За последние несколько десятилетий в мировой экономике произошло значительное увеличение доли прибыли/капитала в национальном доходе по сравнению с долей заработной платы/рабочей силы. Эти тенденции были обусловлены снижением роли профсоюзов, ростом концентрации рынка, а также успехами информационных технологий и техническим прогрессом в производстве.
Однако, заглядывая вперед, можно предположить, что в ближайшие годы доля рабочей силы снова возрастёт – и эта тенденция может иметь серьёзные последствия для развития мировой экономики. Экономические эффекты, вероятно, будут также дополняться политическими сдвигами в пользу левых партий. В некоторых регионах (в качестве примера можно привести Латинскую Америку) эти тенденции уже начинают проявляться.
Увеличение роли и доли рабочей силы в мировой экономике давно назрело. Основным преимуществом этой долгосрочной тенденции будет больший упор в развитии на человеческий капитал, особенно в сфере образования и здравоохранения. Речь также может идти о существенном пересмотре экономической политики с точки зрения приоритетов и используемых инструментов.О ключевых тенденциях трудовой повестки пишет Ярослав Лисоволик, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».
Меня беспокоит наша склонность слишком много инвестировать в вещи и недостаточно инвестировать в людей.
Джон Гэлбрейт
За последние несколько десятилетий в мировой экономике произошло значительное увеличение доли прибыли/капитала в национальном доходе по сравнению с долей заработной платы/рабочей силы. Эти тенденции были обусловлены снижением роли профсоюзов, ростом концентрации рынка, а также успехами информационных технологий и техническим прогрессом в производстве.
Однако, заглядывая вперед, можно предположить, что в ближайшие годы доля рабочей силы снова возрастёт – и эта тенденция может иметь серьёзные последствия для развития мировой экономики. Экономические эффекты, вероятно, будут также дополняться политическими сдвигами в пользу левых партий. В некоторых регионах (в качестве примера можно привести Латинскую Америку) эти тенденции уже начинают проявляться.
Одним из основных показателей потенциального возрождения трудового движения является усиление профсоюзов. В США, согласно последним данным Национального совета по трудовым отношениям США, количество поданных петиций о профсоюзном представительстве профсоюзов увеличилось на 57 процентов в годовом исчислении, а количество обвинений в недобросовестной практике выросло в период с октября 2021 года по март 2022 года на 14 процентов. Интересно, что эти тенденции подтверждаются изменением отношения общественности в США – опрос Gallup, проведённый в сентябре 2021 года, показал, что 68 процентов американцев одобряют профсоюзы. Это самый высокий показатель с 1965 года, когда уровень одобрения достигал 71 процента. На международном уровне широкий охват рабочей силы профсоюзным движением демонстрируют экономики стран Северной Европы, которые в то же время рассматриваются как обладающие одной из самых успешных моделей экономического развития.
В политической сфере начинают брать верх сторонники трудового движения. В Латинской Америке левые партии одерживают победы по всему континенту, в том числе совсем недавно – и впервые за десятилетия – в Колумбии. В США президент Байден пообещал создать рабочую группу для увеличения членства в профсоюзах и заявил, что он является самым положительно относящимся к профсоюзам президентом в истории Америки. В ЕС обсуждается возможность введения минимального порога для охвата рабочей силы коллективными договорами.
Появляются также факторы, которые могут способствовать росту заработной платы и пособий по социальному обеспечению. В корпоративном мире эти изменения будут частично обусловлены повесткой ESG, в первую очередь ее социальным – S – компонентом. Компании, придерживающиеся парадигмы ESG, будут всё больше внимания уделять укреплению трудовых стандартов, сокращению «гендерного разрыва» в оплате труда, а также общего неравенства в оплате труда. Парадигма ESG также заставит корпорации не полагаться на снижение затрат на рабочую силу как на кратчайший путь к достижению конкурентоспособности. Вместо этого большее значение будет придаваться образованию и обучению работников.
Возможно, наиболее важной движущей силой трудовой повестки дня в развивающемся мире может стать подъём Китая и та экономическая модель развития, которую КНР, вероятно, будет продвигать в ближайшие десятилетия. Эта модель модернизации, скорее всего, будет включать в себя большее внимание социальному обеспечению, потреблению и сектору услуг. Конкуренция с США в технологической сфере также подтолкнёт Китай избрать приоритетом привлечение лучших кадров в сектор высоких технологий. На данном этапе для Китая период использования низкой заработной платы в качестве основного конкурентного преимущества уступил место привлечению лучших специалистов и достижению технологического лидерства.
