Трансформация политического ландшафта стран Бенилюкса

Февраль 2025 г. стал очередной проверкой на прочность для правящих коалиций Бельгии и Нидерландов. Так, после нескольких напряженных месяцев переговоров и двух недель у власти в Брюсселе «аризонская» коалиция, которая получила такое название из-за сходства цветов логотипов, входящих в нее партий, и флага американского штата Аризона, столкнулась с волной протестов и недовольства первыми политическими решениями федерального правительства. В это время в Нидерландах кабинет министров до сих пор с трудом согласовывает единую позицию по ряду вопросов, как климатическая повестка, политика в рамках ЕС и др. Что касается Люксембурга, то эта страна продолжает сохранять достаточно стабильную политическую систему: несмотря на то, что на выборах 2023 г. победу, впервые за несколько лет, одержала «Христианско-социальная народная партия» (Chrëschtlech-Sozial Vollekspartei, CSV). Правящей коалиции не удалось набрать достаточное количество мест, а «Зеленые» (Déi Gréng) потеряли пять мест в сравнении с результатами 2018 г. Тем не менее «Демократическая партия» (Demokratesch Partei, DP), которая в течении десяти лет находилась у власти, все равно вошла в правящую коалицию, из-за чего о значительной смене политического ландшафта говорить не приходится.

Политический ландшафт этих стран в действительности устроен еще сложнее из-за позиций отдельных городов, выбор которых может отличаться от итогового результата в провинции. Однако общие тенденции в этих странах могут свидетельствовать об электоральных изменениях и росте поляризации, в частности, из-за успеха популистских партий. Среди основных можно выделить:

Рост популизма. В Бельгии Vlaams Belang и PTB/PVDA усиливают позиции, что усложняет формирование стабильных коалиций, и, следовательно, снижается влияние центристов (MR и CD&V теряют поддержку в ряде провинций). В Нидерландах эта тенденция подтверждается беспрецедентной победой PVV на парламентских выборах и сохранением первого места в опросах общественного мнения.

Рост поляризации, поскольку избиратели все сильнее разделяются на группы в соответствии с тем, какую партию они поддерживают, причем идеи партий могут значительно отличаться или даже противоречить. Отдельно стоит упомянуть про Нидерланды, поскольку, во-первых, на данный момент наблюдается разрыв между левыми и правыми силами: PVV и VVD выступают за ограничение иммиграции и пересмотр отношений с ЕС, тогда как GroenLinks/PvdA и D66 настаивают на открытой политике и «зеленой трансформации», а во-вторых, в новом парламенте не осталось партий, способных играть роль центристского баланса (CDA и D66 ослабли, а NSC еще привыкает к политической сцене). Наконец, огромное количество партий в стране ведет к неопределенности и углубляет различия во взглядах: например, некоторые партии намерено фокусируются на определенной демографической группе (DENK, 50PLUS и др.).

Поляризация по принципу административно-территориального деления скорее касается Бельгии: Фландрия голосует за националистов, Валлония остается более левой, а Брюссель балансирует между ними.

Таким образом, изменение электоральных предпочтений в Бельгии и Нидерландах обусловлено рядом факторов. Прежде всего, можно выделить социально-экономические причины — экономическая нестабильность, рост безработицы и усиление социального неравенства. Традиционные партии, в частности, бельгийская PS и нидерландская VVD, продемонстрировали избирателям неэффективные попытки решить социально-экономические проблемы, что привело к падению их популярности. Кроме того, избиратели этих стран не менее обеспокоены миграционной ситуацией. Антииммигрантские настроения наблюдаются как в Бельгии, так и в Нидерландах, поэтому выбор в пользу жесткой риторики в отношении мигрантов и просителей убежища привел к росту поддержки Vlaams Belang и PVV.

В итоге, политические системы обоих государств претерпели значительные изменения, поскольку укрепление популистских партий привело к фрагментации политического поля, что затрудняет формирование коалиций и увеличивает вероятность политических кризисов и досрочных выборов. В Нидерландах, например, коалиция VVD, PVV, BBB и NSC, которая в течение нескольких месяцев не могла прийти к соглашению и выбрать кандидатуру премьер-министра, до сих пор сталкивается с трудностями при согласовании политических решений из-за разных позиций.

Изменения в электоральных предпочтениях Бельгии и Нидерландов не только отражают внутренние процессы в этих странах, но и вписываются в общую тенденцию изменения политического ландшафта Европы. Некоторые страны, как Германия, Италия и Франция, также столкнулись с усилением политической поляризации, что связано с экономическим неравенством, миграционными кризисами, разочарованием избирателей в традиционных партиях и ростом популизма — процессами, разворачивающимися по всей Европе.

