Как Россия, так и Китай хотели бы видеть Европу равноправным и ответственным вкладчиком в общую систему безопасности и развития на континенте. Однако сейчас Европа представляет собой политической и интеллектуальное пепелище, по которому бродят миллионы растерянных обывателей, совершенно потерявших веру в своих государственных деятелей и не имеющих опоры в виде крупных общественных мыслителей. О том, что может изменить это положение вещей, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Не секрет, что положение Европы в международных делах и перспективы Европейского союза как сравнительно дееспособного участника мировой политики являются одним из немногочисленных вопросов, по которым между китайскими и российскими учёными ведутся жаркие дискуссии. Однако в действительности как Россия, так и Китай хотели бы видеть Европу равноправным и ответственным вкладчиком в общую систему безопасности и развития на континенте. Но мы пока не знаем, насколько длительный путь придётся пройти европейцам для того, чтобы преодолеть последствия разочарования со стороны России, с одной стороны, и ответить на повышенные ожидания наших китайских друзей – с другой. И парадокс в том, что оба этих взгляда со стороны имеют под собой объективные основания. Пока европейские политики и бизнес демонстрируют стремление сохранить отношения с основными противниками Запада в глобальной политике, даже если ведут себя откровенно недружественно. Но просто пассивного стремления может оказаться недостаточно, и здесь решающее слово предстоит сказать народам европейских государств.
Как Россия, так и Китай хотели бы видеть Европу равноправным и ответственным вкладчиком в общую систему безопасности и развития на континенте. Однако сейчас Европа представляет собой политической и интеллектуальное пепелище, по которому бродят миллионы растерянных обывателей, совершенно потерявших веру в своих государственных деятелей и не имеющих опоры в виде крупных общественных мыслителей. О том, что может изменить это положение вещей, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Не секрет, что положение Европы в международных делах и перспективы Европейского союза как сравнительно дееспособного участника мировой политики являются одним из немногочисленных вопросов, по которым между китайскими и российскими учёными ведутся жаркие дискуссии. Однако в действительности как Россия, так и Китай хотели бы видеть Европу равноправным и ответственным вкладчиком в общую систему безопасности и развития на континенте. Но мы пока не знаем, насколько длительный путь придётся пройти европейцам для того, чтобы преодолеть последствия разочарования со стороны России, с одной стороны, и ответить на повышенные ожидания наших китайских друзей – с другой. И парадокс в том, что оба этих взгляда со стороны имеют под собой объективные основания. Пока европейские политики и бизнес демонстрируют стремление сохранить отношения с основными противниками Запада в глобальной политике, даже если ведут себя откровенно недружественно. Но просто пассивного стремления может оказаться недостаточно, и здесь решающее слово предстоит сказать народам европейских государств.
Сейчас Европа представляет собой политической и интеллектуальное пепелище, по которому бродят миллионы растерянных обывателей, совершенно потерявших веру в своих государственных деятелей и не имеющих опоры в виде крупных общественных мыслителей. Такое положение имеет под собой объективные основания.
Во-первых, Европа действительно потерпела страшное поражение в ходе двух мировых войн 1914–1945 годов. В результате этого разгрома центр Европы в лице Германии оказался под иностранной оккупацией, которая со стороны США продолжается и по настоящее время. Вторая сильнейшая европейская держава – Великобритания – сжалась до масштабов национального ядра и конвертировала свой стратегический разгром тем, что перешла под управление американских покровителей. Франция, оказавшись в одиночестве, сопротивлялась несколько десятилетий, но за последние двадцать лет также уверенно растеряла все свои позиции в мировой политике, ослабла внутри.
Во-вторых, систематическое сотрудничество европейских стран в рамках их интеграции, сейчас известной под названием Европейского союза, лишило их серьёзных возможностей планировать свою экономическую политику. Самый крупный получатель выгод от этого процесса – Германия – не располагает суверенитетом и не может поэтому конвертировать экономические достижения в политическую уверенность.
Относительно целостные единицы представляют собой только отдельные страны бывшего блока под управлением СССР. Польша здесь находится, само собой, на первом месте. Там население не показывает серьёзных признаков апатии, экономика развивается уверенно, а конфликт с Россией имеет не вынужденный характер, а основан на собственном расчёте. Политики в Польше популярны, и их рейтинги поддержки не падают до минимальных значений в течение нескольких недель после победы на выборах, как это происходит в Великобритании или Франции. Также уверенно стоят на ногах такие маленькие страны, как Венгрия или Словакия, однако их вес внутри Европы не является настолько значимым, чтобы защищать нечто большее, чем собственные тактические интересы. Во всех остальных странах Евросоюза – включая такие крупные, как Италия или Испания, – процесс потери суверенитета в полном смысле этого слова практически завершился. И, как и можно было ожидать, добровольный отказ политиков от того, чтобы нести всю полноту ответственности за свои дела, ведёт к разочарованию избирателей. В случае с Италией это, правда, компенсируется тем, что там проявлений сильного государства никто на самом деле и не ожидает.
