Китай всё ещё верит в то, что Европа может быть сравнительно независимым от США участником мировой экономики и политики. По крайней мере, именно об этом свидетельствует крайне дружественный тон китайской дипломатии, когда речь идёт о деятельности Европейского союза и отношений с ним Поднебесной.
В России, где опыт взаимодействия с нашими соседями на Западе иной, а накопленные взаимные претензии привели к фактической заморозке любого диалога уже за год до начала военно-политического кризиса вокруг Украины, доминирует намного более скептическая точка зрения. Поэтому наблюдатели в Москве с иронией смотрят на усилия Пекина по сохранению диалога с европейцами, которые он предпринимает, несмотря на периодические выпады в свой адрес со стороны ведущих континентальных столиц.
Мы живём в новой международной реальности. Невозможно пока с уверенностью сказать, насколько разрушительными станут последствия военно-политического столкновения вокруг Украины для европейских государств. Но даже в том случае, если конфликт останется в рамках продолжения дипломатического взаимодействия и сторонам удастся избежать наиболее опасных форм эскалации, с мыслями о самостоятельности Западной Европы покончено навсегда, полагает Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Китай всё ещё верит в то, что Европа может быть сравнительно независимым от США участником мировой экономики и политики. По крайней мере, именно об этом свидетельствует крайне дружественный тон китайской дипломатии, когда речь идёт о деятельности Европейского союза и отношений с ним Поднебесной.
В России, где опыт взаимодействия с нашими соседями на Западе иной, а накопленные взаимные претензии привели к фактической заморозке любого диалога уже за год до начала военно-политического кризиса вокруг Украины, доминирует намного более скептическая точка зрения. Поэтому наблюдатели в Москве с иронией смотрят на усилия Пекина по сохранению диалога с европейцами, которые он предпринимает, несмотря на периодические выпады в свой адрес со стороны ведущих континентальных столиц.
Но не является ли наше отношение простой проекцией собственного опыта и заблуждений? Возможно, что для лучшего понимания будущего взаимодействия с Европой, России тоже стоит сменить оптику.
На протяжении более чем двух десятилетий после завершения холодной войны политика России в отношении Европейского союза исходила из вероятности, что в новых условиях это объединение государств сможет восстановить позиции, утраченные его ведущими участниками в результате двух мировых войн первой половины XX века. В России думали, что новое состояние международной политики, когда нет чётких разделительных линий, а фактор грубой силы не имеет решающего значения, Европа сможет постепенно избавиться от полного контроля со стороны США. Эту уверенность всячески подпитывали действия самих европейцев.
Апофеозом российских ожиданий стал «бунт» ведущих континентальных держав ЕС – Германии и Франции – против намерения США и группы их мелких союзников осуществить вторжение в Ирак в 2003 году. Тогда континентальная дипломатия, а также примкнувшая к ней Россия, потерпела унизительное поражение, оказавшись не в состоянии ничего противопоставить грубой силе США, пренебрегающей нормами международного права и обычаев. Однако для Москвы был важен сам факт – «старая Европа», опираясь на свои экономические возможности и институты Евросоюза, показала, что не готова беспрекословно подчиняться любой прихоти своих американских покровителей. Неслучайно, именно после событий 2003 года начался последний бурный этап попыток добиться качественного прорыва в отношениях России и ЕС: была выдвинута инициатива строительства «четырех общих пространств», запущены переговоры о взаимной отмене виз и резко активизировалось сотрудничество России и Германии в энергетической области.
Думается, что подобное поведение России было в первую очередь связано с нашими собственными представлениями и планами относительно своего будущего в международной политике. Москва, разумеется, не рассматривала всерьёз вероятность подключения к Европе в качестве младшего партнёра, хотя и получающего выгоду от доступа на рынок ЕС и использования связанных с этим благ. В той степени, насколько российской политикой двигали долгосрочные соображения, расчёт делался на то, чтобы сохранить положение в числе ведущих мировых держав именно «под ручку» с постепенно укрепляющимся Европейским союзом. Тенденция на усиление роли традиционных партнёров России в Берлине, Париже и Риме была очевидной. Создание единой европейской валюты практически ставило весь континент под управление со стороны Германии, а Франция выступала в качестве политического лидера, всегда готового принять на себя функции глашатая независимой от североамериканских покровителей единой Европы. В случае линейного развития международной политики к западу от российских границ Москва могла теоретически добиться, наконец, своей важной исторической задачи – стать частью европейского баланса сил и тем самым увеличить собственную значимость в глобальном масштабе.
