Мне не кажется, что мы преувеличиваем опасность

Непосредственная задача, самая скорейшая, — это прекращение боевых действий и принятие мер по разрешению гуманитарных проблем, которые повсеместно наблюдаются. Это первый шаг. Как только Израиль отреагировал на события 7 октября, мы решительно осудили действия ХАМАС.

В то же время мы призвали к пропорциональному ответу в соответствии с международным правом, правом к соблюдению международных требований в том, что касается отношения к больницам, к женщинам, к детям, к другому мирному населению. В качестве первого шага мы предложили Совету Безопасности проект резолюции с призывом о немедленном прекращении огня из гуманитарных соображений. Эту резолюцию не поддержали в первую очередь США.

Затем развивающиеся страны из числа членов Совета Безопасности предложили менее строгую версию резолюции, которая призывала не к прекращению огня, а к гуманитарному перемирию. Этот проект тоже был заблокирован Соединёнными Штатами. Они заявили о гуманитарной паузе без каких-либо обязательств. И арабские, мусульманские страны, и более широкий круг членов Совета Безопасности не были готовы принять этот вариант.

Резолюция была принята в Генеральной Ассамблее с призывом о гуманитарном перемирии. Но она не исполняется. И текущая работа в Совете Безопасности указывает на то, что до сих пор существует заинтересованность что-то получить от Совета Безопасности. Особенно когда своё слово сказала Генеральная Ассамблея.

Но похоже, что Соединённые Штаты сейчас не готовы ни на что, кроме варианта с гуманитарной паузой без каких-либо обязательств сделать что-либо ещё. Вот какая первоочередная задача. Мне кажется, что это осуществимо — то, о чём я говорил. И важно, чтобы гуманитарные структуры ООН продолжали работу в Газе. Чтобы они защищали свои мандаты, которые тоже находятся под большой угрозой. Но когда непосредственно боестолкновения прекратятся, при всём понимании, что терроризм не может быть приемлем ни в каком его проявлении и что ответ на терроризм должен полностью соответствовать международному гуманитарному праву.

Генсек ООН Антониу Гутерреш вскоре после нападения заявил, что нападение ХАМАС произошло не в вакууме. Здесь очень важный аспект. Очень важно прекратить боестолкновения для мирного населения.

Мир пока не осознаёт в полном объёме риски, которые сопряжены с тенденцией к усилению конфликтов, заявил глава МИД России Сергей Лавров в интервью RT. Как отметил министр, США и Европа, видя экономическое усиление Центральной Азии, стремятся «вбить клин» между этим регионом и Россией. Лавров также подчеркнул, что в условиях палестино-израильского конфликта Москва поддержит взаимодействие со всеми его участниками для нормализации ситуации, которая в конечном счёте должна привести к формированию жизнеспособного и защищённого палестинского государства.

— Начнём с войны в Газе. Уже идёт пятая неделя. Тысячи человек погибли, каждый день происходят ужасные вещи. Как Министерство иностранных дел Российской Федерации видит свою роль в содействии завершению насилия?

— Есть несколько аспектов у этой проблемы, у этого кризиса. Непосредственная задача, самая скорейшая, — это прекращение боевых действий и принятие мер по разрешению гуманитарных проблем, которые повсеместно наблюдаются. Это первый шаг. Как только Израиль отреагировал на события 7 октября, мы решительно осудили действия ХАМАС.

В то же время мы призвали к пропорциональному ответу в соответствии с международным правом, правом к соблюдению международных требований в том, что касается отношения к больницам, к женщинам, к детям, к другому мирному населению. В качестве первого шага мы предложили Совету Безопасности проект резолюции с призывом о немедленном прекращении огня из гуманитарных соображений. Эту резолюцию не поддержали в первую очередь США.

Затем развивающиеся страны из числа членов Совета Безопасности предложили менее строгую версию резолюции, которая призывала не к прекращению огня, а к гуманитарному перемирию. Этот проект тоже был заблокирован Соединёнными Штатами. Они заявили о гуманитарной паузе без каких-либо обязательств. И арабские, мусульманские страны, и более широкий круг членов Совета Безопасности не были готовы принять этот вариант.

