих дисбалансы сил и угроз, ставших плацдармом проведения прокси-войн. Как будто реализовались мечты главного британского разведчика Ричарда Мура о реализации концепции Global Britain через создание «малой Антанты» из государств-лимитрофов. В результате увеличилась концентрация военных сил НАТО в странах Балтии, а особенно в Польше и Румынии.

Алла Левченко:
Либеральный мировой порядок: крушение идеалов

В XXI в. антироссийский «санитарный кордон», наряду с «версальскими» лимитрофами, может включать также все скандинавские страны, Молдавию, Украину. Не удается туда включить только Белоруссию. Грузия (2008) и Украина (2022) оказывались в состоянии плацдармов прокси-войны против России; в последние годы Грузия, несмотря на давление США, старалась не примыкать к санкциям против России. Польша, которая после Второй мировой благодаря СССР расширилась территориально, развивалась с помощью СЭВ и ОВД, тем не менее, на рубеже тысячелетий под влиянием США и НАТО вновь пришла в состояние главного антироссийского лимитрофа. Украина же оказалась в еще более токсичном лимитрофном состоянии, даже по сравнению с 1918–1919 гг.

4. И после Первой мировой, и после холодной войны наблюдался «прилив» влияния либерализма. Тезисы В. Вильсона повлияли на становление Версальского миропорядка. После окончания холодной войны новое издание либерализма «освятило» гегемонию США. Как и после Версаля, в холодной войне победившей обозначена «либеральная» сторона, а проигравшей — «авторитарная» (в данном случае СССР и его преемница Россия). Для современного либерализма свойственно почти религиозное убеждение в своей правоте относительно антироссийской политики элит США, НАТО и ЕС. Однако, как образно резюмировал А. Магун в 2021 г: «…Распад СССР постепенно, от изначальной демократизации, привел к деморализации, повсеместно породил полицейские националистические режимы, в которых вместо дежурного социального идеала в головах господствует страх и ресентимент. <…> революция 1980–1990-х гг., возможно, была ретроактивной кульминацией нашей нынешней истории, читаемой задом наперед».

5. Изменение массового сознания под воздействием поражений и несправедливых условий Версальского мира фрагментировало национальную идентичность ряда стран. Иностранное воздействие и либерализм сочетались с внутриполитическим «цунами» в массовом сознании граждан; разрастающаяся крамола разрушала государства. Версальский мир не мог «успокоить» массовое сознание. Население Германии, Венгрии, Австрии, Болгарии переживало условия мирных договоров как национальную трагедию, не могло определиться со своей национальной идентичностью. Пала Веймарская республика под напором радикального национализма. В ряде стран Европы установились авторитарные националистические режимы. СССР мог выживать в той ситуации только при жесткой авторитарной политике. Советский народ под эгидой авторитарной власти сумел восстановить экономику, консолидироваться перед угрозой мировой войны, а затем и победить нацизм.

После холодной войны в СССР пришел либерализм и «перестройка», но консолидации общества не произошло в силу идеологических ошибок, способствующих фрагментации объединяющей национально-государственной идентичности. Последовал роспуск СССР и упадок его преемницы России (да и других постсоветских стран) почти так же, как после Первой мировой и Гражданской войн. Но с начала 2000-х гг. российское общество начало консолидироваться. Россия смогла помочь народу Сирии в борьбе с международным терроризмом, затем, стараясь спасти народ Донбасса от фактического геноцида, начала СВО, в ходе которой противостояла прокси-войне США и НАТО на Украине.

Национальная идентичность — ответ на вызовы

Алексей Фененко:
Мир после СВО

Гюльтекин Сюмер, сравнивая Версальский мир с поражением СССР в холодной войне, делает вывод, что для перехода к стабильному миропорядку побежденная держава должна быть полностью интегрирована в международный порядок, чтобы приобрести новую идентичность [6]. Нарушение этого принципа, жесткая стигматизация побежденных ведут к обострению международных отношений и новым войнам. Постсоветская Россия подвергнута жесткой стигматизации, атакам на ее национально-государственную идентичность, что составляет сегодня сердцевину цветных революций и гибридных войн. И. Крастев отметил, что «именно распад Советского Союза является важнейшим фактором, объясняющим, почему национализм и политика идентичности стали определяющим фактором мировой политики».

