Кто пытается «убить» дипломатию в мире

Дипломатия как механизм достижения договоренностей между странами, народами — значительно более рациональный и более экономный способ обеспечения безопасности государства, чем ставка на военную или экономическую силу. Когда в политике на первый план выходят рычаги давления, это всегда означает, что или дипломатия провалилась, или ее отодвинули на другой план искусственно. Убежден, что дипломатия эффективна, когда речь идет о переговорах равных партнеров. Для того чтобы условия для такого диалога были, и существует международное право. В Уставе ООН принцип равенства государств и народов — главный основополагающий принцип. Это означает, что сильным мира сего приходится отказываться от своих объективных преимуществ и они уже не могут давить на партнеров. Понятно, что не всех это устраивает. Мы видим, как страны Запада последовательно разрушают систему международного права и начинают употреблять довольно грубые рычаги в общении с партнерами и оппонентами в обход дипломатических механизмов.

Россия всегда выступала за сохранение международного права и исповедует в межгосударственных отношениях принцип равенства. А наши оппоненты пытаются дискредитировать Россию. Например, нашептывают нашим белорусским союзникам на ухо: мол, в союзе с Россией вам всегда будут указывать,что надо делать, а что нет, это вам не выгодно. Но ведь Союзное государство России и Беларуси имеет очень хорошее будущее именно по этой причине, несмотря на объективную разницу в потенциалах двух наших стран, Союз основан на принципах абсолютного равенства. Даже представить себе невозможно, чтобы мы пытались лишить Белоруссию независимости, как, например, Трамп это сейчас делает в отношении Канады, предлагая ей стать 51-м штатом США.

Считаю, что сегодня дипломатия находится под колоссальным давлением тех, кто не заинтересован в сохранении принципа равенства между государствами. И тем самым прямо или косвенно убивает потенциал дипломатии.

Сегодня дипломатия находится под колоссальным давлением тех, кто не заинтересован в поддержании принципа равенства между государствами и тем самым прямо или косвенно убивает потенциал межгосударственных переговоров. Нужно ли менять международное право и реформировать ООН, что выделяет сегодня российскую дипломатию на общем мировом фоне и какими качествами надо обладать начинающему дипломату в России? Об этом в День дипломатического работника, который ежегодно отмечается в нашей стране 10 февраля, известный дипломат, вице-спикер Совета Федерации Константин Косачев рассказал «Парламентской газете».

Почему «медовый месяц» Трампа скоро закончится

- Дипломатия как механизм достижения договоренностей между странами, народами — значительно более рациональный и более экономный способ обеспечения безопасности государства, чем ставка на военную или экономическую силу. Когда в политике на первый план выходят рычаги давления, это всегда означает, что или дипломатия провалилась, или ее отодвинули на другой план искусственно. Убежден, что дипломатия эффективна, когда речь идет о переговорах равных партнеров. Для того чтобы условия для такого диалога были, и существует международное право. В Уставе ООН принцип равенства государств и народов — главный основополагающий принцип. Это означает, что сильным мира сего приходится отказываться от своих объективных преимуществ и они уже не могут давить на партнеров. Понятно, что не всех это устраивает. Мы видим, как страны Запада последовательно разрушают систему международного права и начинают употреблять довольно грубые рычаги в общении с партнерами и оппонентами в обход дипломатических механизмов.

Россия всегда выступала за сохранение международного права и исповедует в межгосударственных отношениях принцип равенства. А наши оппоненты пытаются дискредитировать Россию. Например, нашептывают нашим белорусским союзникам на ухо: мол, в союзе с Россией вам всегда будут указывать,что надо делать, а что нет, это вам не выгодно. Но ведь Союзное государство России и Беларуси имеет очень хорошее будущее именно по этой причине, несмотря на объективную разницу в потенциалах двух наших стран, Союз основан на принципах абсолютного равенства. Даже представить себе невозможно, чтобы мы пытались лишить Белоруссию независимости, как, например, Трамп это сейчас делает в отношении Канады, предлагая ей стать 51-м штатом США.

Считаю, что сегодня дипломатия находится под колоссальным давлением тех, кто не заинтересован в сохранении принципа равенства между государствами. И тем самым прямо или косвенно убивает потенциал дипломатии.

- «Тарифная война» Трампа — это убийство дипломатии?

- Определенно так. Это попытка нового главы Белого дома положить конец любым взаимовыгодным договоренностям. Но нет никакой уверенности, что ему это удастся, сейчас он застал врасплох и своих противников, и союзников, и даже партнеров внутри Америки. Мой прогноз — «медовый месяц» Трампа в Белом доме с его эйфорией и триумфаторством скоро придет к концу. Другие страны будут все сильнее огрызаться на Вашингтон.

