Российско-американский саммит: «лицом к лицу с Америкой 2.0»?

Подготавливаемая первая полномасштабная встреча президентов В. Путина и Д. Трампа, которая пройдет в Европе в середине июля, вызвала массу ожиданий, спекуляций и прогнозов. Что реально от нее можно ожидать в нынешних условиях и как оценивать ее итоги? Прошло полтора года президентства Д. Трампа, и его внешняя политика уже не столь неизвестная величина: она является продолжением внутренней и нацелена на решение назревших трансформационных задач не в каком-то отдаленном будущем, а сегодня и несмотря ни на что. Этот подход противостоит внеисторическому мироощущению западных элит и касается как торгово-экономических дел, так и двусторонней «транзакционной дипломатии». Остается традиционная повестка дня, включая ядерное оружие, нераспространение ОМУ и региональные конфликты.

В американских СМИ уже давно муссируется вопрос о так называемой «большой сделке» с Москвой, причем под противоположными ракурсами: нельзя «менять шило на мыло» и поступаться принципами и интересами союзников, или «было бы неплохо», но на американских условиях. В любом случае идея запущена в оборот и искушает умы аналитиков своей зияющей простотой. С этим могут быть связаны завышенные ожидания, которые всегда чреваты разочарованием. Но что и на что менять? Сирию на Украину, то и другое на Иран и так далее? Бросить на стол снятие санкций?

Главным итогом встречи должно стать восстановление регулярного содержательного контакта между двумя странами на высшем уровне, что в равной мере необходимо для остального мира. Должно укрепиться взаимное доверие и уважение, пусть только между лидерами, что уже много. Конечно, не помешала бы дорожная карта наших двусторонних отношений.

Подобный многообещающий контакт «лицом к лицу» уже был между сильными лидерами США и СССР в 1959 году, но тогда его успеху помешали идеологические предрассудки и бюрократическая инерция всех звеньев госаппарата, включая разведку и военных, — не за горами был Карибский кризис. Будем надеяться, сейчас будет иначе. Это помогло бы подвести черту под холодной войной, как, впрочем, и отвечало бы интересам всех западных стран, политическая культура которых не терпит чрезмерной неопределенности и непредсказуемости.

Подготавливаемая первая полномасштабная встреча президентов В. Путина и Д. Трампа, которая пройдет в Европе в середине июля, вызвала массу ожиданий, спекуляций и прогнозов. Что реально от нее можно ожидать в нынешних условиях и как оценивать ее итоги? Прошло полтора года президентства Д. Трампа, и его внешняя политика уже не столь неизвестная величина: она является продолжением внутренней и нацелена на решение назревших трансформационных задач не в каком-то отдаленном будущем, а сегодня и несмотря ни на что. Этот подход противостоит внеисторическому мироощущению западных элит и касается как торгово-экономических дел, так и двусторонней «транзакционной дипломатии». Остается традиционная повестка дня, включая ядерное оружие, нераспространение ОМУ и региональные конфликты.

В американских СМИ уже давно муссируется вопрос о так называемой «большой сделке» с Москвой, причем под противоположными ракурсами: нельзя «менять шило на мыло» и поступаться принципами и интересами союзников, или «было бы неплохо», но на американских условиях. В любом случае идея запущена в оборот и искушает умы аналитиков своей зияющей простотой. С этим могут быть связаны завышенные ожидания, которые всегда чреваты разочарованием. Но что и на что менять? Сирию на Украину, то и другое на Иран и так далее? Бросить на стол снятие санкций?

Игорь Иванов:
Убрать ненужные преграды

Анализ всех этих проблем показывает, что везде существует вовремя заложенная, в том числе усилиями российской дипломатии, международно-правовая база урегулирования, а это делает соответствующие кризисы управляемыми. Да, конечно, многое продолжает зависеть от практических дел Вашингтона. Но каждый вопрос столь значителен для региональной и глобальной политики, международного правопорядка в целом, что он не может быть предметом беспринципных разменов, уже не говоря о скомпрометировавшей себя в ХХ веке «секретной дипломатии» великих держав.

Внутренне это сознают и в Вашингтоне — надо полагать, отчасти отсюда стремление американской стороны прозондировать почву в рамках подготовки саммита в Вене, включая направление в Москву делегации членов обеих палат Конгресса. Тут надо иметь в виду и то, что пределы возможного во внешней политике США, а точнее, договороспособность любой администрации определяется позицией Конгресса в каждом отдельно взятом вопросе.

