БРИКС сегодня не оставляет равнодушным уже никого, наверное, даже в самых дальних уголках мира. Для кого-то она однозначно «кость в горле», для кого-то — единственный маяк надежды в бушующем океане нашего мира, для кого-то — вполне рабочий инструмент по реформированию существующего миропорядка. Независимо от полярности оценок, уже никто не игнорирует и не отрицает прочное место объединения в международных отношениях.
В последнее время удалось несколько раз услышать о том, что БРИКС не навсегда, потому что, как и всякая неформальная группа со смыслом (а у БРИКС основной смысл — реформа международных институтов, составляющих основу существующего миропорядка), она должна достигнуть цели и после этого надобность в ней отпадет. Действительно, если рассматривать объединение как таран, призванный разрушить стену заскорузлой системы международных отношений, за превалирование в которой продолжают цепляться «пожилые» государства Запада, тогда можно предположить, что по выполнении этой миссии отпадет необходимость в существовании самого объединения. Но в таком случае ни один из привычных нам ныне институтов и механизмов также не сможет сохраниться — это будет совсем другой мир и другая система, построенная на руинах предыдущей. Насколько мы все готовы к такому уровню турбулентности? И какой будет эта система, насколько будет учитывать жизненно важные интересы всех государств, кто будет находиться в президиуме, как в ее рамках будут решаться вопросы войны и мира, экономической конкуренции и обеспечения благополучия населения Земли, насколько разрушивший предыдущую систему «таран» сможет потом договориться об основных правилах? Впрочем, представляется, что такой взгляд излишне радикален. БРИКС, хоть и видит в реформировании системы международных отношений и обеспечении ее более справедливого характера свою приоритетную цель, но способы достижения этой цели выбирает принципиально иные.
Страны БРИКС, конечно, и авангард мирового большинства, и лидеры в своих регионах (хотя уже после первого расширения понятие регионального лидерства было несколько трансформировано, обозначив важность коллективного веса и кооперативного подхода к управлению региональными процессами). Впрочем, автору гораздо больше импонирует сравнение группы не столько с революционным авангардом, сколько с эволюционным ядром.
Если мы рассматриваем объединение как ядро процесса трансформации мира, тогда можно предположить, что БРИКС не придется тратить избыточные ресурсы и усилия на процесс перемен.
Наоборот, параллельно формированию типов и моделей внешнего поведения происходит процесс внутренней консолидации: БРИКС применяет к себе самой согласованные подходы, не навязывая их внешнему миру. При наличии положительной экономической и социальной динамики в самих странах БРИКС большее количество стран будет концентрироваться вокруг эволюционного ядра и постепенно формировать новую, устойчивую систему, основанную не на принуждении, а на развитии. Собственно, в таком случае для лидеров БРИКС окажется не менее важно и далее сохранять устоявшиеся связи и договариваться о видении и стратегии дальнейшего совместного пути и поддержании баланса обновленной системы.
Впрочем, до достижения желаемых целей все еще довольно далеко. Пройдя огонь, объединение еще должно будет преодолеть воду и медные трубы — в условиях нарастающей конфронтации и повышения ставок. Независимо от того, насколько убедительны будут члены БРИКС, доказывая, что блок не является антизападным, для США и их союзников объединение однозначно является угрозой. Ведь оно замахивается на святое — на выработку решений по основным параметрам и принципам более демократичной, более справедливой и инклюзивной международной системы, чем та, которая была заботливо выстроена Вашингтоном после окончания Второй мировой войны, и, страшно сказать, на сам статус гегемона, вместо этого продвигая принцип равноправия и взаимоуважения в международных отношениях. Поэтому очевидно, что попытки оторвать страны-члены от БРИКС или расшатать объединение будут происходить с все большим размахом и с использованием и кнута, и пряника.