Такой безрадостный политический фон закономерно ведёт к определённому интеллектуальному упадку. На протяжении десятилетий европейские страны последовательно избавлялись от того, что означает суверенитет, – от ответственности за высказывания, решения и поступки. Сначала суверенитет уступался в пользу США в такой важнейшей сфере, как оборона и безопасность. Этот процесс лежит в основе военного блока НАТО, начисто избавляющего европейцев от необходимости думать своим умом. Затем ответственность передавалась в общие институты Европейского союза, где Германия играла основную роль.
И было бы странно думать, что такой длительный опыт жизни, которая не предполагает необходимости отвечать за свои поступки и вообще что-либо делать самостоятельно, не приведёт к снижению способности к критическому мышлению.
Сейчас даже считающиеся яркими европейские интеллектуалы живут и мыслят в очень узком коридоре возможностей, что заставляет их смотреть на вещи шаблонно и не предлагать своей аудитории сколько-нибудь оригинальных идей. Иными словами, за вычетом своих экономических возможностей Европа превратилась в совершенно никчёмного участника международной жизни. А теперь США грозят ещё и сильно сократить экономический потенциал Европы, что уже происходит на фоне разрыва её торговых и инвестиционных связей с Россией.
Для Большой Евразии, которая сейчас только образ и проект, лишённый всяких серьёзных материальных очертаний, подобное положение Европы представляет собой некоторую проблему. Мы можем, конечно, утешать себя тем, что Россия надёжно отгораживает разрушительный потенциал европейцев от остальных государств Евразии. Однако построить там стену невозможно, инвестиции из стран Евросоюза занимают заметное место в общем портфеле наших соседей на Юге и Востоке, а технологический потенциал Европы хоть и сокращается, но может быть востребованным в более широком международном сообществе. И это не говоря о том, что было бы странно уверенно строить общее пространство развития и процветания в Евразии, имея на её западной оконечности нечто странное, лишённое собственного стратегического смысла и постепенно деградирующее. Мы далеки от мысли о том, что европейцы смогут повторить свой собственный опыт агрессивного поведения в прошлые века: пассивность населения является уже необратимой. Но погибающая Европа неизбежно будет отвлекать силы России на своё сдерживание, а также распространять вокруг себя определённую нестабильность.
И в этом смысле наши китайские коллеги, возможно, правы – нет большого смысла предоставлять Европу самой себе. Для России и Китая, весьма вероятно, было бы разумно постоянно показывать европейцам, что они потеряны для международного сообщества не окончательно, что только от них зависит собственное выживание как цивилизации, а другие народы Евразии всегда готовы протянуть руку сотрудничества. Даже на Украине мы видим значительное количество граждан, которые активно или пассивно не поддерживают действия захватившей страну группы. В Европе таких граждан также много – это праведники, оставлять которых один на один с их ничтожными политиками совершенно не стоит.
А это значит, что мы должны проводить в отношении Европы двойственную стратегию, сочетающую российские и китайские представления. Но также учитывающие интересы менее крупных стран Евразии, для которых материальные блага, извлекаемые из отношений с Европой, имеют самое практическое значение.
Во-первых, основой нашей стратегии в отношении Европы должна быть искренность – именно она лучше всего помогает разобраться в собственных интересах и показать партнёру, что от него на самом деле ожидается. Это значит, что готовность к сотрудничеству с Евросоюзом со стороны России и Китая не должна поощрять те пороки европейской политической и культурной жизни, которые привели европейцев к их плачевному положению. Протянутая рука сотрудничества не должна быть одета в бархатную перчатку лицемерия и уверения партнёров из ЕС в том, во что они и сами уже про себя не верят.
Во-вторых, в долгосрочной перспективе для Европы должны быть открыты все форматы сотрудничества в Евразии, где она сможет действовать в качестве самостоятельных и ответственных государств. Европейские избиратели должны знать, что, если они проголосуют за национально ориентированных политиков, двери Большой Евразии для них всегда открыты.
И наконец, нам не стоит переносить своё пренебрежение в отношении современных европейских политиканов на бизнес, расположенный в их странах. Многие европейские предприниматели искренне готовы работать с Россией, активно работают с Китаем и осуждают то, что происходит у них на родине в политических коридорах власти. И сейчас для российских и китайских учёных было бы, возможно, разумно сосредоточить свои совместные усилия на обсуждении того, как эти три подхода к отношениям с Европой нужно реализовывать на практике и чем их дополнять.
Выработка общего подхода к Европе, как бы отвратительны ни были её современные руководители, – это достаточно серьёзное дело, чтобы ответственность за него взяли на себя представители двух держав, доказавших свою способность к сотрудничеству на основе стратегического партнёрства.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