Резолюция была принята в Генеральной Ассамблее с призывом о гуманитарном перемирии. Но она не исполняется. И текущая работа в Совете Безопасности указывает на то, что до сих пор существует заинтересованность что-то получить от Совета Безопасности. Особенно когда своё слово сказала Генеральная Ассамблея.

Но похоже, что Соединённые Штаты сейчас не готовы ни на что, кроме варианта с гуманитарной паузой без каких-либо обязательств сделать что-либо ещё. Вот какая первоочередная задача. Мне кажется, что это осуществимо — то, о чём я говорил. И важно, чтобы гуманитарные структуры ООН продолжали работу в Газе. Чтобы они защищали свои мандаты, которые тоже находятся под большой угрозой. Но когда непосредственно боестолкновения прекратятся, при всём понимании, что терроризм не может быть приемлем ни в каком его проявлении и что ответ на терроризм должен полностью соответствовать международному гуманитарному праву.

Генсек ООН Антониу Гутерреш вскоре после нападения заявил, что нападение ХАМАС произошло не в вакууме. Здесь очень важный аспект. Очень важно прекратить боестолкновения для мирного населения.

Но в историческом аспекте создание палестинского государства неизбежно. И обсуждения, которые касаются будущего сектора Газа, — в большинстве из них не уделяется внимания вопросу создания палестинского государства, соседствующего с Израилем, которое мирно существовало бы в атмосфере мира и безопасности с Израилем. Чтобы там соблюдались границы, обозначенные с 1967 года, со столицей в Восточном Иерусалиме.

— Россия дважды предлагала проект резолюции, дважды получала отказ из-за вето США. Как вы думаете, это потому, что Вашингтон не был согласен с содержанием этих резолюций или он просто намерен отвергать всё, что исходит от России?

— Мне кажется, что и так, и так может быть. Вашингтон очень сильно идеологизирован. И всё, что исходит от России, воспринимается как акт враждебности, как враждебная инициатива.

Но, по существу, в практическом отношении Вашингтон не хочет связывать руки Израилю. Я в курсе, что он работает с Израилем и убеждает проявлять их большую гибкость в том, что касается поставки гуманитарной продукции, медицинской продукции и прочих необходимых вещей для работы больниц. И так же [в том], что касается вопроса о вывозе иностранцев из Газы. Но главное в том, что Вашингтон хочет того варианта, который Израиль не устраивает.

— Что касается возможности выхода конфликта за границы региона: некоторые ожидают, что произойдёт конфронтация между Вашингтоном и Ираном и что Москва поддержит Тегеран. Что вы можете сказать о таком сценарии?

— Мне кажется, люди, которые разрабатывают такие сценарии, действительно хотят спровоцировать более масштабный кризис. Возможно, это то, чего хотят американцы. Наш президент недавно обсуждал международную ситуацию, приводил множество примеров, демонстрирующих, что американцы, как правило, когда они приходят в тот или иной регион на планете, приносят хаос. Который, по их мнению, они могут контролировать. И также это сопровождается жертвами среди мирного населения.

Вьетнам, Афганистан, Ирак, Сирия, Ливия... Нигде там, где они провозглашали, что хотят принести демократию, нигде ситуация не улучшилась там, где было их вмешательство. Взять тот же Ирак. Я считаю, что ни Иран, ни Ливан не хотят какого-либо вмешательства со своей стороны в этот кризис, своего вовлечения в этот кризис.

Разумеется, в Ливане есть «Хезболла» — организация, которая посвятила себя защите палестинского дела, своего дела на Ближнем Востоке. У них происходят взаимные обстрелы время от времени с Израилем. Но это было и до 7 октября.

