В редакции «АиФ» побывал пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. Вопросов к нему и у журналистов, и у читателей газеты накопилось немало, что неудивительно: Владимир Путин был и остаётся главным ньюсмейкером страны. АиФ.ru публикует первую часть беседы, которая оказалась настолько большой, что пришлось разделить ее на два материала.
«АиФ»: — Дмитрий Сергеевич, а можно сразу про деньги? Получает ли президент пенсию, если да, то какую? И как ему выплачивают эти деньги?
Дмитрий Песков: — Я вам напомню: когда были введены первые санкции, почему-то американцы посчитали, что главные виновники присоединения Крыма к РФ — это целый ряд наших компаний, в том числе банк «Россия». И тогда президент как раз и принял решение свою зарплату и военную пенсию перечислять на карточку этого банка. Какой точно у него размер пенсии, я вам не могу сказать, не знаю. Что касается зарплаты, то она устанавливается президентским указом, как и зарплата премьер-министра.
— Приходится ли президенту держать в руках наличные?
— Такое случается 1-2 раза в году. Когда он, допустим, катается на горных лыжах и заходит в горное кафе, где нужны наличные деньги, чтобы расплатиться.
Глава государства не может иметь смартфон, потому что это означает, что человек соглашается на полную прозрачность.
— Вы недавно сказали, что у президента нет мобильного телефона. Как же он без него обходится?
— Прекрасно! А как раньше без телефона обходились? Действительно, глава государства не может иметь смартфон, потому что это означает, что человек соглашается на полную прозрачность.
— То есть ленту новостей в смартфоне президент пролистать не может? Откуда тогда он черпает информацию? Печатную прессу читает?
— В Кремле и Ново-Огарёве у президента на столе или в приемной есть практически полный набор газет и журналов. Он многое из этого читает. Читает и в самолете, поскольку для него это фактически ещё один дом. Не чурается он и интернета, сам смотрит там новости.
— На борту президентского лайнера есть интернет?
— Есть. Кроме того, пресс-служба готовит президенту разные информационно-аналитические материалы. Каждый день для главы государства делается подборка теленовостей, телевизионный дайджест, который он смотрит, когда есть время: иногда — когда в машине едет или в самолете летит, иногда — уже дома ночью. Порой он от кого-то узнает о тех или иных передачах или новостях и дает поручение подготовить ему подборку. Набор служебных источников информации также очень велик: это министерства и ведомства, спецслужбы и др.
— А какие медиа вы просматриваете в свободное время?
— Интернет и ленты государственных информагентств. Кроме того, конечно, я получаю все материалы пресс-службы. У нас есть служба дежурных, которая мониторит телеэфиры, радио и интернет. Новости читаю с рабочего компьютера или с телефона. Если какая-то привлекает внимание, то прошу подготовить уточненную информацию.
Подавляющее большинство политических каналов в Telegram — это политологическая чернуха, причем чернуха заказная, с большим количеством фейков и глупостей.
— Telegram входит в список каналов информации?
— Сам по себе Telegram — интересное явление. Там очень много познавательных каналов: исторических, лингвистических, экономических. Что касается политических каналов, я бы сказал, что их подавляющее большинство — это политологическая чернуха, причем чернуха заказная, с большим количеством фейков и глупостей. И всё это используется как инструмент манипуляции бюрократами и журналистами. Потому что кроме них мало кто читает Telegram-каналы.
Некоторые чиновники, особенно в регионах, склонны относиться к тому, что там написано, очень гипертрофированно. Мы им даем простой совет: удалите из телефона и живите спокойно. Многие так и поступают.
Путину не нужен Twitter, чтобы стать ближе к людям.
— В последнее время политики активно пользуются соцсетями для общения с избирателями. Например, Трамп делает это через Twitter. Наш президент может последовать этому примеру?
— Такой потребности у Путина пока нет. Ему не нужен Twitter, чтобы стать ближе к людям.
— А вы лично как относитесь к социальным сетям? Они скорее удобный инструмент или фактор риска для тех, кто ими пользуется?
— Судите сами. Вот Instagram — это, с одной стороны, гениальное изобретение, жаль, что у нас нет ничего подобного. Но никто из пользователей, когда заводит там аккаунт, не читает условия. Вы знаете, что написано в этих условиях? Ваша страничка в Instagram является собственностью компании. Она может быть у вас отнята, закрыта в любой момент. И это относится ко всем соцсетям и мессенджерам.
