Российский совет по международным делам (РСМД) был создан в 2011 году по распоряжению тогдашнего президента Дмитрия Медведева, среди его учредителей МИД России, а также Российская академия наук. Президентом совета является бывший министр иностранных дел России Игорь Иванов, а в его президиум входят, в частности, такие персоны, как банкир Петр Авен и пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. Недавно в Ригу на дискуссию об отношениях Запада и России приезжал программный директор РСМД Иван Тимофеев, и можно сказать, что его аргументация в большой мере отражает официальную позицию России, с которой она выступает на международной арене.
LA: Каково, на ваш взгляд, нынешнее состояние отношений государств Балтии и России?
Иван Тимофеев: По различным причинам отношения сейчас не самые лучшие, они существенно ухудшились после украинского кризиса. Государства Балтии институционально зависят от ЕС и НАТО, подстраиваются под их мнение. Однако температура сложности отношений выше, чем в отношениях стран Западной Европы и России. С Францией, Германией, Италией у нас двусторонние отношения легче, чем с Латвией, Литвой, Эстонией, Польшей. У нас разные точки зрения по оценке советского прошлого, национальной политике, о символах, памятниках. Государства Балтии формируют национальную политику, выступая против России. Так это видят из Москвы. Но я считаю, что в российских средствах массовой информации преувеличиваются враждебность и агрессивность стран Балтии. В России в определенных кругах в какое-то время сложился взгляд, что наши отношения обречены, что они всегда будут сложными, но это не так.
— Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы отношения улучшились? Россия часто свои внутриполитические проблемы разыгрывает во внешней политике.
— Так происходит во всех странах. Если вы спросите у жителей России: характерна ли для вас оборонительная позиция, то получите ответ: да, она является такой. Нам не нравится расширение НАТО, появление ее инфраструктуры у наших границ, то, что в отношениях между государствами большую роль играет НАТО, в которой Россия не участвует, а не ОБСЕ. У нас своя оборонительная логика. В России могут также сказать, что антироссийская риторика используется для объединения общества на Украине, в странах Балтии и Польше. Таков дух эпохи, потому что это характерно также для США — там споры между Трампом и правящими кругами и истерия о так называемом вмешательстве России в президентские выборы. Но это уже внутренняя политика США.
— У США имеются обоснованные подозрения…
— Я не видел доказательств. Разве есть какие-то результаты, разве они опубликованы?
— К делу о вмешательстве России в президентские выборы подключился специальный прокурор США, а это уже не шутка…
— Серьезность понимаю, я сам широко изучал вопросы США. Например, бывший директор Федерального бюро расследований Джеймс Коми свидетельствовал Конгрессу, что «вмешательство России» было. Мы со своей стороны призываем посмотреть, что конкретно произошло, и провести совместное расследование. Если утверждается, что «вмешательство» было, то где доказательства? Россия готова это обсудить.
Современная беда в том, что много слов, но мало дел, и происходящее не рассматривается по существу. Кричат о том, что Россия реализует гибридную войну, и тому подобное. Но тут мало деталей, которые мне как исследователю кажутся важными. Разве то, что инвесторы из США открывают предприятия в России, сразу является «вмешательством»? Российские предприятия работают в США, российский телеканал RT работает в США, и американцы подняли шумиху, что он реализует гибридную войну. Разве RT вмешивается во внутренние дела США? Что вы?
— RT распространяет российские посылы и пропаганду.
— Но в таком случае CNN — проамериканский канал.
— Нет.
— Возьмем для примера канал Rai Uno, который финансирует правительство Италии. Никто не говорит, что это какой-то ужасный канал.
— Есть достаточно много исследований, которые подтверждают, что RT используется в политических интересах России.
— Меня как исследователя это не убеждает. Я сам часто выступаю на арабской и английской версиях RT. Внимательно слежу за СМИ, у меня много вопросов об использовании источников информации, и это относится, в том числе к российским СМИ. Это потому, что много так называемых юристов, политиков, экспертов, которые регулярно выступают на телевидении, и возникают вопросы по поводу их профессионализма и доверия к ним. Это наблюдается и в российских СМИ, и на западных каналах, таких, как, к примеру, CNN и ВВС. Посмотрите на войну президента США Дональда Трампа с CNN. Проблема заключается в том, что мы живем в эпоху постправды, когда падает доверие к СМИ и профессии журналиста. Мы видим тенденцию, что на Западе вину пытаются взвалить только на RT. Будем искренними — у нас те же проблемы, что и у западных СМИ.
— Недавно у границ стран Балтии прошли крупномасштабные российско-белорусские военные учения «Запад-2017». Почему России они необходимы?
