Проводы уходящего года и встреча нового обычно сопровождаются у большинства людей подъёмом оптимистических настроений – мы подводим итоги, загадываем желания на будущее, надеемся достигнуть больших успехов. Это в полной мере относится и к сфере международных отношений, хотя при разговоре о современном состоянии дел нельзя обойтись также и без слова «неопределённость».
Прежде всего, нельзя не сказать об окончании эпохи контроля над вооружениями и ограничения гонки вооружений. В годы холодной войны СССР и США создали огромные арсеналы оружия, в том числе и атомного, которым можно было неоднократно уничтожить всё живое на нашей планете. Однако в какой-то момент обе сверхдержавы осознали, что неконтролируемая гонка вооружений может привести к непредсказуемым последствиям и не соответствует их коренным интересам. Отсюда и появление серии многосторонних и двусторонних договоров по вопросам ограничения, а в лучшие годы – и сокращения вооружений. Сейчас эта система договоров постепенно подвергается эрозии, причём процесс уже во многих случаях стал необратимым. Конечно, договоры частично устарели, жизнь выявила в них ряд слабых мест и недоработок. Однако главным является то, что во многих странах (и не только в крупнейших и наиболее развитых) возобладало мнение, что наращивание военного потенциала в большей степени отвечает их интересам, чем ограничение гонки вооружений. Рост военных расходов и появление новых программ вооружений будет, скорее всего, одной из главных тенденций мирового развития в среднесрочной (а может, и долгосрочной) перспективе. Самоограничение и компромиссы, неизбежные в любом договоре, не соответствуют этой линии. Поэтому старые договоры будут постепенно отмирать, а появление новых пока не просматривается.
Мы переживаем рубежный период, когда происходит трансформация международных отношений. Уже ясно, что уходит в область истории, но черты новой системы ещё только начинают проявляться – и как и какими темпами они получат своё развитие в будущем, пока непонятно. О надеждах и тревогах обозримого будущего пишет Константин Худолей, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой европейских исследований факультета Международных отношений СПбГУ; заместитель председателя Учёного совета СПбГУ.
Проводы уходящего года и встреча нового обычно сопровождаются у большинства людей подъёмом оптимистических настроений – мы подводим итоги, загадываем желания на будущее, надеемся достигнуть больших успехов. Это в полной мере относится и к сфере международных отношений, хотя при разговоре о современном состоянии дел нельзя обойтись также и без слова «неопределённость».
Прежде всего, нельзя не сказать об окончании эпохи контроля над вооружениями и ограничения гонки вооружений. В годы холодной войны СССР и США создали огромные арсеналы оружия, в том числе и атомного, которым можно было неоднократно уничтожить всё живое на нашей планете. Однако в какой-то момент обе сверхдержавы осознали, что неконтролируемая гонка вооружений может привести к непредсказуемым последствиям и не соответствует их коренным интересам. Отсюда и появление серии многосторонних и двусторонних договоров по вопросам ограничения, а в лучшие годы – и сокращения вооружений. Сейчас эта система договоров постепенно подвергается эрозии, причём процесс уже во многих случаях стал необратимым. Конечно, договоры частично устарели, жизнь выявила в них ряд слабых мест и недоработок. Однако главным является то, что во многих странах (и не только в крупнейших и наиболее развитых) возобладало мнение, что наращивание военного потенциала в большей степени отвечает их интересам, чем ограничение гонки вооружений. Рост военных расходов и появление новых программ вооружений будет, скорее всего, одной из главных тенденций мирового развития в среднесрочной (а может, и долгосрочной) перспективе. Самоограничение и компромиссы, неизбежные в любом договоре, не соответствуют этой линии. Поэтому старые договоры будут постепенно отмирать, а появление новых пока не просматривается.
Другой важной тенденцией является дальнейшее затухание хельсинкского процесса. В течение почти пяти десятилетий система общеевропейского сотрудничества и безопасности основывалась на двух вещах – экономическом взаимодействии (огромную роль тут играли поставки энергоносителей, особенно дешёвого газа, из нашей страны в европейские государства и закупка на вырученные средства новых технологий и оборудования) и сотрудничество в рамках ОБСЕ по многим аспектам политики, безопасности, гуманитарных связей. Западные санкции стали серьёзным ударом по экономическим связям, которые до этого обе стороны считали взаимовыгодными, а прекращение транзита российского газа через территорию Украины с 1 января 2025 года создаёт во многом качественно иную обстановку. Это, конечно, не нокаут для российской экономики, как пытаются представить наши недоброжелатели, но наше место на европейском газовом рынке может быть заполнено, – во всяком случае, частично – другими. Потери ЕС, особенно малых стран, также несомненны, поскольку газ из других источников будет дороже российского. «Звёздный час» ОБСЕ как площадки для важных многосторонних переговоров, несомненно, миновал, и её активность к настоящему времени сведена к минимуму. Однако выход России из ОБСЕ, к чему призывают некоторые политики и эксперты, вряд ли был бы правильным. Более целесообразным было бы подумать о придании организации нового содержания, более соответствующего современным реалиям.