Февраль 2025 г. стал очередной проверкой на прочность для правящих коалиций Бельгии и Нидерландов. Так, после нескольких напряженных месяцев переговоров и двух недель у власти в Брюсселе «аризонская» коалиция, которая получила такое название из-за сходства цветов логотипов, входящих в нее партий, и флага американского штата Аризона, столкнулась с волной протестов и недовольства первыми политическими решениями федерального правительства. В это время в Нидерландах кабинет министров до сих пор с трудом согласовывает единую позицию по ряду вопросов, как климатическая повестка, политика в рамках ЕС и др. Что касается Люксембурга, то эта страна продолжает сохранять достаточно стабильную политическую систему: несмотря на то, что на выборах 2023 г. победу, впервые за несколько лет, одержала «Христианско-социальная народная партия» (Chrëschtlech-Sozial Vollekspartei, CSV). Правящей коалиции не удалось набрать достаточное количество мест, а именно «Зеленые» (Déi Gréng) потеряли пять мест в сравнении с результатами 2018 г. Тем не менее «Демократическая партия» (Demokratesch Partei, DP), которая в течении десяти лет находилась у власти, все равно вошла в правящую коалицию, из-за чего о значительной смене политического ландшафта говорить не приходится. Поскольку в Люксембурге можно выделить, скорее, смену позиций внутри традиционного спектра партий, в статье речь пойдет о политической ситуации в Бельгии и Нидерландах.

После выборов 2023–2024 гг. в этих странах стало окончательно понятно, что их политическая сцена меняется, радикальные и популистские партии пользуются все большим успехом. В 2023 г. Нидерландах «Партия свободы» (Partij voor de Vrijheid, PVV), выступающая за «деисламизацию» страны (запрет исламского образования, ношения платков в правительственных зданиях, закрытие мечетей и др.), ограничение миграции, прекращение активного финансирования программ, связанных с помощью развитию и изменением климата и др., одержала победу на выборах в Палату представителей, набрав беспрецедентные 23,5% и увеличив свой результат 2021 г. на 12,7%. На федеральных выборах в Бельгии 2024 г. победила националистическая партия «Новый фламандский альянс» (Nieuw-Vlaamse Alliantie, N-VA) (16,7%), которая долгое время придерживалась протестного дискурса (независимость Фландрии, языковая и культурная однородность региона и др.). Однако после вхождения в правящую коалицию в 2014 г., по мнению доцента политологии Эмили ван Хауте, партии постепенно было все труднее критиковать политические решения партнеров по коалиции. Кроме того, резко возросла популярность крайне правой партии «Фламандский интерес» (Vlaams Belang) и крайне левой «Партии труда» (PTB-PVDA). По результатам опросов VTM, RTL, HLN и Le Soir, проведенных накануне выборов, Vlaams Belang лидировала с результатом 26,8%, а Партия труда набрала 8,9%, продемонстрировав рост в сравнении с результатами выборов 2019 г. на 3,3%. Подобные тенденции отражают общее разочарование избирателей в традиционных партиях, которые все меньше способны отвечать на конкретные запросы общества.

Бельгия

Сергей Шеин:
Есть ли формула популистской внешней политики?

Необходимо подчеркнуть важную особенность политической системы Бельгии — наряду с языковыми, социально-культурными и другими различиями два основных региона страны имеют разные политические профили. Во Фландрии ключевую роль играют правая N-VA и крайне правая Vlaams Belang. Альянс в прошлом придерживался радикальных взглядов и выступал за независимость региона, а Vlaams Belang по-прежнему открыто заявляет о своих сепаратистских настроениях. Валлония, наоборот, исторически находилась под влиянием центристских и левых партий. Кроме того, важный для крайне правых во Фландрии вопрос сепаратизма не имеет таких глубоких корней во франкоязычном регионе (наиболее важным вопросом для валлонских избирателей остаются социально-экономические проблемы), что мешает радикальным структурам в Валлонии полноценно закрепиться и начать активно мобилизовать избирателей в этом регионе. Не менее значительную роль играет существование т.н. «санитарного кордона», политического соглашения 1980-х гг., которое не допускало сотрудничество с крайне правыми. В Валлонии этот феномен наиболее заметен, поскольку в этом регионе СМИ до сих пор призваны «оттеснять» политиков с крайне правыми взглядами, что препятствует радикальным правым партиям закрепиться и уничтожает их в зачатке. Все это обеспечивает достаточно стабильное положение «Социалистической партии» (Parti Socialiste, PS), «Реформаторскому движению» (Mouvement Réformateur, MR) и центристской Les Engagés, согласно данным опроса Crisp, и, тем не менее, PTB-PVDA несколько раз приближалась ко второму месту в Валлонии, что стало возможным благодаря росту популярности партии среди молодежи. При этом в регионах, где доля молодежи выше, Партия труда практически удвоила свой результат по сравнению с 2019 г.

