Для кого в России готовят кадры? Что нужно сделать, чтобы лучшие выпускники не уезжали из страны? Об этом в рамках «Промышленного клуба» говорят директор Института нового индустриального развития им. С.Ю. Витте д.э.н. Сергей БОДРУНОВ и член-корреспондент РАН, директор Института экономики РАН Руслан ГРИНБЕРГ.
Бодрунов. Сегодня страна «устойчиво» катится в рецессию. Многие специалисты – и мы в Институте нового индустриального развития – считают, что необходимо восстановление роли промышленности в нашей экономике. И здесь одна из проблем – нет кадров, недостаточно технологий, дезинтегрированы наука, производство и образование.
Гринберг. Я думаю, что проблема – одна: если страна даже начинает тратить деньги на хорошее образование и если она в это же время ничего не делает для того, чтобы промышленность развивалась, – вот это и есть самая главная проблема. Президент наш сказал, что нам надо 25 миллионов рабочих мест…
Бодрунов. Высокотехнологических.
Гринберг. Высокотехнологических. И это – замечательная идея. Но – как один мой приятель сказал хорошо: зачем вы берете мои налоги, на которые вы производите замечательных специалистов, а они потом уезжают в США и увеличивают разрыв между США и Россией? Это в некотором смысле предательство даже. Ну, если уж так грубо говорить. Поэтому здесь комплексности не хватает нам. Комплексности всех политик. Потому что во главе угла должна быть – да и вы сами пишете на эту тему – промышленная политика. Если бы у нас были в порядке предприятия с производством готовых изделий, вот тогда бы и все было в порядке. Вот тогда можно было бы рассуждать – правильно ли мы научили, воспитали студента, неправильно… А сейчас, когда у нас топливно-сырьевые компании приносят больше половины ВВП и вообще правят бал, то, собственно говоря, они и покупают оборудование за рубежом. Какая тут промышленная политика? Сейчас, слава богу, санкции наступили. Надо им дать еще орден, Западу, за то, что они инициируют нашу индустриализацию и импортозамещение.
Бодрунов. Чтобы наш специалист не уехал, он должен быть востребован здесь.
Гринберг. Конечно. Только так. Другого нет выхода. Поэтому здесь можно отдельно говорить о том, что у нас хорошая школа, мы хорошо готовим. Ну и что? Ну, подготовили. Правильно академик Б.С. Кашин говорит: финансовые аналитики у нас, математики – замечательные. Но они – уже «не здесь». А почему? Потому что «не очень-то и надо». У нас даже финансовый рынок, по-моему, процентов на 70 из иностранных денег. И там наши ребята советуют – что покупать, что продавать…
На самом деле все не так просто! Мы слишком открылись. А когда мы слишком открылись, а там цивилизация развитая – всегда соблазн, конечно, туда уехать «умникам». Но – интересный момент, здесь я хочу что-то оптимистическое сказать. Мой хороший приятель по университету закономерность отметил – в Америку уезжали из Европы самые такие буйные, активные ребята в свое время. Потому что флегматичные, они как-то…
Бодрунов. В Америку всегда ехали самые активные. Во все времена.
Гринберг. Буйные! А от нас, интересно он заметил, как правило, флегматики сейчас едут туда. Там спокойная жизнь. А они – без особых амбиций, и там можно жить спокойно. Не на первых ролях – но они такие, флегматики. А буйные, наоборот, даже если они туда поехали – они возвращаются сюда, потому что здесь – жизнь. Здесь нужен класс молодых людей, которые поддержали бы высокие традиции советского научно-технического потенциала.
Сейчас многие уже поговаривают о необходимости какой-то «мобилизации». Тем более что мы Америку не любим, геополитика плохая. Даже уже некоторые мои коллеги – членкоры, академики – начинают серьезным образом говорить: вот хорошо было бы умников – в шарашки! «Твори, выдумывай, пробуй»! Тех, кто поглупее, – на лесоповал…
Бодрунов. Не тот путь.
