У нас взвешенная политика, определенная президентом

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для программы «Действующие лица с Наилей Аскер-заде» на телеканале «Россия 1»

Вопрос: Мы встречаемся с Вами накануне Дня дипломатического работника. Есть ли в МИД какие-то традиции отмечать этот праздник?

С.В.Лавров: Да, у нас каждый год 10 февраля, а если это выходной день, то накануне 10 февраля, проходит торжественный вечер, где мы награждаем отличившихся дипломатов за истекший год, в том числе правительственными и государственными наградами. К этому дню обычно выходит соответствующий указ Президента с определением лауреатов тех или иных орденов, других государственных наград. Конечно, приглашаем наших ветеранов. После торжественного заседания у нас проходит неформальное общение, фуршет, в ходе которого наши ветераны очень тепло вспоминают былые дни, дают советы молодежи. Это всегда очень домашнее, в хорошем смысле, корпоративное мероприятие. Безусловно, в наших заграничных представительствах и представительствах в субъектах России проходят торжественные заседания и прочие мероприятия с приглашением иностранцев, дипкорпуса и представителей страны пребывания.

Вопрос: Хотела бы поговорить о российско-американских отношениях. Вы попали в «кремлевский доклад», Ваша фамилия под номером 65. Впервые действующий министр иностранных дел попадает в «черный список». Чего они хотели этим добиться?

С.В.Лавров: Честно говоря, я совершенно равнодушен к тому, что сейчас происходит в связи с этим «кремлевским докладом», как и ко всему остальному, связанному с т.н. «русским досье» в Вашингтоне. Доклад и списки, о которых Вы сейчас упомянули, это вообще смешно. Можно было вообще сделать это за полчаса. Я считаю так же, как и бывший Посол США в Москве М.Макфол, который сказал, что его эксперт за полчаса смог бы выпечатать фамилии из телефонных справочников Правительства Российской Федерации и Аппарата Президента, как и из «Форбс».

Поначалу у меня было очень тяжелое ощущение, когда все это стало разворачиваться. Я не верил своим глазам и ушам, исходя из того, что многих деятелей в Вашингтоне из Администрации и Конгресса я знал лично и общался с ними. Это достаточно серьезные, умные и вменяемые люди. То, что этот массовый психоз лишил их всех рациональных зерен, для меня было просто поразительно. С тех пор, как эта тенденция стала продолжаться, а она тянется уже больше года, я постепенно утратил к ней свой интерес. Я слежу за ней постольку, поскольку факты нужно знать в рамках моей работы и обязанностей, но что с этим делать, даже не знаю. Я читаю статьи Ваших коллег, которые говорят, что надо найти какой-то выход из этого тупика.  Д.С.Песков назвал наши отношения «коллапсом», можно привести массу других синонимов. Но когда нас призывают «творчески» искать пути выхода из этого состояния, могу ответственно сказать, что мы такие поиски вели, ведем и будем продолжать вести.

Мы не раз предлагали конкретные вещи нашим американским партнёрам, в рамках моих регулярных контактов с Р.Тиллерсоном передавали наши предложения о том, как постепенно отходить от этой опасной и достаточно глупой черты. В большинстве случаев мы не получаем взаимной реакции. Единственное позитивное исключение – очень неплохо, профессионально идет работа над обеспечением дополнений Договора о дальнейшем сокращении стратегических наступательных вооружений. 5 февраля 2018 г. мы должны были сертифицировать выполнение этого Договора обеими сторонами. Такая сертификация состоялась. При этом стороны выразили взаимную готовность продолжать профессиональные и технические консультации с тем, чтобы прояснять ряд вопросов, которые возникают по тому или иному участнику этого Договора.

Есть еще пара примеров. Мы неплохо работаем в Сирии по линии наших военных в том, что касается избежания непредвиденных, непреднамеренных инцидентов. Но не только. Есть признаки и того, что США, понимая реальную ситуацию в Сирии, готовы слушать и стараться учитывать подходы, которые мы реализуем в рамках работы по приглашению законного правительства САР. Есть контакт по сирийским проблемам, по проблемам региона и по линии министерств иностранных дел.

Но если говорить о возвращении к «нормальности» наших отношений в целом, здесь мы слышим от американцев только то, что они к этому готовы, но что мы должны сделать первый шаг, должны «покаяться». Это уже система. Мы должны «покаяться» и с точки зрения Всемирного антидопингогового агентства (ВАДА), где тоже заправляют американские, британские и англо-саксонские представители. Мы должны «покаяться» и во всех других случаях. И тогда наши западные партнеры великодушно согласятся постепенно возвращаться к «нормальности». Но они абсолютно отказываются принимать объективную данность, что не бывает ситуации, в которой только одна сторона делает ошибку, а они абсолютно безгрешны. Не хочу сказать, что мы безгрешны. Но мы постоянно, в любой обстановке, связанной с кризисным развитием, предлагаем конкретные выходы из тупиков. Так было и в том, что  касается реализации Минских соглашений. Я, кстати, доволен, что наладился канал между представителями России и США по Украине в формате К.Волкер - В.Ю.Сурков. Недавно они провели свою очередную встречу. Скажу, что результат небезнадежен. Они договорились продолжать эти разговоры.

Так что мы открыты к любым форматам, которые американцы готовы задействовать, исключительно на основе равноправия и без предварительных условий в духе «вы покайтесь за вмешательство в наши внутренние дела и выборы, а потом мы будем начинать».

Вопрос: Возможно, нас провоцируют на какие-то ответные шаги?

С.В.Лавров: Думаю, что они не прочь бы увидеть ситуацию, когда Россия будет делать какие-то нервные, резкие телодвижения. Но у нас взвешенная политика, определенная Президентом, не склонная к такого рода импровизациям и экспромтам. У нас последовательная линия. Мы продвигаем ее независимо от того, какая конъюнктура «на дворе», продвигаем, исходя из необходимости максимально благоприятных условий для нашего внутреннего развития с точки зрения безопасности, условий для наших экономических операторов, экономического обеспечения безопасности и недискриминационного отношения к нашим гражданам, когда они выезжают за границу. Наверняка есть желающие, которые хотели бы нас спровоцировать на некие действия, позволяющие наращивать санкционное давление на нас и применять прочие принудительные меры (хотя даже без наших резких действий это давление постоянно нарастает). Еще один повод удивляться способностям тех, кто ведет линию на бездумное наращивание санкций. Я думаю, что те, кто что-то понимает в мировых делах, да и вообще в жизни, уже давно должны были сделать вывод, что попытки изменить нашу политику путем этих санкций бессмысленны. Мы всегда готовы решать вопросы, которые легитимно возникают у наших партнеров с точки зрения их законных интересов в диалоге. Но для этого нужно, как говорят американцы, если это танго, чтобы танцоров было двое, так же, как и в переговорах. Там тоже должны быть двое.

