Какой будет программа развития и
модернизации страны во время нового политического цикла и решение каких
проблем станет для будущего правительства приоритетным? Об этом "Огонек"
поговорил с председателем правления Института современного развития
(ИНСОР), профессором НИУ ВШЭ Игорем Юргенсом.
Какой будет программа развития и модернизации страны во время нового политического цикла и решение каких проблем станет для будущего правительства приоритетным? Об этом "Огонек" поговорил с председателем правления Института современного развития (ИНСОР), профессором НИУ ВШЭ Игорем Юргенсом.
— Игорь Юрьевич, какая задача для новой-старой власти самая приоритетная?
— В экономике таких задач десятки и все первоочередные, но что бы я вам ни назвал, это не реализовать, если власть официально не заявит цель — добиться повышения благосостояния людей в мирном международном окружении. Сегодня мало кто произносит это вслух, но, как говорили в годы холодной войны, нужна разрядка напряженности. Без нее развития экономики в отдельно взятой стране не будет. Если Россия будет и дальше жить с ощущением, что она — осажденная крепость, понятно, что никакой разрядки ждать и не следует. Напротив, будем всеми силами готовиться к войне. Заниматься экономикой в момент, когда национальная идея — противостояние, де-факто невозможно. Мобилизационная и инновационная экономики — не просто разные понятия, а взаимоисключающие. И на сегодня нет более приоритетной задачи, чем сохранение мира. С этого и надо начинать любые экономические изменения — с деэскалации нынешнего противостояния с Западом.
— В последнее верится с трудом после презентации в Манеже...
— Мы же о том, что надо делать, а не о том, что власть сделает. Сокращать так называемый непроизводственный сектор надо в обязательном порядке. А силовики и армия как раз и являются этим самым сектором: танк ничего, кроме разрушения, не производит, а вот станок способен создать нечто, как и человек, в чье образование для работы на этом станке государство вложило деньги. Согласен, что и армия, и ВПК нам нужны, весь вопрос в количестве. Более того, поставим вопрос иначе: нужно ли такое наращивание силы, если по внешнему периметру напряжение ослабнет? Ответ очевиден. Значит, очевидна и иная мысль: хотим сокращения военных расходов, нужно добиться разрядки. В противном случае суперновым оружием скоро некому будет управлять при нынешнем уровне финансирования системы образования. Кстати, о модернизации... Она назрела во всех отраслях экономики. Вот вам одна из насущных реформ — технологическая. Но она, конечно, тесно связана с переменами в соцсекторе — с увеличением трат на образование, науку, культуру и здравоохранение. "Сага" с российской Академией наук (РАН) завершается, но что мы предполагаем вместо этой структуры?
Где те технологии, которые поставят нас вровень с первой десяткой стран, технологический разрыв с которыми пока только углубляется. Проблема в том, что модернизация сегодня неразрывно связана в сознании власти с западным влиянием.
Отчасти это и объясняет сделанную Кремлем ставку на стабильность в ущерб реформам. Пора сменить парадигму. И обязательно запускать реформы не пакетом президентских указов, а путем принятия законов. Особенно если речь идет о таком сложном вопросе, как, например, новая приватизация.
— Многие будут против: народ только устроился в госсекторе...
— А без него вполне можно прожить. Вспомните: в начале 1990-х в госсектор было и калачом не заманить, а все потому, что деньги переместились в частный сектор — 60 процентов ВВП против 40 процентов у государства. Начиная с "дела ЮКОСа" государство стало перетягивать одеяло на себя, деприватизируя один экономический блок за другим. В итоге мы имеем соотношение 30 к 70 в пользу государства. Без новой приватизации не обойтись, иначе темпы роста экономики будут минимальными. Вспомните, каковы они были в 2006-2011 годах, даже в период кризиса (кроме пикового 2009-го), когда власть пропагандировала (пусть и номинально) лозунг "свобода лучше несвободы" — 4-7 процентов ВВП в год. А сейчас? 1,5 процента ВВП за 2017 год. А за россиян я спокоен: они справились с такой катастрофой, как развал СССР, так что выживать в мире сокращающегося госсектора им не впервой. Всего-то нужно приоткрыть кокон и дать вздохнуть частной инициативе. И приватизация сыграла бы в этом процессе немаловажную роль. Хорошо начать хотя бы с предприятий и отраслей, не являющихся ключевыми с точки зрения правящей элиты: это поспособствует проведению той же модернизации, а также привлечет средства, нужные для реформ. А их потребуется немало. Где их взять?
— Как обычно — в карманах у граждан...
— Я, конечно, в курсе прозвучавших предложений — увеличения подоходного налога до 15 процентов, реформы НДС и т.д. Понятно, что без помощи граждан властям не обойтись и об этом надо заявить честно, при этом не просто продекларировать такую потребность, а пояснить, для чего это делается. И, что еще важнее: люди должны услышать, какова будет лепта самих властей. А про это пока ни звука: власть ни словом не обмолвилась о том, как она изыщет средства со своей стороны и без помощи граждан. Для этого есть только один испытанный способ — сократить расходы на госаппарат.
— И много это высвободит денег?
— Точно сказать трудно: значительная часть расходов на содержание госаппарата, как и других "гражданских" статей бюджета, сегодня засекречена. И я предложил бы начать с того, чтобы рассекретить эти цифры, после чего официально объявить о масштабах сокращений — как в единицах чиновнико-мест, так и в высвобождающихся в этом случае деньгах. Не сомневаюсь, что резать можно смело: чиновничий аппарат за последнее десятилетие разросся сверх всякого предела ввиду отсутствия каких бы то ни было сокращений. Говорю это с полной ответственностью, имея за плечами богатый опыт службы в таком бюрократическом гиганте, как ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов.— "О"). Во времена СССР все структуры такого типа подвергались принудительным сокращениям раз в пять лет. Советская власть прекрасно понимала, что за этот срок любой чиновничий аппарат разбухает, так как каждому начальнику всегда требуется все больше и больше подчиненных. Кстати, в советские годы выигрыш от роста госаппарата был разве что моральный — для тех самых руководителей, ощущавших себя при росте числа подчиненных все более значимыми начальниками. Сегодня же выигрыш еще и материальный: шкала зарплат в нынешней России не столь жесткая, как в СССР, и позволяет маневрировать ставками и численностью персонала, чем нынешние чиновники без зазрения совести и пользуются. Так что денежный выигрыш от сокращения должен быть двойным. При этом насколько значимы будут выгоды от облегчения бюрократического гнета на граждан и бизнес, сказать пока сложно. Но они непременно будут: ведь на одного работающего россиянина сегодня приходится в 4 раза больше чиновников, чем в советские времена! А где-то соотношение и того больше: в Орловской области, например, с населением 750 тысяч человек почти 14 тысяч — чиновники, а в 2000 году чиновников было "всего" 8,5 тысячи на 825 тысяч населения. Точнее число чиновников в России не знает сегодня никто: Росстат ведет учет по каждому органу власти в отдельности, да к тому же не учитывает служащих госкорпораций. Его цифра — 1,14 млн человек. Эксперты с этой цифрой не согласны и убеждены, что ее следует умножить как минимум на два, включив в число госслужащих и обслуживающий чиновников персонал, получающий зарплату из бюджета. Для понимания: в Советском Союзе 1,5 млн чиновников приходилось на 250 млн человек населения. И вся нынешняя армия бюрократов обходится бюджету, мягко говоря, недешево — по интернету гуляет цифра 3 трлн рублей. Даже трети этой суммы было бы достаточно для запуска любой масштабной реформы.
Источник: Коммерсант.