Мы видели, как НАТО-центричная или однополярная модель мироустройства рушила один за другим пакеты договоренностей в различных сферах — от контроля над вооружениями до договоренностей в рамках всемирной торговли. Для них договариваться с кем-то о чем-то показалось излишним. И сейчас мы наблюдаем, как уже внутри Запада однополярность утвердилась в лице одних только США. Ясно, что сейчас это не нравится уже и союзникам Штатов по НАТО, которые при сохранении нынешних тенденций рано или поздно обязательно придут к неизбежности пересмотра союзнических отношений с Вашингтоном.

- Евросоюз сегодня может консолидироваться на антитрамповских позициях?

- Думаю, это произойдет, если Трамп выполнит свою угрозу о введении пошлин на товары из ЕС. Не исключаю, что антиамериканская оппозиция появится и внутри НАТО, если Трамп продолжит выламывать руки своим партнерам по блоку, требуя увеличения военных расходов до пяти процентов от ВВП.

Лучшего, чем Устава ООН, уже не будет

- Нужно ли сегодня менять Устав ООН?

- Считаю, что другого такого документа, равного по уровню, силе и значимости, человечеству никогда больше не удастся создать. Это был уникальный момент в истории — завершение Второй мировой войны, когда страны-победительницы, совершая массу уступок друг другу (начиная с права вето, которое очень не нравилось американцам, и заканчивая расположением штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке, на что в итоге согласился СССР), явили дипломатию высшей пробы. С моей точки зрения, второго такого момента в истории не будет. Поэтому единственный шанс сохранить систему международного права — сохранять действенность Устава ООН.

- Кто может или должен гарантировать выполнение положений Устава ООН и наказывать за их нарушение так, чтобы, что называется, неповадно было?

- Вне сомнения, должна повышаться эффективность Совета Безопасности ООН. При этом категорически отрицаю отмену права вето (когда каждая из пяти стран — постоянных членов СБ ООН может заблокировать то или иное решение в одиночку. — Прим. ред.) — это блестящий инструмент, который не дает сильными мира сего уйти «в отрыв». При этом нужны механизмы, которые подразумевали бы, скажем так, возмездие за четко зафиксированные нарушения Устава ООН. Такая фиксация должна производиться наднациональным органом — авторитетным, признанным и совершенно точно не политизированным. Именно поэтому, скажем, мы имеем сейчас претензии к Международному уголовному суду, который на сегодня находится под контролем Запада.

Как создать международную систему, которая не была бы подконтрольна кому бы то ни было, — это, если хотите, главный интеллектуальный вызов в сфере международных отношений. И на него надо отвечать, какой бы сложной такая задача ни казалась. Пока что ответы есть не на то, что надо делать, а на то, чего точно делать нельзя. Например, как заявил не так давно глава российского МИД Сергей Лавров, ни Японии, ни Германии не должно быть места в Совбезе ООН, так как это будет еще большим усилением группы стран, желающей доминировать в Организации. А задача-то стоит противоположная — избавиться от такого доминирования в принципе.

Главная победа русской дипломатии в 2024 году

- Что сегодня отличает российскую дипломатию от других, выделяет ее на общем фоне?

- С моей точки зрения, это наша абсолютная приверженность международному праву. Именно поэтому Россия всегда, до самого последнего момента, пыталась предотвратить переход любого острого конфликта в горячую фазу — будь то ситуация в Югославии, война в Грузии, Сирии или украинский конфликт.

- Не воспринимается ли это в мире как слабость?

- Знаете, мы работаем не для того, чтобы кто-то нам дал за рубежом оценку. Мы работаем на результат. Да, не всегда получается его достичь. Но обратите внимание — Россия начинала свое оппонирование однополярному мироустройству в начале 2000-х годов практически в одиночку, а сейчас уже возник фактор многополярного «мирового большинства», пусть пока оно и аморфно по большому счету.

- Какую самую большую победу одержала наша дипломатия в 2024 году?

- Это срыв планов по международной изоляции России. Именно в 2024 году произошла абсолютная констатация того, что у коллективного Запад осталось 50-80 стран-апологетов, то есть максимум треть от состава участников ООН, которые готовы работать на изоляцию России. И добиться этого удалось путем последовательных и крайне интенсивных контактов наших дипломатов с представителями всех стран, которые были открыты для наших аргументов, и в силу собственных убеждений занимали позицию либо нейтральную, либо в поддержку России. А зримым воплощением этого результата стало блестящее и очень эффективное председательство России в расширенном вдвое БРИКС.

- Что бы вы пожелали иметь в «багаже» молодому специалисту, который сегодня хотел бы добиться успехов на поле русской дипломатии?

- Две вещи. Первое — глубокое знание своей собственной страны и ее настоящих интересов. Второе — столь же глубокое знание и понимание интересов тех, с кем предстоит работать. Дипломатия — это встреча в некой срединной точке, в которой каждая из сторон поступается чем-то менее для нее значимым и отстаивает главное для себя. Так вот: дипломат должен четко понимать, что является главным и что второстепенным для его собственной страны, а с другой стороны — для страны-партнера или страны-оппонента. И уметь видеть точку компромисса, не только выгодную для нас, но и приемлемую для них.