Вопрос: В последний год говорили, что наши отношения «достигли дна, пробили дно». Какой следующий этап?

С.В.Лавров: Насчет дна и днищ рассуждать не буду. Это такой очень популярный образ. Чем гадать, лучше вести свою открытую, честную линию, нацеленную не на то, чтобы кого-то наказывать, а чтобы объединять все страны, которые могут реально и эффективно решать мировые проблемы, прежде всего, бороться с терроризмом, с другими глобальными угрозами, типа наркотрафика, организованной преступности, нелегальной миграции – массы проблем, которые сегодня в мире не имеют границ и которые нельзя загнать в одну клетку, а всем остальным вокруг этой клетки радоваться, что их эта проблема не затронет. Такого не может быть. Границ не существует. Соответственно бороться с этим явлением можно только сообща. Именно на это и нацелена наша политика. Мы всегда в состоянии защитить любые направления нашей международной деятельности. У нас нет никаких скрытых планов. Все наши действия открыты и опираются на международное право, на Устав ООН.

Вопрос: Между Москвой и Вашингтоном существует разница во времени. Вы по утрам нормально просыпаетесь: не ёкает ли, что могло произойти в Америке за ночь?

С.В.Лавров: Что тут волноваться? С самого утра я смотрю, слушаю и читаю новости. Когда происходят какие-то вещи, в большинстве случаев их можно предвидеть. На них намекали, скажем, какое-то время назад. Иногда бывают сюрпризы, но очень редко. Для меня было приятной неожиданностью, когда Международный спортивный арбитражный суд принял решение в оправдание наших спортсменов. Но тут же, уже без сюрпризов, а предсказуемо прозвучали слова руководства ВАДА, руководства Американского антидопингового агентства о том, что это возмутительное решение суда, что оно бросает тень на всех «чистых» спортсменов, подрывает олимпийские принципы.

Понимаете, люди даже не могут сдерживать своих негативных, злых эмоций, и тем самым они себя выдают. Конечно, когда вдруг такой нервный срыв у руководителя антидопинговой структуры происходит в отношении решения суда, который в США в любом случае считается священным, это показывает, что вся затея (при всех негативных явлениях, которые у нас все-таки были с отдельными спортсменами) имеет абсолютно политическую подоплеку и нацелена на шельмование России уже через олимпийское движение.

Вопрос: Может ли выполняться Соглашение по Ирану, в том числе нашими западноевропейскими партнерами, учитывая, что США отказываются это делать?

С.В.Лавров: Они не столько отказываются, сколько требуют переделать это Соглашение, что само по себе абсолютно нереально. Но такую задачу США поставили и потребовали от европейских участников Соглашения, а именно Великобритании, Франции и Германии, начать сотрудничать с Вашингтоном в этом вопросе. Три европейские страны, которые были частью договоренности, согласились создать с США рабочую группу, правда, с оговоркой, что они считают неправильным «вскрывать» текст самого Соглашения, но готовы рассматривать другие озабоченности, которые высказываются в отношении Ирана. Прежде всего, речь о его ракетной программе, которая никем не запрещена, соблюдении прав человека в своей стране и поведении Ирана в регионе, имея в виду обвинения в негативном влиянии на те или иные конфликтные ситуации. Показательно, что ни нас, ни китайцев, которые тоже были участниками сделки, не пригласили подключиться к этой работе. Я не думаю, что мы бы согласились, но, тем не менее, такого приглашения не последовало.

Едва ли мы приняли бы эту логику, потому что по всем параметрам достигнутое в 2015 г. с Ираном Соглашение закреплено единогласно принятой резолюцией СБ ООН и неукоснительно выполняется иранской стороной. Верификация этого Соглашения возложена на МАГАТЭ. Генеральный директор Агентства ежеквартально докладывает, что Иран безупречно исполняет все свои обязательства. У американцев есть пословица «если не сломано – не чини». Это Соглашение на самом деле отнюдь «не сломано», оно очень эффективно. Но его пытаются «починить», а прежде чем «чинить», его пытаются сломать. Это плохо.

Если есть интерес обсуждать ракетную программу – пожалуйста. Те, кто считает ракетные планы Ирана дестабилизирующими, должны предъявить какие-то аргументы. Иран далеко не единственная страна, которая развивает программу баллистических ракет. Есть и другие страны в регионе с такими программами. Надо смотреть в комплексе. Едва ли оправдано смешивать ядерные дела с правами человека и ставить на повестку дня вопрос о том, что Иран должен прекратить делать те или иные шаги в регионе. Иран влиятельная страна, как и другие страны, с которыми он соседствует – и Саудовская Аравия, и даже относительно маленький Катар имеют свои интересы, свои международные дела в регионе.

Мне кажется, за этими действиями США просматривается откровенно дискриминационный, предвзятый, неоправданно придирчивый подход. Мы неоднократно предлагали альтернативу. Она заключается в том, чтобы начать «наводить мосты» между арабскими странами Персидского залива и Ираном. Как в свое время начинался общеевропейский «Хельсинский процесс» – процесс укрепления доверия и безопасности, точно так же в районе Персидского залива с участием арабов и Ирана, с привлечением, скажем, пяти постоянных членов СБ ООН, Европейского союза, ООН как таковой в лице ее Генерального секретаря, Лиги арабских государств провести конференцию, совещание (как угодно можно назвать), начав с самого простого – укрепления доверия через обмен информацией, обеспечение транспарентности военной деятельности. Потом можно проводить какие-либо совместные мероприятия, посещения военных объектов, приглашать на учения друг друга. Это достаточно очевидная вещь. Но, к моему огромному сожалению, многие годы эта инициатива не может быть реализована, потому что сохраняется очень большая предвзятость по отношению к Тегерану, да и в отношениях между Ираном и арабами есть целый ряд проблем, на которые ссылаются наши партнеры, заявляя, что пока не время созывать такую конференцию. Но, мне кажется, как раз наоборот. Эти проблемы никуда не уйдут, если не начнется разговор. Так что мы будем продолжать продвигать эту инициативу, естественно, при понимании, что все заинтересованные стороны будут готовы на такую конференцию.