Но со стороны Ливана, насколько я могу судить и также судя по заявлениям лидера «Хезболлы» Насраллы, мы не видим какого-либо стремления к более масштабной войне с их стороны. При условии, что не будет провокаций. Только если Газа не будет признана местом, где палестинцам больше не место. То же самое могу сказать об Иране. И да, есть также проиранские группы в Сирии и Ираке, которые пытаются наносить удары по военным объектам США. Об этом сообщалось в СМИ. И в этом нет ничего нового. Потому что эти группы считают, что присутствие США в Сирии абсолютно незаконно. И это просто констатация факта.

Присутствие США в Ираке также вызывает множество вопросов, поскольку некоторое время назад правительство и парламент Ирака приняли решение о прекращении действия соглашения на присутствие американских войск на их территории, но американцы продолжают без всякого мандата, без прочных правовых оснований своё присутствие там.

Возможно, группы бойцов в Сирии, в Ираке, какие-то члены «Хезболлы», возможно, были разгневаны тем отношением, которому подвергаются палестинцы. Возможно, они будут продолжать бить по американцам в Ираке, в Сирии. Но я не вижу какого-либо стремления со стороны Ирана или какой-либо другой страны к масштабной войне в регионе. Проблема в том, что если эта сдержанность будет воспринята как слабость, как зелёный свет делать всё что заблагорассудится в Газе, то это будет большой ошибкой.

— По мере развёртывания конфликта разные страны по-разному подходят к отношениям с Израилем. Некоторые разорвали с ним связи, некоторые продолжают сотрудничество. Какова позиция Москвы?

— За последние 30 лет мы никогда не пытались преуменьшить важность хороших отношений с Израилем и важность хороших отношений с арабскими соседями Израиля. Мы играли роль продвижения мира на основании решения, итогового решения ближневосточного вопроса в соответствии с резолюциями и решениями ООН. Мы — члены квартета международных посредников. Остаемся ими с самого начала функционирования этой структуры. Единственная структура, которая официально признаётся Советом Безопасности, у которой есть мандат на посредничество. Мы также были соспонсорами дорожной карты, которая предусматривает конкретные шаги по созданию палестинского государства — жизнеспособного, надёжного, защищённого.

И это не реализовывалось, так и не было реализовано. В 2007 году, если не ошибаюсь, мы представили ещё одну инициативу в попытках обновить эту дорожную карту, придать импульс прямым переговорам. Мы предложили созвать конференцию по израильско-палестинской нормализации, по созданию палестинского государства в Москве. И это предложение опять же было единогласно поддержано резолюцией ООН, но так и не было реализовано.

Мы понимаем, что, когда президент Путин посещает Израиль, когда принимает в Москве израильских лидеров, он всегда подчёркивает, что, когда он только пришёл на это место, в своей прошлой жизни он работал в Петербурге, у него были деловые контакты с коллегами из Израиля.

Он рассказывал: «Когда я видел Израиль, его географию, я немедленно понял, почему железная безопасность была так важна для Израиля». И у него с самого начала такое убеждение. И он никогда не давал ни малейшего основания предположить, что мы недооцениваем важность безопасности для израильского государства.

Кроме того, Советский Союз сам участвовал в создании израильского государства. Ну а также в защите израильского государства вооружениями, оружием, добровольцами. Как только было объявлено о создании независимого государства Израиль, оно сразу стало сталкиваться с угрозой. Мы всегда обращали на это внимание. Но в то же время мы занимаем позицию и доносим её до израильского правительства. Позиция заключается в том, что нельзя покупать безопасность за счёт отказа в создании палестинского государства и от сокращения территории, которая предназначалась для создания палестинского государства в соответствии с видением ООН.

На каком-то этапе мне показалось, что мы уже очень близки. В 2016 году, когда администрация Обамы (44-й президент США Барак Обама. — RT) работала свой последний год, — это летом 2016 года было, в этом большого секрета нет, — Нетаньяху (премьер Израиля Биньямин Нетаньяху. — RT) позвонил Путину и сказал, что хотел бы начать прямые переговоры с Аббасом (лидер Палестины Махмуд Аббас. — RT), при условии, что не будет никаких предварительных условий.

