Есть легенда, что реформа орфографии, проведенная большевиками, исказила замысел главного русского эпоса XIX века. Лев Толстой, называя свой роман, якобы имел в виду не «миръ» как противоположность войне, а «мiръ» в значении мироздание, род человеческий. Красиво, но неверно: все прижизненные издания содержат «и» восьмеричное, а не «i» десятеричное. Так что реформа не лишила произведение глубины, а, наоборот, добавила её.
Как бы то ни было, когда антоним мира из метафоры становится реальностью, мир как сообщество не может оставаться в стороне. И не должен.
ХХХ ежегодное заседание Совета по внешней и оборонной политике (СВОП), одной из старейших в России неправительственных организаций, планировалось как праздничное. Но содержание дискуссий пришлось скорректировать. События 2022 года открыли новую страницу, направление развития не предопределено. И в этом смысле текущий момент напоминает время создания СВОПа – рубеж 1991–1992 годов, конец одной страны и начало другой. Теперь, как и тогда, общество и государство пребывают в некотором смятении, не будучи способны быстро выработать не только план действий, но и четкое отношение к происходящему. И снова нужны объединяющие идеи.
Есть легенда, что реформа орфографии, проведенная большевиками, исказила замысел главного русского эпоса XIX века. Лев Толстой, называя свой роман, якобы имел в виду не «миръ» как противоположность войне, а «мiръ» в значении мироздание, род человеческий. Красиво, но неверно: все прижизненные издания содержат «и» восьмеричное, а не «i» десятеричное. Так что реформа не лишила произведение глубины, а, наоборот, добавила её.
Как бы то ни было, когда антоним мира из метафоры становится реальностью, мир как сообщество не может оставаться в стороне. И не должен.
ХХХ ежегодное заседание Совета по внешней и оборонной политике (СВОП), одной из старейших в России неправительственных организаций, планировалось как праздничное. Но содержание дискуссий пришлось скорректировать. События 2022 года открыли новую страницу, направление развития не предопределено. И в этом смысле текущий момент напоминает время создания СВОПа – рубеж 1991–1992 годов, конец одной страны и начало другой. Теперь, как и тогда, общество и государство пребывают в некотором смятении, не будучи способны быстро выработать не только план действий, но и четкое отношение к происходящему. И снова нужны объединяющие идеи.
К слому тридцатилетней давности страна и «мiръ» подошли со смешанными чувствами, главным из которых была усталость. Пережив короткий момент вдохновения, связанного с общенациональным «проветриванием» и надеждами на перемены, система начала быстро терять функциональность. Вплоть до того, что многие испытали облегчение, когда агония закончилась. Интересна эволюция субъектности тогдашних изменений. Их запустили сверху, затем они были подхвачены волной общественного энтузиазма, которым верхи не смогли управлять. Но часть элиты – коалиция кого-то из прежних и некоторых новых – получила выгоду от распада. После этого запал большинства граждан оказался сначала перенаправлен исключительно на выживание, а потом быстро затух вследствие разочарования результатами.
Период с 2000 года стал временем повышения благосостояния за счет стабилизации и постепенного отчуждения общества от забот о судьбах государства. Неформальный общественный договор обеспечивал гражданам приемлемый уровень безопасности и достатка в обмен на лояльность, в идеале пассивную. Качество жизни улучшалось, особенно по сравнению с выматывающими годами потрясений. А вхождение России в глобальную среду повышало уровень комфорта, пусть неравномерно, но последовательно. От общества государственный аппарат на деле ждал одного: не мешайте нам делать вас благополучными. Надо будет – мы вас пригласим. А пока – занимайтесь своими делами. Инициативы по управляемому патриотическому вовлечению подчеркивали стремление избежать воодушевления, которое в конце восьмидесятых обернулось неконтролируемым обвалом.
24 февраля 2022 года подвело под этим черту. Степень неожиданности почти для всех подтверждает: специальная операция в полной мере соответствует своему названию. Довод, что другого выбора не было, оставляет вопрос: как получилось, что решения пришлось принимать не по собственной воле, а под давлением непреодолимых обстоятельств? Почему такая влиятельная и мощная страна утратила свободу действий? Но главное – речь не только и не столько об Украине, сколько об изменении характера пребывания России в международной системе. Развитие через участие в глобализации, при всех его изъянах и деформациях, обеспечивало приращение достатка, что лежало в основе социально-политической модели предшествующего периода. Теперь страна намеренно отказалась от этого, рассчитывая на другое позиционирование в мировой экономике и политике – более самодостаточное и независимое. Все ощущают это на себе – прежнего образа жизни уже не будет. Предъявлять претензии к власти особых оснований нет, граждане (интеллектуальное сообщество – не исключение) сами делегировали ответственность, предпочтя созерцание – одобрительное или осуждающее.
Спецоперация как способ политического действия имела на протяжении двадцати лет свои преимущества. Но они закончились на стадии, когда стране нужно собрать себя заново. Совсем по-другому, чем тридцать лет назад. Но и не так, как полгода назад. Когда на кону «миръ», «мiръ» не может оставаться наблюдателем.
Источник: Еженедельный журнал «Профиль»