Вопрос: Каким может быть компромисс между США и КНДР с целью снижения ядерной угрозы?

С.В.Лавров: Теперь даже не знаю. Мы плавно перешли от Ирана. Ведь сделка по иранской ядерной программе была очень понятной: Иран отказывается от любых военных аспектов своей ядерной деятельности, а в обмен снимаются санкции, наложенные ООН, США, западными странами в одностороннем порядке. Вот в чем была договоренность. Сейчас, по большому счету, США требуют от Северной Кореи того же самого – прекратить военную ядерную программу и взамен получить гарантии безопасности и снятие санкций. Но если точно такая же сделка, заключенная с Ираном, самими же США сейчас ломается, срывается, расторгается, то, наверное, в голове у руководства КНДР будут просматриваться аналогии.

Но при всем том, конечно, мы не должны опускать руки. Ядерная проблема Корейского полуострова очень серьезная. Не только из-за того, что мы заинтересованы в соблюдении режима нераспространения ядерного оружия, но и по той причине, что проблема ядерной мощи Северной Кореи используется для нагнетания в регионе абсолютно непропорционального военного присутствия тех же самых США. Они смотрят уже не только на КНДР, хотя оправдывают наращивание своего военного присутствия северокорейской проблемой, но и на Южно-китайское море, где КНР ведет переговоры со странами АСЕАН об урегулировании спорных территориальных проблем, и этот процесс идет по дипломатическим каналам. Наращивание военно-морского, военно-воздушного присутствия США в этом регионе явно, если не преднамеренно, объективно может спровоцировать и военное измерение этих территориальных споров. Я считаю, что это очень рискованные игры.

В целом, под предлогом той же северокорейской ядерной проблемы, разворачиваются объекты противоракетной обороны США на территории Республики Корея, а теперь еще и Японии. Вкупе с европейским сегментом глобальной системы противоракетной обороны США, что отчетливо видно на картах, вся эта система удивительным образом, случайно или нет, практически окружает Российскую Федерацию по всему периметру, а теперь заодно уже нацеливается и на Китай. В наших интересах не давать повода для того, чтобы подобные тенденции укреплялись, а для этого все-таки необходимо садиться за стол переговоров.

В свое время мы с Китаем выдвинули инициативу «двойной заморозки», согласно которой Северная Корея не испытывает ядерные заряды и не запускает ракеты, а США со своими южнокорейскими партнерами не проводят или, как минимум, резко сокращают масштабы военных учений. Тогда нам американцы сказали, что это неприемлемо, поскольку эти учения никто и нигде не запрещал, это легитимная международная деятельность, а вот ядерные испытания и ракетные запуски запрещены Северной Корее Советом Безопасности ООН. Я согласен, что если быть педантично-легалистским, то так, наверное, и есть. Но мы же не педанты, мы должны решать проблемы, а не упираться в непоправимую уверенность в собственной правоте. Я говорил Государственному секретарю США Р.Тиллерсону, а до этого и Дж.Керри, на тот же аргумент, что «двойная заморозка» для американцев неприемлема, что, когда ситуация доходит до очень опасной черты, первым шаг назад должен сделать тот, кто сильнее и умнее. Пока будем надеяться, что какая-то разрядка все-таки может состояться, хотя шансы очень невелики, зная настрой в том же Вашингтоне. В связи с Олимпийскими играми были достигнуты договоренности между Северной и Южной Кореями об участии северокорейской делегации, спортсменов, танцевальных коллективов, и параллельно достигнуты договоренности между Пхеньяном и Сеулом о возобновлении контактов по военной линии – де-факто эта «заморозка» происходит. Северная Корея, по крайней мере, в преддверии и в течение Олимпиады явно не планирует делать никаких резких движений. Также мы слышали, что, как минимум, до марта не планируется никаких учений между США и Южной Кореей. Если этот объективный процесс обоюдной сдержанности и воздержания от учений и взрывов обретет свою собственную динамику, то появится шанс двинуться за стол переговоров. Мы будем всячески этому способствовать.

Вопрос: Можно ли говорить о том, что отношения между Китаем и США обречены на ухудшение? Ведь каждая из стран будет претендовать на статус сверхдержавы как в экономике, так и в политике в ближайшие годы.

С.В.Лавров: Конкуренцию никто не отменял. Конкуренция, как известно, это двигатель прогресса наряду с частным предпринимательством, как говорил Остап Бендер. Но конкуренция, конечно, должна быть чистоплотной и добросовестной. Есть правила, которые зафиксированы в Уставе ООН, в том, что касается международных политических и военно-политических проблем, в документах Всемирной торговой организации, в том, что касается инвестиций, торговли товарами и услугами, передвижений рабочей силы. Есть много других международных конвенций, которые регулируют те или иные сферы человеческой деятельности, в том числе и в хозяйственной области.

Циклическое развитие мировой экономики сначала «выносит» наверх одну державу, а потом, через достаточно продолжительную историческую эпоху, эта держава начинает не то чтобы ослабевать, просто другие подтягиваются близко к уровню, которого она достигла. Как, например, США после двух мировых войн, которые не затронули их территорий, резко поднялись и сохраняли доминирующие позиции довольно длительный период. Да и сейчас я бы не сказал, что Штаты сильно растеряли свои позиции и свою мощь. Но поднялись другие центры силы. Это Евросоюз, если брать его как коллективное объединение, если он сможет преодолеть внутренние дрязги, которыми сейчас охвачен и которые его, конечно, ослабляют. Мы заинтересованы в том, чтобы этот период «разброда и шатаний» был преодолен, и Европа стала единой, сильной. Это, конечно же, Китай и Индия, в известной степени это еще и Россия. У нас небольшой объем экономики по сравнению с теми же американцами, китайцами и индийцами. Но Россия геополитический игрок, с учетом того, что у нас помимо собственной экономики есть еще Евразийский экономический союз, Зона свободной торговли СНГ. Россия – активный участник таких объединений как ШОС, БРИКС. Все это вкупе, наряду с активной и очень конкретной внешней политикой, делает нас одним из центров глобального влияния и одним из центров того, что мы называем «формирующийся полицентричный миропорядок».

