Атаки стран Запада на объекты в Сирии наглядно показывают, с каким
мироустройством настоятельно нужно распрощаться, чтобы снизить риски
глобальной катастрофы. А она, по ощущениям, сейчас близко как никогда.
Мир всерьез отслеживает твиты одного человека (пусть президента
сверхдержавы, но всё же — одного), чтобы гадать — проснемся ли мы завтра
в другой реальности, 1 августа 1914-го или 1 сентября 1939-го? Если
вообще проснемся…
Атаки стран Запада на объекты в Сирии наглядно показывают, с каким мироустройством настоятельно нужно распрощаться, чтобы снизить риски глобальной катастрофы. А она, по ощущениям, сейчас близко как никогда. Мир всерьез отслеживает твиты одного человека (пусть президента сверхдержавы, но всё же — одного), чтобы гадать — проснемся ли мы завтра в другой реальности, 1 августа 1914-го или 1 сентября 1939-го? Если вообще проснемся…
Кстати, даже в применении аналогий налицо столкновение концепций. Запад пытается представить наше время как канун Второй мировой войны, как вызов «агрессора» «хорошему» миропорядку. А вот аналогии с Первой мировой войной с ее конфликтами интересов держав и их союзов подразумевают абсолютно другое видение. Не столкновение «добра» и «зла», а конфликт в той или иной степени легитимных интересов примерно одинаковых держав. Что предполагает абсолютно разные подходы к урегулированию.
Кстати, применительно к Первой мировой один эксперт в свое время точно написал, что в войну государства шли, «как сомнамбулы». Она ощущалась всеми как своего рода неизбежность. Нет ничего опаснее, чем прийти и сегодня в это инерционное состояние, ибо оно становится неуправляемым и независимым от воли политиков и простых людей во всем мире, которые, разумеется, не хотят никакой войны.
И если убийство эрцгерцога как «спусковой крючок» для глобальной катастрофы 100 лет назад было вполне очевидным и наглядным актом, хотя, конечно, и не причиной войны, то сегодня таким актом может стать даже откровенный «фейк», не доказанный (как в Солсбери) или в принципе не доказуемый (как кибератаки).
Более того: появились даже профессиональные поставщики «фейков» и «свидетели преступлений». Разного рода «белые каски» и прочие сомнительные структуры и персонажи со всей необходимой гуманитарной атрибутикой для убедительности.
За этим — не только стремление к демонизации оппонентов. В западной аналитике часто звучит, что демократии, мол, свойственны слабости (в реагировании на вызовы, в согласовании решений и т.п.). В отличие от авторитарных стран с их простым механизмом единоличных решений. И выход был найден в манипуляции массовым сознанием, то есть в искусственном формировании «общественного запроса» на расправы, санкции и демарши в связи с «химическими атаками», «аннексией», «агрессией», «нарушением прав человека», «репрессиями». Картинки «отравленных детей» — часть большой политики: после фейковой химической атаки следует вполне реальная атака ракетная.
Еще один фактор в условиях возросшей напряженности — не только большая цена ошибки или обмана, фейкового casus belli, но и вероятность включения малых субъектов, способных подтолкнуть большие державы к роковому шагу. Это и разного рода боевики, и лидеры небольших стран, попавшие в кризисные ситуации. Своего рода «синдром Саакашвили» — чтобы уйти от нарастающих проблем у себя в стране и быть в центре внимания вовне, провоцируется конфликт между большими державами. Сейчас ровно тот же путь выбрало руководство Украины.
К сожалению, сейчас в отличие даже от холодной войны нет публично отстаиваемого и удерживаемого в уме императива к возвращению к миру, к диалогу и т.п. Подсознательно правящие силы думают, что, мол, лучше уж война, чем все «при своих». Выход из конфликта отвергается заранее, если оппоненту удастся сохранить лицо.
Это именно сознательный перевод ситуации из условной Первой мировой в условную Вторую мировую: если есть «добро» и «зло», а не равные державы с их интересами, то, конечно же, «добро» должно не просто победить, а уничтожить «зло» под корень. И непременно нужно показать, что санкции, дескать, подействовали, ваши ценности торжествуют, изгой, агрессор или ревизионист наказан, признав вашу правоту. А не ситуация, когда стороны договорились, понимая бесперспективность конфликта и его вред для всех.
Ведь именно эти лекала применялись ко всем конфликтам после холодной войны, от югославских до сирийского и украинского. Мы же, то есть Россия, продолжали «по старинке» предлагать искать компромиссы, договариваться. А это вовсе не нужно другой стороне. Тот же Волкер на украинском направлении выполняет роль переговорщика об условиях капитуляции, а вовсе не о реализации Минских соглашений. Примерно как «договаривались» с Белградом по Косово: мы, конечно, можем вести переговоры, но Косово у вас забираем, смиритесь.
Разумеется, Запад пытается представить ситуацию как некий ревизионизм и атаку отдельных держав на мировой порядок. Однако на деле «красные линии» перешел он сам, прежде всего — с Украиной. Там, где за четверть века не получилась «цветная эволюция», и сделали «цветную революцию» (ибо цель всех изменений — не ценностная, а геополитическая, что не устраивало русскую половину населения).
В итоге мировая система подорвана теми, кто ее по идее отстаивает. Сегодня никто не несет ответственности за откровенную или highly likely ложь.
Откровенным использованием собственных преимуществ и влияния на мировые институты Запад, по сути, разрушил и свободный и открытый мировой рынок, побуждая весь прочий мир искать средства защиты. То же происходит и в сфере безопасности: от истории с Ираком до нынешней эпопеи с КНДР всем уже очевидно, что надо обладать оружием массового поражения, чтобы не быть атакованным под абсолютно надуманным предлогом.
