Как Интернет, деньги и государство меняют музеи?

О том, кто и зачем будет ходить в музеи, а также как изменится на них влияние государства, в рамках совместного проекта РСМД и «Газеты.Ru» «Мир через 100 лет» рассказал Игорь Конышев, директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника.

О том, кто и зачем будет ходить в музеи, а также как изменится на них влияние государства, в рамках совместного проекта РСМД и «Газеты.Ru» «Мир через 100 лет» рассказал Игорь Конышев, директор Владимиро-Суздальского музея-заповедника.

Развлечение или образование: что главное для музея?

Владимир Гусев:
«Интернет сделал музеи популярнее»

Сейчас сильно изменился не только музей, но и сам посетитель. За последние 15 лет «структура» музейного посетителя поменялась радикальным образом. В конце 90-х, начале «нулевых» годов основным посетителем музеев-заповедников, находящихся за пределами Москвы и Петербурга, были «групповые» туристы, которые очень поверхностно знакомились с музеями. Сейчас их доля сократилась до, примерно, 25–30% от общего объема посещений музеев-заповедников. 70–75% — это «одиночные» туристы и «семейный» турист. Это посетители, которые сами выбирали маршрут, сами его формировали и сами приезжают для того, чтобы посетить музей. Соответственно и музеи должны меняться, поскольку структура приёма «группового» посетителя и структура приёма «одиночного» посетителя отличны. Работники музеев понимают, что «одиночный» посетитель более взыскателен. Он более экономически самостоятелен, у него больше возможностей и больше потребностей. Вот почему последний тренд, который сейчас формирует российские музеи, это тренд приспособления под потребности «одиночного» посетителя.

В будущем, можно предположить, что останутся и «групповые» туристы, в любом случае, но будут преобладать турист «одиночный» или турист «семейный», который будет приходить в музей для того, что провести своё свободное время.

Сегодня посетители музея приходят не просто для того, что получить знания, дать которые является обязанностью для каждого музея, а для того, чтобы окунуться в эмоциональную атмосферу музея, чтобы «получить эмоцию». На протяжении последних нескольких лет всё чаще и чаще очень популярный термин «культурно-познавательный туризм», подразумевающий посещение музеев, заменяется термином «туризм эмоций», «туризм впечатлений». Это коренным образом меняет ту парадигму, в которой живут музеи. То есть кроме информации музеи должны создавать некие ощущения, некие эмоции, которые понравятся человеку, и заставят его вернуться в этот музей ещё раз.

Что будут показывать музеи будущего?

Конечно, сотрудники музея стараются создать эмоции, но при этом непреложным участником всего процесса является подлинный музейный предмет. В основе всей музейной деятельности лежит принцип подлинности музейного объекта или подлинности музейного предмета. Вокруг него можно прорабатывать любые варианты, связанные с эмоциями, «дополненную» реальность или, например, пролёт над куполами церквей. Но, тем не менее, турист, прежде всего, должен увидеть либо тот объект, который «дополняется». Купола необходимо увидеть, прежде всего, снизу, и лишь затем, дополненные видом сверху, они формируют ту самую эмоцию. Поэтому закон один: в основе всего музейного показа, прежде всего, подлинный музейный предмет.

Данное правило в значительной степени и «развязывает руки» работникам музея, и ограничивает. Двадцать, тридцать лет назад подходы к формированию музейных экспозиций были более свободными. Можно было поставить копию или соорудить какой-либо макет. Сейчас это не работает и не интересно посетителю. Лучше поставить небольшое количество подлинных предметов и подлинных объектов, а затем дополнить их визуализацией «дополненной» реальности. Таким образом, меняются, в том числе, и экспозиционные подходы.

Как Интернет изменит музей?

Михаил Швыдкой:
«Наследники «Толстоевского» в коридоре невозможности»

Виртуальные музеи появляются уже сейчас, они есть. И большинство крупных музеев на своих сайтах уже имеют разделы, где можно увидеть в реальном времени, или в записи, панораму экспозиций, панораму музейных зданий, сооружений и объектов. Существует программа «Artefact», которая позволяет при наведении любого считывающего устройства на какой-либо музейный предмет, получить информацию о том, что это за предмет, как он появился в музее, если происходила реставрация, то, что было до реставрации, что стало после реставрации, а также всю возможную информацию и историю данного предмета.