При этом ни мы, ни Китай в своих доктринальных документах никогда никого не называем своими врагами. США стали это делать, еще начиная с администрации Б.Обамы. По-моему, в 2014 г. Б.Обама, выступая на ГА ООН, назвал нас угрозой, а ИГИЛ поставил после нас. Это показывает, в каком русле развивается внешнеполитическая мысль лидеров США. При демократах и сейчас при республиканцах в целом ряде доктринальных документов (военная доктрина США, ядерная доктрина США), во всех этих основополагающих концептуальных документах Китай и Россия обозначены  словом «противники». Такое же слово использовалось и в законе о противодействии влиянию России, в том числе путем санкций. Если ты хочешь честно сотрудничать, наверное, ты можешь внутри себя считать кого-то врагом и противником, какую-то страну, которую нужно подавлять, изолировать, как они про нас пишут в открытую. Но, наверное, должны быть какие-то общеприемлемые методы конкурентной борьбы. А так, куда ни посмотри… Например, санкции против нашего оборонного промышленного комплекса – это однозначно недобросовестная и нечистоплотная конкуренция, потому что параллельно с этими санкциями США «носятся» по всему миру и через своих послов требуют от стран Латинской Америки, Азии, Африки отказываться от закупки у нас военной техники и вооружений, обуславливая это тем, что американцы компенсируют нехватку соответствующего оборудования в той или иной стране. Это просто грубое вытеснение с рынка, причем через методы шантажа и ультиматумов.

Вы только что говорили про Олимпийские Игры. Я считаю, что это тоже часть недобросовестной конкуренции, потому что в честной спортивной борьбе американцы уже не могут нас, видимо, побеждать. Они считают, что для того, чтобы они вернули себе и сохранили за собой безоговорочный титул лидера мирового спорта, надо конкурентов потихоньку отодвигать в сторону. Сейчас подвернулась под руку антироссийская кампания, «вмешательство в выборы» и все прочее. Тут все средства хороши.

Я вижу такой подход в целом ряде областей, а именно использование односторонних мер принуждения, нелегитимных, незаконных для достижения неоправданных нечистоплотных преимуществ.

Вопрос: А какие именно области? Вы уже перечислили спорт, политику, экономику. Что следующее? До культуры доберутся?

С.В.Лавров: Я не думаю, что они и до культуры доберутся. Культура это, кстати, та сфера, где мы сейчас также начинаем конкурировать, но мы конкурируем по-честному. Возьмите кинематограф – доля российского кино существенно выросла и продолжает расти, причем наше кино качественное, оно бьет кассовые рекорды. Но это пример честной конкуренции. Мы стали просто снимать фильмы, которые наши люди с удовольствием смотрят.

Вопрос: А Вы смотрите?

С.В.Лавров: Я смотрел.

Вопрос: А что последнее видели?

С.В.Лавров: Вот, к сожалению, «Движение вверх» не смотрел, но в свое время видел «Легенду номер 17», «Сталинград». У меня редко бывает возможность сходить в кино. Так что в основном я смотрю на дисках или через Интернет.

Вопрос: Про врагов США уже понятно. А кто у нас враги и друзья в мире?

С.В.Лавров: Мы никого не называем врагами, и делаем это абсолютно искренне. В Концепции внешней политики, которую пару лет назад утвердил Президент Российской Федерации В.В.Путин, говорится, что мы намерены честно и эффективно сотрудничать на основе баланса интересов, равноправия и взаимной выгоды с любой страной, которая готова взаимодействовать на таких же основах.

Даже те же США заинтересованы в том, чтобы продолжать с нами сотрудничество по космосу (международная космическая станция, покупка ракетных двигателей). Мы не хотим «стрелять себе в ногу» и назло кому-то «отмораживать уши», поэтому реализуем этот взаимовыгодный проект. У нас есть еще несколько проектов. Недавно Президент России В.В.Путин, рассказывая о наших энергетических планах и перспективах, упомянул о том, что первый танкер сжиженного природного газа с «Ямал СПГ» пошел в США. Это значит, что в этом они также видят для себя какую-то выгоду. Я думаю, чем больше будет таких конкретных дел, тем больше будет шансов, что и в политических отношениях «ненормальность» будет постепенно преодолеваться. Потому что, как показывает практика, в отношениях между государствами нужен прочный экономический фундамент. Когда этот фундамент солидный и объем экономического взаимодействия большой, то тогда желающие сделать резкие политические движения дважды будут задумываться, чтобы «наказать», «заставить» и т.д.

Вопрос: То есть мы не будем дружить с Китаем против США?

С.В.Лавров: Не будем. Китай также не хочет дружить с нами против США. Мы вообще ни с кем против кого бы то ни было никогда не дружим. Например, Североатлантический альянс. Американцы каждый божий день «строят» всех его членов на предмет солидарности и того, что Россия – это угроза. Под эту «сурдинку», а они говорят это ежедневно уже многие годы, расширяют присутствие военной инфраструктуры НАТО на территории своих восточно-европейских членов прямо у наших границ. Там уже стоят американские, канадские, немецкие, британские и итальянские бригады. Налицо «палочная дисциплина». Хотя в двусторонних контактах многие члены НАТО и Евросоюза нам говорят, что они понимают всю бессмысленность и контрпродуктивность этой ситуации. Но солидарность и принцип консенсуса заставляют их идти по этому совсем не нравящемуся им пути.

Мы в рамках Договора о коллективной безопасности никому ничего не запрещаем. У нас есть обязательства, которые состоят в том, что страны-члены ОДКБ вместе обеспечивают стабильность нашему общему региону, пресекая угрозы терроризма, организованной преступности и обеспечивая незыблемость конституционного строя наших государств. Но при этом все страны ОДКБ участвуют в программе взаимодействия с НАТО. Россия также формально является членом Программы «Партнерство ради мира», у нас даже есть Совет Россия-НАТО. У нас и в мыслях нет запрещать партнерам общаться с кем бы то ни было, если у них к этому есть обоюдный интерес.

Безусловно, обязательства нужно соблюдать. Это общее правило, будь то Договор о коллективной безопасности, Евразийский экономический союз или какие-то другие многосторонние договоры. Но во всем остальном каждая страна независимо определяет свою внешнюю политику. В этом большое отличие нас от США, которые, повторю еще раз, в последние годы одержимы идеей не только своих союзников, но и многие другие страны во всех регионах просто заставить занимать враждебную позицию или перестать развивать хорошие отношения с Российской Федерацией. Печально. Великая держава и великий народ, а ведут себя неподобающим великой стране образом.