Тем более что этот год действительно можно назвать переломным для БРИКС, и именно на Россию как на страну-председателя сейчас смотрят особенно внимательно. Удается ли вовлекать новых членов в полноценную работу объединения? Получили ли новички то, что ждали? Более высокую видимость на международной арене и престиж — однозначно да. Но практика этого года показала, что некоторые новые страны-члены видели в группе нечто вроде прототипа организации помощи западного образца, только с чуть меньшими, чем у Запада, но при этом не ограниченными политическими условиями ресурсами, присоединение к которой решит их финансовые и экономические проблемы через раздачу соответствующих фондов. Кто-то не понимал отсутствия автоматизма вступления в БРИКС и присоединения к Новому банку развития. Хотя БРИКС — это отнюдь не про доноров и получателей помощи, не про ведущих и ведомых, БРИКС — про построение взаимовыгодных связей и продвижение проектов и программ, нацеленных на долгосрочное и устойчивое развитие, но это дорога с движением в обе стороны. Поэтому спрашивать, что даст мне БРИКС, если я присоединюсь к группе, не вполне корректно. Каждый вносит свою долю пирога, чтобы общая выгода стала больше.
Впрочем, несмотря на порой завышенные ожидания немедленных бонусов, а также неожиданно интенсивную для новичков работу по большому количеству направлений как официального трека, так и «второй дипломатической дорожки»[1], первичную интеграцию расширенной группы БРИКС можно считать вполне успешной. Сегодня в рамках дискуссий не всегда можно угадать, кто первый год работает вместе в рамках объединения, а кто уже признанный ветеран. Эта ситуация с новой силой ставит вопрос о необходимости сохранения так называемой институциональной памяти. Создание общей платформы БРИКС, основанной на технологиях распределенного реестра с независимыми национальными вкладками, содержащей всю документальную и аналитическую информацию с начала запуска объединения, переговорные онлайн-треки, позиционные документы, тематические проекты и возможность интеллектуального поиска с различным уровнем доступа для членов и партнеров, официальных лиц и представителей «второй дорожки», позволит обеспечивать преемственность председательств, а также достаточно быстро вникать в рабочие процессы как потенциальным новым странам, так и новым участникам переговорного процесса внутри страны. При этом будет отсутствовать главный минус международных организаций — излишняя бюрократизация и необоснованные претензии секретариата на управление содержанием. Можно назвать это виртуальным секретариатом, как когда-то предлагалось и даже было одобрено лидерами, а можно — коммуникационной платформой БРИКС.
В любом случае побочным положительным эффектом могло бы стать выстраивание целостной картины достигнутого группой за прошедшие полтора десятилетия и ревизия подходов к решению имеющихся проблем, возможно, в том числе и с учетом опыта новых членов. Ну и прямым бонусом была бы возможность немедленного погружения новых стран-членов в комплекс предстоящих переговоров и действий, причем не только содержательно, но и организационно[2].
Понимая, что БРИКС не сможет просто закрыть свои двери перед оставшимися кандидатами, автор тем не менее неоднократно высказывалась, что дальнейшее слишком быстрое развитие событий может отрицательно сказаться на эффективности клуба. Мы уже сейчас понимаем, что увеличение состава участников в 2 раза требует приложения гораздо больших дипломатических усилий, чем прежде. Тем более что внутри группы наблюдается как минимум три пары стран, у которых не все гладко в двусторонних отношениях. Да и ранее Сергей Лавров говорил о том, что у нынешних участников сложился консенсус относительно необходимости взять паузу. В том числе и поэтому должны быть обозначены критерии партнеров, которых можно будет вовлекать в отдельные совместные проекты группы, постепенно втягивая в орбиту БРИКС, но не утяжеляя далее ядро конструкции. Особняком стоит Новый банк развития БРИКС. Возможно, после большего ознакомления с работой всех форматов кто-то из партнеров предпочтет направить свои усилия именно в его сторону — по крайней мере, с таким заявлением недавно выступило руководство Алжира.
Впрочем, то, о чем договорятся лидеры государств БРИКС, может полностью перевернуть все предположения. Это одна из отличительных черт таких неформальных механизмов. Хотя большая часть решений тщательно готовится шерпами при участии отраслевых министерств и ведомств, остается серьезный шанс на экспромт в ходе самого саммита. Если мы вспомним прошлый год, то обсуждалось, что Бразилия и Индия являются однозначными противниками расширения, но на выходе мы увидели консенсусное решение пригласить шесть новых стран. Зачастую лидеры менее консервативны, чем их госаппарат, и способны увидеть более целостную картину происходящего. Тем более что предстоящий саммит в Казани, как ожидается, соберет беспрецедентное количество стран и глав международных организаций[3].