— Опасения стран Балтии мы воспринимаем с пониманием. Россия — большое государство, отношения у нас не хорошие, и любые военные учения привлекают усиленное внимание. И внимание России приковано к любым военным учениям в Балтии, Швеции, Финляндии. Но мы должны сохранять здравомыслие и спокойствие. Россия озабочена тем, что происходят учения НАТО. Судить сейчас, кто разместил больше батальонов и больше вооружился, неуместно, если наши отношения не хорошие.
«Запад-2017» — это совместные учения вооруженных сил России и Белоруссии. Посмотрим на них не с политической точки зрения, а оценим, как они выглядят в свете международного права. Оно определяет, что и НАТО, и Россия, и Белоруссия имеют право проводить свои военные учения. В отношении маневров «Запад» российской стороной были организованы брифинги, приглашались иностранные военные атташе. Нельзя говорить, что Россия провела эти учения тайно, что они недостаточно прозрачны.
— Почему Россия воспринимает как проблему НАТО, которая является оборонительным альянсом?
— Сравните военный потенциал НАТО и России. Военный бюджет НАТО — более триллиона долларов США, а у нас 60 миллиардов. Почему вы думаете, что в России не будет опасений?
— Какой смысл НАТО нападать на Россию?
— Но разве Россия — это наступательная сила?
— Что же тогда произошло на Украине?
— А что в свое время произошло в Югославии?.. Проблемы в наших отношениях намного глубже: вы боитесь учений «Запад», мы — ваших учений, но это не причины, а симптомы наших отношений. Вопрос: почему в наших отношениях есть линии раскола? Проблема глубже, чем кризис на Украине. В 1997 году Россия и НАТО приняли основополагающий акт, в котором определено, что каждое государство имеет суверенное право выбирать альянсы, к чему Россия отнеслась спокойно. Когда Латвия, Литва и Эстония вступили в НАТО, у России не было возражений.
— Не будем забывать о российском вторжении в Грузию, которое вызвало недоверие к России.
— Это другой случай, грузинские войска напали на миротворческие силы, у которых был мандат ООН.
— Но абхазские сепаратисты осуществляли провокации против грузинских сил, были обстрелы…
— Провокации были с обеих сторон. Грузинские силы напали на российских миротворцев, которые действовали на основании мандата ООН. Россия ответила. И так следует оценивать случившееся — конкретно, профессионально.
— Абхазия — это территория Грузии.
— Это никто не отрицал. Но случившееся нужно оценивать здраво и смотреть на глубокие причины. Кризис на Украине продемонстрировал, что у России и Запада нет общих механизмов по урегулированию таких проблем. На Украине каждая из сторон проявляла себя по-своему: одни кормили участников Майдана печеньем, а бывший президент Украины Виктор Янукович уехал в Россию. Общих действий по урегулированию кризиса не было.
— И тогда Россия в этот кризис вмешалась военным путем, имеется много доказательств этого…
— Доказательств действительно много. Роль России никто не собирается и не хочет скрывать. Россия так же, как и Запад, — активный участник процесса на Украине. Но мы должны говорить о позитивных и прагматических вещах.
— Какова ваша позитивная программа?
— Мы не должны надевать «розовые очки» и говорить, что все в порядке, но мы можем решить это общими силами, если существует стабильная политика сдерживания. Если у нас есть учения — предупреждаем друг друга. Если наращиваем военные силы — не будем делать это резко. Если у нас проблемы с кибербезопасностью — садимся за стол и обсуждаем. Мы можем обсуждать свои проблемные вопросы спокойно и конструктивно, можем не соглашаться друг с другом, это нормально. Пока я вижу, что по обе стороны происходит радикализация мнений.
— На Западе после украинских событий царит недоверие по отношению к России…
— В России тоже есть недоверие по отношению к Западу, это относится к гибели самолета малайзийских авиалиний, расследование которой не завершено.
— Активисты из исследовательского общества Bellingcat собрали очевидные доказательства. Что вы скажете по поводу них?
— Меня интересуют результаты официального расследования голландцев. Их следователи понимают, что в Bellingcat сделали себе хороший пиар, и в собственных глазах они молодцы. Мы хотим идти официальным путем, сотрудничаем с голландским расследованием, предоставляем данные, которые нам доступны. Мы должны узнать, кто виновен в трагедии, и виновный должен ответить. Этим и должен закончиться процесс.
— В завершении беседы вернемся к вопросу: как можно уменьшить напряженность в отношениях Запада и России?
— Нам необходима постоянная коммуникация на официальном и неофициальном уровне. Не нужно прятаться, ограничивать, не нужны «черные списки». Чем больше будем говорить между собой, тем лучше.
Источник: ИНОСМИ.
