Хотя Россия слабее СССР, у нее есть все шансы победить в конфликте с Западом. Какие козыри есть на руках у Москвы, «Профилю» рассказал почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) Сергей Караганов.
– Начиная примерно с середины нулевых каждое обострение в отношениях с США пресса называла «новой холодной войной». В то же время эксперты, и вы в том числе, настаивали на некорректности употребления этого термина, указывая, что холодная война была уникальным явлением, когда существовали два равновеликих лагеря, две конкурирующие идеологии и так далее. Сегодня уже и вы говорите, что идет новая холодная война. Почему так? Что изменилось?
– То, что сейчас происходит, – это действительно холодная война. Но она существенно отличается от той, что шла в период существования СССР. Во-первых, она гораздо более острая и опасная, чем предыдущая. Во‑вторых, новая холодная война скорее односторонняя. То есть ведется она Соединенными Штатами и частью стран Запада. Россия и Китай, условно представляющие вторую сторону в этой войне, в конфликте не заинтересованы, поскольку им нравится, куда развиваются международные отношения и мировая экономика. В‑третьих, идеологических разногласий, как в годы первой холодной войны, сейчас нет. Тогда либеральный капитализм противостоял тоталитарному коммунизму. Сегодня идеологическая война ведется, но Запад ведет ее внутри себя, а нас использует для того, чтобы оправдать эту войну.
– Что вы имеете в виду, говоря, что идеологический конфликт для Запада носит внутренний характер?
– И в Америке, и в Европе элиты пытаются восстановить управление политическими процессами у себя дома. А из-под контроля они вышли вот почему: население недовольно тем, что уже многие годы продолжается падение уровня жизни. Средний класс сокращается. У него нет уверенности в завтрашнем дне. Свое недовольство таким положением вещей средний класс канализирует в социальные сети, минуя контролируемые традиционными элитами медиа. А элиты под лозунгами защиты демократии стараются повернуть этот процесс вспять и взять под контроль социальные сети.
– Если нет конкуренции идеологий и экономических систем, тогда в чем причина конфликта?
– Вот сейчас мы переходим к самому главному. Предыдущая холодная война велась за геополитическое влияние. В свое время Западу, к которому в ту пору относилась и Россия, удалось взять под контроль фактически весь мир. И произошло это благодаря военному превосходству. Так, российская экспансия на Кавказе и в Центральной Азии стала возможна благодаря тому, что наши экспедиционные корпуса были хорошо организованы, казаки были отличными бойцами. Блоковое противостояние означало, что часть мира вышла из-под контроля капиталистического лагеря, как мы его тогда называли. А с начала 1960‑х благодаря ядерному оружию, хотя дело и не только в нем, началась эрозия военного превосходства Запада. Вьетнамская кампания показала, что американцы могут проиграть. Но после распада Советского Союза Запад вернул себе полное военное и идеологическое превосходство, благодаря чему смог начать перекачивать мировой ВНП в свою пользу. Это самое главное. Кроме того, западные политические, культурные и прочие институты в добровольно-принудительном порядке стали предлагаться всему миру. Маятник качнулся в другую сторону, когда в 2007–2008 годах Россия начала восстанавливать свой военный потенциал. Многим казалось, что у нее ничего не получится. Но сейчас наши западные партнеры видят, что их позиции в мире стремительно слабеют. Поэтому битва идет отчаянная. Без военного превосходства Запад обречен на добросовестную конкуренцию, а это обернется чувствительными потерями и для правящей элиты, и для простых жителей западных стран.
– Кто больше – европейцы или американцы – заинтересован в новой холодной войне?
– Конечно, главные застрельщики – это американцы. Но сторонников конфликта с Россией хватает и в Старом Свете. Евросоюз как проект посыпался не только из-за ошибок его лидеров, но и из-за того, что военные позиции Европы в мире стали ослабевать. Это наряду со структурными изменениями в мировой экономике стало причиной того, что мировой ВНП перестал перекачиваться в Европу.