Вопрос: Мы сами китайцев не боимся?

С.В.Лавров: Бояться никого не надо.

Вопрос: 1,5 миллиарда…

С.В.Лавров: Мало ли у кого какая численность населения. Если подходить арифметически, то мы далеко не уйдем в международных отношениях. Мы должны опираться на конкретные факты. У нас с Китаем сейчас беспрецедентно хорошие отношения, которых не было никогда за всю историю. Планы в наших отношениях абсолютно честные, открытые и взаимовыгодные, согласовываются, опираются на взаимное уважение и взаимные интересы.

Есть желающие поспекулировать  на той теме, о которой Вы сейчас упомянули. Жизнь доказывает, что рассуждения несостоятельны. Например, взять конкретный опыт нашего экономического взаимодействия с КНР на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири. Если посмотреть на статистику и на то, что конкретно делается, то станет понятно, что мы просто развиваем взаимовыгодные проекты, которые не несут в себе никакой угрозы для территориальной целостности Российской Федерации. Такая линия будет продолжена. У нас очень масштабные, глубокие, далеко идущие, перспективные планы сотрудничества с КНР во всех областях.

Вопрос: А какие планы в сотрудничестве с Японией? Территориальная проблема по-прежнему остается основной?

С.В.Лавров: Для них – да, а для нас – нет. Мы бы хотели заключить мирный договор, как об этом договаривались в 1956 г., когда СССР и Япония принимали Совместную Декларацию. Мы исходим из того, что решение любой проблемы, в том числе мирного договора (а японцы прямо связывают с ним решение т.н. «вопроса о четырех островах», как они их называют «северные территории», но это Южная Курильская гряда) возможно в максимально благоприятных условиях, которые создаются углублением сотрудничества между соответствующими странами во всех без исключения сферах – торгово-экономической, политической, гуманитарной и международной.

Мы более сорока лет решали с КНР проблему принадлежности двух островов на реке Амур. В итоге решили ее только тогда, когда наши отношения вышли на действительно беспрецедентный, стратегический и партнерский уровень.

Президент Российской Федерации В.В.Путин неоднократно говорил премьер-министрам Японии, включая С.Абэ, что мы обязаны в наших обществах создавать атмосферу, которая позволит решать все эти вопросы на обоюдно приемлемой основе.

Торгово-экономические отношения имеют очень серьезный потенциал, который далеко не исчерпан. Японские компании много инвестируют в Россию. Сейчас у нас есть договоренность Президента России В.В.Путина и Премьер-министра Японии С.Абэ по совместной хозяйственной деятельности на четырех островах. Одобрено пять конкретных проектов – это аквакультура, туризм. Важные, интересные и создающие рабочие места проекты, пока, конечно, достаточно скромные. Более широкий замах у планов, которые связаны с программой Премьер-министра Японии С.Абэ «8 пунктов», в которой также есть интересные проекты. Но все это только первые шаги. Я убежден, что взаимодополняемость наших экономик, сырья, географических возможностей и японских технологий – бездонный потенциал для дальнейшего взаимного прогресса.

Безусловно, у нас очень хорошие гуманитарные и культурные связи. Ежегодно в Японии проходит Фестиваль российской культуры. В прошлом году дополнительно к Фестивалю состоялись «Сезоны культуры».

Среди тех областей, где мы должны действительно качественно нарастить наше партнерство, конечно, это и внешняя политика.

Отношения Японии с США также имеют значение. У них есть Договор с США. Об этом неоднократно говорили Президент России В.В.Путин и Премьер-министр Японии С.Абэ, также велось обсуждение на уровне министров иностранных дел, секретарей Советов Безопасности. Договор, который США заключили с Японией по вопросам безопасности в 1960 г., предполагает, что Соединенные Штаты Америки имеют право размещать свои базы на любой части японской территории. Мы хотели бы просто понимать, как это все сказывается на общей ситуации в сфере безопасности в этом регионе. Потому что без понимания этих аспектов очень трудно конкретно обсуждать вопросы мирного договора. Самое, наверное, принципиальное для нас, о чем мы с нашими японскими друзьями неоднократно говорили, самый первый вопрос, который возникает, когда начинает обсуждаться проблема мирного договора – это незыблемость итогов Второй мировой. Наши японские коллеги не признают незыблемыми итоги Второй мировой войны в том, что касается этих четырех островов. Они прямо нам говорят, что это была несправедливость. Но в Уставе ООН записано черным по белому, что все, что было сделано державами-победительницами, является незыблемым и не подлежит никакому пересмотру. Это также вопрос, который имеет прямое отношение к развитию данной темы, потому что мы неоднократно говорили, что Россия как государство-продолжатель СССР привержено Декларации 1956 г., в которой содержится обязательство после заключения мирного договора не «вернуть», как просят японские коллеги, а в порядке жеста доброй воли передать Японии два самых южных острова. Причем вопросы о том, когда эта передача состоится, на каких условиях, конечно же, еще подлежат дополнительному обсуждению. Но смысл этой декларации, которую мы подтверждали неоднократно устами Президента Российской Федерации, именно в том, что она опирается на незыблемость итогов Второй мировой войны. И здесь у нас с японскими коллегами, конечно же, еще предстоят достаточно серьезные консультации и дискуссии.

Вопрос: Но вообще есть какое-то продвижение по этому вопросу? Потому что создается впечатление, что Премьер-министр Японии С.Абэ только приезжает во Владивосток раз в год в сентябре, говорит о том, что они готовы как-то эту проблему решать, и всё.

С.В.Лавров: Нет, он еще и в Москву приезжал. Думаю, приедет еще. Я Вам перечислил те вещи, которые, кажется, помогают создавать фон. Безусловно, за один прыжок эту проблему не решить. Но, например, совместная хозяйственная деятельность – это уже шаг в направлении совместной работы на этих самых островах. Мы обращаем внимание наших японских коллег, что льготы, которые уже существуют в Российской Федерации – Территория опережающего социально-экономического развития, Свободный порт Владивосток – вполне привлекательны. Нет никакой необходимости создавать некий наднациональный орган, как предлагалось в какой-то период некоторыми нашими коллегами. Мы готовы заключить и межправительственное соглашение о том, как эту совместную хозяйственную деятельность более эффективно развивать, если тех льгот, которые уже предоставлены в значительном количестве с нашей стороны, окажется мало.

