Российско-китайские отношения сегодня имеют благоприятные перспективы развития вне зависимости от того, кто пришел или кто ушел из политического руководства Китая. Как сегодня относятся к России жители КНР, стоит ли ожидать конфликта между Китаем и США и начнет ли в ближайшее время Пекин операцию по присоединению Тайваня? На эти и другие вопросы в пресс-центре «Парламентской газеты» ответил первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по международным делам, чрезвычайный и полномочный посол Андрей Денисов, политик и дипломат, который последние десять лет работал послом России в Китае.
В руководстве КНР есть только одна «фракция» — прокитайская
— Победа на октябрьских выборах 2022 года Си Цзиньпина, переизбранного председателем КНР на третий срок, и, как говорят политологи, разгром прозападной «комсомольской группы», представители которой не вошли в высшие руководящие органы компартии Китая, некоторые эксперты оценивают как гарантию для России. Гарантию в том, что еще лет тридцать со стороны КНР нам никакого политического подвоха ждать не стоит и можно рассчитывать только на поддержку и сотрудничество. Согласны с такой оценкой?
— С тем, что какие-либо ощутимые и серьезные изменения в российско-китайских отношениях на обозримую перспективу не предвидятся, согласен. А с остальным — нет. Никто никого не громил и не изгонял, произошла определенная ротация в партийных органах: в центральном комитете Коммунистической партии Китая (это порядка 250 членов), в политбюро (28 человек) и в постоянном комитете политбюро (семь человек). Именно из этих людей формируются руководящие звенья госаппарата, что в Китае произойдет в первой половине 2023 года.
В Китае нет традиции вертолетных взлетов, когда вдруг из ниоткуда появляются люди, пусть даже яркие, которые начинают претендовать на высшие ступени в партийной иерархии. Буквально все люди в руководстве Китая примерно одного возраста, прошли одну «школу» партийного и государственного управления. Все высшие руководители КНР в свое время возглавляли крупные китайские регионы, и об их качествах как руководителей всегда судили по результатам такой работы. Вот и сейчас в обновленном составе политбюро фигурируют люди с большим опытом, большинство из них в возрасте 60+, самым молодым из них чуть меньше 60 лет. И никаких про или антифракций в китайском руководстве никогда не было, это просто невозможно. Говорю об этом, исходя из своего многолетнего опыта работы в Китае. В руководстве компартии КНР, численность которой, кстати, составляет 96 миллионов человек, и в партийно-государственном руководстве места всегда занимали люди только из одной «фракции» — прокитайской.
— То есть отношения России и Китая, по большому счету, не зависят от присутствия или отсутствия в руководстве компартии КНР конкретных фигур?
— Российско-китайские отношения имеют сегодня благоприятные перспективы развития не потому, что кто-то пришел или кто-то ушел. А потому, что это сложившийся курс и у нас, и в Китае. И продиктован он исключительно национальными интересами стран, их осознанием в сегодняшнем турбулентном мире. В этом залог того, что наши отношения будут развиваться сбалансированно и неуклонно.
Конечно, в компартии есть фигура номер один, «ядро», как говорят в Китае, — это фигура Си Цзиньпина. Но в целом руководство Китая коллективное, и работает оно на основе национальных интересов Китая.
— В последнее время в СМИ нередко говорят о всплеске пророссийских настроений в Китае среди простых людей. Это действительно так?
— Сказал бы так: отношение к нашей стране в целом благоприятное. Это можно увидеть, например, по блогосфере, которая в Китае бурлит и достаточно свободна, в стране есть ограничения, ограждающие китайцев от внешнего влияния (например, со стороны иностранных компаний), но внутри КНР блогеры чрезвычайно активны и мысли высказывают самые разные. Нельзя сказать, что все нас там любят, это не так. Но большинство китайцев эмоционально на нашей стороне — отношение в Китае к нашей стране, к нашим людям отличается, конечно, симпатией.
