Спустя год после нападения группировки ХАМАС на Израиль Ближний Восток, кажется, пришел в свое вечное состояние: очаг острого конфликта, распространяющий вокруг себя волны напряженности. Сторонние наблюдатели взирают на происходящее с ужасом, специалисты пожимают плечами - так было, так будет. Чем отличается нынешний кризис от тех, что случались в регионе прежде? Не претендуя на глубокое понимание, отметим то, что бросается в глаза со стороны.
Меняются отношения "патрон - клиент", это касается связей как по линии "региональные силы - крупные страны вне региона", так и внутри ближневосточного пространства. Наиболее заметна потерянность Соединенных Штатов. Внятной и последовательной линии в регионе у действующей администрации нет, она только затыкает дыры и тушит новые возгорания. Не получается. США сейчас совершенно не нужны никакие громкие события на Ближнем Востоке, приоритеты другие. Контакт с ключевыми игроками ненадежный, колебания заметны и в отношениях с монархиями Залива, и тем более с Ираном. Но в действия Вашингтона заложено базовое противоречие, которое невозможно разрешить, и связано оно с Израилем.
Спустя год после нападения группировки ХАМАС на Израиль Ближний Восток, кажется, пришел в свое вечное состояние: очаг острого конфликта, распространяющий вокруг себя волны напряженности. Сторонние наблюдатели взирают на происходящее с ужасом, специалисты пожимают плечами - так было, так будет. Чем отличается нынешний кризис от тех, что случались в регионе прежде? Не претендуя на глубокое понимание, отметим то, что бросается в глаза со стороны.
Меняются отношения "патрон - клиент", это касается связей как по линии "региональные силы - крупные страны вне региона", так и внутри ближневосточного пространства. Наиболее заметна потерянность Соединенных Штатов. Внятной и последовательной линии в регионе у действующей администрации нет, она только затыкает дыры и тушит новые возгорания. Не получается. США сейчас совершенно не нужны никакие громкие события на Ближнем Востоке, приоритеты другие. Контакт с ключевыми игроками ненадежный, колебания заметны и в отношениях с монархиями Залива, и тем более с Ираном. Но в действия Вашингтона заложено базовое противоречие, которое невозможно разрешить, и связано оно с Израилем.
Идеологически нынешнее израильское руководство вашингтонскому совсем не близко, Нетаньяху вызывает скорее неприязнь. Дипломатические усилия предпринимаются, чтобы купировать размах военных действий, с чем Израиль не согласен. Одновременно администрация Байдена продолжает военную помощь, поскольку израильский фактор для Америки - явление не внешне-, а прежде всего внутриполитическое. Тем более на решающем этапе избирательной кампании. В результате израильское руководство, будучи уверено, что США деваться некуда, само решает, как действовать, когда-то уведомляя американского союзника, когда-то забывая это сделать. Запутанность отношений, которые когда-то считались более или менее иерархическими, проявляется и с другой стороны.
Влияние Ирана по всему региону очень выросло за двадцать лет - с тех пор, как США уничтожили саддамовский Ирак как основной противовес Ирану и в целом разворошили ближневосточный улей. Тегеран, надо отдать должное, умело воспользовался открывшимися возможностями и значительно укрепил свои позиции, грамотно не ввязываясь в войны и лобовые конфликты. Обстановка для Ирана оставалась сложной, особенно когда Трамп, с одной стороны, торпедировал ядерные договоренности, а с другой - рьяно взялся за устройство сепаратных договоренностей между Израилем и ведущими арабскими странами. Тем не менее иранские вес и влияние, в первую очередь за счет сети региональных партнерских организаций шиитов и им сочувствующих, никто не отрицал.
Теперь Израиль наносит мощные удары по всей этой сети, ставя цель если не уничтожить ее (это едва ли возможно), то максимально ослабить, лишить потенциала активно действовать на несколько лет вперед. Иран тем самым теряет свой самый действенный инструментарий и к тому же оказывается в положении, когда нельзя не отвечать. Но уже самому, напрямую. В Иране такую тактику осознают, пряча за грозной риторикой довольно скромные практические шаги, но вопрос престижа тоже стоит. Другие региональные державы либо ограничиваются очень решительными публичными проклятиями, как это делает, например, президент Турции, либо демонстрируют высокую степень озабоченности, как арабские страны Залива, либо заняты прежде всего тем, чтобы хаос не перекинулся к ним (Египет, Иордания).
Если вернуться к внешним игрокам, то их присутствие в пространстве конфликта не слишком заметно. Европы не видно вовсе. Даже если из-за обострения образуются новые потоки беженцев, что коснется Старого Света напрямую, усилия, скорее всего, будут направлены на то, чтобы не допустить их на европейский континент, не более того.
У России сейчас очевидно другие приоритеты, по мере возможностей она старается способствовать какой-то дипломатии, но, скажем честно, спрос на последнюю минимален. Регион балансирует на грани всеобщей войны, но, как ни парадоксально это покажется, глядя на события, никто ее не хочет. Все игроки надеются пройти по лезвию, не потеряв управляемость эскалацией. В определенном мастерстве участникам не откажешь, но сорваться все легче.
Источник: Российская газета