БРИКС устойчиво обращается к темам реформы международных политических и финансово-экономических институтов. Причем именно последнее направление было более подробно проработано уже на первой встрече в верхах. Кстати, состоялась она через год после начала мирового финансово-экономического кризиса, источником которого стали США. Хотя переведенная на глобальный уровень «Группа двадцати» встречалась в период острого течения кризиса дважды в год начиная с 2008 года, а четверка основателей БРИКС входит в этот мировой экономический директорат, ее страны[4] сочли важным иметь возможность встречаться отдельно, без давления более консолидированной «семерки», и договариваться об общих подходах к вопросам глобального управления и реформы международных институтов. Первый успех группы в продвижении реформы квот МВФ показал, что вместе можно добиваться гораздо большего — коллективно страны группы подошли вплотную к общей блокирующей доле в фонде[5]. Впрочем, данный пересмотр носил ограниченный характер и, несмотря на принятые обязательства, так и остается без продолжения. Убедившись, что западные страны не хотят лишаться контроля и преимуществ в рамках созданных ими после окончания Второй мировой войны валютно-финансовых институтов, параллельно с коллективной переговорной позицией на многосторонних площадках страны БРИКС приступили к формированию если не альтернативных, то параллельных институтов. Первым на очереди оказался Новый банк развития БРИКС, ну а далее возникла необходимость работы над обеспечением условий для независимой международной торговли. Тем более что западные страны перешли к новому витку конфронтации, начав использовать доллар и платежную систему SWIFT как оружие. Повторюсь, несмотря на то что БРИКС не занимает и не будет занимать антизападной позиции– более того, ряд стран группы имеют достаточно тесные отношения с США и Западной Европой, — каждая из ее стран понимает необходимость страховки для реализации независимой национальной политики. Именно поэтому один из ключевых вопросов сейчас — это разработка и продвижение собственного платежного инструмента БРИКС. Ни для кого не секрет, что это не вопрос с сиюминутным решением. Важно понимание всеми странами безальтернативности данного проекта, а далее предстоит долгая и скрупулезная работа по гармонизации законодательств, поиску необходимых технологических решений, анализу возможностей национальных валют и так далее. В экспертной разработке находятся несколько моделей развития событий, которые еще предстоит окончательно оценить, перед тем как начинать вплотную работать над их реализацией.
БРИКС сегодня не только очень востребована, но и просто «в моде», однако эта мода формирует излишне высокие ожидания от работы группы. Именно это представляет для нее основную опасность. Поэтому очень бы хотелось призвать не делать поверхностных оценок итогов предстоящего саммита. Сонм поклонников, возводящий БРИКС на Олимп, но не учитывающий реалии на земле, очень быстро остывает, когда реалии заставляют о себе вспомнить и Олимп оказывается вновь в заоблачной выси. Остаются те, кто знает, что результат достается потом и кровью, и упорно работает над тем, чтобы устремления БРИКС к построению более демократичного и справедливого миропорядка не остались нереализованными.
Впервые опубликовано на сайте Международного дискуссионного клуба «Валдай».
1. Уже прошло почти 200 из более чем 250 запланированных в официальном календаре мероприятий председательства.
2. Как пример можно привести вопросы по процессу продвижения инициатив в случае, если страна не является председателем.
3. Сергей Рябков в ходе пресс-конференции от 3 октября 2024 года озвучил, что приняли приглашение уже более 30 стран и руководителей международных организаций. В том числе ожидается выступление президента НБР БРИКС Дилмы Русефф.
4. ЮАР вошла в состав группы, превратив её в БРИКС, лишь в ходе третьего саммита 2011 года.
5. Первый пересмотр прошёл в МВФ в 2010 году, а был утверждён лишь в 2016 году. Впрочем, дальнейший пересмотр формулы может произойти лишь при условии получения более 85 процентов голосов «за», что оставляет за США фактически право вето. В случае же продвижения реформы доля США перестанет быть блокирующей, составив 14,8 процента, а доля Китая возрастёт с текущих 6,4 процента до 14,6 процента.