Рабочая сила, в первую очередь высококвалифицированная, становится всё более дефицитным ресурсом – сообщается о значительной нехватке рабочей силы во всём мире в некоторых наиболее чувствительных для долгосрочного роста секторах, таких как информационные технологии, здравоохранение и образование. Этот дефицит, вероятно, будет усугубляться демографическими тенденциями, а COVID-19 уже привёл к неблагоприятным последствиям для демографии и рынка труда как в развитых, так и в развивающихся странах. Важно отметить, что, помимо всплеска смертности, наблюдается также изменение структуры спроса на рабочую силу, поскольку такие секторы, как информационные технологии и медицинские услуги, сталкиваются с нехваткой предложения для удовлетворения растущего спроса.
Существуют также проблемы и препятствия, с которыми сталкивается капитал, пытаясь выжимать всё более высокую долю национального дохода по сравнению с относительно спокойным периодом предыдущих нескольких десятилетий. Прежде всего, это препятствия, которые возникают у инвесторов в связи с системным повышением геополитических рисков, рисков, связанных с изменением климата, а также рисков в области кибербезопасности. В макроэкономической сфере отрицательная реальная доходность по инвестиционным вложениям растет на фоне распространения практики количественного смягчения со стороны регуляторов.
Ещё одним аспектом растущего значения рабочей силы является взаимодействие между политическими и экономическими факторами, поскольку политический сдвиг влево может способствовать большему перераспределению национального дохода в пользу работников. Эта тенденция к полевению политического ландшафта частично обусловлена рекордно высоким уровнем неравенства доходов, а также десятилетиями недоинвестирования в человеческий капитал, особенно в здравоохранение, сделавшего мировую экономику очень уязвимой перед пандемией COVID-19 .
Увеличение роли и доли рабочей силы в мировой экономике давно назрело. Основным преимуществом этой долгосрочной тенденции будет больший упор в развитии на человеческий капитал, особенно в сфере образования и здравоохранения. Увеличение инвестиций в эти области будет способствовать росту производительности и сделает экономическое развитие более устойчивым. В то же время рост доли рабочей силы и заработной платы в национальном доходе может привести к значительному повышению роли потребления домашних хозяйств как движущей силы экономического роста.
Это также может привести к существенному пересмотру экономической политики с точки зрения приоритетов и используемых инструментов. Фискальные стимулы для поддержки экономики могут стать более «трудоориентированными», то есть могут начать отдавать приоритет социальным расходам и трансфертам. Модернизированная система социальной поддержки может включать в себя технологии «умного казначейства», ориентированные на обеспечение выплат наиболее нуждающимся в социальной помощи слоям населения – с достижением улучшенной адресности социальных расходов на основе использования «больших данных» и искусственного интеллекта.
Приоритетность рабочей силы в экономическом развитии может также включать трансформацию правил экономической политики. В то время как существующие правила в основном нацелены на макроэкономическую стабильность в качестве главной цели применения правил денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики, может оказаться целесообразным выработать «трудоориентированные» правила экономической политики, которые будут устанавливать минимальные пороговые уровни государственных расходов для важнейших статей, относящихся к долгосрочному социальному обеспечению. В частности, можно было бы установить долгосрочные минимальные уровни государственных расходов на образование и здравоохранение в процентах к ВВП.
Другие аспекты возможной трансформации могут включать большую опору на свои силы и протекционизм, а также «промышленную политику» для поддержки конкурентоспособности. Рынки труда, вероятно, станут менее гибкими, в то время как в период постпандемии условия труда, вероятно, заметно изменятся в сторону большей опциональности в отношении места работы и продолжительности рабочей недели. На фоне перехода таких стран, как ОАЭ и Новая Зеландия, на четырёхдневную рабочую неделю, их примеру в ближайшие годы, вероятно, последуют многие другие.
В целом трансформация капитализма в сторону большей трудоориентированности уже происходит. Парадигма ESG на корпоративном уровне и значительный масштаб стимулирования, приоритетными направлениями которого во время пандемического кризиса были социальные расходы и потребление домохозяйств, наводят на мысль о таком сдвиге. Вопрос в том, является ли это системной трансформацией или аберрацией, фасадом, призванным скрыть сохраняющееся неравенство и дисбаланс. Как утверждал Джон Кеннет Гэлбрейт, «манеры (т. е. фасад) капитализма улучшаются, но его нравы могут остаться прежними».
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