Россию в 2014–2022 гг. пытались вернуть в то состояние, в котором она была в 1917–1922 гг., а также после 1991 г., применяя все формы давления, включая оголтелую русофобию, многочисленные санкции и прокси-войну. В таком случае «возвращение Версаля» в России могло бы пойти к «нисходящей» (неблагоприятной) фазе «повторения» (неудачная война — ошибки идеологии — распространение «крамолы» — революция — гражданская война или внутренние конфликты на социальной и этнической почве). Но Россия начиная с 2000-х гг. выходила к «восходящей» фазе «повторения» и старается продолжить ее в 2022–2023 гг. (социально-политическая консолидация — победа в новой войне, возможно, прокси-войне — укрепление как мировой державы).

Повторится ли на новом витке «восходящая» фаза? Прошли мы «нисходящую» фазу» в 1990-х гг. и теперь сможем двигаться по «восходящей» фазе? Если «офшорное балансирование» США и НАТО не принесет им успеха, у них остается надежда на развал России «изнутри», как ранее в России 1917 г. и СССР 1991 г. Тогда, по логике американских неоконсерваторов, «победитель получает все», то есть Россию устранят как «застрельщика» сопротивления гегемонии, получат доступ к ее обширным ресурсам, что позволит США преодолеть кризис, изолировать Китай, возвратить мировую гегемонию. По мнению А. Дынкина, «будет ли война Китая и США, зависит от России», а Д. Тренин делает вывод: «Без победы на Украине у России не будет никаких отношений с Западом».

Купирование Россией «неоверсальских» вызовов пока проходит на «восходящей» фазе и предполагает освобождение Донбасса, обеспечение безопасности российских территорий. Россия отвечает на вызовы НАТО сохранением ядерного паритета и превосходством гиперзвукового оружия, готовностью противостоять био- и киберугрозам, терроризму, поднимать дееспособность экономики и логистики, искусством дипломатии, переходом к резервной валюте, возможно, на основе БРИКС. Оживилась российская наука, расширяется спектр отечественных передовых технологий. В ряду неотложных задач — патриотическое воспитание, повышение качества образования, работа с «русским миром». И все это требует мобилизации российского общества на защиту национально-государственной идентичности, противостояние западной стигматизации.

Таковы ответы на тренды «возвращения Версаля», таков «ключ» к восстановлению баланса сил и угроз, к достижению справедливого и устойчивого миропорядка. Похоже, «ключ» этот сейчас в России, но многое зависит (пожалуй, впервые в истории) от поддержки со стороны стран консолидирующегося «мирового большинства» — БРИКС, ШОС, ЕАЭС, других интеграционных образований незападных стран.

1. Sosnowski, A., Wimmer, W. Und immer wieder Versailles. Ein Jahrhundert im Brennglas. 2. Auflage. B.: Zeitgeist, 2019. 216 s.

2. Sümer, G. International order and the access problem of the defeated hegemon: the case of Russia in the post-cold war era // Przegląd Strategiczny. 2021. Issue 14. P. 25–38.

3. Эко У. Vertigo: Круговорот образов, понятий, предметов / Пер. с итал. А.А. Сабашникова. М.: Слово, 2009. С. 45.

4. Айкенберри Дж., Дьюдни Д. Отступление от соглашений времен холодной войны. Как перевернуть страницу в американо-российских отношениях // Россия в глобальной политике. 2010. Т. 8. № 1. 2010. С. 12.

5. Florea, С. Review: Glenda Sluga. The Invention of International Order: Remaking Europe after Napoleon // German History. 2022. Volume 40, Issue 4. Pp. 590–592.

6. Gülteki̇n Sümer. International order and the access problem of the defeated hegemon: the case of Russia in the post-cold war era // Przegląd Strategiczny. 2021. Issue 14. P. 25–38.