Президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук — об установках мирового уровня, бизнесе в науке и мотивации для молодежи.
Россия вернулась в мировую меганауку, заявил президент НИЦ «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук в эксклюзивном интервью, прошедшем в студии «Известий» на Петербургском международном экономическом форуме. Также в ходе беседы с «Известиями» Михаил Ковальчук коснулся критериев, по которым сформированы научные программы, призванные обеспечить нашей стране развитие в области фундаментальной науки, и рассказал об участии бизнеса в наукоемких отраслях и способах привлечения молодежи к исследовательской деятельности.
— Михаил Валентинович, вероятно, некоторым показалось неожиданным, что наша страна вернулась в ряды ведущих игроков в меганаучных проектах. С чем это связано?
— Мы всегда были, есть и будем величайшей научной державой. Меганаука на столь высоком уровне была развита только в двух странах: в Соединенных Штатах и СССР, поскольку меганаука — это производная атомного проекта. Для того чтобы реализовать сложнейший технологический атомный проект, надо было создавать эти установки, работать на них. Страны, которые имеют сложные установки такого класса, образно говоря, входят в клуб великих высокотехнологичных государств. И Россия занимает в этом клубе одно из ведущих мест.
Когда Советский Союз распался, не стало средств на науку, наши ученые стали разъезжаться по миру. Во многом благодаря этому многие европейские научные проекты начали активно развиваться. Теперь, после перерыва, мы вернулись обратно в мировую меганауку.
— По каким критериям сформированы те научные программы, которые позволят нашей стране сделать рывок в области фундаментальной науки?
— Есть три критерия. Первый — это некая логика естественного развития науки. Второй критерий — это глобальный запрос государства. А третий — актуальная картина, в которой вы, анализируя что происходит, можете избрать правильный стратегический приоритет. Такой приоритет был сформирован во время Великой Отечественной войны, в тяжелейшие годы, когда часть научного сообщества и власть приняли решение о запуске атомного проекта. И был создан Курчатовский институт — в 1943 году. Теперь мы понимаем, что только благодаря этому решению, правильно принятому, мы сохранили суверенное государство.
— Какие направления развития науки сейчас особенно актуальны?
— Это природоподобные технологии. На сегодняшний день утверждена концепция развития природоподобных технологий, предложенная Курчатовским институтом: по поручению президента создана программа развития. В современном в мире происходит полная перестройка вообще всех систем: политической, экономической, социальной, и это связано с тем, что идет война за ресурсы. Построенный нами технологический уклад основан на бесконтрольном истреблении ресурсов, он предназначен для обеспечения нужд «золотого миллиарда». А сегодня, когда, образно говоря, Китай и Индия — половина населения земного шара — пересели с велосипеда на автомобиль, стало ясно, что ресурсы планеты подходят к концу. Поэтому за них началась жесткая конкурентная борьба.
Это особенно касается России, поскольку мы — одна из немногих самодостаточных по запасам воды, леса, пахотной земли и углеводородов стран на земном шаре. Чтобы правильно использовать эти ресурсы, нужно перейти к новому технологическому укладу, который будет основан на природоподобных технологиях. Главное их отличие — они потребляют мало ресурсов, мало энергии, работают на иных принципах, нежели созданные человеком механизмы, — от компьютеров до электростанций.
— Но ведь для того, чтобы совершить научные прорывы, нужен какой-то вот новый взгляд?
— Конечно. Нужно прежде всего сформулировать вызовы и идеологию, поставить задачи. Некоторое время назад президентом утверждена стратегия научно-технологического развития Российской Федерации на довольно длительный период. Я рекомендую всем внимательно прочитать этот документ. Он небольшой, но в нем содержатся очень емко сформулированные вызовы сегодняшнего дня. Не только для России — для мира. Это вызовы всей нашей цивилизации, которые объединяет одно — отсутствие линейного ответа. То есть с помощью существующих методов, технологий, подходов и ментальности — невозможно ответить на эти вызовы. Найти ответы — это задача, посильная только для науки.
— Наверное, эти ответы должна искать молодежь? Как сейчас мотивировать молодых людей идти в науку?
— Тут есть несколько тезисов. То, что молодежь в науку должна идти, это очевидный априори факт, потому что если в любой сфере нашей жизни нет молодежи, то нет и продолжения, это тупик. Понятно, что в молодых людях есть задор, энергия, но, с другой стороны, они еще малоопытны и нуждаются в руководстве. Мы с вами должны понимать, что на самом деле успех в науке — это правильное соединение опыта, знаний и молодого задора, мотивации и энтузиазма.
— В чем же сейчас главная мотивация для молодых россиян, чтобы стать ученым?
— У молодежи на первом месте — интерес и перспективы, в том числе в карьерном и материальном росте. Если вы даете им возможность реализовать свой интерес, если вы можете увлечь их, дальше нужно только предложить правильную инфраструктурную базу. Это как раз сейчас и делает наше государство. Таким образом, я уверен, можно обеспечить приток творческой, мотивированной молодежи.
— А бизнес как-то должен включиться в этот процесс?
— Да, и под это мы должны кардинально перестроить всю систему. Во времена СССР у нас и американцев наука была примерно на одинаковом уровне — где-то у них лучше, где-то у нас. Но они наладили коммерциализацию своих изобретений, а мы нет. Почему? У нас была другая система, нам тогда это было не нужно. А сегодня — нужно. Это — ключевая задача для правильно организованной и ориентированной науки. Мы должны построить то, что уже сделал весь мир. И, поверьте, мы сегодня это успешно делаем.
Вот Курчатовский институт уже создал масштабные коммерческие компании в области информационных технологий и ядерной медицины. Наши ученые могут работать и в институте, и в этих фирмах, а потом сделать для себя выбор: остаться в науке или пойти в бизнес. Пока этот процесс идет, конечно, сложно, но я очень оптимистичен в своих прогнозах. Сегодня мы уже перешли критическую точку, мы видим интерес и у государства, и у бизнеса, и у ученых.
— С какого возраста можно разглядеть в ребенке будущего Ломоносова или Курчатова?
— Сейчас главное даже не разглядеть, а суметь вынуть талантливого человека из интернета — добровольного «цифрового ГУЛага». Безусловно, в чем-то он полезен, можно быстро найти данные, соединиться с любой точкой мира, конкретны человеком. Но он не дает развития творчеству, интеллекту. А наша задача — помочь выявить думающих и творческих людей. Вовлечь их в науку. Показать, что быть современным ученым — это вновь интересно, престижно и перспективно.
Источник: Известия.