Я не сказал бы, что здесь у нас нет никакого продвижения. Мы существенно продвинули наши отношения, прежде всего политический диалог на высшем уровне, который действительно доверительный, откровенный, товарищеский и честный. В экономике многое делается, но можно сделать гораздо больше. Гуманитарные связи, обмен туристическими группами на очень хорошем уровне. Пока ощущается потребность наращивать взаимодействие, в идеале – координацию в сфере внешней политики.

Мы отметили, что наши японские коллеги возобновили работу механизма «2+2». Мы с Министром обороны Российской Федерации С.К.Шойгу были в Японии в прошлом году, провели там встречу с нашими коллегами – Министром иностранных дел и Министром обороны Японии. Это тоже шаг к укреплению доверия, к повышению качества политического диалога.

Вопрос: СССР в своё время имел большое влияние в странах Латинской Америки, в Африке. Россия может его установить? Нужно ли нам это?

С.В.Лавров: Вы знаете, это должно идти от жизни. Влияние, которое Советский Союз имел, в решающей степени опиралось на идеологию социалистическую, коммунистическую. Те страны, которые выбирали «левый», социалистический путь развития, даже если это было в основном на словах, пользовались благосклонностью СССР. Справедливости ради надо сказать, что в большинстве этих стран Советский Союз действительно создавал основы независимой национальной экономики. Строились многочисленные объекты, в основном в Африке и Азии, в Латинской Америке меньше. Куба, Никарагуа – те страны, с которыми отношения с самого начала их независимого развития были на очень высоком уровне. Когда СССР исчез, руки просто не доходили до всего, тем более до заграницы, тем более до дальней заграницы – Африки, Азии, Латинской Америки. Нам со своим окружением надо было разобраться, когда столько угроз возникло,  границы не оформлены и всякие террористы с Ближнего Востока стали «просачиваться». Да и когда, по большому счету, сама Россия «шаталась», конечно, руки не доходили до внешнеполитических далеких перспективных проектов. Но, по мере того, как эти тенденции были преодолены, Россия укрепилась, мы выровняли отношения с новыми государствами по периметру наших границ, обустроили эти отношения, и у нас стал активно появляться и развиваться бизнес, государственные корпорации и частные компании. У этих компаний появился интерес к дополнительным проектам. В поисках таких проектов, конечно же, было вполне логично обратить внимание на то, что осталось со времен СССР. Сейчас это «наследство» достаточно активно используется в Африке, Латинской Америке и в азиатских странах – во Вьетнаме, Лаосе, Камбодже. Это не какая-то искусственная вещь, продиктованная «решением политбюро двинуть в Африку бизнес структуры». Это живой  интерес бизнеса. Бизнес в целом ряде случаев просит о государственной поддержке. В любом случае оказывается политическая поддержка, а иногда используются наши возможности государственного экспортного кредитования.

В ближайшие пару-тройку недель мне предстоит очередная поездка в Африку. Посмотрим, как идут дела в наших партнерских странах – Анголе, Мозамбике, Намибии, Эфиопии, Зимбабве. Там многое интересное делается нашими компаниями.

Вопрос: Мы с Вами уже поднимали тему Сирии. Стабильность в Сирии надолго или мы готовы возобновить военные действия в случае необходимости?

С.В.Лавров: Так и было сказано, что если ИГИЛ, который был побежден в том, что касается его замыслов создать халифат, но все-таки разрозненными группами где-то в регионе присутствует, вновь будет «поднимать голову» на территории Сирии, то оставшаяся часть нашего контингента на базе в Хмеймиме, конечно, будет содействовать сирийской армии в подавлении этих рецидивов.  

Вопрос: Сегодня ни для кого не секрет, что США поставляет летальное оружие на Украину. Почему Европа молчит?

С.В.Лавров: Европа не молчит, а негромко и непублично возражает. По нашим данным, в разговорах с США они выражают несогласие в ответ на настоятельные требования Вашингтона о том, чтобы Европа подключилась к этим поставкам. США уже пытаются заманить в эти свои затеи те страны, которые отмечены русофобскими тенденциями – наших Балтийских соседей, Польшу также пытаются заманить. По нашим данным, крупные, солидные европейские государства прекрасно понимают опасность подобных действий и пытаются образумить своих соседей, потому что американцы вместе с канадцами уже занялись этими поставками. И это прискорбно.

Вопрос: Как мы будем на это реагировать?

С.В.Лавров: Мы не можем запретить американцам поставлять что-либо куда-либо, но выводы, конечно, мы будем делать. То, что на это пристально смотрят представители Донецка и Луганска, у которых есть возможности постоять за себя, это тоже объективный факт. Я думаю, что это также нужно иметь в виду.

Вопрос: Может быть, нам тоже от слов перейти к делу и, например, признать ЛНР и ДНР?

С.В.Лавров: Мы, в отличие от некоторых наших международных коллег, все-таки люди слова. Данное слово, особенно когда оно стало предметом переговоров и было одобрено Советом Безопасности ООН, мы всегда держим и выполняем. Минские договоренности никто не отменял. Я считаю, что тот, кто сделает первый шаг по слому Минских договоренностей, совершит колоссальную ошибку. Собственно говоря, киевские власти находятся в одном шаге от этой ошибки, если они окончательно примут закон о реинтеграции, который сейчас у них прошел второе чтение. Посмотрим.

Я думаю, что на Западе укрепляется мнение о необходимости вразумить Президента Украины П.А.Порошенко и тех, кто находится вместе с ним в руководстве Украины, в том, что касается провокационного закона о реинтеграции, пока еще законопроекта, а также закона об образовании, который уже стал законом, хотя Венецианская комиссия Совета Европы попробовала изменить его в той части, которая дискриминирует все языки национальных меньшинств. По нашим данным, европейские эмиссары, которые посещают Киев, такие послания передают и настоятельно рекомендуют понять контрпродуктивность таких подходов и сделать необходимые исправления своих действий. Публично они пока не могут этого сказать, но, думаю, если нынешний режим в Киеве так будет себя дальше вести, скоро появятся публичные заявления, потому что Европа очень настороженно смотрит на процессы, которые происходят на Украине, и особенно в том, что касается резкого повышения влияния радикалов и неонацистов.