Этого, однако, не произошло.
Вступление в Евросоюз значительной группы американских клиентов в Восточной Европе, несколько последовательных кризисов, а также выход Великобритании разрушили все достижения германо-французского альянса за полтора десятилетия после холодной войны.
Общий экономический кризис, ставший после 2008 года практически непрерывным, заставлял Берлин и Париж заниматься «тушением пожаров», а не строительством самостоятельного центра в международной политике. Одновременно США и их ближайшие союзники последовательно вели дело к тому, чтобы дилеммы европейской безопасности были разрешены самым простым способом – через конфликт с Россией и воссоздание подобия ситуации холодной войны. Роль лидеров здесь исполняли проверенные в деле во время нападения на Ирак Великобритания и Польша. В качестве «тарана» использовалась Украина, где провал строительства государственности уже к середине 2000-х годов и многочисленные ошибки российской политики создали идеальные условия для превращения данной территории в поле боя.
Сейчас мы живём в новой международной реальности. Невозможно пока с уверенностью сказать, насколько разрушительными станут последствия военно-политического столкновения вокруг Украины для европейских государств. Но даже в том случае, если конфликт останется в рамках продолжения дипломатического взаимодействия и сторонам удастся избежать наиболее опасных форм эскалации, с мыслями о самостоятельности Западной Европы покончено навсегда. Это, видимо, огорчает значительное количество представителей германской и французской элит, которые винят в наступивших бедах Россию. Практически полный разрыв традиционного сотрудничества России и ведущих индустриальных стран ЕС в сфере энергетики произошёл: сейчас большая часть закупаемого европейцами газа имеет американское происхождение. За разницу в ценах платит потребитель, что видно по масштабам инфляции практически во всех странах Евросоюза.
На пространстве между Россией и её традиционными западноевропейскими партнёрами быстро происходит формирование «санитарного кордона», включающего в себя значительный пояс стран от Финляндии до Болгарии. Эти государства в условиях фундаментальных изменений в мировой экономике оказываются отброшены к собственному периферийному положению периода между двумя мировыми войнами сто лет назад. В будущем можно ожидать сокращения их значимости в международной торговле и движении потоков товаров между Европой и Азией: уже сейчас транзит через Восточную Европу сокращается и в течение нескольких лет может сойти на нет. Россия будет постепенно смещать свои экономические интересы на Юг и Восток, в обход проблемных соседей по западному периметру.
Не менее сложным представляется и будущее европейской интеграции. Усиление экономических связей Западной Европы и США заставит идти к большей открытости рынка ЕС для американских конкурентов, а общий кризис «социального государства» сделает более гибким рынок труда. В таких условиях методы административного управления экономикой на уровне значительной группы государств окажутся менее эффективными, что ставит вопрос о смысле деятельности институтов ЕС в Брюсселе. Значительная часть работы Европейской комиссии уже подчинена борьбе с Россией, а не углублению интеграции между странами Евросоюза. Это значит, что данное объединение скоро окажется перед серьёзными вызовами. Для внешних партнёров и соседей ЕС всё более актуальной становится задача понимать, как они будут работать с той Европой, которая придёт на смену сравнительно стабильной и предсказуемой модели Европейского союза.
Сейчас формирование целостного и сбалансированного подхода к тому, что представляет собой Европа в системе российских внешнеполитических интересов, затруднено тем, что практически все страны ЕС участвуют в экономической войне Запада против России, а также активно помогают оружием киевским властям. Но если учитывать более долговременную перспективу нам, возможно, стоило бы более внимательно изучить особенности китайского взгляда на Европу – изначально лишённого в силу объективных причин иллюзий по поводу того, что она может иметь самостоятельное значение и быть в этом смысле полезной, хотя и зависимой. Весьма вероятно, что нам есть чему поучиться у китайских друзей.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