При этом негативное отношение к России среди европейских элит нарастало с середины нулевых. В 2013 году, еще до Крыма и украинского кризиса, в Европе уже была настоящая антироссийская истерия. Ни одной позитивной публикации о России в крупных СМИ! Я звонил своим европейским коллегам и друзьям, занимавшим умеренные и нейтральные позиции, и предупреждал: мы так скоро дойдем до конфронтации. Мне это было очевидно. Но люди не хотели в это верить, потому что всем приятнее думать о хорошем. Санкции же, которые ЕС наложил на Россию, нужны для того, чтобы сохранить единство самого Союза. Это такая скрепа, не позволяющая ему распасться. Мы это плохо понимаем, потому что заняты сами собой, но новая холодная война отвечает глубинным потребностям обществ стран Евросоюза и в еще большей степени их правящих классов.
– Россия намного слабее СССР и уступает по экономической и военной мощи Соединенным Штатам. Какие у нас есть козыри, чтобы выиграть новую холодную войну?
– Это очень любопытный момент. Вы сформулировали вопрос так, что он отражает западную точку зрения.
– Неужели?
– Да. Это произошло потому, что один из главных фронтов новой холодной войны находится в информационном пространстве. Запад в нем по-прежнему доминирует, хотя постепенно и там теряет позиции. В реальности же карты, находящиеся на руках у противников Запада в новой холодной войне, несравненно лучше, чем те, что были у СССР. Советский Союз тратил примерно половину своего ВНП на помощь так называемым братским странам. Это были суммы, которые сегодня невозможно себе даже представить! При этом СССР противостоял не только США и НАТО, но и Китаю. Сейчас ничего подобного нет. В годы той холодной войны весь мир, за исключением соцлагеря, контролировался Западом. Сегодня это не так. Советская элита не любила свою страну, считала ее морально неправой. А сегодня элита объединена и считает, что правда на нашей стороне, – это принципиально иное состояние общества. Я могу продолжить перечислять, чем положение России выгодно отличается от того, что было у СССР. И если мы правильно эти карты разыграем, шансы победить у нас просто огромные. Другое дело, что Россия может и проиграть. Мы можем растерять все наши преимущества. Так и произойдет, если мы не наведем порядок внутри страны. Но пока ситуация складывается в нашу пользу.
– Такое впечатление, что конфликт идет по нарастающей. Может ли новая холодная война перерасти в горячую?
– Запросто. Более того, сейчас мы ближе к этому, чем когда бы то ни было начиная с 1962 года (имеется в виду Карибский кризис. – «Профиль»). Сегодня Запад нас ненавидит, а мы испытываем к нему брезгливое презрение. Обе стороны конфликта друг друга демонизируют, правда, Запад делает это намного более остервенело. В годы прошлой холодной войны такого не было. Почти нет каналов для общения. И не осталось жестких правил поведения – в значительной мере это произошло потому, что Запад решил, что может делать все, что хочет, и разрушил их. При этом появились новые военные системы – полустратегические или квазистратегические, – стирающие грань между ядерной и обычной войной. Появилось больше международных игроков, обладающих ядерным оружием. Так что с военно-технической точки зрения ситуация более опасна.
– В апреле прошлого года американцы нанесли ракетный удар по Сирии. Сейчас они опять сделали это, да еще и привлекли к атаке союзников. Означает ли это, что США будут наращивать военное давление на Дамаск?
– Атака была нужна, чтобы показать, что американцы все еще сильны и могут не только проигрывать. Это был чисто политический, а не военный ход. И он был очень четко выверен. И я не уверен, что этот удар получился мощнее предыдущего. Но даже если и так, сути это не меняет. США терпят стратегическое поражение. Америка – это по-прежнему сильная страна с мощной армией. Но они сдают позиции. Запуск ракет по Сирии стал одной из попыток остановить этот процесс.
– Вы упомянули среди прочих преимуществ нынешнего положения России то, что ей не приходится вести войну на два фронта – и с Западом, и с Китаем. Напротив, сегодня отношения Москвы и Пекина хороши, как никогда прежде. Какова роль КНР в разворачивающемся конфликте?
– Наши китайские партнеры прекрасно понимают, что Россия – это промежуточная цель, а главная – это КНР. Американцы предлагали нам сдать Китай, обещая, что после этого наши с ними отношения станут просто чудесными. А китайцам они предлагали сдать Россию. Американцы же прекрасно знают, что по совокупной мощи Россия и Китай превосходят Соединенные Штаты.
Источник: Профиль.