Запад начинает понимать, как далеко он зашел
— На саммите G20 в Индонезии Си Цзиньпин встретился с президентом США Байденом. И сказал ему буквально следующее: «Необходимо работать со всеми странами, чтобы принести больше надежды на мир во всем мире, большую уверенность в глобальной стабильности и более сильный импульс для общего развития». Кто-то интерпретировал это как отказ Китая от двухполярного мира, предлагаемого Вашингтоном Пекину. Это так?
— Никаких неожиданных вещей по итогам встреч с Байденом, на мой взгляд, председатель КНР не произнес. Он еще раз подчеркнул — в современных международных отношениях не должно быть гегемонизма. Действительно, несколько лет назад возникли идеи тандема, который должен управлять миром. Причем возникли они в Америке. А Китай изначально эту схему отвергал по принципиальным соображениям. Да, с экономической точки зрения именно США и Китай — две самые мощные мировые державы. Но сила государства измеряется не только экономическими показателями, есть множество факторов. Думаю, смысл приведенного вами высказывание Си Цзиньпина направлен на отрицание того, что миром будут править какие-то избранные нации или страны. Председатель КНР подтвердил, что мир становится многоцветным и в нем нужно давать гарантии безопасности каждому, кто в них нуждается.
— Каков, по вашему мнению, главный итог саммита «Большой двадцатки» в Индонезии?
— Главный итог, думаю, в том, что саммит в принципе состоялся и, по выражению Конфуция, не вышел за рамки приличий. Он показал. что мы, человечество, можем коллективно работать, несмотря на сильнейшее расхождение во мнениях. Так, даже, несмотря на разногласия в оценке международной ситуации, удалось принять единый документ. И во всем этом, надо отметить, велика заслуга руководства Индонезии и лично ее президента, который сыграл очень большую роль в том, чтобы во многом вопреки объективным трудностям провести саммит и довести его работу до ощутимого результата.
Отмечу, что Россию на G20 не удалось отодвинуть на второй план, наша делегация во главе с министром иностранных дел Сергеем Лавровым была активным участником всех дискуссий.
— А на что, на ваш взгляд, по итогам саммита «Большой двадцатки» нужно обратить внимание в контексте развития российско-китайских отношений?
— В Джакарте прошла встреча Сергея Лаврова и министра иностранных дел Китая Ван И, там обсуждался весь круг вопросов двусторонних отношений и положение дел в мире. Эта встреча имела чрезвычайно важное значение.
Отмечу также, что на саммите Си Цзиньпин и в заявлениях, и в поведении весьма достойно представлял свою страну как мощный стабилизирующий фактор в условиях очень сложной международной обстановки. Особенно это было очевидно на фоне поведения ряда западных лидеров, которое отличалось легковесностью, поспешностью и незрелыми заявлениями, как раньше говорили, «на потребу невзыскательной публики».
— Как думаете, будет ли Китай проводить операцию по присоединению Тайваня в ближайшее время?
— Думаю, что в ближайшей перспективе этого не произойдет. Это мое личное мнение. У военно-политического руководства КНР хватает хладнокровия и терпения, чтобы в тайваньском вопросе проводить выверенную политику, отстаивая, с одной стороны, национальные интересы Китая, а с другой — не поддаваясь на откровенные и, скажем так, мелкотравчатые провокации, такие как, например, визит американского спикера Пелоси на Тайвань. Уверен, что китайское руководство во главе с Си Цзиньпином в состоянии эту откровенную провокационную осаду выдержать.
— На ваш взгляд, стоит ли ожидать обострения отношений между Китаем и США?
— Думаю, что сегодня есть тенденция к движению как раз в обратную сторону. Пусть эта тенденция пока зыбкая и поверхностная. Надеюсь на то, что Запад, если все-таки там сохранились остатки разума и логики, должен понять — США и Европа уже зашли слишком далеко в провоцировании Китая, все это сотрясает мировую экономику и в конечном счете может очень болезненно отразиться на тех, кто затевает все эти «кухонные» склоки. И основания для надежд на выправление ситуации есть — вот и канцлер Германии поспешил с визитом в Китай, а встречи в Джакарте с Си Цзиньпином добивался именно президент США.