Снижение поддержки традиционных партий можно наблюдать и при изучении результатов опросов общественного мнения. Социалистическая партия Бельгии набрала 27,1%, но в сравнении с 2019 г. поддержка упала на 3,4%. В Брюсселе либералы из MR стали крупнейшей франкоязычной партией с 22,9%, обойдя социалистов (результат PS — 21,2%). Тем не менее важно вновь подчеркнуть рост популярности PTB-PVDA по всей стране: в Валлонии партия получила 16% (+13,8% в сравнении с 2019 г.); во Фландрии — 12,2% (+6,6%). Кроме того, успех Партии труда во Фландрии привел к тому, что впервые в политической истории региона ни одна традиционная партия («Христианские демократы и фламандцы» (Christen-Democratisch en Vlaams, CD&V), «Открытые фламандские либералы и демократы» (Open Vlaamse Liberalen en Democraten, Open Vld), «Вперед» (Vooruit) или «Зеленые» (Groen) не попала в тройку лидеров по результатам опроса Kantar для RTBF и La Libre.

Хотя опросы представляют некоторый интерес, действительно репрезентативные результаты предоставляют непосредственно итоги выборов.

Несмотря на то, что правительство на данный момент составляют N-VA и традиционные для политического ландшафта Бельгии партии MR, Les Engagés, Vooruit, CD&V, при более детальном изучении результатов выборов в отдельных провинциях и коммунах становится заметно, что политическая карта стран Бенилюкса претерпевает определенные изменения. Сегодня центристские и социал-демократические силы все чаще уступают место популистским и националистическим движениям.

Прежде всего, необходимо обратить внимание на ситуацию в Валлонии, наиболее стабильном регионе. PS, лидировавшая в опросах и занявшая третье место в 2019 г., в 2024 г. потеряла 1,4%, а также лидерство в провинциях Льеж и Намюр. В 2024 г. MR потеряла первое место в двух провинциях, Намюре и Люксембурге. Однако в большинстве провинций традиционные партии (MR, PS, Les Engagés) делят между собой три первых места. Эно продолжает быть оплотом социалистов, поскольку провинция остается промышленно-ориентированной и сохраняет высокий уровень безработицы — PS традиционно ассоциируется с защитой рабочих и предоставлением социальной поддержки. Кроме того, в регионе серьезно закрепились партийные сети PS, что также мотивирует жителей Эно продолжать голосовать за исторически известную им партию. Для остальной части Валлонии общим стало разочарование в PS из-за скандалов и неэффективностью попыток решить экономические и социальные проблемы, что в итоге привело к «рассеиванию» голосов между другими партиями. В Намюре и Люксембурге традиционно сильны христианско-демократические взгляды, а также консервативные и католические традиции, в связи с чем возвращение лидерства партией Les Engagés не слишком удивительное событие. Обновленная партия, сохраняющая связь с ключевыми фигурами в этих провинциях (например, Максим Прево — мэр Намюра и председатель Les Engagés), а также программа, ориентированная на более религиозных, прагматичных избирателей, помогла вернуть поддержку жителей Намюра и Люксембурга. Наконец, наиболее зажиточные регионы склонны голосовать за MR, поскольку программа, ориентированная на поддержку либеральной экономики и предпринимательства, находит отклик в Валлонском Брабанте. В 2024 г. партии удалось занять первое место в Льеже, что, помимо прочего, связано с динамичным развитием провинции.

Дмитрий Данилов:
Новый генсек НАТО Рютте — мастер договариваться. Но как и о чем?