Гринберг. Не тот. По-моему, это не наш путь. Мне бы не хотелось вот таким способом в очередной раз догнать Запад в материальной культуре.
Бодрунов. Я думаю, что Международный научный конгресс, который недавно провел наш институт и который был посвящен возрождению интегрированной триады базовых компонентов экономики «производство – наука – образование», он как раз предложил другие, более рациональные пути. Мы даже приняли предложения в законодательство, которые я передал в Совет Федерации Валентине Матвиенко.
Гринберг. Ну, конечно. Я считаю, что все правильно. Вы задали тон вашим докладом, таким структурированным по поводу наших слабых мест в индустриальном ландшафте. Конечно, это большая беда. Мы еще двадцать лет назад с грязной водой советской власти повыкидывали здоровых детей.
Бодрунов. Здоровых и образованных.
Гринберг. Да. Выплеснули. И – в рынок, «рынок все наладит». А рынок что налаживает? Рынок налаживает то, что быстро деньги приносит. Пиво, нефть, еда. Ну вот они все у нас и «наладили», вот все это и работает.
Бодрунов. Так ведь рынок направлен на повышение сиюминутной эффективности гораздо сильнее, чем на повышение эффективности вообще.
Гринберг. Абсолютно точно!
Бодрунов. И без плана, без программирования, регулирования – невозможно!
Гринберг. Мы, конечно, страна крайностей. Вот мы говорим: в советской власти было много хорошего. Говорят, было планирование. Но – за тебя планировали. Ведь мы были все – не «ты сам», а «за тебя». Ты родился – и ты уже все знаешь: детский сад, школа, все решено за тебя. Это как-то не очень… Но в то же время – все равно это уверенность в завтрашнем дне. Ты знаешь, что сегодня – 120 рублей. Диссертацию защитил – 300.
А теперь вообще нет планов никаких. В отличие от немцев, например. Вот у немцев сейчас уже на май все расписано. А мы что? Мы и через месяц не знаем, чего будет, как, что, когда. И все считали: рынок наладит. Правильно вы заметили его краткосрочную эффективность. Иногда говорят наши министры: нет окупаемости… Ну и что? Ну да, окупаемость длинная. Так ты работай! А у нас это не принято как-то.
Бодрунов. Есть еще ментальность, традиции.
Гринберг. Есть ментальность, конечно.
Бодрунов. Есть установки внутренние у людей, сформировавшиеся за многие поколения. В том числе – сформировавшиеся в Советском Союзе. И мы должны четко понимать, что рынок – это, конечно, эффективнейшая вещь с точки зрения того, что он постоянно в силу своей природы направляет бизнес на оптимизацию затрат, на увеличение эффективности. Но – сегодняшней, исходя из сегодняшних условий.
Гринберг. Очень правильно.
Бодрунов. Но если только мы хотим разумно подойти к чему-то, спланировать, что мы будем делать дальше – через пять, десять, двадцать лет, – что будет делать следующее поколение, мы должны это предусматривать. И в этом плане – регулировать воздействие рынка.
Гринберг. Рынок безальтернативен, но он близорук по определению.
Бодрунов. Да. Он близорук, потому что у него горизонт маленький. Он очень эффективный здесь, на коротком периоде. Он эффективней здесь, чем планирование.
Когда Ленин говорил, что социализм – это советская власть плюс электрификация всей страны, он, находясь, конечно, в тех идеологических шорах, в экономических представлениях того времени, имел в виду следующее: первое слагаемое, ключевое – это власть, то есть управление, управляющая сила, а второе – это определенный технологический уровень. То есть если мы хотим перейти к новому состоянию нашего общества, ведем сегодня реиндустриализацию, ориентируясь на качественно новый технологический уровень, приближаясь к пятому технологическому укладу, – это и есть наша сегодняшняя «электрификация». Но должна быть еще власть, разумная сегодняшняя система управления. Госрегулирование.
Гринберг. Абсолютно согласен.
Подготовила Галина НИКИТИНА
Источник: online812
