То, что практически любое высказывание лидеров государств и дипломатов сейчас немедленно становится достоянием СМИ и общественного внимания, плохо сказывается на качестве международной политики. Во-первых, потому что часто заставляет политиков на Западе думать о форме, а не о содержании своих заявлений. Во-вторых, поскольку создает у наблюдателей ложное впечатление полной прозрачности процесса и тем самым ведет к их завышенным ожиданиям.
Но бывают моменты, когда публичность позволяет вернуть сфере деятельности, казавшейся одно время скучным делом профессионалов, элементы живого человеческого участия. В прежние времена, когда внешней политикой занимались монархи, это было важной частью общения между народами. Однако тогда обмен колкими любезностями оставался скрыт для широкой публики и доходил до нас только в позднейших воспоминаниях. Теперь яркий индивидуальный стиль возвращается уже в исполнении демократически избранных руководителей. Тем более приятно, когда он проявляется не в форме оскорбительных выпадов, а элегантно и с достоинством, присущим положению России в мировых делах.
То, что практически любое высказывание лидеров государств и дипломатов сейчас немедленно становится достоянием СМИ и общественного внимания, плохо сказывается на качестве международной политики. Во-первых, потому что часто заставляет политиков на Западе думать о форме, а не о содержании своих заявлений. Во-вторых, поскольку создает у наблюдателей ложное впечатление полной прозрачности процесса и тем самым ведет к их завышенным ожиданиям.
Но бывают моменты, когда публичность позволяет вернуть сфере деятельности, казавшейся одно время скучным делом профессионалов, элементы живого человеческого участия. В прежние времена, когда внешней политикой занимались монархи, это было важной частью общения между народами. Однако тогда обмен колкими любезностями оставался скрыт для широкой публики и доходил до нас только в позднейших воспоминаниях. Теперь яркий индивидуальный стиль возвращается уже в исполнении демократически избранных руководителей. Тем более приятно, когда он проявляется не в форме оскорбительных выпадов, а элегантно и с достоинством, присущим положению России в мировых делах.
Именно таким был ответ президента России на вопрос журналиста по поводу недавних оскорбительных высказываний в его адрес со стороны главы американского государства. Отметим, что посольство России в США, в свою очередь, направило официальный протест и охарактеризовало слова Байдена, как проявление «бессилия и отсутствия здравого смысла». Но это – дело дипломатов, которые не имеют права оставлять без внимания любые проявления неуважения к нашей стране.
Президент Путин в свою очередь ограничился напоминанием о том, насколько сложной является внутренняя ситуация в США. И с присущим ему юмором отметил, что слова Байдена подтвердили правоту того, что именно «Джо» является наиболее понятным и предсказуемым для России американским лидером. Да и в целом, по мнению главы российского государства, брань в его адрес со стороны Байдена – это признание правоты такой оценки, адекватный положению американского лидера всплеск и даже выражение благодарности.
Надо сказать, что американские государственные деятели не особенно привыкли стесняться в выражении своих эмоций. Это, по всей видимости, является частью существующей там политической культуры, которая сформировалась на значительном географическом удалении от основных центров цивилизации в Европе и Азии. Изолированное и живущее с ощущением «осажденной крепости» общество не имеет возможности для того, чтобы соприкасаться с другими культурами на постоянной основе. Оно концентрируется на своих переживаниях, часто не интересных и не понятных окружающим, культивирует у себя особенности поведения, которые выглядят на общем фоне достаточно экстравагантно.
Однако, когда такая нация-изолят обладает значительным населением и чуть ли не самыми серьезными в мире военными и экономическими возможностями, ей подобные чудачества прощаются. Все остальные привыкают делать исключение, а у самих американцев развилось чувство, что им действительно все позволено. Их политическая риторика отделена от остального мира и совершенно ничего полезного ему не дает. Тем более, что достаточно долгое время единственными, кто говорил с американцами на одном языке, были государства революционные по своему настрою, но намного уступавшие им в военной силе.
Иранские руководители после революции 1979 года называли США «большой сатана», регулярно самые грубые оценки американцам дают СМИ Северной Кореи. Однако использование ими такой же риторики, как постоянно делают США, часто воспринималось окружающими в качестве проявления не силы, а слабости. Да и в принципе для того, чтобы поставить кого-то на место, совершенно не обязательно пользоваться теми же выражениями. Это мы знаем со школьной скамьи.
Сейчас мы видим, что Россия в лице своего президента вполне способна обойтись без встречной брани. Но блестяще продемонстрировать, что один из важнейших законов международной политики гласит: возможности одного государства кончаются там, где другое может им что-то противопоставить.
Сейчас Россия противопоставляет своеобразному внешнеполитическому стилю США то, чего мировая политика пока еще не знала – спокойную уверенность в своих силах и подчеркнутую корректность по отношению к любому собеседнику. В сочетании эти две стилистические особенности представляют собой исключительно редкое явление и выгодно отличаются от всего остального, с чем мы сталкиваемся в публичных проявлениях мировой дипломатии. Он, например, совершенно не свойственен китайскому поведению: в случае подобных выпадов со стороны американцев китайские лидеры предпочитают хранить загадочное молчание, а слово берут только представители МИД КНР. Это – особый китайский дипломатический стиль, отражающий культуру и особенности внутреннего устройства наших близких друзей и союзников.
Все остальные вообще робеют и делают вид, что не слышали оскорбительных замечаний в свой адрес. Особенно это касается союзников США. Так, известен пример, когда после протеста Парижа по поводу вторжения американцев в Ирак в 2003 году госсекретарь Кондолиза Райс публично сказала, что «Франция упустила возможность промолчать». Французы, которые, как считается, за словом в карман не лезут, предпочли сделать вид, что не услышали. В действительности, просто побоялись вступать в дискуссию, заведомо понимая, что проиграют. И получат еще десяток оскорблений, на которые ответить уже точно не смогут. То, что на такие оскорбления в США способны, европейцы смогли убедиться весной 2014 года на примере высказываний одной из американских представительниц на Украине. Другими словами, в отношении своих союзников в США уже давно привыкли совершенно не стесняться в выражениях, а те воспринимают это как должное.
В отличие от Китая, в котором лидер представляет собой небожителя, или Европы, тихо смирившейся с американским поведением, Россия – это страна современная, открытая, но и не страдающая заниженной самооценкой. Нашим вкладом в международную политику является придание ей демократизма и возможности для открытой, но уважительной дискуссии. Такое поведение является своего рода новой искренностью и может послужить примером для лидеров стран Мирового большинства. Оно является противоположным той «искренности», которую мы последние два года наблюдаем в заявлениях европейских лидеров о том, что поддержка, например, Минских договоренностей 2015 года была с их стороны только способом дать киевскому режиму передышку для подготовки к новой агрессии. Россия предлагает международной дипломатии новый способ общения.
Наш стиль отвечает требованиям времени, когда каждое слово государственных деятелей становится известным и обсуждаемым. Но одновременно сохраняет важный для такой чувствительной сферы консерватизм в использовании слов и определений, которые принято давать собеседникам. Сейчас, когда международный порядок вступил в эпоху своего самого серьезного за несколько столетий переустройства, оформляются черты того, как мы будем вести дела в будущем. И в этом смысле новый стиль общения, который демонстрирует Россия, может стать существенным вкладом в то, какой станет глобальная дипломатия в следующие десятилетия.
Источник: Взгляд