И тогда палестинцы были очень огорчены деятельностью Израиля в том, что касается поселений. Принудительно выселялись живущие там семьи. И палестинцы тогда потребовали, чтобы было предварительное условие: это должно прекратиться. И когда Нетаньяху попросил Путина передать, что он готов к прямым переговорам, но без предварительных условий, президент Путин тогда позвонил Аббасу и передал это сообщение.

И Аббас сказал: «Это от вас, от хорошего друга. Из уважения я приму это предложение». Это был август-сентябрь 2016 года. Мы немедленно сообщили администрации Нетаньяху — и ничего не произошло. Дело в том, что очень много возможностей было, они были упущены.

Были попытки, когда соглашение казалось так близко. Стало уже какой-то традицией, надо сказать, с обеих сторон. Палестинская позиция тоже принимала различные повороты. Но важно, чтобы мы продолжали свои отношения с обеими сторонами, поддерживали отношения. Теракты 7 октября... В свете этого события, Путин поговорил с Нетаньяху, с Аббасом, с лидерами других арабских стран. И буквально вчера он поговорил с президентом Египта Сиси (c Абделем Фаттахом ас-Сиси. — RT).

Мы будем продолжать поддерживать контакты на уровне министров. Я переговорил с министрами иностранных дел Катара, Арабских Эмиратов, Саудовской Аравии. И мы продолжим добиваться первоочередной цели — прекращения боевых действий из гуманитарных соображений. После этого все должны сделать глубокий вдох и думать о том, как мы будем восстанавливать Газу, как сделать так, чтобы никто не был изгнан из сектора Газа. И что касается перемещений в Египет, в Иорданию тех, кто раньше жил в Газе — всё это перечеркивает работу в соответствии с резолюциями.

— Уверены ли вы, что мы будем жить в безопасном мире, что в будущем будет безопасно? Ведь так много конфликтов. Взять тот же армяно-азербайджанский конфликт, который, казалось бы, разрешён. Но есть ещё множество направлений, где нельзя сказать того же самого.

— Нет, мне так не кажется. Мне не кажется, что мы преувеличиваем опасности. Мне кажется, что пока мы не понимаем ещё в полном объёме тех рисков, которые сопряжены с тенденцией к усилению конфликтов. Вы упомянули Кавказ. Там американцы и европейцы тоже пытаются вбить клин между Россией и Центральной Азией. Они хотят поддерживать этот хаос, ожидая, что на Ближнем Востоке его удастся контролировать.

— Тут нет какой-то долгосрочной заинтересованности? Кажется, что американцы хотят как-то усилить свою хватку в Центральной Азии.

— Да, Евразийский континент, особенно его азиатская часть, становится центром развития мировой экономики. Интеграционные структуры, которые существуют в Центральной Азии, между ними выстроены тесные связи.

Евразийский экономический союз и Шанхайская организация сотрудничества, ЕАЭС, и ШОС, и АСЕАН. ЕАЭС подписал межправительственное соглашение с Китаем о гармонизации планов ЕАЭС с проектом «Один пояс — один путь». И несколько лет назад, ещё задолго до текущего кризиса, президент Путин предложил, чтобы эти естественные процессы сотрудничества поддерживались без указания каких-то искусственных сроков, искусственных задач. Пусть они развиваются через совместную работу, через диалог.

При понимании, где есть конкурентное преимущество, каким может быть распределение труда, для общего блага. Он предложил назвать это более расширенным евразийским партнерством. И мы говорим о том, что это сотрудничество должно быть открыто для всех стран и для всех организаций, находящихся на Евразийском континенте, при этом оставляя дверь открытой и для тех, кто возомнил себя властителями мира. Когда они опомнятся, может быть, тогда они поймут благо равенства, взаимного уважения, взаимовыгодного сотрудничества. Если так и будет, то посмотрим, что они смогут нам сказать.