Вопрос: На каком языке Вы разговариваете с Вашим коллегой Министром иностранных дел Украины П.А.Климкиным, когда общаетесь во время нечастых телефонных разговоров и встреч?  

С.В.Лавров: На русском.

Вопрос: Ваш коллега тоже?

С.В.Лавров: Да. Он родом из Курска.

Вопрос: Как Вы считаете, в чем сейчас причина такой русофобии в мире? Для Вас это было ожидаемо? Вы предполагали, что будут такие «наскоки»?

С.В.Лавров: Мы на эту тему уже говорили, и Президент Российской Федерации В.В.Путин давал свои оценки. Если в двух словах, то после распада Советского Союза, те, кто тогда стоял у руля новой России, своими действиями, политикой по отношению к Западу, готовностью, которая высказывалась публично, стать частью цивилизованного мира, создали на Западе впечатление, что эта готовность продиктована тем, что, во-первых, наша страна никогда не была частью цивилизованного мира, а во-вторых, цивилизованный мир – это Запад, и Россия туда стремится всеми «фибрами своей души». Эта иллюзия укреплялась в лихие 90-е, когда у нас работали западные, американские, европейские советники в самых разных ключевых министерствах, когда проводилась приватизация по их лекалам.

В 2000-е годы Россия стала все-таки больше опираться на свои традиции и место в истории, осознавать, что она не является страной, появившейся только что из ниоткуда, а страна с тысячелетней историей, которую нашу люди ощущают в себе, гордятся ей и хотят именно через нее продолжать свой жизненный путь, выстраивать свое государство. Это оказалось шоком для тех, кто был в плену иллюзий о вседозволенности в отношении России. Они от этого шока, по-моему, до сих пор не могут прийти в себя. Когда они поняли, что их попытки удержать нас в своем русле не увенчались успехом, вот тогда и пошли все нынешние «наскоки» и «вмешательства».

Началось это гораздо раньше, чем мифическое «вмешательство в выборы», с «Закона Магнитского», когда никто не хотел разбираться, что там на самом деле произошло, и спекулировали на человеческой трагедии, смерти человека для того, чтобы оформить «наскоки» на Россию своим законодательством. Потом у наших американских коллег была совершенно неадекватная реакция на то, что произошло Э.Сноуденом, когда Б.Обама отменил свой визит в Москву, куда он должен был приехать накануне Петербургского саммита «Группы двадцати», многое другое. Затем, новые санкции были приняты, и только потом уже Украина стала поводом для того, чтобы увеличивать на нас давление. А теперь появилось и «вмешательство в выборы». Больше чем за год расследования ни единого факта и ни единого подтвержденного спекулятивного утверждения не появилось. Это невозможно. Если бы эти факты были, они бы давно уже «утекли». Я знаю, как в США работает эта система, – там все «утекает», когда такое огромное количество людей задействовано во всяких слушаниях, расследованиях и так далее. Они всячески пытаются использовать эту истерию для того, чтобы отвлечь внимание от фактов, которые действительно имели место. Требуется, я уверен, для здоровья американской системы расследовать факты, что происходило внутри Демократической партии как в отношении Б.Сандерса, против которого руководство Демократической партии затеяло заговор, так и то, что сейчас пытаются расследовать т.н. «доклад Нуньеса», какую роль играло ФБР во внутриполитической борьбе между демократами и республиканцами. Я уверен, что для многих это неприятные факты. Надеюсь, что они отрезвят многие головы, и те, кто все-таки еще сохранил какое-то чувство вменяемости, отойдут от этой русофобской кампании, которая просто не делает чести даже тем политикам, которые сидят в Вашингтоне.

Вопрос: У Вас были различные успешные и не очень переговоры. А что-то Вас сегодня еще может удивить?

С.В.Лавров: Я никогда не стремился оценивать происходящее с точки зрения: удивляет это меня или нет. Я давно воспринимаю как данность все, что происходит в мире. Наверное, когда-то на ранней стадии моей дипломатической карьеры были вещи, которые могли у меня вызвать особый интерес или, как Вы сказали, удивлять. Сейчас, столько лет проработав на дипломатической службе, примерно уже понимаешь, что можно от кого ожидать. Теперь уже понимаем, что от Америки можно ожидать гораздо большего, чем мы ожидали раньше. Ко всему привыкаешь. Необходимо просто смотреть, в чем интерес твоей страны, надо ли реагировать на какие-то происходящие процессы в других странах, на их действия, задевают ли они наши коренные интересы или лучше проигнорировать какие-то шаги, которые делаются явно в русофобском угаре. Поэтому я стараюсь просто быть объективным. Жизнь есть жизнь. То, что происходит, необходимо анализировать.  

Вопрос: Через сколько лет дипломат становится психологом?

С.В.Лавров: Я не думаю, что дипломат обязательно должен становиться психологом. Психологом можно родиться, можно получить профессию, выучиться на психолога. Дипломату помогают психологические способности, потому что дипломатия – это достижение договоренностей. Если ты видишь собеседника не просто как оболочку, а как человека, чью душу ты начинаешь понимать, чьи мысли ты можешь прочитать или тебе кажется, что ты можешь их прочитать, это всегда интереснее. Наверное, нужно учитывать личные качества собеседника, его склонности, хобби и интересы – это помогает.

Вопрос: А чем отличаются переговоры с дипломатом-мужчиной и дипломатом-женщиной? У Вас богатое общение с женщинами, делаете ли Вы им скидку?

С.В.Лавров: Я не могу делать женщинам скидку, потому что это будет неполиткорректно. Мы уважаем женщин точно так же, как и мужчин. Это лучшая часть человечества.

Вопрос: Поговаривают, что Вы даже довели до слёз бывшего заместителя Государственного секретаря США В.Нуланд. Не жалко?

С.В.Лавров: Нет. Такого не было. Это всё враки.

Вопрос: Вы часто шутите. При этом никто не обижается на Ваши шутки, и они разлетаются по всему миру. Вы это специально делаете?

С.В.Лавров: Нет, я не стараюсь шутить. Просто если в разговоре естественно всплывает какая-то фраза, то, наверное, это не предосудительно.

Вопрос: У Вас бывают эмоциональные выступления. Например, Вы учите журналистов этике. Также говорили про американских «чинуш». «Чинуши» как-то отреагировали на это?