Это интересно и позволяет одиночному посетителю обходиться без экскурсовода — ещё один новый тренд в жизни музеев. Раньше посещение музея в обязательном порядке происходило в группе, так как считалось, что это упрощает объяснение. Сейчас музеи вынуждены формировать среду, в которой одиночный посетитель вне зависимости от того, во сколько он пришёл в музей, и как долго он там будет находиться, мог бы получить всю необходимую информацию по тем предметам и объектам, которые его заинтересовали.

Прекратят ли музеи заниматься наукой?

Прежде всего, исследования музеев касаются предметов и объектов музея. Это хранение предметов и объектов, их содержание в надлежащем состоянии, их изучение. Если это музеи-заповедники, то функции несколько расширяются на территорию, которая является неотъемлемой частью музея-заповедника. Сейчас действительно музеи в значительной степени являются теми учреждениями, которые формируют информацию о предметах и объектах, находят информацию, систематизируют и выдают её своему посетителю.

Предположение о том, что когда-нибудь «всё будет изучено», можно легко опровергнуть, так как, как правило, фондовое хранение музея, превышает то, что показывается посетителю, в десятки раз. В лучшем случае 10–15% от общего объема фондовых хранений выставляется музеем в экспозициях. Происходит это по нескольким причинам. Во-первых, есть очень много предметов, которые интересны с точки зрения истории и исследования, но они не очень интересны с точки зрения показа, и всё же должны храниться, так как являются неотъемлемой частью коллекции. Есть ограничения по объёмам показа, по пространствам, в которых показ осуществляется. Есть ограничения по состоянию предметов. Некоторые предметы нуждаются в серьёзной реставрации — это ещё одна функция музеев, потому что музей достаточно серьёзно занимается реставрацией тех предметов, которые в нём находятся, параллельно изучая их. Может быть то, что накоплено сейчас, будет изучено через 100 лет, но музеи также занимаются и собирательской деятельностью, комплектуя свои фонды, исходя из сегодняшнего дня. Это касается и музеев, занимающихся искусством, это касается и музеев, которые занимаются историей. И можно с полной уверенностью предположить, что через 100 лет музеи накопят множество новых предметов в своих фондах, которые будут нуждаться в изучении. Поэтому функция исследования из музеев никуда не уйдет, изменятся лишь формы и представления данных исследований, предположить которые на данный момент трудно.

Как деньги и государство влияют на музеи?

Андрей Лисицкий:
«Будут ли новые поколения читать?»

Изменились взаимоотношения музея не только с посетителями, но и с государством, изменились подходы музеев к получению субсидий. Меняется управление, появляются новые технологии, появляются новые возможности. Меняется структура штата музея. Сокращаются специальности, которые не требуются в силу того, что их заменяет электроника, например, всё, что касается формата слежения за внутренним пространством музея. Например, сокращается число смотрителей, потому что часть этих функций перешла к формату слежения и прочим форматам, которые не позволяют человеку, пришедшему в музей, нарушить какие-либо внутренние границы музея.

Через какое-то время минимизируются функции экскурсоводов. Людей, которые водят за собой большие группы, уже становится всё меньше и меньше. Может быть, через какое-то время, они исчезнут вовсе. В том числе и экскурсоводы на иностранных языках, так как языковой барьер уже не является большой проблемой для музеев.

Появляются новые специальности, которые касаются, прежде всего, маркетингового и рекламного продвижения музея в общем пространстве. Музеи постоянно конкурируют друг с другом, что лишь делает их лучше.

Когда музей интересен, и когда он привлекает в свои залы и на свои мероприятия большее количество людей, он способен поддерживать статус «посещаемого» музея и зарабатывать деньги. За последние пять, шесть лет значительно изменились пути, которыми денежные средства попадают в музеи. Финансирование федеральных музеев строится сейчас по принципу софинансирования: часть средств предоставляет государство в виде целевых субсидий на деятельность музея, часть средств музей зарабатывает сам. В частности, Владимиро-Суздальский музей-заповедник примерно половину средств получает от государства, и примерно половину зарабатывает сам, если оценивать относительно общего объема расходов. Это абсолютно нормально, если у музея есть возможность заработать деньги. Это не мешает ни сохранности предметов, ни проводимым исследованиям. Это два параллельных нормальных процесса.

Влияние государства постепенно минимизируется. Если ещё 10 лет тому назад было необходимо все расходы согласовывать с государством, то сейчас есть определённый набор задач на год, для выполнения которых государство выделяет субсидии. Затем в отчёте музей перечисляет, что удалось и что не удалось выполнить. Собственные средства являются дополнением, позволяющим закупать новое оборудование, формировать новые экспозиции, производить закупки, в том числе, и музейного предмета для формирования новых фондовых коллекций. Это позволяет музеям жить и развиваться.

Видео