У российской экономики есть поводы для оптимизма в 2021 году

Мир уже не будет прежним. «Новая нормальность», которую обсуждали последнюю пару лет, оказалась совсем другой – с ограничениями на перемещения людей, запретом на деятельность отдельных секторов, а то и практически всего бизнеса, разрывом цепочек поставок.

Если говорить о России, то она завершит этот год падением по всем ключевым макроэкономическим показателям. Так, инвестиции по итогам третьего квартала снизились на 4,1 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. В свою очередь ВВП за первые десять месяцев упал на 3,6 %, а промышленность за 11 месяцев сократила выпуск на 3%. Но все же это неплохой результат – падение могло быть существенно глубже.

Можно говорить о том, что российская экономика и российский бизнес продемонстрировали высокую адаптивность и, что особенно важно, способность к развитию в любых, даже самых экстремальных условиях.

Во многом устойчивость российской экономики объясняется эффективными мерами антикризисной и системной поддержки бизнеса. В частности, поддержка системообразующих компаний, а также малого и среднего бизнеса в наиболее пострадавших отраслях позволила компаниям остаться на рынке, сохранить уровень занятости, продолжить реализацию начатых инвестиционных проектов, а в некоторых случаях — даже запустить новые. Благодаря новой специализированной программе Фонда развития промышленности удалось реализовать проекты, связанные с производством лекарств, масок, защитных средств. Предпринятые меры обеспечили возможность оперативного увеличения производства критически важных в условиях пандемии товаров.

Правильным оказался также курс на эффективное импортозамещение: в условиях разрыва традиционных каналов поставок развитие новых сегментов производства внутри страны безусловно повысило устойчивость бизнеса.

Одновременно с этим кризис помог выявить и «узкие места» взаимодействия бизнеса и власти: неготовности ряда органов работать в электронном формате спровоцировала продление сроков действия разрешений, лицензий и иных аналогичных документов.

Российская экономика завершила 2020 год с падением по всем ключевым показателям, но, несмотря на неопределенность, поводы для оптимизма есть. Такое мнение в интервью ТАСС высказал президент Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин.

— Как вы оцениваете 2020 год для экономики РФ? Каковы итоги основные года с вашей точки зрения?

— Мир уже не будет прежним. «Новая нормальность», которую обсуждали последнюю пару лет, оказалась совсем другой – с ограничениями на перемещения людей, запретом на деятельность отдельных секторов, а то и практически всего бизнеса, разрывом цепочек поставок.

Если говорить о России, то она завершит этот год падением по всем ключевым макроэкономическим показателям. Так, инвестиции по итогам третьего квартала снизились на 4,1 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. В свою очередь ВВП за первые десять месяцев упал на 3,6 %, а промышленность за 11 месяцев сократила выпуск на 3%. Но все же это неплохой результат – падение могло быть существенно глубже.

Можно говорить о том, что российская экономика и российский бизнес продемонстрировали высокую адаптивность и, что особенно важно, способность к развитию в любых, даже самых экстремальных условиях.

Во многом устойчивость российской экономики объясняется эффективными мерами антикризисной и системной поддержки бизнеса. В частности, поддержка системообразующих компаний, а также малого и среднего бизнеса в наиболее пострадавших отраслях позволила компаниям остаться на рынке, сохранить уровень занятости, продолжить реализацию начатых инвестиционных проектов, а в некоторых случаях — даже запустить новые. Благодаря новой специализированной программе Фонда развития промышленности удалось реализовать проекты, связанные с производством лекарств, масок, защитных средств. Предпринятые меры обеспечили возможность оперативного увеличения производства критически важных в условиях пандемии товаров.

Правильным оказался также курс на эффективное импортозамещение: в условиях разрыва традиционных каналов поставок развитие новых сегментов производства внутри страны безусловно повысило устойчивость бизнеса.

Одновременно с этим кризис помог выявить и «узкие места» взаимодействия бизнеса и власти: неготовности ряда органов работать в электронном формате спровоцировала продление сроков действия разрешений, лицензий и иных аналогичных документов.

— Как коронавирус повлиял на российский бизнес и экономику? Было ли это только негативное влияние или есть какие-то позитивные моменты?

— Эпидемия COVID-19 негативно повлияла на деятельность 41,2% компаний-членов РСПП, как показал проведенный нами опрос. Для малого бизнеса последствия пандемии были серьезнее - о возникших в связи с этим проблемах в работе заявили 60 % респондентов. Из числа представителей крупного бизнеса эту позицию разделяют только 34,6% предприятий.

Почти треть компаний, принявших участие в опросе, все же сохраняет оптимизм, рассчитывая на дальнейшее серьёзное улучшение своих позиций на рынке.

Стоит отметить, что многие крупнейшие частные компании-члены РСПП, принявшие участие в опросе, не сокращали объемы своих инвестиционных программ в 2020 году, что крайне важно для поддержания внутреннего спроса с точки зрения мультипликативного эффекта.

