Декларативное партнерство между США и Россией, провозглашенное после окончания холодной войны, прекратило свое существование. Уже почти восемь лет идет холодная война 2.0. Первая холодная война продолжалась более четырех десятилетий, новая холодная война тоже может затянуться «всерьез и надолго».
Приход к власти Джозефа Байдена выявил как преемственность, так и новые моменты в политике Белого дома. Главные приоритеты нынешней администрации связаны с внутренними социально-экономическими проблемами, с которыми столкнулись США. На международной арене упор делается на противодействие таким угрозам, как изменение климата и пандемия. Вашингтон пытается сократить раздутые военные обязательства и активизировал сотрудничество с союзниками. США прекратили двадцатилетнюю войну в Афганистане, что обернулось бегством из Кабула. Байден также стремится восстановить иранскую «ядерную сделку».
Вместе с тем США продолжают наращивание бюджета Пентагона и осуществляют стратегию двойного сдерживания Китая и России. При этом Пекин считается главным экономическим и политическим конкурентом Вашингтона в XXI веке, а Москва воспринимается как непосредственная военная угроза. Вашингтон своей стратегией двойного сдерживания подталкивает Москву и Пекин к военному союзу, хотя РФ и КНР вовсе не стремятся к его созданию.
Отметим, что в подходе США к России проявились и новые моменты. Байден сразу же согласился продлить на пять лет Договор СНВ и на саммите с Владимиром Путиным в июне 2021 года в Женеве повторил формулу Горбачева–Рейгана: в ядерной войне не может быть победителей и поэтому она не может быть развязана. Россия и США начали переговоры о стратегической стабильности и внесли в ООН совместную резолюцию по кибербезопасности.
Администрация Байдена не стала вводить новые санкции против «Северного потока – 2». За первую половину нынешнего года торговля США и России выросла примерно на 50% по сравнению с 2020-м.
7 декабря в формате видеоконференции состоялась беседа двух президентов. В ходе нее Путин предложил Байдену обнулить все ограничения на работу дипломатических миссий обеих стран, что могло бы послужить и нормализации других аспектов двусторонних отношений. Два президента говорили о сотрудничестве в борьбе с киберпреступностью и других вопросах информационной безопасности. Были также затронуты некоторые вопросы международной безопасности, в частности иранская «ядерная сделка», где Вашингтон надеется на поддержку Москвы.
Однако главное место в переговорах заняли украинский кризис и отсутствие прогресса в выполнении Минских договоренностей. Байден сделал упор на концентрацию российских войск на украинской границе и угрожал введением беспрецедентных санкций в случае «агрессии России против Украины».
В связи с этим российский президент поставил вопрос о юридически зафиксированных гарантиях нерасширения НАТО на восток, в том числе за счет Украины, подчеркнув: «Это один из ключевых вопросов обеспечения безопасности России на среднесрочную и даже стратегическую перспективу. Мы об этом говорим постоянно, публично, предупреждаем наших партнеров о том, что для нас это неприемлемо».
По словам Путина, «каждая страна имеет право выбирать наиболее приемлемый для себя способ обеспечения своей безопасности, но это должно быть сделано таким образом, чтобы не нарушать интересы других сторон и не подрывать безопасность других стран, в данном случае России». Он подчеркнул, что Россия добивается неразмещения в сопредельных государствах ударных наступательных систем вооружений. Президенты договорились о том, что будет создана соответствующая структура, которая сможет этим профессионально заниматься. Стороны решили продолжить дискуссию и обменяться своими соображениями на этот счет в течение нескольких дней.
Похоже, в нынешней администрации идет перетягивание каната между приверженцами жесткой линии в отношении России, такими как заместитель государственного секретаря Виктория Нуланд, которая близка к русофобам-неоконсерваторам, и более умеренными сторонниками диалога, в частности, помощником президента по национальной безопасности Джейком Салливаном, который поддерживает канал связи с секретарем Совета безопасности РФ Николаем Патрушевым. Однако нельзя исключать и распределения ролей: Нуланд – «злой полицейский», Салливан – «добрый». На пресс-конференции 8 декабря Салливан заявил, что «должен существовать альтернативный путь, с помощью которого мы можем достигнуть прогресса в дипломатии по проблеме Донбасса, Минских соглашений и Нормандского формата, в котором мы можем обсуждать озабоченности в вопросах безопасности со стороны НАТО, Америки и России».
В первые дни после американо-российского видеосаммита администрация Байдена сделала упор на упреждающей защите от обвинений в «слабости» и «уступках» со стороны критиков как на политической арене США, так и среди союзников по НАТО. Например, с помощью антироссийской риторики Нуланд «умиротворяла» сенаторов и конгрессменов, а сам президент, госсекретарь Энтони Блинкен и Салливан – лидеров Североатлантического альянса и министров иностранных дел «большой семерки».
При этом были выделены две группы – четыре крупнейшие западноевропейские державы и девять стран восточного фронта НАТО. Первая группа (Франция, Германия, Великобритания и Италия) вместе с США вошли в состав нового формирования – «пятерки» (Quint), которая должна вести переговоры с Россией. Участники второй группы, так же как Испания, Португалия, Греция, Норвегия и некоторые другие, оказались в роли зрителей.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что Байден не стал звонить премьер-министру Канады Джастину Трюдо. Может быть, потому, что в северном соседе США проживает крупнейшая община украинских иммигрантов, главным образом выходцев из Галиции, что делает Оттаву наиболее ярым сторонником Киева.