С.В.Лавров: Я не знаю. Видите, мы переходим уже на отношения с журналистами. Я очень уважаю журналистов. Иногда подтруниваю, так же, как и они надо мной. Считаю это абсолютно нормальным. Это укрепляет хорошие отношения между дипломатами и журналистами. Мы всегда общаемся с нашим министерским пулом во время командировок. Очень интересно слышать вопросы, которые возникают у них по мере наших переговоров. Иногда в этих вопросах звучат подсказки, которые мы используем.

Вопрос: Из последнего – это Ваша шутка про пальто Министра иностранных дел Великобритании Б.Джонсона, в карманах которого ничего не было. А Вы что в карманах обычно держите?

С.В.Лавров: Ничего. Руки.

Вопрос: Что Вам необходимо на переговорах: чтобы помощник был рядом, ручка, блокнот?

С.В.Лавров: Ручка всегда лежит на столе, и в кармане она всегда есть. Блокнот также всегда кладут на стол переговоров те, кто обеспечивают организацию. В 90% случаев на переговорах мы сидим с моими заместителями, директорами департаментов и сотрудниками. Бывает, зарубежные коллеги запрашивают разговор «один на один». Тогда мы тоже идём навстречу. Это обычно бывает до больших переговоров или после. Это нормальная дипломатическая практика, когда есть необходимость послать доверительный сигнал или задать вопрос деликатного характера.

Вопрос: В декабре 2016 г. Вы находились в здании Дома приемов МИД на фуршете, когда узнали, что ранен Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Турции А.Г.Карлов. То есть дипломатия, по сути, в один момент превращается из «парадно-паркетной» в опасную профессию. Как это может сочетаться?

С.В.Лавров: Мы думали, что времена изменились и то, что произошло очень давно с другим нашим Послом, А.С.Грибоедовым, больше уже не может повториться. Но всё оказалось не так. Профессия дипломата по-прежнему сопряжена с большими рисками. Причём, если в странах, где идут горячие конфликты, это, наверное, более вероятно (так погиб американский Посол в Ливии К.Стивенс, когда находился в американском консульстве в Бенгази), то в отношении Турции это был совершенно неожиданный удар. Страна не была охвачена к тому времени никакими волнениями, не было гражданской войны, как в Ираке, Сирии, Ливии, Йемене. Наш коллега, товарищ и друг А.Г.Карлов просто выступал, как Вам известно, перед обществом дружбы (в Центре современного искусства Анкары).

Очень признателен всем, кто чтит его память. В Турции уже назвали улицу в его честь и ещё одну улицу назовут в городе-побратиме Москвы, где родился Андрей Геннадьевич.

В отношении Постоянного представителя России при ООН В.И.Чуркина, который умер естественной, но абсолютно скоропостижной смертью, тоже принимаются меры по увековечиванию его памяти. Хотел бы поблагодарить всех, кто с добрым сердцем подошёл к этим трагическим событиям.

Вопрос: Есть такое выражение «переговоры продолжились за ланчем». Вы едите во время переговоров?

С.В.Лавров: Едим, все едят. Когда я окончил МГИМО в 1972 г., поехал сразу же на Шри-Ланку, где, будучи молодым дипломатом, работал помощником Посла Р.Н.Нишанова, девяностолетие которого мы недавно отмечали - дай ему Бог здоровья. В обязанности помощника входило не только готовить почту на доклад, но и переводить. Когда Посол с супругой устраивали завтраки, обеды, я сидел за столом. В России переводчиков сажают за стол. В некоторых других странах они сидят за спиной обедающих. У нас переводчиков всегда сажают за стол – это часть нашего протокола. Я был молодой, голодный и понимал, что нужно успеть перевести и закусить. Там научился успевать.

Вопрос: А сейчас переводчиков кормят?

С.В.Лавров: Они сидят за столом, но многие из них просят не подавать им блюда, потому что стараются сконцентрироваться на переводе. Не отваживаю их от этого, но можно успевать и то, и другое.

Вопрос: В зале Дома приемов МИД, где проходят деловые обеды, есть камин. Кто сидит к нему спиной? 

С.В.Лавров: Гости.

Вопрос: Вы их так разогреваете для переговоров? 

С.В.Лавров: Нет, просто так скомпонован зал. Принято, чтобы хозяин сидел лицом к двери.

Вопрос: Чтобы контролировать ситуацию?

С.В.Лавров: Так принято.

Вопрос: А какие есть ещё тонкости? Например, азиатским партнёрам обязательно даёте палочки? 

С.В.Лавров: Здесь дело не в том, откуда партнёр, а в том, что едят. Если азиатскому партнёру поставят тарелку борща и палочки, наверное, это будет не очень вежливо.

Вопрос: Предлагаете ли Вы спиртные напитки гостю?

С.В.Лавров: Да, как это делают все, за исключением мусульманских стран, и то не всех – в некоторых мусульманских странах предлагают вино.

Вопрос: А крымские вина не предлагали?

С.В.Лавров: Предлагали. 

Вопрос: И как? Пьют?

С.В.Лавров: Пьют.

Вопрос: Вы газеты читаете в бумажном виде или на «айпаде»?

С.В.Лавров: И так и так.

Вопрос: У Вас остаётся время читать что-то кроме документов?

С.В.Лавров: Редко.

Вопрос: Могут ли переговоры вестись на повышенных тонах?

С.В.Лавров: Зависит от человека. Нет правил, что переговоры можно вести на уровне 0,3 децибел. У кого-то тихий голос, у кого-то погромче, потоньше, потолще.

Вопрос: Вам приходилось повышать голос?

С.В.Лавров: Наверное, можно сказать и так. Потому что когда ты обсуждаешь что-то, доказываешь, аргументируешь, особенно свои предложения или поправки в какой-то документ, отстаиваешь свои формулировки, конечно, становишься более эмоциональным. Иногда эмоции нужны, чтобы донести мысль почётче.

Вопрос: Странно было бы Вас спрашивать в какой стране Вы хотите побывать. Но есть ли такое место в мире, куда Вам хотелось бы вернуться? 

С.В.Лавров: Озеро Байкал.

Вопрос: Недавно проводился чемпионат по футболу для дипкорпуса. Это была Ваша инициатива?

С.В.Лавров: У нас есть ассоциации российских дипломатов, Совет молодых дипломатов, ГлавУпДК, которые коллективной инициативой порадовали многие посольства.

Вопрос: А Вы любите играть в футбол?

С.В.Лавров: Не только люблю, но и играю.