Среди позитивных моментом необходимо также упомянуть реализующиеся экспортные проекты. Так, в 2020 году некоторые компании смогли занять новые ниши на внешних рынках, в том числе в высокотехнологичной сфере. А ряд секторов вышел на ускоренные темпы развития. В частности, это касается роста спроса на ИТ-услуги и цифровые решения, активно развивается сегмент дистанционной торговли и доставки.

Можно говорить о том, что компании, которые в докризисный период инвестировали в новые технологии, цифровизацию, повышение производительности и персонал, смогли воспользоваться наработанным бэкграундом для сильного рывка.

— Председатель комитета РСПП по интеллектуальной собственности и креативным индустриям, президент Ассоциации IPChain Андрей Кричевский отмечал, что Россия теряет около 5% ВВП из-за проблем с защитой интеллектуальной собственности. Также РСПП заявлял о необходимости создания специальных кредитных продуктов, ориентированных на работу с интеллектуальной собственностью. Какие перспективы развития рынка интеллектуальной собственности вы видите в РФ в предстоящем году?

— Да, 4,8% - такова оценка размера потерь. Хотя отмечу, что точнее было бы говорить не о проблемах в области защиты интеллектуальной собственности, а об эффективности управления интеллектуальными правами. Именно это отражено в выводах исследования, проведенного Высшей школой экономики по заказу РСПП.

Следует обратить внимание на то, что около 80% потерь приходится на сектор промышленной интеллектуальной собственности – там ситуация наиболее удручающая, но именно в этом сектору размещается наиболее мощный потенциал роста. Порядка 1% ВВП мы теряем в сегменте, где традиционно «работают» авторские и смежные права – анимация, музыка, программное обеспечение, мультимедиа-продукты, реклама.

Это внушительная цифра, на которую в условиях резкого спада экономики из-за пандемии нельзя не обратить внимания. Поэтому РСПП предложил Правительству России ряд важных шагов, которые позволяют повысить системную эффективность сферы интеллектуальной собственности. Сейчас по этому показателю мы находимся на 45-м месте в глобальном международном индексе, а в общем рейтинге из 53-х развитых экономик – на 35-м.

Одним из важнейших предложений, инициированных Российским союзом промышленников и предпринимателей, стала концепция перестройки налогового законодательства, адаптации модели налогообложения к нуждам креативной и инновационной экономики. В компаниях, работающих в сегменте производства интеллектуального и творческого продукта, иной цикл производства и принципы вывода продуктов на рынок. Это означает, что им нужна альтернативная модель налогообложения, отличающаяся от модели, применяемой к более традиционным сегментам производства.

Наше второе важное предложение – обеспечить доступность кредитных ресурсов. Свое предложение мы направляли в Минэкономразвития России Максиму Решетникову и уже получили поддержку. Сейчас при участии нашего профильного комитета разрабатываются поправки в нормативные документы ЦБ РФ, которые дадут возможность банкам кредитовать под залог ликвидных «портфелей» интеллектуальных прав. Речь идет не о всех видах интеллектуальной собственности, а о тех, которые могут реально генерировать денежный поток – кино, программное обеспечение, инженерно-конструкторская документация, «портфели» прав, которые использованы для построения франшизных сетей. В тех сегментах, где рынок интеллектуальной собственности работает устойчиво, мы надеемся, что банки смогут давать кредиты без формирования стопроцентных резервов на покрытие возможных рисков.

Мы также выступили с предложением изменить подход к оказанию услуг бизнесу в сфере предоставления патентной охраны – в частности, рассмотреть вопрос о преобразовании Роспатента в более современную, гибкую и клиентоориентированную форму публично-правовой компании, не так давно появившуюся в законодательстве. Это может быть полезным шагом в направлении защиты инвестиций российских компаний в новые творческие продукты и технологии. Необходимо также совершенствовать механизмы судебной защиты, противодействия нарушениям интеллектуальных прав в сети Интернет, выплаты авторских вознаграждений и даже снижения рисков бизнеса при использовании «бесхозных произведений». Последнее предложение Минкультуры России реализует в уже первом полугодии будущего года.

— РСПП предлагал перенести на весну формирование и принятие всех налоговых инициатив. Какие налоговые новации могут быть приняты в весеннюю сессию работы правительства? Как они повлияют на бизнес?

— Надеемся, что нас не ждут новации, связанные с ростом фискальной нагрузки.

В конце 2020 года было принято несколько решений, направленных на формирование дополнительных источников бюджета, которые привели к значительному увеличению нагрузки на бизнес, например, в части нового рентного коэффициента по НДПИ. Мы с пониманием относимся к таким решениям, но их обсуждение позволяет минимизировать риски для экономики без рисков для бюджета. К сожалению, у Минфина России нет обязательств по формализованному обсуждению предложений, предусматривающих увеличение нагрузки на бизнес.

РСПП также обратилось с просьбой вернуться к вопросу о временном характере решений по увеличению нагрузки на бизнес в кризисный период и необходимости стабилизации уровня фискальной нагрузки начиная с 2023 года на уровне 2020 года, а также фиксации в качестве приоритета налоговой политики предсказуемости условий налогообложения, причем не идеологически, а юридически.