Кроме того, Байден с опозданием в два дня поговорил по телефону с Владимиром Зеленским, заверяя, что его администрация продолжит оказывать экономическую помощь и поставки оружия Украине. Хозяин Белого дома утверждал, что не будет решать украинский кризис без Киева и подчеркнул необходимость выполнения Минских соглашений.
Однако американский президент прямо заявил, что у США есть обязательства защищать только союзников по НАТО, но нет таких обязательств перед Украиной. Думается, что Байден не хочет повторять прецедент 2008 года, когда противоречивые сигналы из Вашингтона были истолкованы Михаилом Саакашвили как зеленый свет для вторжения в Южную Осетию, что обернулось быстрым разгромом грузинских войск. Показательно также, что в выступлениях руководителей администрации ни разу не упоминался Крым.
Поворот администрации вызвал резкую критику со стороны неоконсерваторов. Один из обозревателей газеты Washington Post обозвал Байдена Невиллом Чемберленом, а сенатор-республиканец Роджер Уикер (Миссисипи) призвал направить американские войска и применить ядерное оружия для «защиты Украины от российской агрессии».
В последние месяцы Байден столкнулся с резким падением своего рейтинга из-за поражения в Афганистане, вспышки инфляции и обострения социальных проблем. Пока нет сведений о том, как отразится видеосаммит на популярности президента.
Рано и делать вывод о том, что в американо-российских отношениях произошел радикальный поворот. Белый дом продолжает доказывать необходимость контактов с Россией, ссылаясь на опыт переговоров США и СССР.
Речь не идет о перезагрузке отношений, как это сделали президент Барак Обама и вице-президент Байден в 2009 году после грузинско-российской войны. Скорее можно констатировать попытку договориться о правилах соперничества, как это сделали Соединенные Штаты и Советский Союз в начале 1970-х, подписав соглашение об ограничении стратегических вооружений и заключив ряд договоренностей о предотвращении войны. В связи с этим возникают вопросы, на которые пока нет ответа. Нет ясности, что такое соответствующая структура. Идет ли речь о двухстороннем механизме или структуре, включающей пять ведущих стран Запада или Совете Россия-–НАТО?
Нет и прецедентов юридических обязательств Североатлантического альянса отказаться от расширения. Такие обязательства теоретически могут взять государства – члены НАТО, что требует ратификации парламентами 30 стран. Возможно ли представить эту ситуацию, если учесть позицию восточноевропейских государств? Да и Сенат США не ратифицирует такой договор с Россией.
Что касается переговоров о новом договоре, который должен прийти на смену Договора СНВ-3, то очередной обмен данных в сентябре нынешнего года показал, что и Россия, и США имеют меньшее количество развернутых стратегических ядерных вооружений, чем установлено этим договором (700 развернутых МБР, БРПЛ и тяжелых бомбардировщиков и 1550 развернутых ядерных боезарядов). У нас имеется 527 носителей и 1453 боеголовки, у американцев – соответственно 665 и 1359. То есть стороны могли бы договориться о сокращении уровней стратегических вооружений на 10–15% по сравнению с ДСНВ-3. Но это сделать очень трудно.
Во-первых, США настаивают на включение в новый договор не только стратегических, но и нестратегических ядерных вооружений. По оценке зарубежных экспертов, у США имеется 500 тактических боезарядов, а у России – примерно 2 тыс. На односторонние сокращения Москва, конечно же, не пойдет. К тому же наши нестратегические боезаряды находятся на базах центрального хранения на территории России, а у американцев 100–150 ядерных бомб передового базирования находится на территории пяти европейских государств и Турции.
Мы всегда требовали вывода американских ядерных вооружений, которые могут быть использованы для поражения целей на территории России, из Европы или зачета их в общий уровень стратегических вооружений. Но США и НАТО категорически отказываются это сделать.
Во-вторых, мы выражаем озабоченность высокоточными неядерными вооружениями, которые могут быть использованы для поражения стратегических целей. В частности, речь идет о новом поколении американских баллистических и гиперзвуковых ракет средней дальности, которые могут быть развернуты уже в следующем году в государствах Балтии, Польше и Румынии, с коротким подлетным временем к российским целям. Пока решения этой проблемы нет, поскольку США отказываются рассматривать предложения России о верифицируемом моратории на развертывание ракет этого класса.
В-третьих, остается нерешенной и проблема противоракетной обороны, которая ничем не ограничена после выхода США из Договора по ПРО. Между тем системы ПРО уже размещаются американцами в Европе. Есть и другие проблемы. Китай в настоящее время строит 350 шахтных пусковых установок для своих МБР. Теоретически это позволяет КНР уже в следующем десятилетии догнать и даже обойти США и Россию по количеству стратегических вооружений.
Следует также учитывать перспективу победы Республиканской партии на промежуточных выборах в 2022 году и президентских выборах в 2024-м. В этих условиях нельзя исключать не только отказа Сената США от ратификации нового договора о СНВ, но и досрочного, не дожидаясь 2026 года, выхода нового республиканского президента из Договора СНВ-3. Именно это сделали президенты-республиканцы Джордж Буш-младший и Дональд Трамп с договорами по ПРО, РСМД и открытому небу. Тем не менее представляется целесообразным ведение переговоров о снижении риска ядерной войны и «правилах игры», а также о взаимодействии в решении тех вопросов, где у России и США есть общие интересы.
Источник: «Независимая газета»