Я ни разу в жизни не заходил в Facebook, никогда не был в «Одноклассниках», я не знаю, как выглядит «ВКонтакте» изнутри. У меня нет такой потребности, и я не хочу себя заставлять. Но те, кто проводит большую часть своей жизни в соцсетях, действительно во многом рискуют. Сколько российских аккаунтов пострадало, когда в США вдруг посчитали, что они создавались для вмешательства в их президентские выборы? Я уверен, что там было огромное количество аккаунтов, которые знать не знали про эти выборы. Но их просто заблокировали — и всё. Возьмите Instagram Кадырова, на который вся республика подписана: взяли и заблокировали. Как так?
А это так же, как с системой SWIFT. Не нравится Америке, как Иран себя ведет, — отключают там банки от этой системы. А где гарантии, что завтра России не отключат? Или европейцам? И социальные сети, и экономические системы в нынешней системе координат политизируются. Перед отдельным человеком или перед отдельным государством рано или поздно встает вопрос: или ты начинаешь жить под нашу диктовку, или мы тебя заблокируем. В итоге всё упирается в суверенность, личную или государственную.
— Какой вопрос из сегодняшней международной повестки волнует сейчас Путина больше всего? Украина, Сирия, может быть, ядерная безопасность?
— Всё-таки прежде всего президента волнует то, что творится у нас в стране. Так всегда было. Но международные дела тоже, конечно, являются неотъемлемой частью его работы. Сирия требует постоянного внимания Путина как главнокомандующего, поскольку там находятся наши военные. Отношения с Украиной и с США остаются нашими застарелыми проблемами, и они постоянно в поле зрения президента.
Активность международной жизни за последние годы выросла в разы. Если раньше провести 2-3 телефонных разговора в неделю с каким-то международным партнером было очень трудно, то сейчас это нормальная практика. Вы сами видели: например, Александр Григорьевич Лукашенко в преддверии Нового года был в Москве дважды, с перерывом в трое суток.
— В США популярна точка зрения, что между Трампом и Путиным существует некий сговор, что все эти санкции — это некая игра в бирюльки, которая в итоге закончится. Как бы вы это прокомментировали?
— Это конспирология, которая к реальности не имеет отношения. Америка попала в уникальную для себя ситуацию: там раскол и в обществе, и в правительстве, и результатом этого являются те сложные условия, в которых приходится работать Трампу. Санкции — это не бирюльки, а очень серьезная вещь. Вот, например, нам угрожают ограничениями в связи с реализацией проекта «Северный поток-2». Это неприкрытая попытка обеспечить конкурентное преимущество для американского сжиженного газа, который дороже российского. И заставить европейцев покупать именно его.
— Санкции действуют уже 4 года. Прорабатывают ли в Кремле ответные шаги, которые могли бы остановить введение новых мер против нас? Есть ли у России что-то такое, чем мы можем надавить на США, чтобы введение санкций стало для них делом болезненным?
— Не забывайте, что Россия уже больше 40 лет живет под разными ограничениями, в том числе и со стороны США. В 1974 году была принята поправка Джексона-Вэника. Как только ее отменили, сразу появился «закон Магнитского». И так далее. Но, несмотря на то, что США — самая крупная в мире экономика, у них нет инструментов, которые могут вынудить Россию отказаться от своей суверенной политики. Задействовав даже такой арсенал всевозможных ограничений, американцы с этой задачей не справились. Санкции же ничего не изменили! Точно так же и у нас нет рычагов, способных заставить американцев отказаться от своей линии.
— Почти пять лет длится кризис на Украине. Каким в Кремле видят выход из него?
— Дела действительно плохи. По крайней мере, мы не слышим на украинской политической арене голосов, которые призывали бы к трезвости, к тому, чтобы решать накопившиеся проблемы путём диалога, а не путём конфронтации. Для того чтобы куда-то двигаться, необходимо, чтобы Украина разобралась с последствиями своей гражданской войны, пересмотрела свой курс на полное отторжение двух крупнейших регионов страны. И только тогда, наверное, Киев пойдет на то, чтобы начать реализацию Минских договоренностей: без этого куда-то сдвинуться будет очень тяжело.
Новое обострение отношений с Киевом сейчас связано с предвыборной кампанией Порошенко. Он отчаянно стремится догнать по рейтингу Тимошенко. Для этого ему нужны самые разные приемы, в том числе и такие, как провокация в Керченском проливе.
Но, несмотря на все проблемы, украинцы всё равно остаются для нас очень близким народом, о чём президент неоднократно говорил. Межгосударственные конфликты никоим образом не должны это изменить.
— Насколько велик шанс того, что Донбасс превратится в замороженный конфликт на долгие десятилетия?
— Это будет зависеть от Киева, от того, будет ли там у власти партия войны. В этом случае шансов на то, что конфликт прекратится, нет. Напротив, если будет партия мира и дипломатии, тогда есть шанс.
Источник:
АиФ.ru 