Запад перешел к откровенно силовой фазе, ибо мирное соревнование и развитие мира «как есть» его категорически не устраивает — вдолгую соревнование он проигрывает. Удивительно, но факт: демократический Запад стал бояться демократии и честной конкуренции как в мире, так и у себя дома. Он стал делать ставку и «переводить стрелки» на внешнего врага, что вообще-то считалось характерным признаком авторитарных режимов.
Однако чем дальше идут по этому пути решения своих проблем за счет других, используя всё более «грязные» методы и предлоги, тем дальше уходят от тех ценностей, которые сами же на словах защищают. И мы видим эволюцию: сначала Россия и Китай выступали как защитники справедливого многополярного миропорядка. Затем им пришлось отстаивать интересы свободного мирового рынка, который рушат санкциями и групповыми сговорами. Теперь же практически вынужденно должны примерять на себя роль защитников прав и свобод людей, ибо то, что происходит на наших глазах, не может устраивать никого: организуют мировые медиашоу из-за задержания участников несанкционированных митингов, но «не замечают» сожжения людей в одесском Доме профсоюзов, перекрывания доступа к свету и воде миллионам людей в Крыму, лишения права сотен тысяч обучаться на родном языке на Украине и в странах Балтии и т.п. У людей отнимают реальную свободу слова, объявляя альтернативные мнения дезинформацией. Теперь мы однозначно на стороне демократии, ибо именно Запад сегодня сделал ставку на перевороты, не признавая выборы с неугодным результатом, и на поддержку «повстанцев» и «вооруженной оппозиции», за которых можно всегда вступиться ракетами. Именно мы заинтересованы и в противодействии коррупции, ибо подкуп политиков, элит, СМИ, лидеров общественного мнения извне для пропаганды чужих ценностей и альянсов — худшая форма коррупции.
Парадокс и в том, что Запад, по сути, сам придумал алгоритм, по которому его сила и тотальность может оказаться его слабостью, а «ревизионизм» «изгоя»-России — ее силой. Ибо это классический голливудский сюжет о хороших повстанцах и плохих империях в духе «Звездных войн». И до этого при должном приложении усилий очень небольшой шаг. Россия может стать в глазах многих не ревизионистом, а классическим диссидентом в авторитарной системе, который, однако, в итоге победит, как Ганди, Сахаров или Гавел.
Вот именно в этом смысле, а не в ядерном, Россию считают более опасной, чем ИГ или Китай. Потому что она выступает в роли вечного смутьяна, борца за общую справедливость, порой даже наперекор собственным интересам, а также вечного соблазнителя для Запада. И, не сочтите за шапкозакидательство, мы еще и не брались за подрыв западного порядка, поскольку подсознательно верим, что там еще могут одуматься и «красные черты» не перейдены.
И это тоже важный момент для понимания. Где мы сейчас? В эпоху «гибридных войн» не всегда понятно, вас уже «убивают» или просто предупреждают? Причем убивать могут под разговоры о том, что выстрел, мол, предупредительный.
При всей напряженности ситуации, полагаю, Европа не совсем потеряна, ибо она сама пребывает в динамике. Собственно, точно так же они думают о нас. И если они делают ставку на наши перемены, нет ли смысла поставить и нам на перемены у них? На демократизацию Европы, если угодно. Да, не скоро, но возможно.
Что еще можно делать пока в практическом плане?
Прежде всего признать мир изменившимся. Значит — договариваться о новых правилах в новом мире. Договоры прежнего времени (прежде всего — по стратегическим вооружениям) важно сохранить, однако киберугрозы и информационное пространство сегодня оказались де-факто вне правил. Можно, конечно, вызывать Цукерберга «на ковер» или закрывать какие-то сайты, но, конечно же, на перспективу это не выход. Значит, нужно уже сейчас собирать максимальные силы на самых широких международных площадках — как мы сейчас делаем в Межпарламентском союзе, с перспективой перенесения в ООН. Ибо речь идет об интересах человечества, и формировать правила здесь должны не отдельные страны, иначе те, как всегда, сделают правила «под себя».
Следует в корне пересмотреть систему урегулирования конфликтов и взаимного предупреждения об угрозах. Включить наконец гибридные войны в список угроз, включая поддержку переворотов, политических сил и иные форматы «мягкой» агрессии против государств с перспективой их поглощения военно-политическими альянсами.
Безусловно, нужно деидеологизировать международные отношения, добиваться отключения доктрины «противостояния добра злу» во всех международных досье, ибо это исключает возможности честного урегулирования.
Есть выводы и для нашей внутренней повестки дня. В частности, центральным пунктом считаю необходимость «отвязать» внутренние темы, протесты, оппозиции и т.п. от внешнего «привкуса» («мы боремся за экологию, против коррупции, полицейского произвола, чтобы идти в Европу»). Демократия, честные суды и эффективная полиция нужны нам самим, а не ради того, чтобы кому-то понравиться или быть принятыми в какие-то чужие клубы в качестве «аттестата» за демократическую «зрелость». Плавали, знаем: как аксиому нужно заучить — тезис про то, что «всем нужна сильная стабильная Россия» опровергается наглядным опытом отношения к ней в 1990-е и в наше время. Сильная, стабильная и демократическая Россия нужна только и прежде всего нам самим. И только такие страны становятся и мировыми лидерами, и желанными гостями в любых проектах и альянсах.
Источник: Известия.
