По сообщениям британских СМИ, именно англичане обрабатывали Владимира Зеленского после скандала в Белом доме. Он должен был извиниться и принять правила игры, предлагаемой Дональдом Трампом. Английское to play the game имеет массу коннотаций в политическом и военном жаргоне, в том числе «продолжать игру» и «не выходить из боя». Это и было предложено в Лондоне Киеву, который, похоже, в Джидде дал американцам на то свое согласие.
Как следует из высказываний президента Владимира Путина, российская дипломатия готова играть в эту игру при понимании, что выигрывает тот, у кого на руках сильные карты. Как признавал Трамп, у Киева таковых нет.
Дело в том, что идея перемирия не может быть реализована как абстракция: нужны модальности и механизмы ее реализации, в том числе в плане верификации соблюдения условий перемирия. Это и будет предметом двусторонних российско-американских контактов в ближайшие недели. Притом что как Зеленский, так и европейские столицы (а приостановка военной помощи Вашингтоном им всем показала, что эти карты исключительно у американской стороны) уже не могут «выйти из игры», раз в нее вступили.
По сообщениям британских СМИ, именно англичане обрабатывали Владимира Зеленского после скандала в Белом доме. Он должен был извиниться и принять правила игры, предлагаемой Дональдом Трампом. Английское to play the game имеет массу коннотаций в политическом и военном жаргоне, в том числе «продолжать игру» и «не выходить из боя». Это и было предложено в Лондоне Киеву, который, похоже, в Джидде дал американцам на то свое согласие.
Как следует из высказываний президента Владимира Путина, российская дипломатия готова играть в эту игру при понимании, что выигрывает тот, у кого на руках сильные карты. Как признавал Трамп, у Киева таковых нет.
Дело в том, что идея перемирия не может быть реализована как абстракция: нужны модальности и механизмы ее реализации, в том числе в плане верификации соблюдения условий перемирия. Это и будет предметом двусторонних российско-американских контактов в ближайшие недели. Притом что как Зеленский, так и европейские столицы (а приостановка военной помощи Вашингтоном им всем показала, что эти карты исключительно у американской стороны) уже не могут «выйти из игры», раз в нее вступили.
О чем в принципе может идти речь?
Прежде всего сроки. Это заявленные Трампом 90 дней, истекающие в первой декаде мая. Сроки важны потому, что, как это не раз акцентировалось сторонниками Трампа, любые меры администрации, способствующие затягиванию конфликта или исходящие из этой данности (а могут быть только меры против России как выигрывающей стороны), будут создавать ситуацию трансформации конфликта в «войну Трампа». Что в корне противоречило бы его линии на перекройку геополитического ландшафта по прагматичным, транзакционным лекалам, где не будет делаться различий между «друзьями и противниками» по прежней, идеологизированной системе координат.
Из этого следует, что в рамках переговоров по перемирию и затем в течение 30 дней самого перемирия должны завершиться переговоры по мирному договору между Москвой и Киевом, а также разрешена проблема гарантий безопасности России со стороны Запада.
Жесткие сроки предполагают, что перемирие должно плавно переходить в прочный мир. Этот тезис принят Вашингтоном и Киевом. Другими словами, как это сформулировал Кремль, перемирие начисто исключает замораживание конфликта по линии боевого соприкосновения. Проблема верификации не может быть решена вводом европейских войск — против этого категорически выступает Москва, на это нет времени и у европейских столиц.
Одновременно будет создан повод вновь поставить на паузу на период переговоров военное содействие американцев под их гарантии урегулирования с сохранением остатков украинской государственности (ее в любом случае придется переформатировать в соответствии с современными европейскими ценностями).
Недавнее решение ЕСПЧ по событиям в Доме профсоюзов в Одессе в мае 2014 г. дает надежду на то, что Запад наконец готов отказаться от исключений из своих ценностей для русских и русскоязычных граждан, которые восходят к политике «негражданства» в государствах Балтии и фактически санкционируют порядки, отсылающие к межвоенному периоду в европейской истории с его фашизмом, нацизмом и разного рода агрессивным национализмом. Сказав «А», им придется сказать и «Б».
Что касается внешних гарантий безопасности Украины в ее новых, постсоветских границах, то это могло бы быть сделано в рамках гарантийного пакта всех участников ОБСЕ с ее принципом нерушимости послевоенных границ в Европе.
Такой пакт мог бы стать приложением к Договору о европейской безопасности, предложенному Москвой еще в 2008 г. по образцу пакта Бриана — Келлога 1928 г. (любопытное совпадение со спецпосланником Китом Келлогом, которому и может быть это поручено). Он крайне прост: не предполагает роспуск НАТО, но утверждает принцип неделимости безопасности, равной безопасности для всех государств независимо от их участия в тех или иных военно-политических союзах. У Вашингтона достаточно рычагов для соответствующего давления на союзников. Двусторонний мирный договор и общеевропейский договор должны быть одобрены Советом Безопасности ООН.
Конечно, только новое качество европейской политики может дать реальные гарантии безопасности России, как и внутренний мир, подкрепленный позитивным переформатированием украинской государственности, — безопасности нашего соседа.
Источник: Эксперт
