Поскольку, когда заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков говорил о предстоящей встрече, он заявил, что мы настроены на очень жесткий диалог. Судя по всему, такой жесткости пока что зафиксировано не было, но мы должны тоже не предаваться иллюзиям, поскольку находимся в самом начале очень длительного процесса. Ну и, наверное, президент об этом тоже говорил, что хорошо, что такой процесс начался, но сейчас много будет зависеть от проработки конкретных вопросов на уровне экспертных групп, которые, по всей видимости, и должны дать какой-то задел для последующей речи на высшем уровне. Наверное, можно также отметить, что если говорить о сроках встречи, то американская сторона проявляет большее нетерпение, чем российская. То есть Трамп говорил о том, что саммит может состояться даже до конца текущего месяца, но в Кремле сказали, что да, и такая возможность существует, но вполне возможно, что встреча состоится и в другие сроки.
Невозможно добиться мира без участия одной из сторон конфликта. То есть ясно, что Украина должна быть включена в переговорный процесс, как, впрочем, наверное, и европейские страны, поскольку переговоры, если они состоятся, будут затрагивать не только урегулирование непосредственно конфликта, но и будущее европейской безопасности. Собственно говоря, российская позиция всегда и состояла в том, что данный конфликт — это не только, может быть, даже не столько конфликт между Москвой и Киевом, сколько конфликт между Россией и странами Запада, главным образом вокруг фундаментальных проблем европейской безопасности. Но тут, наверное, вопрос в том, на каком этапе, в каком формате, кто будет к переговорному процессу подключаться. Поскольку очевидно, что чем больше будет участников, тем сложнее будет добиваться договоренности. Наверное, сейчас и в Москве, и в Вашингтоне исходят из того, что сначала надо договориться в российско-американском формате, а потом постепенно к этому формату подключать других участников, но, по крайней мере, такое предположение можно сделать.
Путин особо отметил договоренности России и США о возобновлении работы диппредставительств в нормальном режиме. Президент также раскритиковал реакцию Киева по поводу отсутствия за столом переговоров между Россией и США: как выразился глава государства, такая «истерика» неуместна. Cодержание высказываний Владимира Путина проанализировал политолог-международник, эксперт клуба «Валдай» Андрей Кортунов.
— Мне кажется, что каких-то явных неожиданностей не было, если только не говорить об общем настрое, который оказался более позитивным, чем это полагалось раньше. Поскольку, когда заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков говорил о предстоящей встрече, он заявил, что мы настроены на очень жесткий диалог. Судя по всему, такой жесткости пока что зафиксировано не было, но мы должны тоже не предаваться иллюзиям, поскольку находимся в самом начале очень длительного процесса. Ну и, наверное, президент об этом тоже говорил, что хорошо, что такой процесс начался, но сейчас много будет зависеть от проработки конкретных вопросов на уровне экспертных групп, которые, по всей видимости, и должны дать какой-то задел для последующей речи на высшем уровне. Наверное, можно также отметить, что если говорить о сроках встречи, то американская сторона проявляет большее нетерпение, чем российская. То есть Трамп говорил о том, что саммит может состояться даже до конца текущего месяца, но в Кремле сказали, что да, и такая возможность существует, но вполне возможно, что встреча состоится и в другие сроки.
— Как интерпретировать пассаж о том, что Украину никто не исключает из переговорного процесса? Это какой-то такой символический шаг навстречу или просто необходимая формальность?
— Невозможно добиться мира без участия одной из сторон конфликта. То есть ясно, что Украина должна быть включена в переговорный процесс, как, впрочем, наверное, и европейские страны, поскольку переговоры, если они состоятся, будут затрагивать не только урегулирование непосредственно конфликта, но и будущее европейской безопасности. Собственно говоря, российская позиция всегда и состояла в том, что данный конфликт — это не только, может быть, даже не столько конфликт между Москвой и Киевом, сколько конфликт между Россией и странами Запада, главным образом вокруг фундаментальных проблем европейской безопасности. Но тут, наверное, вопрос в том, на каком этапе, в каком формате, кто будет к переговорному процессу подключаться. Поскольку очевидно, что чем больше будет участников, тем сложнее будет добиваться договоренности. Наверное, сейчас и в Москве, и в Вашингтоне исходят из того, что сначала надо договориться в российско-американском формате, а потом постепенно к этому формату подключать других участников, но, по крайней мере, такое предположение можно сделать.
— В направлении европейцев Путин несколько комментариев сделал таких, что они себя по-хамски вели во время выборов президента США. Что хочет сказать Москва этими камнями в огород европейской стороны?
— Мне кажется, сейчас произошла определенная коррекция российских подходов к так называемому коллективному Западу. Некоторое время раньше складывалось впечатление, что Москва рассчитывает на то, что удастся договорится сначала с Европой, а потом уже с некими коллективными англосаксами. Но время показало, что все происходит немножко по-другому, и сейчас США гораздо более готовы к диалогу с Москвой. Соответственно, меняется и риторическое оформление российской внешней политики, и, наверное, меняются как минимум некоторые тактические приоритеты. Естественно, что без Европы все равно добиться стабильного разрешения конфликта в Европе невозможно. И сейчас мы будем все очень внимательно наблюдать за теми политическими процессами, которые будут протекать в ведущих европейских странах. В частности, буквально через несколько дней будут выборы в ФРГ очень важные. Ну, наверное, очень многое будет зависеть от того, в какой степени Европа сможет или не сможет заменить США в качестве главного донора украинской стороны. На этот счет существуют большие сомнения, мы знаем, что в Европе очень серьезные экономические проблемы, поэтому, по всей видимости, здесь время будет играть не на стороне европейских «ястребов».
— И в заключение еще любопытно обратить внимание: прозвучал комментарий Зеленского о том, что у Украины заканчиваются ракеты для систем Patriot. Что это за сигнал, как его можно интерпретировать, можно ли его читать в контексте общего ухудшения отношений между Киевом и Вашингтоном? Или как еще?
— Мне кажется, что это уже стандартный подход Киева к выстраиванию отношений со своими западными партнерами. Конечно, Киев хотел получить больше вооружений, и в том числе больше наиболее современных систем. Если говорить конкретно о системах Patriot, то мы знаем, что это очень дорогие системы вооружения, они имеются не только в США, но и в целом ряде европейских стран. Так что здесь можно интерпретировать заявление Зеленского как желание получить что-то из европейских арсеналов. Но да, это в каком-то смысле попытка снять с себя ответственность за не очень удачное ведение военной кампании, переложить эту ответственность на тех партнеров Киева, которые не обеспечивают в должном объеме материально-техническое снабжение ВСУ.
Источник: BFM.RU
