В 2019 году российская экономика вырастет на полтора процента вместо прогнозируемых ранее 1,8, а мировая экономика на 2,9 вместо трех, сообщается
в обзоре Всемирного банка. Игорь Юргенс, председатель правления Института современного развития, рассказал «Снобу» об особенностях роста экономики в условиях «осажденной крепости»
В 2019 году российская экономика вырастет на полтора процента вместо прогнозируемых ранее 1,8, а мировая экономика на 2,9 вместо трех, сообщается в обзоре Всемирного банка. Игорь Юргенс, председатель правления Института современного развития, рассказал «Снобу» об особенностях роста экономики в условиях «осажденной крепости»
С чем связаны ожидания экспертов о том, что рост уменьшится?
Общее ухудшение возможно из-за торговой войны США и Китая, обострения ситуации вокруг Ирана, продолжающегося конфликта в Сирии, украинского конфликта, внутреннего противостояния в Соединенных Штатах, исход которого может включать отставку правительства, выхода Великобритании из Европейского союза по жесткому сценарию. Все это не может положительно влиять на общеэкономический прогноз.
Замедление роста мировой и российской экономики связано?
Мы, безусловно, зависимы от мировой экономики. У нас есть свои собственные структурные проблемы, но и внешний фактор будет играть свою негативную роль. Во-первых, мы не генерируем достаточное количество внутренних инвестиций, нам нужны внешние, которые из-за санкций трудно получать. Несмотря на наше сближение с Китаем — инвестиций оттуда не достаточно, а из других стран — их крайне мало. Во-вторых, вряд ли нужно объяснять, что мы зависим от мирового рынка технологий, и сейчас связи с ним обрубаются опять-таки из-за санкций. В-третьих, мы зависим от внешнего мира, просто потому что у нас экспортно-ориентированная экономика. Наши поставки нефти, газа и так далее тоже могут угодить под санкции.
Рост экономики на полтора процента, прогнозируемый теперь экспертами, — это сравнительно низкий показатель?
Это низкий показатель и для России, и для мира, и это отставание от мировой тенденции процента на полтора-два. И 1,8 — таким был прогноз роста до корректировки — было плохо, а то, что будет 1,5 или даже меньше — что же тут хорошего? Когда в 2008 году начался мировой кризис, было минус 8 процентов, но экономика была открыта и восстановилась за год-два. А сейчас экономика закрыта и мы в некотором роде «осажденная крепость», как говорят по телевизору.
Как понять, когда новости о кризисах и ухудшениях в экономике серьезны, а когда — просто запугивание?
Надо следить за общемировыми событиями. Не обязательно быть экономистом или политологом, чтобы понимать, что реально, а что — нет. Когда две крупнейшие экономики мира вступают в торговую войну — это реальная плохая новость. Перспектива ухудшения обстановки на Ближнем Востоке — тоже. И так далее. Есть новости первого уровня, а есть так называемые «фальшивые новости». Сейчас, если я правильно понимаю, никаких «фальшивых новостей» со стороны Всемирного банка не прозвучало.
Чем это обернется для обычных людей?
Снижением платежеспособного спроса, уменьшением возможностей, которые есть у читателя, чтобы что-то купить, инвестировать и так далее. Реальные доходы нашего населения падают в целом третий год подряд. Люди приносят меньше денег домой. Будут расти цены, в том числе, на горючее. Инфляция достигла 4 процентов, вместо когда-то планировавшихся 1-1,5, и она растет до сих пор. Ухудшение общего состояния домохозяйств очевидно.
Источник:
Сноб 