Более интересной представляется ситуация во Фландрии, где политическая сцена претерпевает более ощутимые изменения в связи со значительным ростом популярности националистических партий. Во-первых, в 2019 г. традиционным партиям CD&V и Open VLD удавалось входить в тройку лидеров во всех провинциях (CD&V в Антверпене, Западной Фландрии, Фламандском Брабанте, Лимбурге; Open VLD — Центральной Фландрии, Фламандском Брабанте; теперь CD&V осталась в тройке только в Лимбурге). В 2024 г., благодаря обновленной программе и разочарованию фламандцев в других традиционных партиях, лидерские позиции в ряде провинций удалось занять Vooruit. Во-вторых, данные партии показали снижение итогового результата: CD&V (-0,9%), Open VLD (-3,1%). Наконец, в-третьих, крайне правая партия Vlaams Belang увеличила итоговый результат на 1,8%, а также завоевала лидерство в нескольких провинциях (Западная Фландрия, Центральная Фландрия, Лимбург). Причины успеха партии в этих провинциях во многом связаны с тем, что они считаются традиционными землями рабочих, которые склонны поддерживать антииммиграционную риторику и критиковать Брюссель, а вкупе с обещаниями «вернуть сильную Фландрию», защитить рабочие места и побороть экономическую стагнацию — выбор в пользу VB, которая использует эти темы, становится очевидным. Для других провинций (Антверпен, Фламандский Брабант), которые более сдержанно относятся к данным вопросам, выбрать N-VA, как умеренную альтернативу, представляется более возможным и правильным.

Наконец, еще одна важная тенденция, которую необходимо подчеркнуть –— рост числа неголосующих/недействительных/пустых бланков, поскольку чаще всего причина подобного отношения кроется в политической незаинтересованности и разочаровании в политике. Достаточно очевидно, что в таких условиях крайние партии гораздо активнее и эффективнее могут привлечь к себе внимание избирателей, придерживающихся подобных взглядов, чаще всего молодежь и пожилых людей, с помощью популистских обещаний, репутации кандидата, активном присутствии в медиапространстве. Все это ведет к тому, что, при успешной работе (в частности, на выборах 2024 г. уже отмечалось, что многие молодые люди хотят проголосовать за Vlaams Belang), в дальнейшем эти партии займут достаточно стабильную позицию в избирательной гонке.

Нидерланды

Итоги парламентских выборов в Нидерландах в ноябре 2023 г. повергли в шок не только жителей этой страны, но и многих людей за рубежом. Беспрецедентную победу одержала популистская крайне правая партия Герта Вилдерса PVV («Партия свободы»), заполучив 37 из 150 мест в Парламенте. Не менее существенных результатов добилась также аграрная партия «Фермерско-гражданское движение» (BoerBurgerBeweging, BBB), которой удалось войти в состав нового Кабинета министров. Ей свойственна жесткая риторика и осуждение «слишком зеленого» курса государства.

Если ориентироваться на опросы общественного мнения, то можно понять, почему победа PVV стала настолько удивительной: в частности, по результатам опросов Ipsos/EenVandaag и I&O Research, партия Вилдерса занимала лишь четвертое место, получив от 12 до 16 мест. Тем не менее в итоге победа данной партии в ноябре была убедительной и после нескольких месяцев напряженных переговоров в мае 2024 г. было достигнуто коалиционное соглашение между PVV, BBB, VVD («Народная партия за свободу и демократию») и NSC («Новый социальный контракт»).

Если рассуждать про «традиционные партии», которые неоднократно побеждали на выборах, имеют устоявшуюся идеологическую базу и существуют длительное время, то в Нидерландах можно выделить CDA («Христианско-демократический призыв»), PvdA («Партия труда»), VVD. По итогам выборов 2023 г. PvdA удалось удержаться на втором месте (однако в правящую коалицию партия не вошла), в то время как две другие партии потеряли значительное количество мест — VVD (-6,7%), CDA (-6,2%).

Подобные тренды можно объяснить несколькими причинами, которые, преимущественно, повлияли на решение большинства избирателей в Нидерландах: разочарование традиционными партиям (снижение доверия к VVD, в частности), падение рейтингов Марка Рютте, недовольство миграцией (социальный барометр Ipsos показал, что миграция и предоставление убежища — важнейшие темы выборов 2023 г.), непринятие особенно жестких мер, связанных с «зеленым» переходом государства. Партии, которые использовали популистские речи и смогли извлечь выгоду из болезненных для голландского общества тем, одержали вверх и завоевали доверие населения. Помимо PVV, которая апеллировала к теме опасности увеличения миграции, излишним мерам «зеленой политики» и др., партия BBB также смогла не только привлечь фермеров, обеспокоенных стратегией по сокращению выбросов азота, но и использовать региональные вопросы в своей программе.