Украинский кризис в течение почти всей своей истории развивался по линии эскалации, и опасность её выхода за определённые рамки присутствует и в настоящее время. Заявления Дональда Трампа о готовности установить прямой контакт с президентом России Владимиром Путиным первоначально дали некоторую надежду на сдвиги, однако конкретных шагов за этим не последовало. Конечно, для подготовки переговоров такого уровня требуется время, и ввиду того, что позиции США и России по данному сюжету не просто различны, а порой противоположны, шансы на быстрый сдвиг к лучшему невелики. В ближайшее время вне зависимости от того, начнутся переговоры или нет, и Россия, и Запад будут делать всё возможное для укрепления своих позиций. Поэтому ожидать в ближайшее время прекращения конфликта или даже его частичной деэскалации вряд ли реалистично. В то же время если в ближайшие месяцы сдвига к лучшему не произойдёт, то осенью можно ожидать дальнейшего обострения обстановки.
События, происходящие сейчас в связи со сменой администрации США, высвечивают и ещё одну важную тенденцию, которая может в дальнейшем получить развитие. Речь идёт о роли крупных бизнес-корпораций в международных отношениях. Она присутствовала практически всегда, но сейчас мы становимся свидетелями качественного свига – на арену мировой политики выходит самый богатый человек нашей планеты Илон Маск и принадлежащие ему компании, которые явно претендуют на то, чтобы играть глобальную роль. Можно по-разному оценивать выпады Маска против британского премьер-министра Кира Стармера, заявления в поддержку «Альтернативы для Германии», содействие в освобождении итальянской журналистки Чечилии Салы из-за под ареста в Иране и так далее, но они чётко показывают степень его желания влиять на мировые процессы и даже на внутреннюю политику крупных и развитых государств. При этом, несмотря на тесную связь с Трампом, Маск сохраняет значительную долю самостоятельности. Видимо, и в дальнейшем он будет вести свою игру, которая где-то может совпадать, а где-то нет с политикой Трампа. Независимо от того, как будут развиваться дальнейшие события, включая отношения Трампа и Маска, прецедент, как нам представляется, создан и по этому пути попытаются пойти и другие представители крупного бизнеса.
Самой оптимистической тенденцией прошлого года было, конечно, дальнейшее развитие БРИКС. Россия в полной мере использовала своё председательство и для продвижения в мире своего видения будущего развития, и для расширения и укрепления своих международных связей, что ещё раз продемонстрировало провал попыток недружественных стран изолировать нас на международной арене, и для развития самого объединения, пополнившегося новыми членами. Саммит в Казани ещё раз показал, что форма, когда заинтересованные страны, несмотря на цивилизационные различия, разницу политических и социально-экономических систем, религиозную и культурную специфику, совместно договариваются по интересующим их вопросам, намного лучше соответствует современным реалиям, чем блоковая дисциплина времён холодной войны.
2025 год – год 80-летия победы в Великой Отечественной войне, разгрома германского нацизма и его приспешников. Одним из результатов этого стало и создание ООН, которая будет также отмечать своё 80-летие. Многие годы именно ООН играла важную, а порой и ключевую роль в сохранении мира. Сейчас перед ООН стоит сложная задача адаптации к новой ситуации в международных отношениях. Этот процесс явно затянулся, и только реформа Совета Безопасности ООН вряд ли может изменить ситуацию, даже если имеющиеся сейчас разногласия по этому вопросу будут быстро преодолены. Необходимы и определённые изменения содержания деятельности ООН, появление новых направлений, по которым ООН стала бы катализатором развития. Именно укрепление авторитета и влияния ООН – а не попытки заменить её какой-либо иной организацией – может стать важным фактором успешного развития всего человечества.
Источник: Международный дискуссионный клуб «Валдай»