Все форматы урегулирования и их решения санкционированы Советом Безопасности ООН, а значит, США к ним причастны. Однако они могут рассматриваться Администрацией Д. Трампа как «наследие Обамы», требующее переоценки. В рамках такого подхода США вышли из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) по ядерной программе Ирана, причем несмотря на ее многосторонний характер.

Нет сомнений в том, что Иран — безусловный приоритет новой администрации. Многое будет зависеть от позиции европейских участников, являющихся союзниками Америки. Но даже Москва и Пекин в одиночку могут попытаться уговорить Тегеран не выходить из СВПД. Если это все же произойдет, то ситуация не вернется в прежнее состояние: Россия (и Китай) сохранят свободу рук в отношениях с Ираном. Другой элемент новизны — конфликт США с союзниками из-за вводимых американцами санкций. Мы в состоянии защитить своих экономоператоров в Иране. Суверенитет Ирана столь же важен для складывающегося полицентричного миропорядка, сколь и суверенитет Китая, Индии, Турции или любой другой страны.

Словом, возможны только договоренности по каждой проблеме в отдельности, без всяких увязок. В их отсутствие Москве и Вашингтону останется только прийти к пониманию о том, что каждая из сторон свободна действовать в одиночку, но на свой страх и риск. Это и может стать одним из результатов встречи. Россия также не может ни прямо, ни косвенно быть причастной к любым проектам на Ближнем Востоке, разрушительным для межцивилизационных отношений. А Сирия уже — независимо он наших собственных планов — рассматривается западными аналитиками как элемент российской обороны на южном направлении.

Россия не может быть объектом «транзакционной дипломатии», как ее понимают в Вашингтоне, и в силу того, что мы не зависим от США ни в плане нашей военной безопасности, ни в части доступа на американский рынок, как, например, союзники США в одном случае и Евросоюз и Китай — в другом. Что касается санкций, то Москву может удовлетворить только их полное и безоговорочное снятие, что нереально. С другой стороны, они стали важным элементом подготовки страны к деглобализации, а их дальнейшее наращивание чревато разрушением самой глобальной финансово-экономической архитектуры, контролируемой США.

Андрей Кортунов:
Зачем нужен российско-американский саммит

Безусловным плюсом для обеих сторон было бы совместное заявление о неприемлемости ядерной войны — в ней не может быть победителей (см. статью А. Кортунова и М. Рожански). Это косвенно подтвердило бы соответствующие «экзистенциальные» установки Москвы и Вашингтона в области ядерного планирования и в нынешней заряженной ситуации стало бы мощным сигналом о том, что никому не удастся спровоцировать такой конфликт, что никакое вооруженное столкновение не перерастет в ядерное. Понятно, что США нужна «российская угроза», чтобы союзники закупали американское оружие, но давно пора перестать запугивать ядерной войной.

Главным итогом встречи должно стать восстановление регулярного содержательного контакта между двумя странами на высшем уровне, что в равной мере необходимо для остального мира. Должно укрепиться взаимное доверие и уважение, пусть только между лидерами, что уже много. Конечно, не помешала бы дорожная карта наших двусторонних отношений.

Судя по сообщениям британских СМИ, Лондон стремился к тому, чтобы саммит с В. Путиным состоялся не до, а после натовской встречи: тогда бы Д. Трамп был-де связан общей позицией Альянса. Хотя вроде как уже доказано, что для его администрации безусловным приоритетом являются национальные интересы. То же верно в отношении Москвы. Президента США будут «обрабатывать» и в ходе его возможного заезда в Лондон после Брюсселя. В любом случае желаемый совокупный итог саммита могли бы подсказать сами англичане, «назвавшиеся груздем» в этом вопросе, а именно Киплинг: «Но нет ни Востока, ни Запада нет, что племя, родина, род,/Если сильный с сильным лицом к лицу у края земли встает!» Звучит исторично, в то же время либерально (поскольку отрицает «политику идентичности») и почти постмодернистски.

Подобный многообещающий контакт «лицом к лицу» уже был между сильными лидерами США и СССР в 1959 году, но тогда его успеху помешали идеологические предрассудки и бюрократическая инерция всех звеньев госаппарата, включая разведку и военных, — не за горами был Карибский кризис. Будем надеяться, сейчас будет иначе. Это помогло бы подвести черту под холодной войной, как, впрочем, и отвечало бы интересам всех западных стран, политическая культура которых не терпит чрезмерной неопределенности и непредсказуемости.