Мы считаем, что предложение о введении новых налогов, сборов, страховых взносов, увеличении размера ставок либо налогооблагаемой базы должно быть обязательно отражено в основных направлениях бюджетной, налоговой и таможенно-тарифной политики на соответствующий трехлетний период. При этом мы выступаем за то, чтобы было инициировано публичное формализованное обсуждение проекта до его внесения в правительство РФ. Полагаю, оптимальным вариантом является проведение оценки регулирующего воздействия на официальном сайте regulation.gov.ru.

— Какие меры поддержки бизнеса со стороны правительства в период пандемии можно назвать наиболее эффективными? Каких мер было недостаточно? Сможет ли российский бизнес в 2021 году справиться с кризисом при текущих мерах поддержки или потребуются дополнительные? Если потребуются, то какие?

— РСПП в течение этого года провел ряд опросов по оценке востребованности и эффективности различных мер поддержки. Из числа участников опроса 40% воспользовались хотя бы одной финансовой мерой поддержки, что уже немало.

К числу наиболее востребованных мер можно отнести кредит на зарплату/возобновление деятельности по ставке 2 %, субсидии на сохранение штатной численности в размере 1 МРОТ на 1 сотрудника, льготные кредиты системообразующим предприятиям на пополнение оборотных средств и ряд других.

Согласно нашим опросам, из фискальных мер наиболее востребованными оказались продление сроков представления отчетности, продление сроков ответов на налоговые требования и учёт расходов на дезинфекцию, приобретение спецодежды, масок и т.д. Следует отметить, что эти же меры оказались и наиболее эффективными с точки зрения воспользовавшихся ими компаний. Для малого бизнеса наиболее востребованной налоговой мерой стало применение пониженных ставок страховых взносов, учитывая, что у многих субъектов таких компаний на заработную плату приходится значительная часть расходов.

Тем не менее, многие востребованные меры поддержки нуждаются в «донастройке». В частности, треть опрошенных РСПП компаний столкнулась со сложностью выполнения нормативов, установленных условиями программы поддержки. Например, это касается требования о сохранении 100% численности персонала на длительный период (кстати, состоялась сложная и поучительная дискуссия относительно того, как считать численность персонала). Непростой является процедура отчетности, об чем говорят и компании, получившие поддержку, и компании, отказавшиеся от её получения, воспринимая избыточно сложную отчетность (причем нередко только в бумажном виде) как значимый барьер.

Из задач на перспективу упомянул бы расширение поддержки онлайн-мероприятий. В текущих условиях ограничений на массовые мероприятия именно онлайн-выставки и шоу-румы помогли многим компаниям поддержать продажи и представить новые разработки.

Стоит подумать о расширении программ субсидирования процентных ставок по кредитам на модернизацию. Бизнес заинтересован в поддержке лизинга, в том числе международного.

Не менее важной является возможность продления сроков действия наиболее востребованных инструментов и механизмов поддержки. На данном этапе они ограничены, где-то 2024 годом, где-то 2029 годом, но для длинных масштабных проектов поддержка нужна на более долгосрочную перспективу.

— Какие вызовы, на ваш взгляд, ждут российскую экономику в 2021 году? Как экономика может их преодолеть?

— Основной вызов связан с непредсказуемой ситуаций с распространением новой коронавирусной инфекции. Несмотря на вывод на рынок вакцин от COVID-19, риски остаются, так как появляются новые штаммы, а ограничения на перемещения людей и ведение бизнеса сохраняются. Все это может привести к тому, что уровень спроса на глобальных рынках может оказаться ниже, чем хотелось бы.

Неопределенной остается ситуация с углеродным регулированием, соответственно, не достаточно предсказуемы потенциальные риски для российских экспортеров и пути их минимизации. Уже сейчас очевидно, что в следующем году это будет одной из ключевых тем на глобальном и российском уровне.

Одновременно с этим наблюдается спрос на ускоренную цифровизацию государственных услуг для бизнеса. Уже есть примеры перевода отдельных мер поддержки в электронную форму. В каких-то случаях переход происходит более удачно, в каких-то – менее, но в целом это важный трек. Причем необходимо ускоренно цифровизировать любой документооборот между бизнесом и государством, сохраняя на первое время возможность подачи документов в бумажной форме – тем более, что, как показывает практика, первые пару месяцев (а то и больше) переход на цифру, к сожалению, сопровождается регулярными сбоями.

Высоким остается спрос на антикризисные меры поддержки для бизнеса. Это особенно касается наиболее пострадавших отраслей. Не меньшей популярностью пользуются и системные меры поддержки —благодаря которым обеспечивается реализация инвестиционных проектов компаний, их выход на новые рынки, внедрение новых технологий.

Бизнес ждет четкой стратегии в сфере обязательной маркировки товаров и систем прослеживаемости – пока уровень обоснованности решений об их введении в отношении конкретных товаров и синхронизации создаваемых систем оставляет желать лучшего.

Пока сложно в полной мере предсказать, как новые и застаревшие проблемы скажутся на рынке труда. Так что предсказать развитие событий в 2021 году достаточно сложно, но некоторые основания для оптимизма все же есть.