Канатная дорога между Россией и Китаем
— У России и Китая много совместных проектов в различных областях. Какие из них считаете наиболее перспективными?
— У нас есть весьма серьезные экономические проекты. Но сейчас, как и раньше, есть ощущение, что их мало, надо больше работать над новыми начинаниями, над вовлечением в оборот новых сфер и областей сотрудничества.
Лично меня очень радует, что к концу моего пребывания в Пекине мы все-таки завершили строительство двух мостов между Россией и Китаем — железнодорожного и автомобильного — через реку Амур. Как это ни странно, но такие мосты появились впервые в истории взаимоотношений двух наших стран. Между тем мост — это не только дорожное полотно, а целая система: таможенная, экспедиторская, складская инфраструктура… А еще, насколько я знаю, в Благовещенске есть проект строительства канатной дороги, на которой можно будет за несколько минут пересечь Амур по воздуху либо из России в Китай, либо в обратном направлении. Это, как мне кажется, очень красиво и перспективно.
— Если брать сферы сотрудничества России и Китая, на какие бы из них, помимо торговли, вы бы обратили особое внимание?
— Напомню о российско-китайских проектах в ядерной энергетике. У нас здесь есть хороший задел, но нужно уже думать о будущем, о том, что будет через четыре-пять лет, когда закончится то, что реализуется сейчас. Кроме того, у нас с Китаем довольно тесное сотрудничество в области космических исследований. Это и практические вещи (например, дистанционное зондирование земли или системы связи), и более фундаментальные исследования дальнего космоса, Луны. Это очень серьезные программы. Замечу, что в успехах китайской космонавтики, которые просто поражают последнее время, есть и наш вклад, связанный с возобновлением космического сотрудничества России и Китая в девяностых годах.
Есть у нас заделы в авиастроении, машиностроении, но они пока реализуются медленно, хотелось бы, чтобы такие проекты развивались более интенсивно. Также обращу внимание на сотрудничество на уровне малого и среднего бизнеса, приграничное сотрудничество — такие проекты хоть и не очень заметны, но именно они создают здоровую «ткань» двустороннего экономического взаимодействия. Ковидные ограничения этому пока препятствуют, но мы надеемся, что со временем они будут устраняться.
Не стоит рассчитывать на «быстрые объятия»
— Как можно оценить характер взаимодействия между Россией и Китаем на данный момент и в чем его главная, на ваш взгляд, отличительная черта от других периодов российско-китайских отношений?
— Главная черта — это понимание Китаем оснований для принятия Россией тех или иных решений. Даже если они оказываются такими глубокими и серьезными, как, например, в ситуации вокруг Украины. Говорить о какой-то прямой поддержке Китая нам не приходится. Но понимание политических причин, связанных с обеспечением Россией своей безопасности, в Китае, безусловно, присутствует.
У нас есть формула наших отношений — это отношения «всеобъемлющего сотрудничества и стратегического партнерства в новую эпоху». Это в том числе и новая эпоха российско-китайских отношений. И в ряде областей наши отношения даже больше, чем союзнические, как говорят об этом китайские руководители. Здесь нет никакой политической благотворительности, на которую, возможно, кто-то рассчитывает. Это прежде всего осознание того, что в современном мире Россия и Китай, как говорят в Пекине, вынуждены стоять «спина к спине».
— Известно, что Китай — страна, обладающая своей спецификой, в том числе ментальной. Вы работали в этой стране более 20 лет. Назовите качества, которыми должен обладать российский политик, рассчитывающий на завоевание авторитета и доверия в Китае?
— Прежде всего, не стоит рассчитывать на быстрые дружеские объятия. Китайская ментальность нацелена на спокойное отношение к партнеру, на стремление прежде всего изучить его, а потом уже выстраивать отношения. Поэтому если говорить о качествах, то первое из них для политика, который хочет работать на китайском направлении, — это терпение. Второе — настрой на благожелательность, на то, чтобы видеть подводные камни еще с берега и не провоцировать осложнение отношений. Ну и третье — уверенность в том, что если интерес станет взаимным, то задумки будут реализованы и дело пойдет.
Источник: Парламентская газета.