Наталья Ивкина:
Кризис лидерства в ЕС: новые тенденции и перспективы

Другая партия, новичок политической арены Нидерландов — NSC, которая лидировала в опросах общественного мнения, тоже получила достаточно неплохой результат на выборах 2023 г. (12,8%). Интересно, что эта партия смогла обратить на себя внимание многих жителей страны (в особенности Восточных Нидерландов, поскольку лидер партии — видный политик из данного региона), мотивировав разочарованных в политике традиционных партий, голосовать за себя (например, по результатам опроса Ipsos, около 33% избирателей CDA перешли к NSC, 10% избирателей VVD).

PVV поддержали практически по всей стране, в особенности на Юге, который традиционно отличается недоверием к элитам, а также протестными настроениями из-за ощущения отчужденности от центра и экономического отставания от богатого Севера. NSC, как упоминалось ранее, получила особенную поддержку на Востоке Нидерландов, который выступает за честную политику, защиту среднего класса и сильное социальное государство, что близко позиции партии. BBB, в свою очередь, получила наибольшую поддержку в северо-восточных аграрных провинциях, которые недовольны экологической политикой государства.

***

В заключении следует подчеркнуть, что политический ландшафт этих стран в действительности устроен еще сложнее из-за позиций отдельных городов, выбор которых может отличаться от итогового результата в провинции. Однако общие тенденции в данных странах могут свидетельствовать об электоральных изменениях и росте поляризации, в частности, из-за успеха популистских партий. Среди основных можно выделить:

• Рост популизма. В Бельгии Vlaams Belang и PTB/PVDA усиливают позиции, что усложняет формирование стабильных коалиций, и, следовательно, снижается влияние центристов (MR и CD&V теряют поддержку в ряде провинций). В Нидерландах эта тенденция подтверждается беспрецедентной победой PVV на парламентских выборах и сохранением первого места в опросах общественного мнения.
• Рост поляризации, поскольку избиратели все сильнее разделяются на группы в соответствии с тем, какую партию они поддерживают, причем идеи партий могут значительно отличаться или даже противоречить. Отдельно стоит упомянуть про Нидерланды, поскольку, во-первых, на данный момент наблюдается разрыв между левыми и правыми силами: PVV и VVD выступают за ограничение иммиграции и пересмотр отношений с ЕС, тогда как GroenLinks/PvdA и D66 настаивают на открытой политике и «зеленой трансформации», а во-вторых, в новом парламенте не осталось партий, способных играть роль центристского баланса (CDA и D66 ослабли, а NSC еще привыкает к политической сцене). Наконец, огромное количество партий в стране ведет к неопределенности и углубляет различия во взглядах: например, некоторые партии намерено фокусируются на определенной демографической группе (DENK, 50PLUS и др.).
• Поляризация по принципу административно-территориального деления скорее касается Бельгии: Фландрия голосует за националистов, Валлония остается более левой, а Брюссель балансирует между ними.

Таким образом, изменение электоральных предпочтений в Бельгии и Нидерландах обусловлено рядом факторов. Прежде всего, можно выделить социально-экономические причины — экономическая нестабильность, рост безработицы и усиление социального неравенства. Традиционные партии, в частности, бельгийская PS и нидерландская VVD, продемонстрировали избирателям неэффективные попытки решить социально-экономические проблемы, что привело к падению их популярности. Кроме того, избиратели этих стран не менее обеспокоены миграционной ситуацией. Антииммигрантские настроения наблюдаются как в Бельгии, так и в Нидерландах, поэтому выбор в пользу жесткой риторики в отношении мигрантов и просителей убежища привел к росту поддержки Vlaams Belang и PVV.

В итоге, политические системы обоих государств претерпели значительные изменения, поскольку укрепление популистских партий привело к фрагментации политического поля, что затрудняет формирование коалиций и увеличивает вероятность политических кризисов и досрочных выборов. В Нидерландах, например, коалиция VVD, PVV, BBB и NSC, которая в течение нескольких месяцев не могла прийти к соглашению и выбрать кандидатуру премьер-министра, до сих пор сталкивается с трудностями при согласовании политических решений из-за разных позиций.

Изменения в электоральных предпочтениях Бельгии и Нидерландов не только отражают внутренние процессы в этих странах, но и вписываются в общую тенденцию изменения политического ландшафта Европы. Некоторые страны, как Германия, Италия и Франция, также столкнулись с усилением политической поляризации, что связано с экономическим неравенством, миграционными кризисами, разочарованием избирателей в традиционных партиях и ростом популизма — процессами, разворачивающимися по всей Европе.